***
Через несколько дней жителей Поющего дома опять ждала новая неожиданность - Кайто злился. Добродушный, весёлый Кайто злился и кричал, что-то доказывая своему оппоненту - Камуи Гакупо. Это был не первый раз, когда эти двое цепляются друг к другу, но всегда было непривычно видеть Шиона, который старался мало высказываться о том, что думает, о чем-либо на самом деле; и Камуи, у которого появлялись ещё эмоции, кроме безразличия. Сегодня они были злее, чем обычно: пострадали чайные ложки - погнулись, образовав почти прямые углы. Веселое начало дня за чашечкой чая. Но затем все перешло в прежнее русло. Вечером того же дня Кайто осторожно постучался в комнату Сакине, прижимая к груди свой потрепанный синий шарф. Мейко гостеприимно запустила в свою комнату, почти чистую, если не считать переполненное мусорное ведро и незаправленную постель, с некоторыми явно лишними вещами на ней. Он присел на небольшое уютное кресло, пока сама девушка расположилась на краю своей кровати. -Давай, рассказывай. Мейко была прямолинейна, как рельса и, в отличие от хотя бы той же Мику, которая пройдёт километры леса, переплывет всевозможные воды, но никак не скажет все как есть. А Мейко скажет, так скажет, и делай с этим что хочешь. Сакине подрабатывала личным психологом у парня, сколько его знала. И только она могла знать, какой Гакупо странный, как продавщица не так посмотрела, когда он покупал мороженое в который раз, и почему он на репетиции опять устал. Выслушав все, девушка пыталась дать советы в духе: “Не зацикливайся на этом”, - но она понимала, что такой уж Шион - не будет спать всю ночь, думая, что не так он мог сказать в разговоре многолетней давности. Она могла только обвязать его синим шарфом, - как несколько лет назад, когда они были ещё детьми, Мейко на первые деньги купила этот недешевый шарф и сразу же подарила новому другу, - обнять и понять. Понять, что без неё ему будет очень тяжко; понять, что этот маленький ребёнок ещё должен повзрослеть, а она, в случае чего, поможет ему вправить мозги. Но в один день Кайто остался один. Навсегда. Случилось это в один из зимних вечеров, холодных и морозных, но при этом всегда обворожительных. Вечера, которые всегда накрывали этот город своей тёмной пеленой, усеянной множества и звёзд и яркой луной, что казалась неуместным белым или жёлтым пятном. Но именно на ней останавливались глаза, думая обо всех земных проблемах. Кайто искренне любовался этим вечером, выдавшимся сегодня особенно сказочным. Мелкий снег в несколько минут покрыл весь дом тончайшим покрывалом, мороз щипал оголенные руки и щеки, а дым тёплого воздуха, устремляясь вверх, постепенно растворялся. “Интересно, Мейко бы тоже сейчас смотрела на прекрасную погоду?” - Шион, как обычно, предался своей верной фантазии. Как говорила сама девушка, её не особо интересует природа, погода - все это лишь вгоняло в сон; как замечал изредка парень, Сакине могла подолгу смотреть в окно, отстукивая ритм новой мелодии. Тогда её губы незаметно шевелились, но сама она будто исчезала из этой реальности. Но это было не так часто, как у Кайто, сидевший так почти каждую свободную минуту, оставаясь один. Но один надолго оставаться не любил, вокруг него должна была кипеть жизнь, приятные разговоры греть душу, как бы он не жалел потом. Мейко же ни за одно сказанное слово ни разу не пожалела... Его размышления были прерваны звонком, роковым в тот день. Кайто уже не помнил, что именно было сказано тогда, но сказали это очень спокойно. Точнее сказать - холодно. Но Кайто тогда от этой мысли тоже резко охладел. Он прекрасно помнил, как его сердце неприятно сильно защемило, все лицо покрылось испариной, а конечности почти не чувствовались, лишь