pay attention to me!

      Ли Феликсу кажется, что он чем-то заболел. Хотя чувствует он себя нормально, температуры нет, и горло не болит. Руки-ноги ходят, глаза видят, а нос дышит. То есть, физически — полный порядок. Однако такое чувство, что с ним что-то не так. Что с ним внезапно стало что-то не так.       Со стороны может показаться, что всё как обычно, однако (Ли Феликс редко чем-то клянется, но тут он готов был поклясться!) что-то случилось. Поначалу это восем не ощущалось, но теперь, когда он всё понял, Феликс подозревал, что продолжается это если не пару месяцев, то недели три уже точно. Хотя странности он стал замечать довольно давно, но в прошлом месяце словно случилось обострение. Точнее, словно наступила последняя стадия болезни, и подозрительность взяла верх. А ведь это Феликс, человек, который не понимает заговоры, никогда ничего не делает в тайне, поэтому он в таких вещах не разбирается. Он сам всегда поступает из чистых намерений, никогда не юлит и не пытается никого обмануть. Он честно думал, что и его друзья такие же!       Но, оказывается, они что-то в тайне от него замышляют. Или уже замыслили. В любом случае, почти весь коллектив Stray Kids внезапно отвернулся от своего участника, никак это не объяснив, вслух ничего не сказав, и теперь Феликс живёт с твердым ощущением того, что с ним, видимо, что-то не так. Возможно, у него заразная болезнь, о которой он и сам не знает. И передается она, вероятно, через прикосновения, потому что теперь если его кто-то и обнимал, то через силу, будто по принуждению. Если он клал руки кому-то на плечи, как делал множество раз раньше, то другие смотрели на это с неловкостью и беспокойством, а сам человек почти переставал дышать.       В общем, ничего хорошего. Одна догадка была хуже другой, и Феликсу честно было уже очень грустно. Он не знал, в чем дело, и боялся узнать, потому что вдруг ему просто кажется? Вдруг никакого заговора не было, а он всё просто напридумывал? Возможно, ребята прохо себя чувствовали тогда или у них было плохое настроение. Ага, конечно, прям у всех шестерых сразу.       Да и раньше, если Феликс пытался кого-то подбодрить, то человеку становилось весело только от одного лишь его присутствия рядом. Не то что бы он был особенным, но всё же нет смысла отрицать — Феликс умеет генерировать хорошее настроение и создавать приятную атмосферу. Но в последние недели её стало катастрофически не хватать. Все стали относится к нему прохладно и проявляли чудеса наигранности эмоций на камеру, после чего снова отстранялись.       И ведь между собой они вели себя как обычно! Предатели!       Феликс сидел в своей комнате, надув губы. Сегодня у него выдался выходной от съемок, и он решил просто отдохнуть, полежать в постели, поиграть в видеоигры и, конечно, вкусно поесть. Но мысли одолевали его. Становилось грустно, и поговорить было совсем не с кем.       Хотя… дома остался Хёнджин. Но вот к нему идти почему-то вообще не хотелось. Потому что он вёл себя не менее странно, чем все остальные. И если другие открещивались от Феликса, то он наоборот… он стал очень странным. Как будто даже более странным, чем другие. То есть, окей, ладно, стоит признать, что они всегда были близки. Возможно, порой Феликс сам слишком доставал его, но… это же Феликс, ему можно всё, он может неожиданно запрыгнуть на тебя со спины и ты проиграешь, если упадёшь, он может толкать тебя локтём до тех пор, пока ты не обратишь на него внимание, он может закричать тебе в ухо о том, как тебя любит или какая на улице хорошая погода. Но когда подобное делает Феликс, это всем кажется вполне нормальным просто потому что это он.       Но если то же самое делает Хёнджин — человек, от взгляда от которого по телу — неизвестно, как у остальных, но — лично у Феликса пробегают мурашки, человек, который в полтора раза больше него по всем физическим параметрам, человек, который может сказать «Сядь», и Феликс без раздумий послушается, потому что… это Хёнджин. Он самый крутой участник группы и определённо самый крутой человек в мире. Феликс был в этом уверен.       