Я думал, что знаю тебя...

- Что себе позволяет эта заморашка! - Регина, за что ты так злишься на нее? Две ученицы Школы собирались на занятия в своей комнате. Одна из них, статная аристократичная блондинка по имени Регина, смотрела в окно с кривой усмешкой. Через двор ко входу в здание как раз понуро шла Алесса. Вторая ученица, маленькая смуглая девушка по имени Молли, склонилась над столом, собирая в сумку записи конспектов и инструменты, которые сегодня должны понадобиться — отряд целителей выходил на охоту за почками деревьев. Регина никак не могла успокоиться и бесконечно поливала Алессу грязью всякий раз, как видела ее. Причина была, в общем то, одна: уязвленное Регинино самолюбие. Дело в том, что Регина, как дочь знатного вельможи и сестра одного из рыцарей Камелота, считала себя лучшей партией для господина Верховного мага. Но не заметить, что Мерлин уделяет какое-то особое внимание этой непонятной Алессе, было сложно. И Регина, которая всегда получала то, что хотела, очень злилась от данного обстоятельства. - Ты не забыла переписать что хотела из той книги, которую дал тебе Рэйвен? - как бы между прочим спросила Молли. - Ой, как-то не было времени. Ничего, потом перепишу. - Регина все еще смотрела в окно. Молли тяжело вздохнула. - Но он говорил, книга нужна ему... - Уступит, как девушке. Ничего страшного. - Не хорошо так... может, я смогу что-нибудь сделать? - Регина обратила свой насмешливый взгляд уже на Молли. Та неуверенно смотрела на книгу, все еще держа в руках сумку. - Ну сделай, раз тебе так хочется услужить кому-нибудь. Молли молча перенесла колкость, лишь снова вздохнув. Ей было обидно слышать подобное, но она уже привыкла. Девушка из бедной крестьянской семьи, старшая дочь. Ее отец на войне погиб, а брат вернулся калекой. Младшая сестра еще слишком мала, чтобы как то помогать по дому, а мать не справляется одна. Да еще и магия, которую до недавнего времени приходилось скрывать... Молли привыкла, что не все в жизни легко и приятно. Школа стала для нее единственным билетом в жизнь, счастливой возможностью выбраться со дна и обеспечить себе и своей семье хоть какое-то устойчивое положение. Может быть она сможет вылечить брата-инвалида... Мечты, мечты. Молли старалась учиться изо всех сил, улыбаясь переносила все колкости от своей аристократской соседки, зачем то извинялась за нее перед другими людьми и чувствовала себя маленькой серой мышкой, по ошибке попавшей на праздник жизни. Ничего не ответив, она взяла книгу, открыла ее на нужной странице и внимательно прочитала то, что Регина хотела переписать. - Зачем тебе любовное зелье? - спросила Молли у Регины, скорее недоуменно, чем с подозрением. - Конечно же, ради общего развития. Не любопытствуй, про что не говорят. - Регина отошла от окна, и, забрав книгу у Молли, вырвала страницу, чтобы спрятать к себе под подушку. Молли зажала рот рукой. - Зачем ты это сделала? Это же... - Ну, ты же сказала, что Рэйвену нужна книга. Я просто прислушалась к твоему ценному замечанию. Ах, да, раз вы так хорошо общаетесь, не могла бы ты оказать мне услугу и вернуть ее ему? - Регина как ни в чем не бывало вернула Молли раненую книгу и вышла из комнаты. Молли опоздала на занятия. Она не могла вернуть Рэйвену книгу с таким увечьем.

