dear lord

Кэбмен пустил лошадей кентером, стоило кэбу выехать на ровные, мощеные булыжником улочки. Люди, кутаясь в куртки или пиджаки, ежились от дневной прохлады, изредка поднимая глаза на тусклый диск солнца, печально сияющий сквозь лондонский туман и дым. Серые дома нависали над головой мрачной громадой. Где-то торговались мелкие лавочники, громко ругаясь. Слышался собачий лай, клекот домашней птицы, продаваемой на рыночных площадях, и раздражающая музыка мрачных местных притонов, баров и трактиров с толпами забывших честь и этику грубых англичан. Впервые Дери и Сяо сходились в своем отвращении. Кованые вывески различных заведений и лавок, пекарен и кожевенных мастерских с железным скрежетом покачивались на ветру. От какофонии звуков знакомая глухая боль заметалась в висках Сент-Клэра. Китайский господин слушал уточнения об улицах Лондона и старательно запоминал их названия. Хендери умел преподносить любую информацию так занимательно и убедительно, что невольно начинаешь интересоваться самыми мелкими замечаниями и деталями. Голос его был необычайно тверд, но вместе с тем мягок, и эта контрастность не давала покоя чуткому слуху Дэцзюня, любившего приятные звучания. А голос Дери был очень приятным, вкрадчивым, нежным. - Лорд, я надеялся навестить моего друга, проживающего недалеко от вокзала Ватерлоо и ожидающего меня сегодня у себя, - сердце Сяоджуна ухнуло вниз, к животу, после такого вероломного заявления. - Вас сильно побеспокоит мое отсутствие? - Нет, что вы, - англичанин улыбнулся, - можете воспользоваться этим кэбом, а я и Дэцзюнь прогуляемся до университета. Захотите вернуться домой - скажите кэбмену на своем языке, он обучался северокитайскому у меня. Кучер подогнал лошадей к развилке, ведь теперь им не по пути, и, повиновавшись приказу лорда, умчался к вокзалу Ватерлоо, унося последнюю надежду на спасение - дядю. Сяо чувствовал себя до крайности неуютно, оставшись наедине с серым Лондоном и Сент-Клэром. Джун следовал за старшим, сохраняя дистанцию и стараясь не смотреть на него даже краем глаза. - Дэцзюнь, вас беспокоит что-то?- вежливо поинтересовался Дери. - Да, - вдруг выдает подросток, - да, беспокоит. Я чувствую себя напряженно в Лондоне, - "и твоей компании"- мысленно добавил мальчишка, - простите, что говорю об этом, господин Сент-Клэр. - Прости. Надеюсь, более тесное знакомство с Лондоном заставит тебя полюбить его хмурость,- Сяоджуну впервые кажется, что он слышит в этом контрастном голосе нотки искренности. Они прошли мимо шумного кабака, из дверей которого им под ноги выкатился пьяный мужчина, вставший на колени, чтобы выпросить шиллинг. Дери с нескрываемым отвращением поморщился и чуть ускорил шаг, увлекая Сяоджуна за собой. По дороге к университету они не проронили ни слова. Дэцзюнь в сотый раз пожалел, что не остался в Китае. Мрачное лондонское очарование не производило на него никакого впечатления - все было чужим и холодным, пугающим. Внимание мальчишки привлек дружный низкий смех собравшейся небольшой толпы прямо на их пути. Толпа чуть расступилась перед Дери и Джуном, и взгляду китайца открылся рослый мужчина с массивной цепью в руке. Тяжелые звенья тянулись, резко изгибаясь почти у самой земли, и поднимались вверх, к толстому железному ошейнику на амбарном замке. Железная лента хищно обернулась вокруг шеи чрезвычайно странного человека, сидевшего на камне и тупо смотрящего в никуда. Было видно, что он давно не ухаживал за собой - волосы свалялись в колтуны, кожу покрывали грязь и пыль. А еще- патология, - совершенно непропорциональное лицо, заметная разница размера глаз, сильно искривленный и будто растекшийся по лицу нос, почти полное отсутствие подбородка и странная, патологически сильно выпирающая опухоль, охватившая весь лоб. Генетическое нарушение, болезнь на лицо. Позади пристроилась клетка для этого экземпляра, с толстыми прутьями и деревянным полом, устланным соломой. И еще там находился, кажется, еще один человек с явной карликовостью. На глазах Сяо, человек с цепью ударил человечка, и тот ткнулся лицом в камень. Кто-то бросил монетку в подставленную шляпу. Дэцзюнь тупо и шокировано уставился на происходившую грязную жестокость, которая смела вызывать чью-то искреннюю радость. Человеку, не творившему ничего плохого, не совершавшему преступлений и никогда не встречавшему по-настоящему злых людей и преступников, стало плохо, больно, стыдно за мир. Он едва ли осознавал, что плачет от жалости, от невыразимого удивления и неверия, что рядом с чистотой и роскошью есть такая враждебность, что человеку позволено издеваться над другим просто потому, что он родился таким, с патологиями. - Дэцзюнь, не смотрите,- мягкий голос лорда врывается в голову. Но мальчишка не реагирует, поглощенный впечатлением своей еще детской, неустойчивой психики. Вдруг от чувствует на своей щеке нежные, но сильные пальцы, стирающие слезы и заставляющие повернуть голову к их обладателю мягким давлением. - Почему так? - забывая об официальности, бормочет Джун, опуская взгляд. - Это товар для цирка уродов,- Дери говорит обыденно, словно это для него не является чем-то из ряда вон выходящим, - эти люди сами соглашаются на это и получают заработную плату за такие публичные выступления. - Они правда соглашаются сами, продаваясь?- лисьи глаза, наполненные слезами, ловят взгляд Сент-Клэра. Красивые. Стрелы слипшихся от солёных слез ресниц придают им особое очарование, хотя искать красоту рядом с творящимся, казалось, абсурдно. - Поверьте, все хорошо. Так нужно, - повинуясь внезапному порыву, Хендери стирает пальцем мокрые дорожки с впалых, но нежных мальчишеских щек, - Идем в университет, осталось не долго. Оставив толпу позади, Сяо чуть успокоился. - Дэцзюнь, почему врач? Почему именно эта профессия?- желая отвлечь подростка от внутренних переживаний, вежливо интересуется Дери. Сяо, не задумываясь, ответил: - Я хочу помогать людям жить, вот и все. В некоторых регионах моей страны тяжело болеют люди, и им не к кому обратиться. Они умирают, господин Сент-Клэр. Дери еще при первом взгляде на парня понял, что он ни за что не научится скрывать эмоции, да и не пытался - глубина его переживаний звучала настолько искренне, по-детски, но с трогательным желанием достичь мечты и жить ради других, что лорд, впервые за долгое время, испытывает искреннее непонимание. Изумление, что в мире еще осталась эта правда, нечто настоящее, внутренне, сердечное и хрупкое, уже надломленное, но такое поразительно красивое. Дери думает, что управленец университетом, нещадный расист и гениальный мерзавец, с которым лорд имел несчастье быть знакомым и даже учиться у него наукам, примет Сяоджуна. Даже, если придется оказать на него некоторое давление, с организацией которого у влиятельного Хендери проблем точно не возникнет.