И этот человек в последние несколько недель, а то и больше, не разговаривает с ним иначе как милыми голосами, карикатурно поджимает губы, если ему что-то не нравится, всё время обнимает его и пытается провести больше времени вместе. Вот этот человек.       Феликс был настолько в замешательстве, что порой ему казалось, что он буквально сходит с ума. Происходили странные вещи, одна за другой, то Хёнджин чуть ли не силой катает его спине, то он зовёт его пойти вместе в арт-галерею и больше никого не приглашает, то он пытается ему что-то приготовить, то покупает им парные футболки… и… откровенно говоря, они и раньше так делали, но какого чёрта теперь это выглядит так странно вкупе с тем, что остальные парни чуть ли взглянуть в его сторону лишний раз боятся?       Дверь комнаты открылась, и вошёл о-боже-мой Хёнджин с подносом в руках. Чзх? Он приготовил Феликсу завтрак, хотя никогда так не делает, его ведь невозможно разбудить! Феликс как приоткрыл рот от удивления, так и застыл. В это время Хван вёл себя как джентльмен из сёдзё манги, он поставил поднос на тумбу рядом с постелью, сделал милое лицо, что-то пролепетал про завтрак в постель, широко улыбнулся, предложил Феликсу покормить его с ложечки и… опомнился Ли уже когда ложка была в нескольких сантиметрах от его рта, а щёки горели от смущения.       — Ты чего делаешь? — не понял Феликс. Хёнджин склонил голову вбок, как делал всегда, когда что-то не понимал. — Что это всё…? — Феликс не мог подобрать слов.       — Завтрак в постель, я же сказал, — весь флёр няшности слетел с Хёнджина за секунду и взгляд стал как будто даже немного строгим. Как у папочки. Феликс чуть воздухом не подавился от этой мысли.       — Эмм, окей, спасибо, но я ведь могу сам всё приготовить, — давил Феликс в надежде услышать ответ на все свои вопросы, даже не связанные с Хёнджином. Но тому, видимо, действительно решительно нечего было сказать.       — Но ведь я могу приготовить завтрак для своего лучшего друга, верно?       — Так-то оно так, — согласился Феликс, и на языке почему-то завертелся вопрос о том, почему остальные его избегают. Завертелся он главным образом потому что в последние три недели Феликсу с трудом удавалось думать о чём-то, кроме этого. Честно говоря, он был готов задавать этот вопрос хоть прохожим на улице, хоть охранникам, хоть собственным фанатам лишь бы наконец получить ответ. Но Хёнджина не хотелось спрашивать. Он, наверное, расстроится и начнёт беспокоиться о Феликсе. Он ведь и вправду хороший друг, он предложит поговорить с другими, чтобы выяснить все вопросы, но… Феликс всё еще не был уверен, что ему не показалось, что он это не выдумал, что его и вправду все немного избегают. Поэтому он просто решил согласиться поесть с ложечки, хотя это будет наверняка супер смущающе, но так он хотя бы не будет расстраивать Хёнджина. Если уж остальных друзей он чем-то обидел, то облажаться ещё и перед Хваном будет непозволительно тупо.       — Ну давай, покорми меня, — произнёс Феликс одним из своих милых голосов, и на лице Хёнджина появилась мягкая улыбка. Может он и немного странно ведёт себя, но по крайней мере продолжает общаться с Феликсом не под дулом пистолета. Ради этого можно и потерпеть десять минут чистого смущения и близости чужого лица, а особенно этих губ, глаз… Феликс прогнал неправильные мысли. Хван поднёс ложку к его рту, и Феликс послушно взял её в рот. И так он съел всё, а когда счастливый Хёнджин ушёл в зал, чтобы включить им фильм, то Феликс просто уткнулся лицом в подушку, чтобы не запищать на весь дом от того, как ему это на самом деле понравилось и как сердце вот-вот выпрыгнет из груди.       Эх, знали бы другие участники, чем они тут без них занимаются, и о чём Феликс тайно мечтает, уже точно выгнали бы его из группы.

