***
Спрятавшись за коробками, я тихо наблюдала, как люди, используя свои способности, воевали друг с другом. Несколько человек из мафии, которых я часто видела на улице, использовали обычное оружие, но умирали в тот же миг от нападения с другой стороны. Мне открывалась сторона мафии, ее члены, а другую сторону мне видеть так и не удавалось. Мафия находилась ближе к выходу, поэтому оттуда прибегало подкрепление. Люди в черном – назову их так. Все в прекрасных костюмах и черных очках. Все так дорого. Но разве эта роскошь поможет им выжить, поможет выиграть сложный бой с неизвестным мне противником? У меня захватило дыхание. Все больше людей умирало на моих глазах. Это словно мясо в мясокомбинате – одно режется на мелкие кусочки, другое же поспевает за ним. Так и они – приходят, умирают, приходят. Все так быстро, я не успеваю понимать, когда приходят новые «люди в черном». Мне их не жалко, но я не пойму, почему они так жертвуют собой, почему не стараются найти мирный способ решения проблемы и не подвергнуть свою жизнь такой опасности. Ответ сразу же появляется в уме: преданность. Преданность своей организации – в лучшем случае, в худшем – страх быть убитым за измену, трусость и побег. Таковы правила: спасешься сейчас, умрешь потом; выхода нет. Стоило найти выход, стоило бы уже сбежать отсюда, перестать создавать воспоминания, которые заставят ухудшиться моему настроению. Но что-то останавливало, заставляло сидеть смирно и чего-то ждать. А может..кого-то? Один человек, все еще живой, свалился около меня. Глаза выпучились, как только они увидели меня. Мужчина что-то хрипел, пытался выговорить непонятные слова, наверное, даже пытался предупредить своих о том, что здесь сидит незнакомка, возможно, - враг. Но мужчина умирал, печально, что медленной смертью. Больше мучений и страданий. Я уже ничего от него не ожидала, казалось, будто он без сил смирился со своей участью, но, резко подняв руку, он схватился за мои русые волосы, которые мне по плечи, и больно притянул к себе. Я несильно вскрикнула и быстро попыталась освободиться. Пришлось надавить на его пулеметное ранение, чтобы тот отпустил меня. Я ретировалась в другое место. Меня, вроде как, не заметили. Но что было бы, если бы меня все-таки застукали? Даже представлять не хочу. Теперь на место любопытности пришло разумное желание сбежать, спасая свою жизнь. Крики, стоны смешивались в один коктейль, заставляли морщиться от мерзости. Чистый холодный воздух насквозь пропах кровью и смертью. Одежда наверняка тоже. Я перестала обращать внимание на всю эту ситуацию в целом, мной овладела паника – хотелось бежать. И, к сожалению, не от этой битвы в целом, а от кого-то, кто страшнее смерти. Я это чувствовала интуитивно, можно сказать, что не ощущала. Это мимолетные мысли; они путаются в чувствах паники и страха, омерзительности и отвращении. Кто-то гнался за мной, словно охотник за жертвой, хищник за добычей. «Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста» Я молила о чем-то. Я просила только этого. Я пыталась выпросить у НЕГО это. Закрыв руками ушами, мое тело направилось к заднему входу. Надеялась я, что смогу пройти через него сначала в пустующее здание, а потом на улицу и, забежав в мелкий переулок, отдохнуть с минуту и направиться в отель. Быстро продуманный план не сулил ничего хорошего. Я не учла многих вещей, закрыла на них глаза. Коробки, тела, мозги – проходилось проходить мимо, не смотреть на этот ужас и думать только о теплой кроватке, где можно отрубиться на день-второй. Человеческое мышление удивительно. Просто представив что-то, мы можем попасть туда, просто-напросто утонув в своих фантазиях. Сколько раз это спасало одиночек от убивания горем, сколько раз это помогало от скуки многим людям. И вот сейчас я попыталась спрятать там. Почему? Все просто. Тот же страх. И снова выход был рядом. Ну, я видела его очертания своим плохим зрением. Я ускорилась, побежала, ни о чем не думая. Мне было плохо, от чего бег был просто быстрой ходьбой. Психологически и морально я была изношена – это не в первой, но впервые мне так сильно хотелось в отель, где одиночество ощущалось намного сильнее, чем в других местах. Не думала, что когда-нибудь начну считать отель своим домом. Кажется, надеяться вообще не стоит, так как потом будет ощущать горечь от неисполнения этих надежд. И вот она, дверь, ведущая на выход. Я уже открываю ручку, выглядываю за нее и..