Сияние моего бога

Обитель, священная лишь для меня – В ней запах цветов и промозглая сырость, Монумент ржавой статуи и алтаря... Ваше Высочество, Светлость, Милость, Если ты посетишь этот шаткий храм, Дуновением ветра разбудишь снова, Ждать тебя здесь так холодно по ночам, В моем доме лишь стены, в которых Все живут и теплятся мечты о тебе. И без устали греет сияние бога, Что однажды ответил ничтожному мне, Потеряв алый зонт у порога. Навестив мое горе, смягчил понемногу Всю агонию росшую день ото дня. Хоть в тот храм и забыта всем миром дорога – Бог придет туда, скажет "Живи для меня". Зонт прослужит мне целостью восемь веков, Ярко красный и точь в точь похожий На мой цвет одеяний и эту любовь, В честь которой цветок был возложен. В честь которой венок на твоей голове, А в одной из ладоней послушная сталь, А в другой, облаченной шелками руке – Мое слабое тело, глаз ярких хрусталь. Мое бренное тело, взросло на обидах – Изошедшего сердца печаль глубока, Но любовью к тебе скреплена монолитом Моя кровь, что кипит лишь тобой, как вода. Но крупицы былого все время лелея, Я полотна исписывал бурой сангиной. Каждый день созидая в подземной аллее По одной твоей статуе из медной глины. Я готов умереть, защищая от всех – Из всевластной толпы светлый стан различить, Ведь воинственным богом не писан рецепт – Как болезненный недуг тотчас излечить. Жидким пеплом окрасится трупов гряда, Сизой бронзой блестит изваянье. Темным духом мятежным, вернусь я туда, Где мой бог совершит воздаяние. Серый люд, из чьих уст как губительный яд Льется злая молва во спасенье. Я вернусь и сцелую с ладоней твой ад – Весь кошмар, все людское презренье. И всю ненависть сдавленных слез и печаль После взора на трупы любимых... Едкий ком поверх горла отнимет февраль, Бел, как цвет одеяний носимых. Как бела эта маска, видавшая реки – Реки крови твоей из разорванных вен. Как плющом расползлась она в плитах столетних... И весь люд внутри храма казненно сгорел. Ради трех крупиц пепла пронизано сердце, И вокруг черной стали кровится дыра. Я с истошнейшим криком сожгу всех на месте – Всех слепых, от чьих рук ты бледнея страдал. И мой страждущий дух не умрет в пыльном мире, Лишь дыханье стихает мое навсегда. Роем бабочек я разобьюсь в белый иней, Ятаган мой всесилен, а вера – крепка. И чрез тысячу сонных веков впереди Не иссякнет любви нашей нега. Мой наряд будет соткан из летней зари, Твой - из чистого юного снега.