мелко дрожали. Тогда он оцепенел и паниковал несколько секунд, но потом выбежал на улицу, по направлению в больницу. “Сакине Мейко умерла. Приносим свои соболезнования” Только эта фраза мёртвой хваткой отпечаталась в сознании Шиона. Только потом он начал припоминать про машину и аварию. Да, как рассказали малочисленные свидетели, девушка переходила дорогу, но неудачно поскользнулась. Водитель же автомобиля, что тогда проезжал, не сразу заметил упавшего человека, но, когда заметил, было поздно. Черепно-мозговая травма, пару переломов то ли конечностей, то ли рёбер и много всего прочего страшного, чего Кайто не захотел запоминать. Стоило только представить все перечисленное на родимой сестрёнке, как хотелось удавить водителя. И врачей, что не смогли спасти её. Гнев смешался с всепоглощающей печалью. Похоронами занимался весь Поющий дом, но вовсе не Шион. Он эти несколько дней прорыдал, фактически не выходя из своей комнаты. И его старались не трогать, лишь одаривали скорбными взглядами, если попадался в поле зрения, а потом шептались меж собой. В комнату Мейко парень не заходил. Пытался, долго мялся у порога, но потом постучал пару раз, по привычке, и тут же его передернуло. Её же больше нет. На похоронную процессию Шиона вытаскивали всем миром. “Это же неуважение к ней!” - в один голос говорили они, а Кайто лишь тихо скулил и мысленно молился, чтоб его оставили одного. Что происходило на похоронах Кайто совсем не помнил. Но что он помнил точно: он не зарыдал. Он не хотел, что б эти люди жалели его. Они все ему противны, даже ставшие родными коллеги. Противны своими льстивыми речами о умершей, своими “Крепись, парень”, своими бесящими советами как лучше, лицемерной заботой, всем! Шион так никогда не радовался, что остался один. Но потом стало ещё хуже. Находиться вне своей комнаты стало невозможно. Ведь теперь все певцы считали должным поговорить с ним по душам, успокоить. Встретив в коридоре, за завтраком, обедом, ужином, везде и всегда они были готовы поговорить о Сакине, понять его душу. Но не он сам. Он был не готов открыться этим людям. Что он мог ожидать от них? “Сочувствую твой утрате”, - как будильник с утра пораньше, напоминал, что ты проснулся. “Знала её, как саму себя”, - “о, так тебя тоже избивали родители? Или пытались отдать в проститутки? Мне очень интересно было бы об этом послушать!” “Знаешь, я могу понять то, что ты сейчас чувствуешь”, - “тогда бы ты сейчас не говорил об этом со мной, паршивый кусок дерьма!” Но Кайто ни слова не сказал из всего того, что думал на самом деле. Он уже просто перестал реагировать на эти звуки жалеющих людей, прикусывая свой язык все сильнее и сильнее с каждым днем. Его спасением были его комната и доступ к Интернету. Там он мог делать что угодно, изливать все свои желчные мысли в электронные листы, которые никто не увидит. Пароль знает ведь только он. А значит, никто и не узнает настоящего Кайто, какой он ужасный, саркастичный и злой. И, кажется, немного поехал головой. Интернет-зависимость прогрессировала, и Вокалоиды были этим не менее встревожены. Они пытались выводить его в соседний парк, магазины, кафе, (все ещё не забывая напоминать про кончину Мейко), но все попытки были тщетны: Шион ни в какую не собирался вылезать из своего убежища. Каждый раз любому певцу открывал двери теперь не улыбчивый и весёлый парень, веривший во все лучшее, а некий сгусток серости и тоски, забывшее совсем про сон. А Кайто терпел. Терпел каждого, кто приходил в его комнату с советом. Много терпел. И каждый раз искушался сорваться, высказать всем, что он думает обо всем этом, высказать все, что накипело за эти полгода после трагедии. Но каждый раз старая привычка все скрывать останавливала