Красная Шапочка

      Вернуться она решила через три дня. Которые провела в размышлениях. Энн, видя заторможенность дочери, её необычайную задумчивость, только смеялась про себя и гадала в кого же влюбилась её повзрослевшая малышка. Она не спешила с расспросами, так как видела в ней себя и знала, что когда придёт время то Кристи́н первой заговорит и, если надо, попросит совет. Девушке по ночам снился проникновенный взгляд Ника, его тихое «ты знаешь». На утро третьего дня Кристи́н решилась поддаться своим чувствам и поспешила в лес, едва не забыв захватить корзину для грибов. Она пришла на то место, где облила Ника водой, и только села под дерево, как появился Ник. Сердце радостно заколотилось, когда парень лёг на землю опустив голову Кристи́н на колени. — Ник! — возмущённо воскликнула девушка, хоть и не имела ничего против. — Ты пришла, значит приняла мои чувства, — лучезарно улыбнулся парень, — мы просто перешли на новый уровень. Осталось узнать друг о друге побольше, а потом перейти на новый уровень — поцелуи. — По… — только и смогла пискнуть смущённая девушка. — Перестань меня смущать! — Не могу, ты такая милая, — признался Ник подхватив прядь её золотистых волос и пропустив между пальцев. — Расскажи, чем ты любишь заниматься? — Хм, я люблю читать. Ещё люблю собирать грибы. О, я обожаю осень. — В моих краях осень длится около полугода. — Правда? — обрадовалась Кристи́н. — Чудесно. А чем ты занимаешься? Не считая охоты. — Охота занимает почти всё моё время. Но это было до встречи с тобой, теперь это время только твоё.       Кристи́н накрыла его лицо ладошками. — Ты когда-нибудь перестанешь говорить такие смущающие вещи? — Нет, — рассмеялся Ник.       Почти каждый день они встречались у этого дерева, разговаривали часами, сидели на берегу речки и плескали в друг друга водой, потом Ник помогал Кристи́н собирать грибы и провожал до края леса. Энн уже не знала куда девать грибы — она не успевала их обработать, как Кристи́н приносила ещё. И попросила дочь бегать на свидания без корзины, или хотя бы взять маленькую. В следующий раз Кристи́н не взяла корзину, предвкушая провести время под деревом, где Ник будет лежать головой на её коленях. В такие моменты Кристи́н зарывалась пальцами в его жёсткие волосы, а Ник перехватывал её руки и зацеловывал каждый сантиметр кожи. Но в этот раз она повстречала совершенно другого человека. Из-за дерева к ней вышел Бен. — По твоему растерянному виду, я понимаю, что ждала ты не меня, я прав? — Бен, что, что ты здесь делаешь? — она огляделась. — Я заметил, что ты пропадаешь в лесу, даже больше чем в прошлом году. И я проследил за тобой, — Бен медленно шёл на Кристи́н. — Какое право ты имеешь следить за мной? — Ты моя невеста! — Я тебе никто! — крикнула Кристи́н отступая и в этот миг Бен прыгнул на неё и схватив в объятия повалил на землю. — Это не тебе решать, дорогая, — горячий шёпот обжёг ей ухо.       Сил Кристи́н не хватало чтобы оттолкнуть его хоть чуть-чуть, а Бен всё сильней наваливался на неё покрывая шею и плечо горячими сухими поцелуями. Кристи́н пыталась увернуться, отталкивала его лицо от себя, но Бен перехватил её руки, зажав сильными пальцами запястья. И когда свободной рукой он провёл по бедру девушки, задирая платье, она поняла, что Бен не остановится и её окатило волной животного страха. — Нет, Бен, остановись! Бен, не надо, умоляю. Ни-и-ик!       Раздалось рычание и Бен кубарем скатился с Кристи́н. Подскочив он оказался лицом к лицу с волком. Огромным, серым, с коричневой полосой вдоль хребта. Жёлтые глаза смотрели со злобой, он не переставал скалиться, обнажая большие белые клыки и вязкая слюна капала на землю. Бен потянулся к ножу, который он носил на поясе, но волк не стал ждать — он набросился первым и повалив парня медленно склонился к его лицу. Кристи́н завизжала и закрыла глаза, чтобы не видеть смерть Бена. Настала тишина, но вопреки ожиданиям Кристи́н после Бена волк не бросился на неё. Превозмогая себя она открыла глаза. Волк стоял у тела Бена и смотрел на неё. Девушка отползла назад забыв наставления старых охотников не смотреть в глаза хищнику. Его жёлтый взгляд словно магнит притягивал, не отпускал, а шрам, пересекающий глаз, выглядел так знакомо. Кристи́н знала этот шрам. Она целовала его каждое их свидание… с Ником. И догадка пронзила её — перед ней был Ник.       