***

      На экране происходило какое-то эпичное действие, но Феликс, чёрт возьми, не мог сконцентрироваться, потому что на его полуголом плече покоилась рука Хёнджина. А ведь Феликсу никогда не нравилась эта футболка, она была слишком просторной и то и дело норовила спасть с плеча, поэтому её приходилось постоянно поправлять. Но в то время как Феликс увлёкся сюжетом на экране и не обратил на это внимание, Хёнджин положил руку ему на плечо, и коснулся теплой ладонью кожи Феликса, у которого тут же по телу пошли мурашки. Господи, пошли терпенья!       Что за чертовщина происходит? Никогда такого не было и вот опять? Феликс не мог припомнить, сидели ли они вот так наедине хоть раз в жизни и, будь у него возможность, он бы хотя бы лучше подготовился, например, зарядился хорошим настроением, но мысли об отстранившихся без причины друзьях действительно не давали ему покоя, поэтому сейчас он сидел с максимально напряжённым лицом и пялился в экран, не понимая, что происходит.       — Ты помнишь, как её зовут? — шепотом, чтобы не перекрикивать голоса на экране, спросил Хёнджин. До Феликса суть вопроса дошла далеко не сразу.       — Кого?       — Эту девушку, у которой только что умер отец, я забыл её имя и теперь не понимаю, о чём речь, — ответил Хван. Феликс понял, что капитально, окончательно и бесповоротно выпал из сюжета, ведь когда последнее, что он помнил, это как у мужчины родилась дочь, а тут она уже взрослая хоронит отца.       — Я тоже не помню. А почему он умер?       — Ты что не видел? Его вчера сбила машина наёмников       — Вчера? Наёмники? А откуда наёмники взялись?       — Эй, вчера это по сюжету. Им заплатил главный злодей.       — А главный злодей это…?       — Владелец компании W.       — Да? Вот это поворот, — шокировался Феликс.       — Чувак, ты спал что ли? Это показали буквально пять минут назад, — засмеялся Хёнджин, и Феликс не смог сдержать улыбку. Со своей тревожностью, похоже, он зашёл слишком далеко и пропустил буквально пол фильма.       — Я просто задумался, — неловко улыбнулся Феликс.       — Не хочешь смотреть?       — Хочу поиграть во что-нибудь и как обычно размазать тебя по стенке! — бодро провозгласил Феликс, надеясь, что Хван не заметил его задумчивости.       — Но ты же всегда проигрываешь! — засмеялся Хёнджин и поставил фильм на паузу. Он поднялся с дивана и наконец убрал руку с плеча Феликса, кожа которого в том месте, где его касалась ладонь, буквально горела.       Парни включили приставку и начали играть, Феликсу даже удалось победить один раз, что случалось крайне редко, и вскоре домой вернулись остальные участники.       Они пришли почти одновременно, и каждый будто считал своим долгом посмотреть, чем заняты ребята. Феликс заметил, что все смотрят на них как-то радостно и будто с облегчением. Неужели они перестали обижаться?       Вечером все вместе сели ужинать, Феликс попросил Чан Бина передать тарелку, на что тот незаметно для остальных, но очень заметно для Феликса дёрнулся. Вообще это была своего рода проверка на пацана, и Чан Бин её не прошёл, к сожалению. Чан Бин всё-таки передал тарелку Феликсу, и не успел тот взять её, как ему помог Хёнджин. Хоть кто-то от него не отвернулся. (прим.автора: Я УЖЕ САМА ОРУ С ЭТОГО СЮЖЕТА, ХАХА)