замираю от страха. Кто-то стоит за моей спиной, прямо дышит в мою макушку. Дыхание останавливается, глаза начинают бегать из стороны в сторону. «Надо повернуться», - стучит в голове, и я не сопротивляюсь. Медленно, осторожно поворачиваюсь к человеку и утыкаюсь в грудь. Правая рука держится за ручку двери. Я готова в любую секунду пнуть этого человека по той же коленной чашечке и бежать, что есть сил. Главное – правильно распланировать свои силы, или же я на первом десятке метров упаду и не встану. Голова кружилась, а уши заложило, но я отчетливо услышала, что сказал человек своим высоким смехотворным голосом. — Что здесь делает такая кошечка? Я промолчала. — Где ж ответ? Мужчина потянул ко мне свои руки, чтобы схватить. Реакция сработала успешно, я сразу же замахнулась ногой на него, но по глупой случайности вторая нога подкосилась от бессилия, и я шумно упала на бетон, ударяясь головой о дверь. — Что же ты так неосторожна? Перед глазами все плыло, а мозг отказывался думать. Все мысли уплывали. Пытаешься схватить, а они, дразня, сначала уплывают на недалекое расстояние, а потом снова подплывают. Смешно. Я несильно улыбнулась от появившегося в голове сравнения, а потом вспомнила о ситуации. Человек взял меня за руку и потащил в какую-то сторону, не в сторону боя, куда-то на выход. Я попыталась противиться этому, даже попыталась укусить мужчину за нос, но сил постоянно не хватало, это были просто слабые рывки. Что за мертвеца он несет? Меня уже можно хоронить где-нибудь на свалке, дабы труп отыскали только через десятки лет. — Ну все, ну все. Попытайся расслабиться и отдохнуть. На протяжении всего того времени, пока этот мужчина меня нес, он постоянно говорил о чем-то. А я, дура, не слушала. Он мог бы сказать, куда теперь мы направляемся, что собирается делать со мной. — Куда мы и.. Я не успела договорить фразу. Раздался выстрел. Мы полетели на землю. Я успела как-то сгруппироваться с одной свободной рукой так, чтобы голова снова не покалечилась, и я не умерла от внутреннего кровоизлияния, к примеру. Я открыла глаза, почувствовав какую-то жидкость на руках и на одежде. Руки затряслись от осознания, откуда эта жидкость. Пересилив себя, открыла большие серые глаза, в которых отражался уже звериный страх, посмотрела тащившего меня мужчину и невольно ахнула. Слишком близко и слишком ужасно. Не сдерживая порывов посмотрела вперед. Передо мной стоял другой мужчина с перевязанной головой и очень серьезной миной на лице. Бледная кожа, длинные волосы цвета блонда и узкие глаза, в которых ничего не отражалось. Я поежилась от мыслей о том, что этот человек сейчас пристрелит и меня. Даже если я попытаюсь сбежать, все будет бесполезно – позади меня высокие большие коробки, я в тупике. Мужчина все смотрел и смотрел в пустоту, пистолет убрал за пазуху. Он как кукла стоял и ожидал чьего-то приказа. Не двигался, было сложно заметить, как его грудь двигается, пока он дышит. Безэмоциональная кукла ждет своего хозяина. Где же он? Когда он выйдет на свою сцену и покажет непревзойденную игру? И тут послышались с правой стороны шаги. Я бы их не услышала, не начни я прислушиваться и ожидать. Грациозно, тихо, словно мышь, к нам прошел человек. Сначала я увидела его прекрасно вычищенные красные сапоги, взглядом стала подниматься все выше и выше, пока не наткнулась на глаза мужчины. Что такое внешность, если глаза забирают все внимание на себя? Глубокие темно-фиолетовые глаза напоминают прекрасный аметист, любимый девушкам. Он сияет ярко, а эти глаза – ничем. Они вроде как и пусты, но в них читается усталость и проницательность. От его взгляда бегут мурашки по коже, уже не страх завладевает телом, а он. Как можно простым взглядом заставить человека подчиняться? Это невозможно, как казалось мне когда-то. Но «все невозможное возможно». Я сглотнула. Страшно и прекрасно. Весь он выражал непоколебимость, спокойствие и стойкость. Как он может быть спокойным в этот момент? На заднем фоне играет музыка смерти, а он спокойно о чем-то говорит мужчине с пистолетом, смотря на меня. Я не вижу в его