Она перестала отползать и едва слышно позвала его: — Ник? Это ты? Это ведь ты, правда?       Волк пошёл на неё и Кристи́н, как не старалась, всё же закрыла глаза. — Кристи́н, милая, не бойся, посмотри на меня, — знакомый, такой ласковый и родной голос, нежный взгляд синих глаз. Кристи́н потянулась к нему и… ударила. — Ты когда собирался сказать мне о том, что ты оборотень? — гневно спросила она. — Как твои руки? — Ник осмотрел запястья девушки и нахмурился. — Ублюдок. — Ты его… Он мёртв? — Пока жив, — скрипнул зубами Ник. — головой о камень ударился.       Всё более проступающие следы на её шее взбесили Ника. Он прикоснулся губами к её холодному, покрытому по́том лбу. Увести её отсюда, потом вернуться и убить его. — Кристи́н, идём со мной. Я уведу тебя отсюда, пожалуйста, Кристи́н. — Я не могу, — лна поднялась с помощью Ника. Тело ломило, но сейчас это было ей не важно. Она прижалась к нему и обняла. — Я не могу уйти без мамы, понимаешь? И ещё бабушка, а если ты его убьёшь… Ник, всё так сложно.       Прижав девушку к себе Ник тут же отстранился и заглянул ей в глаза. — Кристи́н, уходи отсюда. Я вернусь за тобой позже. Обещаю. — Ты… ты его не убьёшь? — Не убью. А сейчас уходи. — Ты вернёшься за мной, Ник? — Я пообещал. Уходи. Ну же!       Кристи́н притянула его к себе, поцеловала и со всех ног бросилась домой. Прошёл месяц и произошло событие взволновавшее всю деревню: умерла ведьма. В один из вечеров в дом Энн постучались женщины. Их советом было решено, что Кристи́н, как последняя из рода, должна продолжить дело ведьмы, а для этого ей надо было переселиться в дом в лесу. Ошарашенная Кристи́н не нашлась, что сказать, но Энн временно разрешила ситуацию сказав, что дочь не может прийти в себя после смерти любимой бабушки и кое-как уговорила женщин подождать немного. На том и порешили: Энн выиграла время, а женщины остались уверены в появлении новой ведьмы.       В течение этого месяца Кристи́н каждый день приходила на место их с Ником встречи, подолгу стояла и ждала, потом возвращалась домой. Энн с щемящим сердцем наблюдала за мучениями дочери, но на все попытки поговорить, Кристи́н только грустно улыбалась и говорила, что скоро всё наладится.       К дому Мари ходила только Энн, больше для вида — ей хотелось помочь дочери, и её ежедневные походы в лес и свои более редкие походы в дом матери Энн объясняла женщинам из деревни тем, что будто это всё подготовка — жители деревни давили на Энн и Кристи́н, настойчиво обьясняли, что без ведьмы нельзя, она обязана лечить, помогать, защищать лес и окрестности колдовством. Мрачную же Кристи́н жители воспринимали на ура, им казалось, что девушка уже вживается в роль ведьмы, но больше всех вдруг оживилась мать Бена — тётушка Тина. Она и раньше была согласна с его выбором будущей жены, но когда стало понятно, что Кристи́н ещё и ведьма, её радости не было конца. И, чтобы пресечь попытки отобрать у неё этот лакомый кусочек, она объявила всем, что Бен и Кристи́н, ещё до его отъезда, в семейном кругу были помолвлены и благословлены. Не все в это верили, но против напора жены главного охотника деревни никто не решился пойти. Энн сомневалась, что дочь решилась на помолвку с Беном и в один из дней решила с ней поговорить. Когда Кристи́н вернулась из леса Энн помогла ей снять плащ, который они подбили мехом из-за наступившей зимы, повесила его ближе к печке, налила ей чай, поставила разогреваться суп и, наконец, решилась на разговор: — Кристи́н, ты правда выходишь за Бена?       