Параллели

      Он бегло посмотрел на собравшихся. Ему было непривычно находиться в этой далёкой-близкой стране, непривычно говорить на русском с чудовищным акцентом, хотя он и писал стихи на этом языке. Он на нём не думал. И, кажется, даже сильнее картавил.       Ему был неприятен оценивающий взгляд надменных богатых женщин, жён всяких олигархов, их дочерей и любовниц.       «Они ненавидят тебя только за то, что ты с другой стороны», — мысленно повторил он себе.       Здесь, в России, он не чувствовал себя таким известным и успешным, хотя, очевидно, что некоторые его знали.       В большой зале было шумно, голова болела не от выпитого, а от окружающих людей, неприятие со стороны которых он чувствовал буквально кожей. Он поймал взгляд юбиляра, его хорошего, доброго друга, и жестом показал, что выйдет проветриться. Тот лишь кивнул, возвращаясь к беседе с кем-то важным и серьёзным.       Выйдя из ресторана, он осмотрелся — улица вела вверх и вниз. Недолго думая, он пошёл вниз. Пройдя пару перекрёстков, он завернул налево, надеясь сделать круг и вернуться обратно, но прямо на углу заметил какой-то, как ему показалось, караоке-бар. Безумно захотелось напиться и напеться.       Восточного вида фиговина разлила звон колокольчиков как звон разбитого бокала. На вошедшего подняла глаза девушка за стойкой и улыбнулась похоже единственному посетителю в такой час.       — Простите, Вы ещё не закрываетесь? — произнёс он, прищурившись и стараясь получше разглядеть девушку.       — Нет, — она улыбнулась и указала на зал рукой. — Проходите, пожалуйста.       Он осмотрелся, думая увидеть хоть кого-то кроме неё, но нет, никого не оказалось.       — У Вас всегда так пусто? — он присел за стойку и достал бумажник из кармана светлых брюк. Он уже пожалел, что надел их.       — Нет, — весело произнесла девушка, — просто сегодня только четверг. Вот завтра здесь будет жарко.       — А почему Вы тогда работаете в будни? Это не рентабельно же.       — Иногда проходят мимо люди, которые хотят петь и выпивать. Когда никого нет, я и сама с удовольствием пою здесь.       Она протянула небольшую книжечку-меню. Он с ухмылкой снова сощурился и уткнулся в изучение предлагаемого алкоголя. Длинные соломенные волосы спадали на его лицо, голубые глаза бегали по строчкам, губы шевелились сами по себе, повторяя буквы как будто по одной.       — Простите, а что Вы могли бы мне предложить?       — Лично я пью пиво. А Вы выглядите так, будто Вам жизненно необходимо мохито, — она рассмеялась. Он улыбнулся в ответ.       — А можно мохито? — девушка кивнула. — Вы без охраны, как я вижу. Вы не думаете, что пьяные мужчины, входящие сюда, могут Вам навредить?       — Вы тоже без охраны, и не боитесь.       — С чего Вы взяли, что у меня должна быть охрана? — он напрягся и поднялся из-за стойки. Размяв ноги, он подошёл к небольшой импровизированной сцене, которая являла собой невысокий подъём, на котором стояли ноутбук и стойка с микрофоном.       — Вы выглядите как человек, у которого есть личная охрана.       — Замечательно. Я выгляжу как человек, жаждущий мохито и имеющий охрану. Меня никогда ещё так не описывали.       Он пригладил волосы и вернулся за стойку, оценивающе рассматривая девушку. Его тут же передёрнуло от подобного собственного поведения — его тоже рассматривали, как животное в зоопарке, не больше часа назад.       — Я привыкла, Вы не первый, — она протянула бокал, стараясь казаться добродушной.       — О чём Вы? — он благодарно кивнул и достал наличку.       — Каждый смотрит на меня и думает, как так вышло, что я владею баром в почти в центре Москвы. Любовница ли я чья или дочка. Нет, свой собственный труд. Хотя, какой здесь труд.       — Но Вы не в убыток работаете?       — О, ни в коем случае, — она налила себе бокал безалкогольного пива. — Если позволите.       Он кивнул.       — Место…расположение, нет, местоположение спасает?       — Вы не русский, да? — она улыбнулась. Он удивлённо поднял брови. — Лёгкий акцент придаёт Вам шарм, не бойтесь говорить по-русски, у Вас здорово получается.       — Говорят, что бармены хорошие психологи. Я согласен полностью. Что я могу спеть?       — Что хотите, если в каталоге этого нет, то можете поискать в Интернете. Или я поищу.       Он снова поднялся из-за стойки и уселся за ноутбук. Сделав пару нажатий мышкой, он тяжело вздохнул.       — Кажется, я что-то сломал. Возраст, простите.       Он рассмеялся, глядя на то, как девушка выскакивает из-за стойки. Когда он подошла, так близко, как ещё не была, он тихонько запел:       — «С тобою аромат моей любви»… Как Вы смотрите на то, чтобы сходить на свидание со мной? — он поднялся на ноги и легко сжал её талию.       — Я знаю, кто Вы, — спокойно произнесла она. Он со всей откровенностью удивился. — Эти белые волосы, голубые глаза, лёгкую небритость и глубокий голос знают не только в Вашей стране.       — Почему Вы молчали всё это время? — спросил он, не разжимая рук. — Хотели поиздеваться?       — Хотела посмотреть, как ведёт себя звезда, когда чувствует себя никем.       — О, Боже, если бы Вы этого не сказали, то я точно осмелился бы Вас поцеловать, — он улыбнулся и склонился над её лицом.       — А теперь?       — А теперь моё воспитание и имидж не позволяют этого сделать.       Девушка засмеялась и уткнулась лицом в его грудь, будто он был её давним другом.       — Имидж человека, который целует всех, Вам, конечно же, мешает.       — О, женщины, всё вам не так, — зарычал он и поднял её лицо. Осторожно коснулся губ, совсем ненадолго, как почувствовал вибрацию телефона в брюках.       — Вас, наверное, заждались, — произнесла девушка на выдохе, рассматривая его лицо.       — Видимо, да, — сказал он разочарованно и достал телефон. — Именно. Вы проницательны. Я вернусь завтра, можно?       Она кивнула и, отстраняясь, вернулась к стойке.       — Ваш бумажник, — девушка лишь успела обернуться, как увидела его перед собой, снова близко, снова вплотную.       — Я мог бы забыть его, чтобы вернуться, — он сжал её запястье и поцеловал его. — Спасибо за всё.       — Вы должны нас ненавидеть, — произнесла она почти шёпотом.       Он улыбнулся.       — В следующий раз я объясню тебе, почему параллельные прямые обязательно должны пересечься, — он подошёл к двери и открыл её. Прежде чем выйти, он продолжил: — А мы с тобой можем спасти мир.       Он рассмеялся, послал ей воздушный поцелуй и вышел, как будто его и не было в этом странном месте.       Ей остался лишь звон колокольчиков и понимание того, что параллельные пересекаются лишь раз в добрую сотню лет.