глазах ни страха, ни желания победы, заинтересованности в этой борьбе – даже капли нет. Он странный. Но я не страннее. Сижу здесь, на бетоне, вся перепачканная пылью и грязью. Похожа на запуганного зверька, увидевшего смерть собственной матери. Вот только родители совсем в другой части света. Мужчина с аметистовыми глазами, в длинном черном плаще, в шапке ушанке (русский?) стал надвигаться ко мне. Медленно, пытаясь не напугать меня (во что слабо вериться) он подошел ко мне, сел прямо у лица и заглянул в глаза. Я немного успокоилась, поняла, что здесь волнению места не должно быть. Поспешные решения – верная смерть. Резкие слова – ужасный конец. Осторожность – вот мой главный компаньон, а с ней в паре идет и такое же твердое спокойствие, как и у этого мужчины. Бледная рука коснулась моей щеки. Она была такой холодной, что я немного поежилась, а мужчина только ухмыльнулся этой реакции. Его мысли мне не прочесть. Что я могу от него ожидать? Смерть или спасение? Или то и другое? Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. — Русская Только это он и произнес. Резкий вздох. Маска снята, А жизнь раскрыта — Что? ‒ тихим голосом произнесла я. Кончики губ, что были хмуры до этого, немного поднялись. — Ты из России, не так ли? — Нет! – выкрикнула я. Мужчина несильно улыбнулся. А до меня стал доходить смысл слов. Он говорил на русском. И я, поспешив, ответила на русском. — К чему же ложь? Этот вопрос остался без ответа. Самообладание падало. Мне хотелось сейчас же провалиться сквозь землю от стыда. Какую же я глупость допустила. Врать такому человеку и при этом ужасно легко палиться – глупость вековая. За всем этим напряженным моментом я не заметила, как лужа крови стала больше и даже попала на красные сапоги мужчины. Моя же одежда полностью пропиталась кровью убитого. Я впервые чувствовала отвращение к собственному внешнему виду. Было неприятно: все липло к телу, облегая его, запах крови ударял в нос. Голова заболела сильнее, по ней будто ударяли тяжелым молотом, заставляя испытывать ужасающую боль. Неконтролируемое тело руками схватилась за голову, чуть ли не выдирала волосы, выла тихо волком. «Больно. Больно. Больно», - проносилось в голове. Я свалилась на землю, сворачиваясь калачиком. Это невозможно терпеть. Мужчина продолжал все-так же сидеть на корточках и смотреть на меня, не стараясь даже помочь. Ему наплевать, конечно же. Я никто для него, просто легкая пушинка большого мира, которую можно легко сдунуть или уничтожить, просто сжав ее в ладони, потерев о два пальца. Но все равно, человеческая надежда всегда умирает последней. — Прошу, - я свой собственный голос даже не узнала. Его как будто сломали на две, а может и на три, части, хриплый, кое-как слышимый даже мною. — Помог.. Я не успела договорить.***
«Человек – существо странное», - сделала я вывод, лежа на кровати и смотря в темноту. У меня не было сил встать. Я растеряла их в тот день и так не вернула после крепкого, как считала, сна. Если подумать, я проспала сутки, может, меньше. Сбила свой режим дня, теперь придется долго его восстанавливать. Но сейчас приоритет не в этом вопросе. Я не пойму, где нахожусь. Пробуждение было не из легких. Все тело ломило, голова все еще гудела, но слабо по сравнению с тем, что было. Хотелось только стакан ледяной воды, чтобы освежить тело и голову. И он стоял на тумбочке около кровати. Кое-как дотянувшись и не разбив стакан, я все глотнула воду. И так, жадно хлебая ее, я и не заметила, как стакан опустел. Мне хотелось еще. Пустыня Сахара царствовала в моем горле. Но просить я не могла большего. И теперь я лежу, размышляю о том, какой человек странный. Человек может умереть от огромного количества причин. Например, смертельная болезнь, огнестрельное ранение…Одиночество. И это пугает. Пугает то, что даже если человек не будет нуждаться в еде, воде и прочих физических потребностях, ему до сих пор будет нужно общение, он все равно будет продолжать нуждаться в людях и обществе. Но и не только. Мы как люди нуждаемся в реализации себя и нахождении собственного призвания, нам нужно одобрение окружающих, даже если мы стараемся показать всю самостоятельность в собственных действиях. Мы зависимы друг от друга – этого не изменить. Дверь со