Девушка не сразу услышала вопрос, погружённая в свои мысли, и только когда Энн повторила его, удивлённо изогнула бровь. — С чего ты это взяла, мама? — Тётушка Тина так говорит, да вся деревня так говорит. Вы с ним помолвлены? — Нет, — Кристи́н устало закрыла глаза и сделала большой глоток обжигающего чая. — Я другого люблю, мама.       Энн прижала руки к груди, с волнением и радостью тихо выдохнула — она была счастлива, что ей удалось наконец поговорить с дочерью. Несколько минут она не решалась задать следующий вопрос и только когда услышала булькающий разогревшийся суп всплеснула руками, засуетилась, вынимая суп и разливая по тарелкам. Её накрыл детский восторг и, не зная чем занять себя — ей вдруг захотелось переделать все домашние дела: подоить корову, связать яркий шарф, но Энн всё же присела на стул и спросила: — Это какой-то охотник, да? Все парни от шестнадцати лет уехали на охоту, — ни она ни Кристи́н не притронулись к ароматному супу. Энн захватила щепотку сушёной зелени и бросила в тарелки, так аромат стал ещё ярче и Кристи́н взялась за ложку. Энн с удовольствием смотрела как дочь ест и продолжила: — Ты каждый день ходишь в лес, потому что ждёшь кого-то из них, да?       Кристи́н посмотрела на мать которая светилась, как рождественская елка, с детским любопытством ожидая ответа и впервые за долгое время искренне рассмеялась. — Нет, мама, это не парень из нашей деревни. — Ой, — Энн на миг задумалась, потом зачем-то перешла на шёпот: — Это чужак? — Да, мама.       Энн подалась вперёд. — Как зовут? — Ник, — тепло разлилось по телу Кристи́н и она повторила: — Его зовут Ник. — Какое мужественное имя, — Энн с серьёзным видом кивнула. — Почему бы тебе нас не познакомить? Ты знаешь, я рада… Он что, бросил тебя? О, святые угодники? Ты беременна? — Кристи́н отложила ложку, но Энн так тараторила, что перебить её было сложно. — Ты не переживай, мы уедем отсюда, никто не будет показывать на тебя пальцем. Ох, я стану бабушкой — это такое счастье. Хочешь я прокляну его? Воспользоваться и бросить мою славную девочку!       Глаза Энн горели гневом, она даже потрясла кулаком куда-то в пространство. — Мама, Ник не бросал меня, — Кристи́н накрыла ладонью пальцы матери. — И я не беременна, Ник… мы… Мы только целовались, — при этом девушка, смутившись от признания, опустила голову, но тут же резко выпрямилась. — Ты сказала, что проклянёшь его? Мама, ты ведь не умеешь…правда?       Энн вздохнула и накрыла ладонь дочери двумя руками, крепко сжимая и на несколько секунд прижала их ко лбу, выдохнув. — Кристи́н, ты не стала ведьмой, это я ведьма. Не злись только. — Почему я должна злиться? Я просто не понимаю. Почему ты ведьма, если все говорят, что я должна ею быть, и почему ты молчала, и?.. И почему ты не скажешь об этом? Мама? — Бабушка, она первой поняла, что ты влюбилась, поэтому и дала тебе кольцо, — Энн обвела кольцо на пальце дочери мизинцем. — Когда я влюбилась, Мари отдала мне его. Когда я увидела его у тебя, поняла, что настало твоё время и я пошла к Мари. Мы поговорили и решили, что наших несчастливых судеб достаточно — пусть твоя будет счастливой, замужней, с кучей детишек. А для этого не нужно становиться ведьмой, понимаешь? — Кристи́н молчала и Энн отпустила её руку. — Почему ты не сказала никому? — Я не знаю почему не сказала тебе, дочка, — женщина покачала головой. — Возможно потому, что ты была закрыта для разговора, вся в себе. Я подумала пусть сначала разберётся со своими чувствами, а потом… К тому же я была не уверена, не знала кого ты выберешь в мужья и хотела… — Что же ты хотела, мама? — тихо спросила Кристи́н. Её сердце заколотилось — неужели у них одинаковые мысли?! — Я думала уехать отсюда, — призналась Энн и Кристи́н бросилась к ней с объятиями. — Кристи́н? Энн была немало удивлена, что вызвало у дочери такую реакцию. — Мама, мамочка, — Кристи́н отстранилась, — Ник мне предложил то же самое, понимаешь, мама? Я не хотела уезжать без тебя, и сразу не дала ему своё согласие. — О, святые угодники, — Энн прижала ладонь ко рту. — Он вернётся скоро и мы все уедем вместе, мама. Я так счастлива, что ты не против!       