***

      — Объявляю начало операции «Выяснить, почему со мной никто не общается»! — торжественно провозгласил Феликс на следующее утро. Сегодня у них с группой был насыщенный день, и он собирался вдоволь достать каждого участника, чтобы те не выдержали и в конце концов объяснили всё сам.       Арсенал Феликса, конечно, не имел оружия, а оно бы не помешало, но там было и много других приёмов, каждый из которых он собирался сегодня испробовать.       Утром он проснулся раньше всех, но когда пришёл на кухню, то там уже хозяйничал Сынмин. Феликс тихонько подошёл к нему и коснулся его плеч со спины. Сынмин взрогнул, повернулся и широко улыбнулся.       — Феликс, ты уже проснулся! — парень выглядел таким же доброжелательным, как и всегда, стоял рядом и не пытался скрыться, улыбался и в целом не виглядел, как человек, который обижается. Феликс терялся в догадках. Неужели ему и правда всё это время только казалось, что его избегают?       Они решили вместе приготовить завтрак и потом разбудить остальных, и… всё было как обычно. Те же шутки, приколы, ненавязчивые касания. Всё та же дружеская атмосфера, что и раньше. Тогда почему же Феликсу казалось, что этого нет. Сынмин вёл себя как ни в чем не бывало, как будто это не он пару дней назад словно стряхнул руку Феликса со своего плеча.       Феликс помог на кухне и когда всё было готово, он отправился будить остальных участников. Он по очереди разбудил каждого, и все вели себя как обычно. Как обычно дружелюбно и доброжелательно настолько, насколько доброжелательно могут вести себя люди, которых будят рано утром против их воли. Последним, кого Феликс, пошёл будить, был Хёнджин, так как его будить было сложнее всего, и это дело Ли всегда оставлял напоследок.       Он постучал в дверь, конечно, не получил ответа и зашёл. Хёнджин спал в оверсайз футболке и супер коротких шортах. Настолько коротких, что их почти не было видно из-под футболки, что ужасно смущало. Феликс сначала хотел растормошить его за плечи, но увидев это зрелище, буквально замер. И тут же передумал. Он подошёл к постели и увидел, что Хёнджин как-то странно болезненно морщится во сне, хотя такого раньше не было.       — Хенджин, ты как? — спросил Феликс. Он любил говорить с Хваном, когда тот спал.       — Жарко, — пробормотал парень и тяжело выдохнул. Но окно в комнате было открыто, и было довольно прохладно. Феликс приложил руку ко лбу Джина и почувствовал жар.       — Твою ж… да ты весь горишь!       — Я твой огнетушитель… — просопел Хёнджин в ответ.       — Пыш-пыш, блин, да ты заболел! — забеспокоился Феликс. Он осторожно разбудил Хёнджина, и тот несколько секунд не мог прийти в себя. Он сказал, что у него болит голова, Феликс подал ему стакан воды и спустился к ребятам вниз. Он сказал, что похоже, Хёнджин заболел, и ребята вызвали врача. Когда тот приехал, он провёл осмотр и пришёл к выводу, что тот простыл.       — Сегодня ему нужно будет остаться дома, как и в ближайшие несколько дней. Я навещу его завтра, сегодня с ним останется медсестра, — дав ей ряд указаний, врач уехал. Ребятам уже пора было ехать на съемки, которые никак нельзя было перенести, поэтому было решено, что сегодня они будут снимать кадры, где не требуется участия Хёнджина, а все остальные позже, когда он выздоровеет.       Перед отъездом все зашли в комнату попрощаться с ним, и все были расстроены. Но Хёнджину и вправду нужен был отдых. Ребята ехали на съемки в печальном настроении, и Феликс пытался их развеселить в своей обычной манере, и вскоре это и вправду помогло. Все немного оживились и снова стали такими как прежде. Весь съемочный день всё было отлично. Никто не смотрел косо на Феликса, все были расслаблены, обнимали его, держали за руки, никто не отстранялся и не избегал. Феликс пришёл к выводу, что ему действительно всё это померещилось. Это было просто какое-то помутнение, ведь все так милы с ним. Бан Чан и Чонин сели с ним вместе на перерыве, они были такими же добрыми как и раньше, Минхо так же дразнил его как и раньше, Сынмин так же как и раньше подшучивал над ним.       Всё было в порядке и несколько следующих дней. Феликс так и не понял, что же случилось, но он был рад, что всё наладилось.       