скрипом открылась. В комнату стал проникать желтоватый свет ламп, горящих в коридоре. Мужчина с повязкой на голове подошел к кровати и подал свою руку. Я недоуменно взглянула. — Господин зовет Вас к себе Мое недоумение никуда не делось, но я все же приняла помощь этого мужчины. Только встав, мои ноги подкосились, и я чуть не упала обратно на кровать. Сильная хватка мужчины не дала мне этого сделать. Медленно мы вышли из комнаты и направились в глубь коридора. Было тихо, лампы иногда мигали, создавая ощущение нахождения в хоррор-фильме. Холод медленно подступал к спине, напоминая о липком страхе. Он обволакивал меня всю вновь, только теперь медленно, тягуче. Гул собственного сердца раздавался в ушах. Стуки раздавались так громко, что казалось, что этот тянущий меня за собой мужчина тоже слышит их. Я знала, что сердце мое любит петь, как и я сама, но, когда ты весь дрожишь от страха, становиться неуютно. Мы подошли к одной из дверей. Мужчина открыл ее и бесцеремонно толкнул меня вперед, успевая закрыть дверь. Хлопок был отрезвляющим. Я, наконец, проснулась от дремоты в своих мирах. Комната была в той же тьме, что и моя, только она освещалась экранами множества компьютеров. На каждом из них была своя информация: много-много слов, превращающихся в небылицу из-за плохо зрения, размытые фотографии и просто экраны с видео. Я немного растерялась от вида всего этого. Попыталась открыть дверь, уйти из этого места, но та не поддалась, а я замерла. В темноте раздался голос: — Тебе некуда спешить — Жизнь человека коротка. Не хочу тратить ее на такие моменты, ‒ я медленно повернулась лицом к своему собеседнику, который сидел у компьютеров, смотря на меня. Его аристократичные руки была сложены в замок, он над чем-то думал настолько усердно, что брови немного нахмурились. Больше ничего произнесено не было. Неизвестный русский смотрел сквозь меня, молчал, а я разглядывала мебель, еле видневшуюся в темноте. Ее было мало, всего стол с компьютерами, стул да маленький старый диванчик у зашторенных окон. Было интересно, какое сейчас время суток и сколько я проспала в этом месте, что хотят от меня эти люди и что будет дальше в целом. Наверное, у меня все было на лице написано, так как человек, вновь оживившись, медленно заговорил: — Русских редко встретишь здесь, - глаза человека, даже в такой тьме, пылали непонятным чувством. Такого не было в нашу прошлую встречу. — Что Вам от меня нужно? ‒ наверное, сломило ожидание или эта нервотрепка вся заставила меня так прямолинейно, резко и грубо задать вопрос. Но разве с похитителями нужно поласковее? — С чего ты взяла, что мне от тебя что-то нужно? — Да по глазам вижу. План появился какой-то и.. – дальше я решился промолчать. — И? — Ничего, - раздраженно кинула я. — Ответьте, пожалуйста, на вопрос. Мне было сложно стоять на своих двоих, поэтому я облокотилась на дверь. Печально, это не помогло, так как я медленно стала съезжать вниз от бессилия. — Селена Кей, 20 лет, семья – неизвестно, место рождения – неизвестно, причины переезда – тоже. От чего ты так бежала, милая моя? Молчание. Мужчина встал со своего стула и стал медленно приближаться. Я уже сидела на полу. Было приятно чувствовать прохладу, исходившую от двери. Было сложно уловить суть разговора. За все время сна я не отдохнула, словно досыпала всю ту оставшуюся долю, которую я не спала все эти годы. И тело все равно не отдохнуло, только стало больше просить сна. Я пыталась держать глаза открытыми, старалась сфокусироваться, так как понимала, что передо мной необычный человек, теперь роли поменялись, стоит свыкнуться. Я не смогу изменить правила наступившей игры. — Всего лишь..