Энн часто-часто закивала, рассмеялась, смахивая слёзы пальцами. — Мамочка, не плачь, всё будет хорошо. Ник такой замечательный, он тебе обязательно понравится. — Да, — Энн смахивала всё ещё продолжавшие литься слёзы и Кристи́н тоже расчувствовалась. — Он мне уже нравится.       Они плакали, хохоча над друг другом и собой, потом Кристи́н потянула мать на середину кухни и закружила в танце. — Мы уедем, правда, мама? — Да, Кристи́н, — они остановились, Энн обхватила ладошками лицо дочери и с любовью разглядывала. — А теперь расскажи мне, какой он, твой Ник?       Кристи́н вздохнула, раздумывая, потом выдохнула: — Он лучший, — Энн рассмеялась, прижимая к себе дочь. — Очень ёмко.       Утром следующего дня Кристи́н разбудил звук трубы. Она подскочила с кровати и бросилась к окну. Снаружи была толпа народу. Они встречали охотников. Ей было видно как они с важным видом едут по главной улице, потом показался нагруженный обоз. При виде него крики довольных людей могли оглушить. Почему-то обоз остановился около дома Энн и Кристи́н. Деревенские бросились к нему и стащили то, что смогли добыть охотники, на землю. Один из детей бросился к окну и Кристи́н сразу же распахнула его. — Кристи́н, иди посмотри — Бен убил того оборотня, который напал на тебя! — мальчишка захлёбывался словами от восторга. — Он такой огромный…       Кристи́н уже не слышала, что он говорил — она выбежала из дома. У калитки она на миг в нерешительности остановилась и её нагнала мать, набросив ей на плечи меховую накидку. — Кристи́н, что случилось? Ты совсем белая, — Энн трясло от вида дочери. Она была бледная, босая, в одной ночной рубашке, а взгляд остекленевший. — Кристи́н, дочка?       Одеревеневшей рукой девушка отворила калитку и не видя и не слыша, что происходит вокруг, медленно шла вперёд, туда, где виднелся огромных размеров волк. С коричневой полосой вдоль хребта. С приоткрытой пастью с запёкшейся кровью. С мёртвыми белесыми глазами. Кристи́н стояла словно статуя, не чувствуя ногами холод снега, не видя, как к ней подошёл Бен. Он накрыл её своим тёплым плащом и с беспокойством спрашивал что-то. Рядом плакала Энн, тётушка Тина хватала девушку за руки и кричала сыну, чтобы тот бежал домой и принёс невесте сапоги. Кто-то из деревенских крикнул, что ведьме холод нипочём. Кристи́н приоткрыла рот и все замерли, ожидая её слов. — Они его убили, мама, — тихо произнесла она и окружающие приняли это с восторгом. Им казалось, что ведьма в шоковом состоянии от благодарности за убийство напавшего на неё оборотня. Тётушка Тина больше всех суетилась, обнимая словно неживую девушку и довольно приговаривала: — Убили, доча, убили. Никто больше тебя не обидит, мы теперь семья, не дадим тебя в обиду. Бен, — она повернулась к сыну и отвесила ему подзатыльник. — За что, мама? — возмущённо спросил Бен под смех односельчан и охотников, которые не спешили спешиваться с лошадей, свысока ловя слова благодарности и восхищённые взгляды. — У тебя невеста мёрзнет, а ты стоишь, — тётушка сильней запахнула плащ на груди Кристи́н. — Неси её в дом, дуралей. — Понял, — Бен подхватил Кристи́н на руки и широким шагом направился к её дому. За ним спешила не на шутку встревоженная Энн. От дальнейшей помощи Бена и его матери она отказалась и оставшись наедине с дочкой, она потеплее укрыла её одеялом и сидела рядом, не переставая плакать. Кристи́н была похожа на восковую куклу, казалось, что она даже не дышит. Энн часто прикладывала руку ей на грудь, чтобы убедиться в обратном. Наконец поняв, что её слёзы результата не принесут, Энн поспешила на кухню, чтобы приготовить успокаивающее питьё. — Ведьма я или не ведьма всё же, — бормотала она себе под нос, растирая травы в ступке.       