Осознание приходит не сразу...

Вы любитель оставаться дома, когда друзья зовут вас на прогулку? Если нет, то даже не пытайтесь понять златовласую девушку, яро отрицающую существование своего соулмейта. С самого детства Люси ненавидела свою половинку. Ненавидела всё что с ним связано. Из-за этого безбашенного человека, на хрупеньком теле появлялись синяки, огромные царапины, и ссадины. Почему ему не сидится дома? Все нормальные соулмейты берегут свою кожу, а этот так и норовит ее испортить. У Люси до сих пор начинает дёргаться глаз, стоит только вспомнить о его жутких каракулях. Будто бы он действительно специально вытворяет все эти вещи. Она не хотела, чтобы этот человек был ее половинкой… Но время шло. И ее родственная душа научилась писать. Всё так-же неразборчиво и криво, но зато с размахом. Все руки 14 летней девочки были исписаны вопросами по типу: «Привет?», «Как тебя зовут?», «Давай познакомимся?» Но Люси безжалостно молчала, проклиная этого человека. Он не ценил ни своего ни ее тела, нещадно разрисовывая цветными ручками. Единственное что ей оставалось делать, это носить рубашки с длинными рукавами, и каждый раз молча отнекиваться, когда даже подружки несмешливо тыкали в рисунки, подначивая блондинку. Одним ранним утром Люси, обидевшись на весь свет, а в особенности на своего соулмейта, собиралась в школу. Всю ночь девочка не спала из-за новой порции каракуль и вопросов, ведь даже царапанье ручки по коже, способно передаваться своей половинке. Сложив учебники в рюкзак и поправив юбку, блондинка направилась в школу, замечая все больше и больше взглядов направленных в ее сторону. Нет, ей не привыкать, но сегодня их было подозрительно много. Сгорая от нетерпения, Хартфилия помчалась как можно быстрее в класс. Мгновенно скинув рюкзак и даже не взглянув на подружек, она пулей вылетела в дамскую комнату, и уставилась на себя в большое прямоугольное зеркало. К счастью поблизости никого не было. На лице не было ничего интересного, а вот с шеей было явно что-то не то. Откинув волосы на другое плечо, Люси ужаснулась. Там красовались яркие синие следы от пальцев и едва заметные отметины-половинки очевидно от ногтей. В этот самый момент она действительно испугалась. Какого чёрта творит ее соулмейт? То, что он драчун, она поняла уже давно, ведь синяки до сих пор не успевали сходить, но почему он позволил кому-то так поступить с ним? Да ещё и зная что кому-то отмечаются те же следы. Уму непостижимо! В тот день Люси впервые задумалась над своим соулмейтом настолько, что бедную девочку выставили за дверь, потому что не слушала ничего, даже не удосужившись открыть тетрадь. Когда уставшая Люси вернулась домой, она была не в состоянии даже есть. Зайдя в свою комнату и как следует заперев ее, она только в этот момент бессильно сползла по двери, едва касаясь кончиками пальцев тех самых отметин. — Почему ты такой? Задала она сама себе вопрос, даже не рассчитывая на ответ. В горле встал ком. — Будь осторожней… Легонько прошептала она, засыпая рядом с дверью и обнимая себя за колени. Ночью она проснулась уже на кровати, как перебралась туда, Люси не помнила. Но проснулась она не просто так. Запястье вновь щипало от чернил и сильного нажатия на ручку. Протерев свои сонные глаза, блондинка вяло смахнула волосы с лица и уставилась на руку. — Прости… Шёпотом прочитала она. Сердце в груди ёкнуло. Он никогда ещё не извинялся за свои синяки и побои, только достовал глупыми вопросами. Сон как рукой сняло, и теперь она глупо смотрела на всё такую же корявую надпись, и, в самых дальних уголках сознания, тихонько радовалась этому простому слову. Кончики пальцев закололо. Ей чертовски хотелось написать что-то в ответ. Написать что он огромный идиот, что он абсолютно не умеет писать, и что Люси абсолютно точно ненавидит его. Но прощает… Резко подорвавшись с места и метнувшись к рюкзаку, она выудила пенал и трясущейся рукой схватила простую синюю ручку со смешным цветком на колпачке. Аккуратно подняв ее над тонким запастьем, она замерла. Резко отшвырнув письменную принадлежность куда-то под кровать, девочка уткнулась головой в