от неминуемого. Всю злость оставалось лишь выливать по каплям на разных развлечениях, что мог найти в Сети. Но однажды Кайто не смог вытерпеть. Очередным днем к нему зашла Мику. Цель визита не изменялась и была как у остальных - вправить мозги ещё юному певцу. Но на такое была способна только Мейко. Хатсуне попыталась устроиться на хозяйской кровати, единственном месте, где можно было присесть - все стулья были заняты одеждой, явно не самой чистой. Она хмуро осматривала помещение, пока сам Шион нервно возился с историей браузера, что бы найти что-то более-менее безобидное. Она говорила все то же самое, что и все остальные: про скорбь, про помощь друзей, про гибель своей жизни. И все было как обычно, кроме одной фразы, которая и начала срыв: -... нельзя же жить прошлым. Тем более Мейко-сан была пропащим человеком, так что... -Прости, каким? - Кайто весь напрягся, а голос резко погрубел, услышав о Сакине что-то явно неприятное. -Ну, э-э... - Мику, видимо, поняла, что сказала что-то не то, но решила объясниться, - Пропащим... То есть, безнадежной? Знаете, что? Забудьте всё, что я говорила о Мику Хатсуне! Сегодня день снятия масок! -Это ещё почему? - парень правда пытался успокоиться, вдыхал глубоко через рот, взял в руки карандаш, начал его крутить. Но гнев быстро заполнял его разум. -Она, на самом деле, не самая хорошая вокалистка, в плане голоса. А её артистичность скорее выходит за рамки приличия. Все ума не приложу, как её вообще допустили до “Вокалоидов”? Может... Предохранитель сгорел, как спичка, если не быстрее, забрав с собой и воспоминания об этом. Он кричал, громко и гневно, о лжецах, что его окружают; о том, что его никто никогда не поймёт; о том, что он устал от этого дерьма; что-то сказал в защиту Мейко, что она была во много раз лучше всего человечества и прочее, и прочее. Он кинул что-то в гостью, не тяжёлое, но она выбежала с воплями, из-за чего перепугала весь дом. Когда Кайто, так же быстро успокоившись, открыл дверь, что б извиниться перед Мику, он обнаружил всех до одного: пострадавшая, плача, лепетала “Псих”, Лука, заботливо её обнимая, зло отчеканила “Безумец”, кто-то из толпы выкрикнул “Неуравновешенный”, и с каждым словом ярлыков становилось больше. И Кайто заплакал. Зарыдал так же, как и в начале этого Ада. После срыва его сразу же положили в лечебницу. Психиатрическую. Но осознал Кайто это лишь на второй день, когда бренное тело рефлекторно встало с кровати и попыталась найти стол, где стоял ноутбук. Но в палатах было запрещено пользоваться какими-либо средствами связи с внешним миром. Как оказалось через несколько дней, интернет-зависимость оказалась не такой уж и зависимостью, а Шиону с каждым днем становилось лучше: все чаще навещавшие коллеги могли видеть пока ещё слабую улыбку, огонёк радости все чаще мелькал в синих потускневших глазах. Как казалось Вокалоидам, их прежний Кайто возвращался назад. Но прежний Кайто не мог вернуться - он умер тогда, когда умерла и Мейко. И все ни черта не налаживалось: от прекращения выхода в Интернет парень нервничал с каждым днем больше и больше, прикусывая язык чуть ли не до крови. А приходившие каждый день в палату люди сильно бесили. Но не мог же он повторить все то, что случилось? Значит, идём таким же путем: надеваем маску с улыбкой и пытаемся её не сломать. Ведь так всем нравиться, да? Конечно, его ещё побаиваются (хотя прошло уже два месяца, как он здесь находиться), но они улыбаются! Улыбаются от его присутствия, от его глупых слов и шуток! Разве это не то, к чему Шион так стремился? Нет. “Я так устал от этого дерьма”, - думал он каждый раз, провожая взглядом очередного Вокалоида. “Вы можете прекратить говорить со мной?” - думал он каждый раз, когда с ним пытались заговорить, подбодрить. Обычно он отвечал кратко, односложно, но со своей улыбкой. Натянутой, но не слишком наигранной, чтобы никто не почувствовал подвоха. “Прошу, не трогайте меня! Да, блять, не трогайте меня!” - внутренне кричал он всегда, когда к нему обращались. Не важно кто: врачи, прочие сотрудники, коллеги. Он от всех устал, устал от этого грёбанного мира, устал от самого себя, такого слабого, жалкого. Настолько устал, что лучше сдохнуть, тем самым исправив все.***