спонтанное решение Мужчина на секунду остановился. — Это неснятый теперь вовек души твоей грех? — Может, может. Но в этот раз я не вру. — Разве? – мужчина присел на корточки. — Да. А теперь ответьте на мой вопрос, - я наигранно улыбнулась, - пожалуйста Если в моих глаза теперь отображается вселенская усталость, то в глазах этого человека видно только заинтересованность. Усталость пропала, появились энергия и желание разузнать новое или же поиграть. А может и то и другое. — Мне интересна твоя личность, - откровенно признался он, от чего я сразу же проснулась. – Изучение мифологии – немного необычное направление, не считаешь? — Мифология – неотъемлемая часть жизни людей. Она существует и пой сей день, только совсем в другой форме. А люди ее видят поверхностно, не углубляясь дальше. Ведь там больше вопросов, загадок, а ответов нет. — Значит ты и в Бога веришь? Я сейчас же захотела ответить, но решила подумать над словами. Верю в Бога? — Кто есть Бог для каждого из нас? Для одной женщины – это человек, даривший ей ребенка, для второго мужчины – это надежда на лучшее, а для других людей – это пустой звук, ничего. Для меня же Богом являюсь только я. Право менять свою жизнь имею только я и отнимать ее у себя буду только я. Наверное, мои слова резки в звучании, а может и самодовольны, но это так. Бог для меня – это руководитель жизней, надежда и просто создатель судьбы. Многие говорят, толкуют, пытаются вбить в мозг, что Бог – един, он один и только он знает, что нас ждет, противиться ему – грех, страданий хочешь – думай по-другому. Но разве это правильно? Сейчас мы все имеем право на собственное мнение, на собственную веру. Я не пытаюсь оскорбить чье-то мнение, мне наоборот нравится, когда люди делятся подобными мыслями – начинаешь понимать, какие же мы все все-таки разные несмотря на схожесть проблем. Я уважаю мнение каждого человека, только если он уважает мое, не пытается навязать свое. — Но разве вера твоя устойчива? ‒ мужчина сел на корточки и поднял своей рукой мой подбородок. — Верить в себя – значит верить в ничто. Когда одна за другой будут происходить неудачи и падения, вся вера в себя у тебя пропадет. Милая, это не вера, ты не Бог для себя. Люди, которые ни во что не верят, самые слабые, у них нет силы, нет места, где они могли бы черпать ее. Так давай же я стану твоим Богом, стану тем, кто заставит тебя раскрыть прекрасные белые крылья, и я стану тем, кто сломает их, уничтожит все желание бежать к свободе, в бездонное небо. Я стану твоим Богом, я стану твоим всем. Я попыталась отдернуть подбородок, но не получилось. — Этого не произойдет! Никогда. Вера в себя никогда не угаснет. Я не тот, кого ты видел. Я не слабый человек, который из-за многочисленных проигрышей бросит все дело, возненавидит себя и перестанет верить в собственные силы. Пока есть я, пока моя душа свободна, пока тело принадлежит мне я буду верить в себя и никогда не приму своим Богом никого, в особенности тебя. Во мне полыхал огонь ярости. Я редко выходила из себя, злость и ярость для меня – чувства неопознанные. Не знаю, что буду делать в такие моменты, какую силу обрету, а какую потеряю. Чем будут заняты мысли и какие ошибки я совершу. Вот мой страх – страх неизведанности собственной души. — Так знай же, я всегда добиваюсь своего, и ты не исключение. Мужчина оскалился, провел своими сухими пальцами по моим губам, потом отпустил подбородок и рукой стал проходить по шее и по открытым ключицам. Я не понимала ход мыслей этого человека. Я не желала оставаться здесь, не желала становиться игрушкой в его руках. Не иметь право голоса, не знать чувство свободы, постоянно вдыхая этот прогнивший запах рабства – для меня было раздражающим. Мою волю не сломить. Сколько бы наказаний за непослушание я не буду переживать, сколько бы жестоких пыток я не перенесла, стержень не сломается, крылья станут прекраснее, светлее и чище, ведь я буду изменяться и изменяться в лучшую сторону. — Я не останусь у Вас — Останешься — С чего это? Рука мужчины уже находилась на моем плече, а после резко спустилась к кисти руки и послышался щелчок. Какой-то браслет теперь весел на моей руке, крепко сжимая ее. Я попыталась снять его, но он не поддавался, как будто стал второй кожей. — Что это? — Всего лишь браслет, блокирующий твою способность и отслеживающий все действия — Способность? — Об этом поговорим потом. А пока иди, отдохни. Тебе нужно набраться сил к завтрашнему дню. Дверь стала медленно открываться. Мне пришлось немного подвинуться к мужчине, чтобы дверь открылась свободнее. В комнату вошел снова мужчина с перевязанной головой и силой поднял меня на ноги. Он стал уводить меня в коридор, а я, брыкаясь, не выдержала и спросила: — Как Вас зовут!? Мужчина в шапке ушанке взглянул вновь на меня и, улыбнувшись уголками губ, сладостно произнес: — Федор Достоевский