колени. Что это вообще было? Она ненавидит его ещё больше… *** Однако. После этого случая таких явных синяков не наблюдалось, да и вцелом их стало напорядок меньше. Кажется ее соулмейт решил одуматься, и поберечь и ее и его тела. Длилось такое затишье недолго. Спустя три года, когда блондинке стукнуло семнадцать, она стала замечать красные отметины. Да, это были чёртовы засосы и мерзкие царапины от женских ногтей. Ее половинка тоже росла. Поначалу Хартфилия мирилась с этим, ведь она сама никогда не отвечала и не подавала признаков жизни. Но… От чего-то становилось так плохо. Будто у нее действительно отрывали частичку души, медленно, но верно, забирая по кусочку. В одно прекрасное утро (Кажется, утро у этих двоих какое-то неудачное время суток). Блондинка радостно выпорхнула из кровати, игнорируя боль во всем теле, ведь к этому она привыкла. Собрав сменную одежду и бельё, девушка направилась в ванную, задорно напевая песенку одной известной группы. Быстро скинув с себя пижаму она окунула руку в воду, и удовлетворённо зажмурив глазки, нырнула в ванну. Это было самым прекрасным утром, за последний месяц. Девушка порядком устала от переходных экзаменов, которые забирали все ее силы, да так что та потом еле возвращалась домой. Быстро окончив свои ванные процедуры, блондинка натянула бельё встав перед зеркалом и начав вытирать волосы полотенцем. Помните те синяки на шее? Ну так они ни в какое сравнение не шли с этим багрово-красным кольцом из засосов вокруг шеи. Самым противным в этом было то, что дама, которая составила ее половинке компанию на ночь, умудрилась оставить следы от зубов прямо на ключице. Однако, либо хозяин этих ключиц не был доволен укусом, либо у дамы слабый ротик, но след получился смазанным. Хартфилию охватил гнев. Почему ее соулмейт так ужасно относится к их телам? Да, на его тело блондинке вообще плевать, если быть не до конца честным. Но он калечит ещё и ее. Этот мерзкий «ошейник» из отметин был последней каплей ее самообладанию. Хватит. Она устала. Натянув свою огромную футболку, Люси злобно затопала в свою комнату. Нет, ручкой он не отделается. Он надолго запомнит ее слова, и всё равно что на ней тоже останутся эти буквы. Ничего, привыкла! Рьяно раздраконив свой пенал, девушка схватила красный перманентный маркер. Уже предвкушая насколько огромными будут его глаза когда он увидит ее послание. Сорвав колпачок она вновь замерла. Из груди выбило воздух. Она испугалась. Вся уверенность махнула ей ручкой, на последок громко хлопнув дверью. Сердце вновь сжималось, Люси чувствовала себя идиоткой. Ее половинка наверняка даже не в курсе что у него вообще есть родственная душа, ведь блондинка никогда не выдавала себя, не давая даже намёка.Он имел полное право спать со всеми и разрешать оставлять следы, ибо половинки у него нет… Одинокая слезинка бесшумно упала на стол, маркер мгновенно засыхал, а рука тряслась как ненормальная. Она полнейшая скотина. Винит во всем половинку, незамечая что источником его действий является она сама. Почему она не хотела общаться с ним? Потому что в детстве он портил тело маленькой девочки? Но эта самая маленькая девочка могла сказать что ей неприятно и больно, но вместо этого молчала и тихо злилась на соулмейта. Следом за первой слезой рванула вторая и третья. Она просто рыдала сотрясаясь всем телом, не в силах сдерживать свои эмоции. Всю свою никчёмную жизнь она держалась холодно, контролируя себя и эмоции. Не испытывая радости и злости, предпочитая отмалчиваться в стороне. А всё отчего? От того что чёртовы эмоции тоже передаются половинке. В тот день когда Люси увидела синяки на шее, не она чувствовала себя уставшей и вымотанной, а он. — Ты молодец Люси… — Хрипло зашептала девушка, отнюдь не хваля себя, — Просто отлично, это фиаско! Слёзы не переставали лить, а руки нещадно трястись. Она плохо соображала, и по-началу непонимала откуда идёт боль. А потом глянула на запясть. Руки затряслись ещё сильнее, а глаза расширились до неузнаваемости. Забавно, несколько минут назад она точно так же представляла лицо своей половинки. — Всё в порядке? — Еле слышно прохрипела