Очередной серый день в этом скучно помещении ничего не обещал нового. Все тот же потолок и те же стены, выкрашенные в белую краску, ставшая со временем уже серой и покрывшись мелким узором из трещин; та же кровать, ужасно жёсткая, но новый матрас немного улучшает сон, - когда же последний раз он нормально спал? - та же тумбочка из тёмного дерева, в которой были только... ничего. Ничего не было. Только книги, что заботливо приносила Мегурине, хоть что-то меняли в этой монотонной обстановке, что уже мозолила глаза. Кайто лежал, закрыв глаза и пытаясь сосредоточиться на своих мыслях, разбежавшихся в самые разные направления, но все равно сводившиеся в одно, когда за дверью послышались шаги. “Значит, уже есть шесть часов”, - отметил про себя Шион, распахнул глаза и надел свою фирменную улыбку. Здесь он совершенно потерял счет времени. Но он совершенно точно вызубрил часы приёма пищи, что приносили в его одиночную палату, и прихода посетителей. Дверь осторожно приоткрывается и заходит Гакупо. На удивление Кайто, его лицо было мягче обычного, но он мог догадаться, что его заставили сюда прийти. Поприветствовав коллегу, гость присел к нему на кровать, положив на пустующую тумбочку пакет с всякими вкусностями и гостинцами, что собирал весь коллектив, судя по размеру. Кайто, с видом великой заинтересованности, принялся разбирать подарок. Ничего нового там не оказалось: фрукты, печенье, ещё одна книжонка и несколько записок с пожеланиями скорейшего выздоровления. Такие они делали раз в неделю-две, но, в конце концов, они всегда оказывались в ведре. -И как ты себя чувствуешь? - осторожно спросил Камуи, все это время внимательно следивший за действиями пациента. -Неплохо, - как всегда одинаково ответил Шион. - Поправляюсь по немного. -По-моему, в этой клетке быстрее с ума сойдешь, чем вылечишься, - но на шутку толком не отреагировал никто. Потому что это, частично, было правдой? -О, так ты все же выполнил мою просьбу, - ничто так не обрадовало его за последние три месяца, как старый потрепанный синий шарф, с жёлтыми вставками на концах. Шарф, что когда-то давно подарила Мейко. -А куда я мог деться? Тебе же эта вещь дорога, так что, даже незаконно, придётся притащить. Не пали только, а то все труды насмарку. Срач, конечно, ты развёл в своей комнате... -Хах, честно говоря, никогда не любил убираться. И они вновь прониклись в молчание, но продлилось оно не долго. И, что странно, заговорил Кайто: -Знаешь, мне кажется, что пока только ты можешь понять меня. Частично, но можешь. -Ты это к чему? - по спине парня пробежал мороз. Он догадывался, что тот хотел сказать. -Я про ту историю с Гуми. Ведь ты её, можно сказать, потерял навсегда. Печально известная всем Вокалоидам история Гуми Мегпоид, когда-то подающей надежды юной певицы, что могла встать на место Мику. Гуми все знали как весёлую, безбашенную девку, что часто встречала в разные “приключения”. А из этих “приключений” её спасал всегда Камуи Гакупо, человек, с которым молодая девушка сразу же, каким-то мистический образом, нашла общий язык. Совершенно из разных вселенных они крепко сдружились и обещали друг друга не покидать. Но Мегпоид первая и нарушила данное обещание. Вся