Спорим?

      Что может быть приятнее всего после долгого трудового дня ночи? Правильно. Холодная… Мягкая… Такая родная… Постелька. Только вот какого-то хуя она не холодная, потому что на улице уже который день стоит жара. И это так удручает.       — Тайлер, я, конечно, люблю твои конечности и нечто, упирающееся в бедро, — не до конца провалившись в сон, на грани реальности мычит Джош, почувствовав вес чужого тела на себе, — но жарко кабздец.       — Ась? — будто не расслышав, переспрашивает Тайлер, растягиваясь в улыбке. Ему комфортно. Джош же рядом, а жара… Да хуй он на нее клал. Никакая болезнь, третья мировая, и, не дай бог, зомби апокалипсис не разлучит их. Что уж говорить о «прелестях» природы.       — Не притворяйся, что ты не расслышал, — Джош бурчит, но не скидывает с себя тушу парня.       — Я тоже тебя люблю, конфетка, — не подлиза. Констатация факта. И действует безотказно. Тайлер не приуменьшает значение слова «люблю», меняя тему. Но в каждый удобный и не очень момент он хочет говорить простое слово, несущее такой огромный смысл. И кто вообще вложил в него именно шевеление души человеческой, без которой больше и жить-то незачем.       — Хм, — все и так прекрасно знают, что дановское «хм» можно засчитать за «да». Он смирился с ситуацией, ведь не очень и сопротивлялся.       — Может, завтра сходим куда-нибудь? — даже ночью за окном чертовски жарко. На персональный ад не смахивает. А как же личный котел и слуги с опахалами? Не то… — Только не в гей-клуб. А то уже в пропитых останках печени сидит.       — Ещё вдруг случайно уведут тебя всего такого секси от меня, — Джош старается лечь на животе поудобнее. Раз уж ему предначертано проспать сегодня под хрупким грузом с наклейкой в паспорте «Тайлер Роберт Джозеф», то пусть их положение принесет минимум дискомфорта.       — Вот слушай… — Тайлеру удается превозмочь силу притяжения кровати и оторвать голову от спины Джоша. Парень утопал в запахе тела любимого. Его запахе. Без кучи дешёвых и дорогих средств парфюмерии. Джозефу было приятнее пропитаться их запахом, чем выливать на себя флаконы, как он делал раньше, — Ты вроде и похвалил, а вроде и подъебал. И ведь не поймёшь, что изначально было запланировано.       — Мгх, — снова усмехается Джош, прекрасно понимая, что не готов потерять Тайлера. Проходили. Знакомо. Не понравилось.       — Может, в ресторан? — Джош подумал, что это чудо уже заснуло, но, видно, не судьба.       — Там надо быть красивым, — замедленно отвечает Джош, — а из красивого у меня только ты.       — Опять подъеб?       — Мне лень сейчас это делать.       — Тогда, может, гамбургеры в парке? Пикантный соус, плавленый сыр, заляпанный подбородок. Ммм. Вкуснотища же. — Не унимается Тайлер. Теперь эта идея фикс не даст уснуть, пока они не определятся с местом завтрашнего выхода в свет. Общий выходной всё-таки.       — Наши желудки ближе к тридцати пяти начнут молить о пощаде, — глаголет истину Джош, учитывая рацион питания. Но, несмотря на это, оба парня умели готовить, и за место перед плитой иногда следовало побороться… Но место на гарнитуре возле него всегда занимала задница Тайлера. Вот стол иногда было жалко… И соседей…       — Тогда мы помрем в один день, — губы Тайлера оставляют невесомые сухие прикосновения к коже Джоша. Такие маневры дарят спокойствие и некую уверенность. Пока что смерть не для них. Они ещё ого-го.       — Ебать, ты, оказывается, у нас романтик, — не по-злому, но с металлическим отливом в голосе произносит Джош. — Помирать он собрался. Ага. Только попробуй!       — Куда я от тебя денусь? — Словно в пустоту спрашивает Тайлер и, не получив ответа на вопрос, произносит застрявший в воздухе ответ. Может, он и не требует этого, потому что и так всё понятно, но сказать определенно важно. Для самого Тайлера. Для них обоих. — Вот и я думаю, что никуда. И никогда.       — Никогда, потому что нет и не будет лучше, Тай, — несмотря на желание утонуть в цветных наркоманских снах, сердце Джоша играется, быстро-быстро пронося кровь по всему организму. — Тай-лер, хочешь, я сделаю тебе минет?       — С чего бы это? — Тайлер хмурит брови, не ожидая такого. Джош и раньше делал минет. Охуительный минет, тут не поспоришь. Но предлагать его сейчас? Когда они вот-вот в царстве Морфея? Да ещё и без заигрываний. Напрямую. — Не терпится поработать язычком или соскучился по моему члену? — Тайлер сильнее толкается пахом в поясницу Джоша, давая прочувствовать.       — После оргазма ты быстрее засыпаешь, — от Тайлера не ускользает полустон-полурык Джоша после нехитрых махинаций, но повторять их никто не собирается. А то у самого катушки слетят.       — Да мне что-то лень.       — Лень получать наслаждение и оргазм?       — Ага…       — Пиздец деградируем, конечно.       — Не то слово, — шепчет Тайлер, щекоча дыханием Джоша. — Ну ладно, — сдается он, откатываясь на своё место, которое всё же успело охладиться, — не буду на тебе липнуть.       Они лежат порознь десять секунд. Тридцать. Минуту.       Джош не выдерживает и, повернувшись на бок, прижимает Тайлера ближе к себе.       Жара жарой. А без тепла родного тела ни-ку-да.

***

      Ароматные булочки с кунжутом. Хрустящие соленые огурчики. Дополняющие друг друга соусы. Прожаренная котлетка. Смачные укусы раз за разом, не боясь замараться. Футболка не белая и не новая. А с подбородка… А что с него, если ты в компании парня, который всегда с радостью уберет капельку большим пальцем, показательно его облизнув. Да с таким хитрым взглядом. А если таких парня два! А взгляд не спрятан под солнцезащитными очками. Картина маслом. Ван Гог перевернулся в гробу.       — Знаешь, что ни говори, но еда на улице под жарким солнышком, под голубым небом, на зелёной травке куда лучше, чем в чрезмерно дорогом, я бы сказал до пошлого дорогом ресторане с улыбчивыми официантами, которые желают вставить твою кредитку себе в задницу. Романтика же, — смеется Джош, удерживая двумя руками гамбургер.       — Хорошо, — от уха до уха растянулась улыбка Тайлера, — вот только ты, на минуточку, бармен в дорогом гей-клубе, который иногда тоже хочет вставить эту карточку в самые темные места.       — Цикличность, мой друг.       — Ага, ещё скажи собрат по несчастью.       — Крепкая мужская.       — От «Тайлер я тебя люблю тымненужен» слышу.       — Кто бы говорил.       — Я и говорю.       — Вот и говори.       — Вот и говорю.       — Вот и говори.       — Вот и го- у тебя помидорки падают! — война войной, а предупредить о выпадающих ингредиентах по расписанию.       — Их! — всё же Джош был осведомлен вовремя и успел предотвратить то, что на первый взгляд предотвратить было невозможно.       — Хочешь ещё один вопрос на размышление? — спрашивает Тайлер, практически доедая свою порцию. Этот день идеален для таких вот совместных прогулок, но взрослые вынуждены прятаться в серых офисах, забивая в программы никому не нужные данные. А дети не выходят из дома, боясь пропустить обновления в смартфоне. — Как думаешь, если какой-нибудь умный человек создаст гамбургер, из которого не будут выпадать ингредиенты. Он будет популярнее, чем эти? Или вся прелесть в том, что они вот так вот разваливаются, а потом, когда всё закончилось, ты с наслаждением облизываешь свои пальцы, пусть это и негигиенично.       — Не знаю, — Джошу не до таких глубоких размышлений. Если бы, да кабы. Его интересует реальность. Вкус настоящего бургера, что он держит в руках. Восприятие солнечного света кожей. Щебетание птиц, обитающих среди деревьев этого парка. Парень, что сидит рядом и задаёт такие глубокие, но одновременно такие глупые вопросы. Улыбка, обнажающая зубы. Его мягкие, ухоженные пальцы рук. Обволакивающий голос. Воспоминания, которые зарождаются по окончанию каждого дня, проведенного вместе. Зубы. Голос. Кадык. Интимные позы. Принадлежащие Джошу стоны. Хрупкость. Нежность. Настойчивые поцелуи. Да, кажется, Джош готов влюбляться в Тайлера снова и снова. А кто ему запретит? — Может, весь смысл именно в этом. В том, чтобы умазюкаться, а потом сделать так, — Джош, запихнув последний кусок булочки в рот, никого не стесняясь, проталкивает свой палец вслед за ней, облизывая остатки кетчупа. И причмокивает!       — Это нормально, что, глядя на такую свинку, я возбудился? — Тайлер сегодня решил изменить своей привычке использовать яркие тени и подводку, и просто умылся с утра и… И всё. Чистая кожа без толики косметики.       — Нет, ну если Тайлер Роберт Джозеф так пожелает, — Джош без промедления, пока Тайлер ничего не успел сообразить, засовывает оставшийся не облизанный палец уже ему в рот. — Доволен? — Тайлер лишь постанывает в ответ, словно палец не в дешевом кетчупе, а в меду. Который собирали пчелы. Тридцать лет и три года. Цены такому меду нет.       — Вот и мое возбуждение, — вдыхает Джош, упиваясь увиденным. Хотя не ново. Но от этого не менее сексуально. Отношения же могут длиться десятки лет, но у некоторых удается поддержать огонь и страсть к друг другу. Почему они не могут стать такой же парочкой. Не убивать отношения обычным бытом. А продолжать жить и радоваться. Да, возможно, смахивать на подростков. Зато быть просто счастливыми. А не с криками, соплями и на смену «люблю» приходит «ненавижу». Этот путь не для них. Не тот сюжет приготовлен для этой парочки. Они сами ведут свою линию и не посмеют ни одной гадине сломать её.       — Кусь, — Тайлер действительно не упускает момента, чтобы укусить Джоша. Они начинают ржать, словно кони, лишь переглянувшись. Может, в еде была наркота? А может, это магия, происходящая между ними, когда достаточно всего лишь одного взгляда, чтобы начать улыбаться. Поймаешь смешинку и всё. Считай, пропал. Животы надорваны. А по телу разливается тепло. Не такое, как от алкоголя. Эти вещи абсолютно точно не сравнимы.       Они заваливаются на постеленное одеяло, переплетая пальцы. Смех быстро сменяется тишиной, едва разрушаемой сопением, шелестом листьев, всё тех же птиц. Иногда доносятся визги детей, что гуляют с мамашами. Одно сплошное умиротворение. Никто не достаёт. Не орет, что все делаешь не так. Потому что здесь и сейчас нет понятия «так». Всё идеально, как бы оно ни было. Играла бы Лана Дель Рэй вместе тишины — так. Людвиг Ван Бетховен — так. Завывание какого-нибудь бродячего музыканта — тоже так.       Надо ловить моменты. Этот — один из них. Особенный.       — Джиш, конфетка, может, на следующие выходные сходим ещё куда-нибудь, — слегка повернув голову в сторону своего парня, рушит тишину Тайлер. Ему бы хотелось отпустить все мысли. Очиститься. Он и так практически сделал это. Но Джош… Он словно вирус. От него не избавиться. — Недавно открыли одно крутое кафе недалеко от нас. Там всё уютно и без официантов с карточками-убийцами. Мы же сходим туда, правда?       — Одно условие, — разомкнув ладони, серьезно, поразмышляв, отвечает Джош, — за это ты меня сейчас поцелуешь! В губы. Нежно.       — Всего лишь раз? — притворно дует губки Тайлер, в упор смотря на Джоша.       Осмотревшись по сторонам и увидев, что на горизонте не намечается гомофобов, да и людей в принципе, Тайлер перебирается на коленки Джоша. И не раз, и не два поцелуя. Целая постановка. То борьба за доминирование, то укусы, медленно перетекающие в облизывания нижней и верхней губы. По очереди. Страсть идёт вслед за нежностью. Рвение почувствовать тепло спешит за чутким отношением друг к другу. Любовь бежит впереди планеты всей.