***
Эту маленькую каморку явно используют не по назначению. За неплотно закрытой дверью с табличкой «Связь» слышны приглушенные голоса, один из которых явно принадлежит голкиперу ЦСКА, впрочем, второй тоже знаком Гончаренко. Виктор задумчиво смотрит на потертую табличку. Таинственное «Связь» может означать что угодно, но в голове тренера вертится только роман «Опасные связи», который он, к слову, не читал. К чему бы это? На самом деле Виктор прекрасно знает, чем занят его первый вратарь за этой непримечательной дверью, и планирует немедленно ворваться в убежище и вставить Игорю по первое число, тем самым отомстив за недавнюю сцену с осуждающими взглядами. Но… Может, не прям немедленно. До того, как наступает «немедленно», Гончаренко не лишает себя удовольствия подслушать чужой разговор. — Как тебе Тедеско? — голос Акинфеева звучит глухо. — В как мне должен быть Тедеско? — Гончаренко будто в живую представляет, как Карпин наиграно вздёргивает брови в ответ на вопрос. — Ну-у-у, — неопределенно тянет Игорь. — Не мой типаж, да мы не пересеклись толком. Так, парой фраз перекинулись, ну, как фраз… Хотя, знаешь, что-то в нем есть. Внешне он такой весь сдержанный, собранный, но итальянский темперамент не скрыть. Даже преграда в виде двери не способна скрыть игривые нотки в голосе Карпина. Виктор слышит, как тихо посмеивается Акинфеев и говорит что-то типа: «Да я не то имел в виду», а собственное сердце в это время делает кульбит и, похоже, решает больше не перегонять кровь по телу. Точно! Тедеско. Маленькое красное Феррари, случайно заехавшее к ним гараж и припарковавшееся между Нивой Семина и Вестой Семака. Глупо было надеяться, что Карпин оставит без внимания такого примечательного новенького. А бывают маленькие Феррари? И вообще насколько важны размеры, когда речь идёт об итальянцах? Или считать его немцем? На Мерседес Тедеско явно не тянет, максимум на Фольксваген. Впрочем, неважно, потому что Гончаренко в этой истории явно серая Гранта, и даже не кросс. Пару вдохов, чтобы сердце вспомнило, как правильно работать. И когда кровь вновь начинает поступать к онемевшим пальцам, можно открыть чертову дверь, чтобы разрушить идиллию и прервать этот разочаровывающий до глубины души диалог. В каморке полно проводов и ещё какого-то сложного звукового оборудования, на древнем столе, телепортнувшемся на современную арену Ростова со старого стадиона или прямо из семидесятых, пыль толщиной в палец и много чего повидавшая банка из-под рижских шпрот, доверху набитая окурками. Игорь весьма органично вписывается в окружение, сидит на полу, курит быстрыми затяжками, низко склонив голову. Карпин же в своем дорогом костюме с идеальной причёской и породистой внешностью словно чужеродный объект в тесном помещении, оказавшийся здесь по чудовищной ошибке. Он курит слишком картинно: плотно зажимает сигарету своими сексуальными пальцами, откидывает голову назад и выпускает в потолок белый тонкий столбик дыма. Его действия настолько чарующие, что не сразу получается не пялиться на него, а уж открыть рот, чтобы выдавить хоть слово, вообще задача невыполнимая. Поэтому первым делом Гончаренко вспоминает, как дышать, затем находит силы оторвать взгляд от Валеры и только потом говорит: — Игорь, быстро на разминку! Почему я должен тебя по всему стадиону искать? И не думай, что я спущу на тормозах то, что ты куришь! Заканчивает Гончаренко, когда Акинфеев со спокойствие удава удаляется по коридору, а он сам пытается прожечь вратарю спину взглядом «очень строгий тренер ЦСКА». Увлекшись ролью, Виктор на пару мгновений забывает о том, кто стоит за его собственной спиной, теряет бдительность и расслабляется. Влажное дыхание ложится на мочку уха слишком неожиданно, что сражает наповал. — Не будь с ним слишком суров, Витя. От этого сладкого «Витя» Гончаренко цепенеет, не может ни вздохнуть, ни двинуть хотя бы пальцем. А чертов Карпин продолжает, окончательно пришпиливая бедного Виктора, словно мотылька к доске: — Если хочешь, после матча я расскажу тебе, кто мой типаж. — О чём ты? Не понимаю тебя, Валера. Именно так должен ответить Гончаренко, но не может. Он вообще ничего может, только стоит и не дышит. А Карпин понимающе усмехается и уходит.***
— Только давай без рефлексии, — говорит Валера, застегивая пальто. Виктор и не думает рефлексировать, он хочет спросить, что у Карпина было с Тедеско, но считает этот вопрос неуместным. Откровенно говоря, в эту минуту ему любой вопрос кажется неуместным. Может, потому что он под одеялом абсолютно голым, может, потому что Карпин напротив плотно упакован в своё шикарное пальто, может, потому что одна непослушная прядь выбилась из идеальной причёски Валеры, и это слишком мило. Слишком приторно для первой сучки Российской Премьер-лиги. В общем, не хочется Виктору ничего спрашивать, или не можется. Да и какая разница, что там было или не было между тренерами «Спартака» и «Ростова», если предыдущую ночь последний провел, прижимая к постели Витю из Белоруссии. Да так, что не осталось никаких сомнений, зарубежная карьера Карпина добавила ему опыта не только тренерской деятельности. К черту вопросы! Виктор не спрашивает, Валера уходит. Рефлексия начнётся через месяц.