***

      Артур проснулся в дурном расположении духа, и даже не понял сначала, почему. Не понял ровно те десять секунд, что не думал о Мерлине. Но стоило только подумать — король понял причину своего дурного настроения. Где Мерлин провел ночь? Имеет ли он право спрашивать с Мерлина отчет об этом? Наверное, нет. Его вообще не должно касаться, где Мерлин ночует и с кем, если этот кто-то не враг Камелота. Но Артур все равно был чернее тучи.       Мерлин же еще спал беспокойным сном, в котором он никак не мог спасти тех, кого любит, от смерти и страданий. Маг раз за разом видел смерть Фреи, а потом ему все чудилось, что он не успел добраться до Авалона и спасти Артура. Что бы тогда было? Мерлин боялся думать об этом и не хотел. Но это было его кошмаром. Он видел Гвейна, которого так давно не вспоминал, и всех тех, кого спасти не успел. Он проснулся в холодном поту, задыхаясь. Этот сон нельзя было назвать отдыхом. Маг поднялся, а потом снова опрокинулся на подушки, прикрывая глаза и пытаясь дышать ровнее. Он нащупал под шеей что-то жесткое, и, взяв его в руки, не открывая глаз понял, что это брошь, над которой он работал ночью. Видимо, он не подумал выпустить ее из рук. Брошь была сработана очень лаконично — в форме дубового листка, в основании которого заложен аметист. Мерлин провел по ней пальцем, еще раз рассматривая магию. Сам он отлично чувствовал свою работу, но никто больше и не поймет. Сильные чары, направленные на контроль проклятья и подчинения его разуму. Это означало, что при удачном исходе Алесса сможет не только оставаться в уме, но и контролировать свои превращения. Если все получится, если Мерлин сплел заклинания верно. Ему пришлось использовать вязь магии друидов, чтобы переплести чары — проклятье друидское. Он упускал этот момент раньше, и никакие чары не держались на чуждой вязи. Теперь был шанс, что сработает. Мерлин встал. Голова гудела, и магу пришлось подняться на чердак, чтобы выпить одну из своих настоек по оригинальным рецептам. Эта, нужная ему сейчас, была как плотный воздух, и выглядела как темный серый дым. Мерлин неглядя опрокинул в себя содержимое колбы, и вместе с этим глотком-вдохом ощутил, как сизый дым пробегает по венам, заставляя кровь бежать быстрее и свободнее. Шум в ушах прошел, стало легче соображать. Он называл этот элексир жидким сном — всегда помогало, если натурального сна совсем не хватало. Мерлин спустился вниз, прихватив с собой еще пару колб, уже с другими настойками. Он понимал, что поддерживать свой организм таким образом — не лучший способ сохранять работоспособность, но пока не видел другого способа. Кроме того, эти настойки оказывали эффект и на его душевное состояние. Эмоции притуплялись, рассудок обострялся. Так действительно было легче работать. Настойки освобождали его от неконтролируемого вороха мыслей и образов, посвященных Артуру. Хотя, конечно, он все равно не мог не думать об Артуре, но, по крайней мере, это уже было не так мучительно.       Его величество тем временем завтракал со своей супругой. Тео суетился вокруг, расставляя разные блюда — как всегда расторопно и кротко. Артур порой даже не знал, что приказать этому парню — доспехи сияют, на сапогах ни одной потертости, все задачи выполнены вовремя и до того, как Артур вспомнит о них. «Надо повысить ему жалование, что ли...» - подумал Артур рассеянно. Гвен посматривала на Артура, но ничего не спрашивала. Она видела, что супруг от чего то очень хмурый и задумчивый, но у нее не хватало духу спросить. В былые времена ей не нужно было даже спрашивать — Артур всегда сам рассказывал ей все. А теперь он только молчит и хмурится, а если она спрашивает — либо отшучивается, либо приходит в еще более хмурое настроение. Так что она предпочитала терпеливо ждать, что будет дальше. Завязывать разговор тоже было бесполезно — Артур не замечал ничего вокруг, а на ее реплики отвечал односложно и невпопад. Тем временем, Тео выполнил свою работу и спросил разрешения идти. Гвен отпустила слугу. Неизвестно было, заговорит ли Артур вообще, так что когда заговорил, Гвен почувствовала облегчение. Эта тишина начинала ее угнетать. - Наверное ты заметила, что я странно веду себя в последнее время. - Артур не сморел на нее, только перекатывал в руках кубок и гипнотизировал угол стола. - Да, мне кажется, тебя что-то тревожит, - согласилась Гвен, оживившись, - расскажи мне. Может, я смогу помочь или хотя бы понять тебя. - Я очень виноват перед тобой. Гвен вдруг стало холодно. Что он имеет в виду? Он странно ведет себя, но он не обижал ее в последнее время, а если обижал раньше, то потом извинялся. Выходит, есть что-то, о чем она не знает? Она ему опостылела? Он завел любовницу? Хочет отослать королеву подальше? Что? Артур держал паузу. Гвен было не по себе. - Я пытался делать вид, что все хорошо, потому что боялся обидеть тебя. - Говори, Артур. - Гвен положила руки на колени. Ей стоило большого труда не скрестить их на груди. - Мне кажется, нам стоит на какое-то время разъехаться. Я тебя люблю, но в последнее время... не знаю, мне кажется, нам стоит отдохнуть друг от друга. - Артур, у тебя появился кто-то? - она спросила это против собственной воли. Она отлично понимала, что это выглядит как начало истерики. Артур не спешил с ответом, но когда он поднял на нее взгляд, в его глазах читались растерянность и... обида? Грусть? Она не могла понять, что, но этот взгляд убедил ее в том, что Артур не собирается с ней расставаться. Дышать сразу стало легче. На лице Артура появилась живая эмоция, он посмотрел ей в глаза. Его взгляд был теплым. Значит, это она себе надумала. Гвен улыбнулась. - Прости, прости меня. - она закрыла лицо рукой и засмеялась. Артур выдавил что-то похожее на неловкую улыбку. - Я правда ничего плохого не имею в виду, Гвен! Ты моя королева, я тебя люблю. Я не знаю, как объяснить... - он покачал головой и резким движением поставил кубок на стол, заставив себя спокойно положить руки на колени. Гвен задумчиво посмотрела в окно, подперев подбородок рукой. Сейчас она могла согласиться на что угодно. Он с ней говорил, по настоящему говорил впервые за долгое время. С ним что-то не так, он признался в этом и пытается найти выход из ситуации. Если ему хочется побыть какое-то время одному, чтобы разобраться... - Знаешь, леди Элизабет давно приглашала меня в свое родовое поместье на берегу моря. Может, и мне стоит развеяться, ведь я так давно никуда не выезжала из Камелота. - Это замечательно. Думаю, леди Элизабет будет очень рада, если ты ответишь на ее приглашение. - Да, она хочет познакомить меня со своей младшей сестрой. Говорит, мы найдем друг в друге интереснейших собеседников... Обещает конные прогулки у моря и красивейшие закаты... - Звучит очень заманчиво. Лови ее на слове. - Артур пододвинулся к столу и начал есть. Он выглядел теперь куда более непринужденно. Гвен снова посматривала на него, но на этот раз любовалась. У него словно гора с плеч. Они весело расписывали красоты жизни в поместье леди Элизабет до тех пор, пока не пришел Тео. Это была пустая дурашливая болтовня, но обоим она была в радость. Артур нес ерунду, Гвен поддерживала — и он понимал, что действительно любит Гвен, но, видимо, уже скорее как друга. Он не сходил с ума, думая о ней, и она не снилась ему. Все, что в его голове было связано с сумасшествием — то о Мерлине. К Гвен было теплое и ровное чувство, привязанность, которая не омрачалась бы ничем, если бы эти страсти в голове короля не влияли на всю его жизнь. Артур не хотел, чтобы Гвен страдала от этого, и надеялся как нибудь разобраться со своей дурной головой в ее отсутствие.