эта история была очень туманна, никто толком не знал, что произошло, кроме самой Гуми и Гакупо, но они хранили молчание уже долгое время. Известно было одно - зеленоволосая певица, чьи песни давали надежду на будущее, заряжали смелость и оптимизмом, в один день истлела. Не было того безумного огонька в глазах, её лицо больше не освещала улыбка, вся она резко похудела, и вся она была будто неживой. А потом её нашли в ванне со вскрытыми венами. Врачи подоспели вовремя, эту жизнь удалось спасти, вылечить, но после этого жить как обычно она больше не могла, то есть петь, выступать, писать песни. Путем помощи организации, которая покровительствовала проекту “Вокалоиды”, Гуми, сменив имидж и место проживания, дали рабочее место в одном кафе, неплохую квартиру, начальный капитал в круглую сумму, в обмен на исчезновение Гуми Мегпоид как певицы и разрывание всех связей с коллегами. И сейчас она занимает достаточно высокую должность в этом кафе, полностью обеспечивая себя. -Гакупо, я тебя ненавижу всем сердцем, но сейчас я просто хочу узнать, как ты смог пережить это. -Эта ненависть взаимна, - совершенно спокойно отвечал Камуи, хотя, если хорошо приглядеться, его руки мелко дрожали, да и сам он был напряжен, - но если хочешь совета, то можешь послушать. В один момент, когда мне сказали, что она не выживет, я хотел закончить все также. Но я уяснил одно: я не слабый и не одинокий. И я имею право дальше бороться за существование. Даже понимание этого было очень тяжело для меня тогда, но, как бы ни помирал внутри, я пытался встать. Просил о помощи, как бы ни было противно, пытался разобраться во всем, что мог в себе. А потом, когда все более-менее устаканилось, я просто смирился с тем, что есть. Все это время для меня было адски тяжело. Но я справился, - Гакупо пристал с кровати, но продолжил пристально смотреть на Кайто, - и ты тоже сможешь. Мы ведь верим в тебя. Он готов был выйти из палаты, но был остановлен. -Можно ещё одну просьбу к тебе? - Кайто все ещё улыбался, но теперь улыбка скосилась в печаль. - Можешь удалить всю историю моего браузера? Вот пароль. И он протянул листочек с комбинацией цифр. Гакупо странно оглядел его, но ничего подозрительного не заметил, кроме самой просьбы. Он тихо согласился и скорее вышел из палаты. Кайто ещё несколько секунд смотрел на закрытую дверь. Сжал сильнее в руке драгоценный шарф и подошёл к окну. Мысли Гакупо совершенно не вдохновили его на переосмысление собственных принципов. Они были чужды ему, он совершенно их не хотел принимать в свой очерненный разум. Он же не Гакупо, не такой уж и сильный человек, чтоб вынести такое. Он всего лишь маленький лжец, что должен сдохнуть если не в праведном огне, то в муках. Но кто любит боль? Шарф был осторожно распорот по малочисленным новым неаккуратным стежкам. Камуи ещё долго вспоминал все то, что наговорил Шиону. Неужели тогда он и вправду так думал? Сейчас эта речь казалась ему банальной и очень слащенной. Но это помогло ему жить, так что жаловаться надо было перестать. Придя домой, он почему-то решил сразу же выполнить просьбу больного. Он открыл дверь в комнату, пустующую уже несколько месяцев. За это время если кто-то и заходил, то точно ничего не собирался менять: вещи так и были разбросаны по всем стульям, кровать так и осталась незаправленной, а рабочий стол захламлен всякими бумажками, канцелярией и прочим мусором. От такой картины хотелось убежать куда подальше. Но Гакупо мужественно вошёл в это царство бардака и уселся за единственный более-менее свободный стул, как раз за столом с ноутбуком. Открыв рабочий стол, он увидел такой же срач, как и в комнате - множество документов с непонятными названиями были разбросаны по всей