Искушённость неизведанным.

      Незнакомый потолок перед глазами предстал раньше, чем в "ватной" голове успела сформироваться первая мысль.       Где я?..       Тёмное дорогое дерево, высокие столбы кровати без балдахина, обстановка сдержанной роскоши... Поморщившись от слабости в теле, не желавшем поддаваться командам мозга, несколько раз моргнул и почувствовал острое желание протереть пересохшие глаза, в которых словно песок ощущался.       - И где я?.. - хрипло, через силу, выдыхаю и бессильно откидываюсь головой на подушку. Как же хочется пить... И на тумбе совсем рядом стоит заветный стеклянный кувшин с водой, да только правой рукой пошевелить разве что пальцами удаётся, а левая конечность так и вовсе не ощущается, точно отлежал, однако из-за покрывала ни черта не удаётся разглядеть.       Щелчок двери в абсолютной тишине в тот момент, когда я пытался заставить собственное тело двинуться, почти сразу понимая, сколь тщетно это в моём состоянии. Первым в комнату входит, как всегда, педантично аккуратно одетый Атемас, за которым "плывёт" молодой человек в странном балахоне, размалёванный почище столичной аристократки, и парня в этом существе выдаёт разве что выступающий кадык. С каким ещё чудилой успел связаться мой жених? Последний, к слову, на меня не взглянул, продолжив путь до окна и остановившись перед ним с забранными за спину руками с гордо-отрешённым выражением лица.       - Ахцере цуце-цуце, Карнас, - с неловкой улыбкой прощебетало это цветастое нечто и обернулось ко мне, натягивая на губы нежную улыбку заботливой матери и кокетливо пряча под пушистыми ресницами острый холодный взгляд. С шорохом подола, не то мантии, не то халата, приблизилось ко мне, без спросу садясь на край постели и прикладывая пальцы к сонной артерии. Прищуриваюсь, когда он начинает что-то щебетать на говоре островитян. Его пальцы мягко соскальзывают по шее вниз к ключицам, и я успеваю заметить, как он пошло облизывается и с жадностью оглядывает меня.       - Алкей, - гудит низкий голос Атемаса, и я ощущаю, как чужие пальцы вздрагивают, прежде чем исчезнуть. Не успевшее разгореться желание, точно мановением руки, исчезает из чужого взгляда, а мимика возвращается к учтивой мягкости. Он начинает что-то тараторить на совершенно другом языке, с видом преданной собачки поднявшись и приблизившись к Атемасу. И только пристально наблюдая, я замечаю остатки угловатости в чужом теле и юность голоса. Да этому парню не больше пятнадцати! И в следующее мгновение не могу удержаться от ошеломления и вспыхнувшего неприятного чувства в груди от чужой наглости: этот разукрашенный пацан полез котом ластиться к моему жениху, откровенно прильнув, обхватив его вокруг пояса и преданно, с чувственной лаской заглядывая в глаза, почти прикасаясь губами к чужой скуле. И на это я увидел только усталый вздох со стороны Атемаса, который заставил меня подавиться криком, готовым вырваться изо рта. Магия в теле ощущалась ленивым потоком - плавающим в мареве сна животным, а тело отказывалось двигаться, иначе я бы тотчас отправил парочку-другую сгустков огня дабы поджарить перья этой райской птичке! А наглец, между тем, принялся счастливо зубоскалить и тереться носом о тонкую шейку моего жениха! Моего!!!       - Атемас, - глухо сквозь зубы выдыхаю.       - Этой мой младший брат, Алерт, - совершенно безмятежно выдаёт жених, слабо похлопав ладонью по чужой голове.       - Я, может, и слаб, но мозги не растерял, - прищуриваюсь, едва ворочая пересохшим языком. - Откуда у тебя появились ещё родственники? - и я верю в собственные слова, ведь не зря проводил расследование и выкорчёвывал всю подноготную Атемаса Мисцхафа, прежде чем согласился на наш брак. И если ранее я мог признать в свалившейся нам на голову Вельсерии, этой своенравной бабе и одном из лучших магов мира, названную сестру Атемаса, ведь как-то же мой жених смог избавиться от врождённого состояния бездушности, чего не знало медицинское сообщество за все времена, и без вмешательства магии тут никак дело не могло обойтись, то что же можно сказать об этом... разукрашенном чучеле?! Видимо, весь спектр недоверия отразился на лице, что заметил мой жених, таки соизволив взглянуть. Пару мгновений понаблюдав со свойственным ему безразличием, поцеловал всё ещё прижимавшегося к нему паренька в висок и заглянул в чужие глаза. Тишина повисла в воздухе на пару ударов сердца, прежде чем островитянин энергично кивнул и бросился на выход. Хмурясь, пребывая в раздрае чувств, наблюдаю, как совершенно бесшумно Атемас подходит и опускается.       - Так и будешь?.. - не успеваю договорить, его рука быстрее скользит между моей шеей и подушкой, а в следующее мгновение холодный край стакана касается моих губ. Неотрывно прожигаю его взглядом, всё же не отказываясь от поистине живительной влаги. И удовлетворённо выдыхаю, когда совершаю последний глоток. Рука аккуратно выскальзывает из-под головы, и я сталкиваюсь с самым неэмоциональным лицом на моей памяти. И только неторопливость во взгляде выдаёт в нём задумчивость.       - Атемас?.. - хочу спросить, что случилось, где мы и... Но он неожиданно литым движением поддаётся вперёд и прижимается своими губами к моим, мягкими, тёплыми, сухими и совершенно лишёнными напора, прикрывая глаза и не торопясь, словно пытаясь что-то для себя решить. Выдыхаю рвано через нос и позволяю, открываясь, разрешая прежде прихватить нижнюю губу, слабо прикусить и следом коснуться кончиком горячего язычка.       Словно осторожная разведка в тылу вражеского стана, поцелуй длился неторопливо и с каким-то холодным расчётом, но, между тем, в сопровождении трепетного, волнительного поиска ответов. И в какой-то момент Атемас оторвался от меня, отклонился настолько, насколько расстояние позволяло нашим глазам столкнуться в пристальном взгляде, а горячему дыханию опалять губы. Чёрные зрачки за несколько ударов сердца поглотили морскую синеву, и я успел заметить только вспышку решительности, а следом - чужие руки ладонями врезались в постель по бокам от меня, а чужие губы снова накрыли мои, навязывая требовательный, жадный поцелуй, который словно пытался вытащить металлическими когтями из меня всю душу. В ошеломлении я не сразу заметил, как чужое тело оказалось полностью надо мной, совсем невесомо накрывая жаром. Руки не слушались, сила в мышцах совсем не ощущалась, а возбуждение лишь лёгким ветерком скользнуло по нервам, ухнув в бездну слабой тушки, но это нисколько не мешало мне ответить с не меньшей прытью на чужую пылкость. Рядом с ухом что-то затрещало, словно разрываемая ткань, и...       - Ой! - чужой голос неожиданно раздался от двери, и Атемас заметно недовольно выдохнул через нос, разрывая дикий поцелуй со звонким чмоком, и оглянулся назад, продолжая нависать надо мной. Размалёванный чудик с подносом в руках стоял на пороге, прикрывшись дверью и смущённо улыбаясь, пока что-то щебетал на незнакомом мне говоре. На нём же мой будущий младший что-то ответил, почти прорычав. Визави вскинул руки в защитном жесте, что-то лепеча, а поднос так и замер в воздухе без толики магического фона. И это мне очень напомнило о "фокусе", что устроил мой мальчишка не так давно, с хитрой, дразнящей ухмылкой легко отодвинув меня в сторону. А пока я с интересом следил, переваривая в мыслях новую информацию и ставя галочки рядом с некоторыми прежними наблюдениями за будущим супругом, Атемас что-то проворчал и принялся слезать с меня, а "куколка" схватилась за поднос и с откровенной радостью "подплыла" к моей постели, забираясь на её свободную половину и принявшись смешивать что-то в тройке стаканов. И когда это нечто протянуло мне пол-литра чего-то бурого, я невольно вжался в подушку и бросил дикий взгляд на Атемаса, далеко не отошедшего.       - Алкей хороший лекарь, Алерт, он поможет тебе. А это, - кивок со вновь вернувшемся к безразличию выражением лица на ядрёную смесь в чужих руках, - поможет тебе вернуть подвижность конечностей.       - Ты в этом уверен? - с сомнением протягиваю, когда проклятый стакан пихают мне почти что под нос.       - Да, - вздыхаю, перевожу взгляд на улыбчивое чучелко рядом, чьи пара кивков с глупой улыбкой на губах нисколько не внушают доверия. - Пей уже, и тогда я изложу, что произошло за последнее время, - и после такого всё же приходится разжать зубы и с отвращением позволить влить прохладную бурду в рот. На вкус это оказалось кислым и горько-травянистым, к удивлению, не настолько тошнотворным, как выглядит на первый взгляд. Проглотив до последнего глотка плотную жижу, с радостью запил всё чистой водой и выдохнул, откидываясь на подушку. Пацан, Алкей, кажется, совсем по-детски захлопал в ладоши и принялся что-то чирикать, кажется, хваля меня?       - Итак? - перевожу взгляд на жениха.       - Что последнее ты помнишь? - вместо ответа спрашивает, убирая руки за спину с видом безмятежного мудреца.       - Кажется... Я был в цитадели со своим корпусом. Я приказал готовиться к обороне, а с... Касер! - гнев вспыхнул в момент, как только я вспомнил эту паскуду! - Касер, мой заместитель, вскрыл бомбу, когда мы с ним и Ирихом поднялись в башню. Кстати, как Ирих?!       - Ты его успел прикрыть, - в тоне Атемаса проскальзывает что-то нехорошее. - Хочешь узнать, чем заплатил за это? - выдыхаю с облегчением, но следом настораживаюсь, услышав вопрос. Не дожидаясь ответа, жених наклоняется и откидывает покрывало в сторону, открывая моё полуголое тело. Правая рука безвольно лежит вдоль туловища, которое перемотано лоскутами, а левая... Через силу сглатываю образовавшийся комок в горле, где-то на периферии ощущая подступающую волну дрожи, когда широко открытыми глазами с неверием скольжу взглядом по перемотанному обрубку. Моя левая рука...       - Эй, - через мгновение холодные пальцы с силой хватают за скулы и заставляют отвернуть голову, чтобы встретиться с потемневшими глазами взглядом. - Когда в следующий раз кинешься закрывать кого-то своим телом, вспомни для начала хоть не обо мне, так о сыновьях, которым ещё требуется твоё живое присутствие, - шипит рассерженно, больно сжимая пальцы и сверкая злым, уязвлённым взглядом. Отцепляется, выпрямляется и с шумным выдохом возвращает внешнее спокойствие.       - Можешь расслабиться, - как-то нарочито высокомерно-безразлично бросает, отворачиваясь и отходя к окну. - Как зашили твои кишки, так и вернут руку. Но это в первый и последний раз. В следующий - сам добью, - и так цинично-холодно роняет, что я невольно проникаюсь уверенностью в обещанное. Чужой кокетливый смех сбоку заставляет вздрогнуть и вспомнить о присутствии третьей стороны. Алкей что-то чирикает брату, но тот продолжает смотреть в окно каменным изваянием. Но на моё удивление пацан прикрывает глаза на несколько ударов сердца, расслабляясь и словно растворяясь в мыслях. Вдруг пару раз кивает и приподнимает веки, переводя взгляд огненно-карих глаз в мою сторону.       - Болезненный... эмм... мх... - в очередной раз удивляя, он силился, будто впервые, сказать на родном мне языке, однако запнулся, словно пытаясь вспомнить подходящее слово. - Карнас, недостаток инфы, - резко, требовательно бросает моему жениху. И в очередной раз что-то щебечет на незнакомом языке, по тону, кажется, насмехаясь, чтобы в следующее мгновение дёрнуться назад, точно от удара в лоб, болезненно зашипев. Всем своим видом изображая раненную даму, всхлипывает и манерно прикрывает рот широким цветастым рукавом, обиженно что-то протягивая. Если бы я не знал, в этот момент принял бы за настоящую женщину. От этих мыслей невольно почувствовал табун холодных мурашек, пробежавших по телу, и будь способен, передёрнул бы плечами.       - Алкей младший в семье, - голос Атемаса заставляет отвлечься от странной картины, развернувшейся всего в метре от меня. Жених успел приблизиться и теперь опускался в кресло напротив, забрасывая ногу на ногу и по-деловому сцепляя пальцы в замок.       - И... сколько вас в этой семье? - спрашиваю с нехорошим предчувствием.       - Пятеро, - совершенно откровенно и без промедления "рубит". - Я, Триарий, Фрина, Магна и Алкей.       - Значит, скоро мне ещё двоих твоих... странных на всю голову родственников ожидать?       - Как жестоко, зять! - оскорблённой девицей режут по слуху сбоку, заставляя моё сердце сделать кульбит во вспышке ужаса. Стреляю диким взглядом в сторону королевы драмы. И это человек, который ещё пару минут назад не мог и предложения связать на чужом языке?!       - Ах! Это, наверное, всё дикарка Магна виновата! - с влажными глазами лепечет без ошибок и акцента, точно на родном, этот размалёванный пацан. - Из-за неё все начинают нашу семью воспринимать какими-то фриками! - замолкает, шмыгнув, и через мгновение вопросительно оглядывает меня и Атемаса. - Почему... почему вы так смотрите на меня?! Брат! Ладно этот абориген, но ты-то! Ува-а! - окончательно заревев, вскочил на ноги и бросился на выход. - Плохой старший бра-ат! - с этим криком он скрылся за дверью, и чужой плач постепенно стал отдаляться, затихая в глубине коридора.       - Мне уже страшно встретиться с остальной твоей роднёй, - ошеломлённо шепчу. - Один другого хлеще...