Хёнджин выздоровел, и вся группа снова отправилась на съемки. И черт! Феликс совершенно не понимал, что опять случилось, он хотел взять Джисона за руку, но тот ушёл к Минхо, хотя видел, что Феликс хотел быть рядом с ним. Бан Чан снова начал вести себя странно, он общался с кем угодно, кроме Феликса, даже старался на него не смотреть. Лидер группы, называется! Феликсу ничего не оставалось делать, кроме как общаться с Хёнджином, рядом с которым он постоянно чувствовал сексуальное напряжение, которое едва ли мог выдержать.       В общем, как это было? Феликса избегали все мемберы, кроме Хёнджина, а сам он избегал Хёнджина, который единственный хотел с ним общаться. Ну просто зашибись, да?       Как у всех могло словно по щелчку измениться к нему отношение? Феликс решительно ничего не понимал, но через несколько дней он заметил, что когда он общается с Хёнджином, все держатся в стороне, а когда Хёнджина нет рядом, то всё в порядке. Этой теории нашлось много подтверждений, но основным была резкая перемена настроения в группе, когда Хёнджин заболел и когда он выздоровел. Но хоть и прослеживалась четкая закономерность, мозг отказывался находить между этими явлениями четкую связь.       Однажды вечером Феликс лежал в своей постели и снова думал об этом. В голову уже лезли невероятные мысли.       А что если они заметили, что мне нравится Хёнджин, но… не совсем как друг? Им, возможно, это не нравится. Хотя они добрые и чуткие люди, они не раз говорили, что нормально относятся к таким вещам. Хотя… они наверняка заметили, что я общаюсь с ним чуть больше, чем с остальными. А в последнее время особенно, они ведь вообще меня избегают! Что мне остается? Хотя я уже ужасно его стесняюсь. Он выглядит так, будто всё понял обо мне. А как поняли они? Да никак, я же так старался держать это в тайне… Они ни за что не должны были догадаться!       Одним словом, Феликс терялся в догадках, ничего не мог сообразить и мысли разбегались в голове как тараканы. Он понял, что точно не уснет, поэтому решил сходить в туалет и умыться ещё раз. Возможно, вода смоет все его печали.       Когда Феликс возвращался из ванной, было уже поздно, все точно спали, так как он провел у раковины много времени, пытаясь выбросить ненужные мысли из головы. Но… ему же не послышалось? Чёрт, ему точно не могло послышаться! В комнате Бан Чана стоял шум, но так как она находилась далеко от его, то, будь Феликс сейчас в своей комнате, он ни за что бы это не услышал.       Феликс стоял в недоумении несколько секунд, и в голове промелькнуло минимум пол сотни вопросов. Почему все не спят так поздно? Что там за собрание? Почему его не позвали?       И так бы Феликс и дальше стоял в непонятках, но тут он услышал из-за двери свое имя. Его, что ли, обсуждают? Феликс, не осознавая, что делает, прильнул ухом к двери и прислушался.       — Видели бы вы его взгляд! Я всего лишь положил руку ему на колено, и он просто сжег меня, — воскликнул Минхо.       — Как ты осмелился на это? Я подумал, что он меня убьет, когда я просто обнял его! Феликс-Феликс, я не знаю, как с тобой быть, — произнес Джисон, и послышались согласные утверждения. Феликс стоял с широко распахнутыми глазами и старался не издавать ни звука, но в голове помимо белого шума была только одна мысль.       Чевооооооооо?       — Уж не знаю, как нам быть, тут надо что-то решать, — сказал Бан Чан.       — Но что мы можем? Пока они не разберутся, мы так и будем вести себя странно? — спросил Сынмин, и все согласно загалдели.       — Значит, надо с ними поговорить, — ответил Бан Чан.       «Да с кем с ними, чёрт возьми?!» — недоумевал, Феликс.       — Мы пытались, но он всё отрицает, говорит, что нам кажется и чтобы мы так больше не шутили, а потом прожигает дыру у меня в затылке, когда я обнимаю Феликса, — пожаловался Чонин.       Чевооооооооо? Когооооооооо?, — Феликс вообще ничего не понимал. О ком они? И почему Хёнджин ничего не говорит? Сколько ни пытался, Феликс ни разу не слышал его голос.       — Значит, тут ничего не поделать. Он непробиваемый, поэтому будем действовать через Феликса, хотя мы уже и так сделали всё, чтобы они наконец всё выяснили.       — Так в том и дело, что мы так агрессивно его избегаем, что он уже наверняка что-то заметил. А что ещё делать? Он в последнее время ходит поникший, он мог надумать себе чего угодно.       «Да-да-да, я уже много чего надумал… А теперь объясните в чем дело!!!», — кричал у себя в голове Феликс, стараясь не дышать, чтобы всё услышать.       — Что делать? Пойти и сказать ему: «Да поцелуйтесь вы уже наконец»? — как обычно, самые гениальные идеи предлагал Хан.       — А это мысль!       — Стоп, что? Вы серьёзно? Если что, я пошутил!       — Нет-нет, это правда хорошая идея, давайте кто-нибудь деликатно сообщит Феликсу об этом. И пусть он решит, как ему поступить.       — Но Хван нас убьёт! Мы не можем раскрыть его без его же согласия!       Стоп, причём тут Хван?       — Мы не можем избегать Феликса только потому что он боится признаться!       О нет, они и вправду всё поняли. Они видели, как я смотрю на него? И избегают меня лишь только потому что я боюсь признаться Хвану? Кошмар…       — Ну давайте хотя бы попробуем намекнуть им. Давайте запрём их вдвоем в комнате, якобы случайно.       — Я думаю, они догадаются, что это всё не просто так. И потом будут обижены на нас.       — Тогда давайте поиграем в «Правду или действие». Сначала… — и голоса затихли, видимо они говорили шёпотом. Феликс был в шоке от услышанного. Что они задумали?       С кем они собираются его запереть? Стоп, они все были в этой комнате сейчас, кроме Хёнджина! Феликс пошёл к его комнате, понимая, что тут он больше ничего не услышит. Он тихонько приоткрыл дверь и увидел, что Хёнджин и вправду мирно спит. Он вернулся в свою комнату, чтобы никто его не заметил, пока заговорщики продолжали составлять план. А всё-таки он был прав, ему не показалось! Но…       — О боже, они хотят запереть меня с Хёнджином, чтобы я ему признался! Черт! Но я не хочу! И почему вообще это их так волнует? — размышлял вслух Феликс, уже лежа у себя в постели. Он совершенно не был готов к признанию. Он вообще ещё был на стадии отрицания чувств (уже года два это продолжается). Там до принятия, как до Франции пешком. А тут уже признание? А можно не надо?       Феликс не мог уснуть пол ночи. Сначала он просто паниковал, потом придумывал, как не оказываться рядом с Хёнджином и комнатами, потом понял, что это невозможно, и начал придумывать текст признания. И заснул он только под утро, сходя с ума от волнения.

***

      Феликс настолько не хотел вставать утром, что даже Хёнджин, который приходил его будить, уже провёл все свои утренние процедуры и был готов ехать на съемки, пока Феликс хаотично пытался собраться.       День прошёл на нервах, Феликс то и дело ошибался в хореографии и выглядел очень обеспокоенным, хоть и пытался это скрыть. Он пытался отвлечься от тревоги и в этот раз сам пытался отстраниться от остальных, но получалось так себе, так как Хёнджин постоянно дразнил его, это приводило Феликса в чувства и вскоре он смог взять себя в руки. Когда все выдохлись после долгой тренировки, и последняя версия танца была отработана и выглядела идеально, ребята смогли поехать домой.       И тревога Феликса росла в геометрической прогрессии. Он то и дело перечитывал заготовленный текст признания в телефоне, но понимал, что всё ещё не хочет этого. Он не хочет признаваться и злится, что всё решили за него и даже ему не сказали. Но делать было нечего, и когда все ввалились домой, поужинали и уселись в гостиной, собираясь играть в «Правду или действие», Феликс понимал, что пути назад нет.       