площади дурацкой картинки с зеленой поляной, хотя здесь, возможно и был порядок, о чем свидетельствуют папки с обобщенными именами. Курсор скользнул к браузеру, открыв последнюю вкладку. “Попугай танцует на карусели под популярные песни, лоол”, видеоролик. “Ладно, может ему стыдно за то, что деградировал эти полгода, хочет вернуться в прежнее русло, мне откуда знать?” - Гакупо закрыл вкладку и перешёл в историю. “Очистить историю...” - нужная функция находилась в верхнем углу, но чёртово любопытство дёрнул пролистнуть и посмотреть, что там такого секретного. Несколько видео на популярной площадке, самый последний запрос: “Как правильно зашивать одежду” и все вытекающие из этого сайты, ролики. Бессмысленные залипательные видео, какие-то онлайн-игры, различные запросы, на подобии: “Почему киты выбрасываются на сушу” и прочее, чем можно развлечься. Но, если просмотреть дальше, информация, что искал Шион, повергла в шок. “Способы покончить с жизнью” “Передозировка каких таблеток может привести к смерти” “Где купить транквилизаторы” “Купить транквилизаторы онлайн” И похожие запросы повторялись часто несколько раз в месяц. Конечно, все это время после смерти Сакине Кайто выглядел очень подавленным, но никто не мог догадаться, что он может дойти до такого решения. Но Гакупо знал, что такие лекарства просто так не продадут без рецепта врача. Но, может быть, он как-то смог приобрести? Купить у левых людей или подделать справку, сейчас сделать это реально, только имей побольше денег. А Вокалоидам платили более чем достаточно. Камуи пулей вылетел из дома. На машине ехать до лечебницы около получаса, пешком в два раза больше. Поймав какую-то свободную машину, он скорее поспешил к лечебнице. “Господи, лишь бы он с собой ничего не сделал”***
Кайто долго не мог решиться на это даже сейчас, когда кучка сильно действующих таблеток была у него на ладони. Мысль появилась об этом сразу же, как Мейко не стало, хотелось отправиться вслед за ней, совсем не важно куда: Рай, Ад, параллельную вселенную или какую-нибудь пустоту. Только бы с ней. Но что-то тогда остановило. Возможно, его натура, которая все ещё верила в лучшее, верила, что этот человек сможет выкарабкаться из этой ямы тоски и печали. Но она вскоре оставила это бренное тело с чёрными мыслями, что уже не могло существовать в этом таком же прогнившем мире. Ради кого теперь стараться? Кусочек чистого разума все напоминал о уже родных коллегах, но Кайто всегда отвергал этот вариант - никто из них не мог понять его боль, терзающую всего его уже долгое время. Только если Гакупо, но Шион с первого дня не мог терпеть его, без особой на то причины. Не сошлись характерами, наверное. В таком же раздумье он находился и в свою первую попытку - хотел повеситься на шнуре от удлинителя. И просидел он так перед ним часа два. Как видите, воля к жизни и вера в лучшее тогда победили. Но кто одержит победу в этот раз? Чем он попытается улучшить жизнь? Но на раздумья время было ограничено: обход будет через полтора часа, а если его увидеть с одеждой из дома, которую не разрешалось приносить, и с таблетками, все станет только хуже.***
Гакупо мчался по коридорам больницы, как умалишенный, что, в общем-то, подходило под заведение. По пути в спецпалату для тех, кому лучше было одному, а так же позволяли деньги, он схватил одного молодого врача, в двух словах объяснив свои подозрения. Да, в каком-то смысле, это было глупо, переживать из-за того, что он мог только придумал, но в прошлом Камуи думал так же и все же потерял дорогого ему человека, хоть она и не погибла. Дверь в палату резко раскрывается, но в помощи Кайто уже не нуждался. Он уже ни в чем не нуждался, кроме тихого места на кладбище.