она, жадно разглядывая надпись. Почерк изменился, стал более ровным, но те смешные загогулины никуда не ушли. Он так давно ничего не писал. А потом появилась ещё одна надпись от которой Люси бросило в дрожь. Размыкнув губы, блондинка вновь принялась читать: — Просто скажи что-нибудь, умоляю! Как обезумевшая, девушка схватила ручку, забыв про какой-то там маркер, и аккуратно вывела то, что он писал всего однажды: «Прости…» Сложно передать ту эйфорию чувств что разыгралась в ней. Она чувствовала как их ее сердце совершило кульбит и радостно забилось с удвоенной силой. Это был он. Запястье снова закололо. Появились новые слова: «Где ты? Я чертовски счастлив что ты объявилась! Я выезжаю. Уже бегу в машину. Срочно назови адрес! Это не просьба.» Хартфилия уже целиком и полностью наплевал на свои принципы, и теперь машинально писала свой адрес. То что она в одной футболке и белье, ее волновало в последнюю очередь (если волновало вообще). Люси упала со стула когда на руке появилась последняя надпись, начерканная словно на ходу, ведь ее было сложно разобрать: «Чёрт возьми! Я буду через полчаса, ты недалеко от меня!!!» *** Что. Ей. Делать? Девушка беспомощно забегала по комнате, наконец вспоминая о том что встречать парня лишь в футболке — не очень хорошая идея. Поискав в шкафу более-менее нормальные вещи, она выудила большую белую футболку и домашние лосины, оставалось только умыться, почистить зубы и найти тапочки. «Макияж?» — вдруг вспомнила она устало смотря на косметичку. «Потом» — Тут же фыркнула Люси. Мандраж перед встречей был колоссальный. Плакать она перестала давно, покраснение с лица спало, оставалось лишь ждать и чувствовать вину за то, что из-за нее родственная душа отменил свои дела на утро. А ещё это чёртово молчание на протяжении долгих семнадцати лет, которое теперь головной болью следовало за ней, не давая повода надеяться на хорошую развязку. Раздался быстрый стук в дверь. Хартфилия замерла. Внутри всё начинало оживать, с каждым шагом всё больше и больше, пока она не достигла двери. Буквально разрываясь от чувств девушка открыла дверь, не успевая моргнуть и глазом. Ее сразу же заключили в невероятно жаркие объятия. Чей-то подбородок опустился на ее макушку, а тёплая ладонь аккуратно поглаживала спину. — Я чертовски счастлив увидеть тебя! — Ее половинка тепло прошептала ей на ухо, прижимая к себе ещё ближе. Неужели он настолько сильно ждал ее? А Люси молчала боясь пошевелиться. Лишь руки действовали сами, сжимая ткань рубашки на спине соулмейта. В груди происходило нереальное. Радость, восторг, восхищение — всё это смешалось в одну массу и сверкало яркими салютами, отдаваясь в груди половинки. — Прости… — Легонько шепнула она, сжимая ещё сильнее рубашку. — Глупая женщина! Ты даже не представляешь что я себе надумал. Я перестал надеяться на соулмейта три года назад. Я столько писал! Ты молчала. Ты всегда молчала. Когда я получал синяки ты молчала, и не говорила ни слова. Ты даже ничего не испытывала. Я не мог поверить что любовь всей моей жизни — робот. Тогда я пошёл «налево» и стал пытаться избавиться от этой зависимости по родственной душе, но это чертовски неприятно. — На последнем предложении парень ещё сил нее вжал блондинку в себя, — А сегодня утром я проснулся от жуткого чувства такой безысходности. И это точно было не моё, тогда-то я и решил оставить новое сообщение. И ты не представляешь с какой скоростью забилось моё сердце, когда я увидел твое Прости. Люси мягко отстранила парня от себя, наконец взглянув на него. И не придумала другого слова кроме как красивый, мило улыбнулась. А парень действительно был красив. Широкоплеч, накачан, с красивым мягким лицом, яркими волосами цветом точно как сакура, и задорными, безмерно тёплыми ярко зелёными глазами. В которых не было ни горести, ни сожаления, ни злости, ни даже обиды. Он просто был счастлив! — Я — Люси Хартфилия, извини что заставила помучатся… Я просто идиотка. Парень хохотнул, и радостно щёлкнул ее по носу. — Нацу Драгнил, и я чертовски счастлив познакомиться с тобой! Ты не такая какую я ожидал увидеть. Но я уже люблю тебя!