И когда ему выпало быть запертым на протяжении получаса в кладовке с человеком, который сидит справа от него, он не удивился, лишь покорно принял удар судьбы, точнее Бан Чана, который нагло его обманывал, делая вид, что читает задание с телефона.       Так они оказались заперты в двух квадратных метрах, половина из которых была завалена каким-то мусором. Феликс дышал Хёнджину в шею и агрессивно потел. Он сжимал и разжимал кулаки и не знал, что делать. В итоге он осмелился начать говорить, но… Хёнджин осмелился раньше.       — Жарко тут, да? — он посмеялся. Смешно ему. Феликсу вот нихрена не смешно.       — Ага, и тесно, — ответил он.       — И как это нам попалось такое задание? — недоумевал Хван. Феликс закипал от гнева. Он не выдержал. Поднял голову, чтобы встретиться взглядом с Хёенджином и начал.       — А вот так. Просто это всё не просто так. Это не случайность, — его голос с каждым словом становился всё ниже, а лицо Хёнджина всё краснее. — Они сделали это спецаильно.       — Что…?       — Да, именно. Специально устроили эту игру, специально всё подстроили, чтобы мы сели рядом, специально выдумали это задание.       — Специально? Но зачем?       — Чтобы кое-кто… — голос срывался. — Чтобы кое-кто кое в чем наконец признался. Чтобы не смог отвертеться, увильнуть или сделать вид, что ничего не понимает. Чтобы он сказал то, что боится сказать, — Феликс сам боялся того, что говорит, но то, каким испуганным становился Хван, пугало его ещё сильнее.       — Но… если он не хочет? Если он не хочет говорить, что делать? Они не должны вынуждать его.       — Да! Я вот тоже не знаю. Они сказали, что иначе не могут со мной общаться. Хотя говорили, что нормально к такому относятся. Получается, они лгали. Я-то думал, мы друзья…       — Он сам скажет, когда будет готов, они не должны давить, якобы уже давно пора и всё взаимно и бла-бла-бла… — закивал Хёнджин, и Феликс замер.       — Чего?       — А?       — Ты о ком сейчас? Ты про кого говоришь?       — Про себя, конечно. Ведь мы здесь из-за меня, — Хенджин перешёл на шепот.       — А разве… не из-за меня? — не понял Феликс.       — А тебе разве есть в чем признаться?       — Мне? Мне нет, — соврал Ли, хотя понимал, что это бессмысленно.       — А мне есть, — честно ответил Хёнджин.       — Что? — Феликс округлил глаза. Стоп, неужели… Когда речь шла о признании… то они имели в виду… Хёнджина? Он должен был в чём-то признаться? Как так? — На самом деле я… — начал Феликс.       — На самом деле я… — начал Хван. — Ладно, ты первый.       — Нет, давай ты, — запротестовал Феликс.       — А может всё-таки…? — уточнил Хван, но по выражению лица Феликса, не принимающему возражений, понял, что пора перестать скрываться. — В общем, ты мне нравишься. — протараторил он и быстро чмокнул Феликса в щеку. — Прости, что я это говорю. Я знаю, это неправильно…       — Постой…       — Пожалуйста, давай и дальше будем друзьями…       — Да стой же ты!       — Только не отвергай меня, я знаю, что это…       — Хван Хёнджин! — разозлился Феликс. — Ты успокоишься или нет? Я не собираюсь отвергать тебя, мне только нужно кое-что уточнить. Ответь мне только на один вопрос. Кивни. Я нравлюсь тебе как друг? — Хёнджин не шевельнулся, и Феликс взволнованно сглотнул. — Как… парень? — Хёнджин кивнул несколько раз. — Вау, вот мы дураки.       — А в чём ты хотел признаться? — тихонько спросил Хёнджин.       — В том, что я идиот, и в том, что ты тоже мне нравишься. Как парень.

***

      По прошествии получаса Бан Чан подошёл к двери и, услышав звуки причмокивания и тяжелое дыхание, показал остальным мемберам палец вверх. И понял, что кладовку нужно будет помыть и продезинфицировать на предмет наличия биологических жидкостей. Желательно дважды. К счастью, ему было кому поручить эту работу. Вот только пусть они сначала выйдут оттуда. Хотя, это случится ещё нескоро, несмотря на то, что дверь не заперта. У этой двери вообще нет ключа.