Когда она вернулась в комнату, девушка сидела, откинув одеяло. Взгляд стал чуть более осмысленным. — Кристи́н, милая, — Энн бросилась перед ней на колени и протянула кружку. — Выпей, пожалуйста, это тебе поможет. — Они убили его, мама… — Да, милая, убили, — подтвердила Энн, решившая, как и все, что Кристи́н подверглась нападению со стороны оборотня. — Они убили его, мама, — повторила Кристи́н обнимая себя руками и раскачиваясь вперёд-назад. — Убили. Убили. Они его убили. — Убили, убили, доченька, — успокаивающе гладила её пор колену Энн, но отшатнулась когда Кристи́н взглянула на неё пустыми глазами. — Они убили Ника. Моего Ника. Убийцы.       Энн осела на пол выронив кружку и облив горячим напитком ноги дочери. — Ты влюбилась в оборотня, — ошарашенно прошептала Энн. — Ник, что же мне делать? — Кристи́н схватилась за голову. — Что мне делать теперь?       Она продолжала раскачиваться, пока постепенно её не начал охватывать гнев. Гнев к Бену, который пытался её изнасиловать и свалил вину на Ника. Гнев на маму, которая ничего не понимает. Гнев на Ника — он не сдержал своего обещания, позволил себя убить. Ах, если бы она тогда не настояла, чтобы он сохранил Бену жизнь. — Убью его, — тихо произнесла Кристи́н перестав раскачиваться и выпрямилась, решимость наполняла её быстро, как вода пустой сосуд. — Да, я убью его, это верно.       Она встала и вдруг громко, со злобой, расхохоталась. Энн, перепуганная, опомнившись, бросилась обнимать ноги дочери, не давая ей и шагу ступить. — Милая, успокойся, — Энн крепче обхватывала ноги, пока вырывающаяся Кристи́н не упала на кровать, тогда женщина забралась на кровать и легла рядом, обняв дочь за талию, но силы и решимость вновь покинули девушку и она разревелась. Разревелась сильно, горько, хватаясь за ночную рубашку, словно вместе с ней пытаясь вырвать из груди эту разом наваливнуюся боль. — Я не могу, — стонала она, выгибаясь, — не могу без него, мама. Я умру! Не хочу! Не хочу-у-у!       Энн похолодела. — Ты меня сейчас не услышишь, прости меня, — и что-то тихо зашептала. И Кристи́н понемногу затихла, на неё навалилась тяжесть и пустота, девушка уснула, а Энн лежала рядом и долго пела колыбельную.       Проснулась Кристин на следующее с невероятно сильной головной болью. Энн сидела рядом, на коленях лежал молоток. — Мама? — Кристи́н сжимала голову руками пока садилась. — Прости меня, но это был единственный способ, — глаза Энн были ещё более опухшие, чем у девушки. — Нельзя говорить матери, что ты хочешь умереть.       Девушка ничего не ответила. Стыд за сказанное заглушала боль от потери любимого. Она хотела объяснить это матери, но Энн не нуждалась в этом. Она заговорила сама: — Ты помнишь, я говорила тебе, что получила кольцо от Мари? Я не сказала тебе, что не взяла его — отдавший кольцо сокращает свою жизнь, — дрожь пробежала по телу Кристи́н, на мгновение боль ушла, но тут же снова охватила голову обручем. — Ты не вздумай винить себя. Мари знала на что идёт. Жалеть её тоже не нужно — кольцо даёт возможность прожить дольше, чем обычному человеку даётся, Мари уже было больше двухсот лет. Она сама точнее не сказала бы, — Энн выдохнула. — Я не воспользовалась кольцом, когда умер твой отец. Думала, что я сильная, выдержу. Выдержала. Но только благодаря тому, что у меня была ты, Кристи́н. Моя маленькая, послушная, ласковая девочка.       Энн провела по рукояти молотка пальцами и улыбнулась Кристи́н. — Голова болит, я знаю. Прости, это было на тот момент лучшее решение.       Кристи́н дышала через раз, пропуская пульсирующую боль в висках. Голову все сильней стягивало невидимым обручем и, казалось, что если она двинется то череп треснет, и девушка закрыла глаза представляя перед собой образ Ника. Он улыбался, покусывая травинку. — Кристи́н, ты должна воспользоваться кольцом. — Что? — девушка дёрнулась и тут же замерла, мучительно пережидая головную боль. — Что ты имеешь в виду? — ей пришлось шептать, казалось так легче чем говорить в полный голос. — Что вообще это за кольцо? — Это кольцо… Оно позволяет исправить ошибки. Но за это оно требует свою цену, — Энн облизнула пересохшие губы. — Твою жизнь. Как только ты снимешь кольцо — твоя жизнь оборвётся. Поэтому я прошу тебя, доченька, — Энн тоже перешла на шёпот, заливаясь слезами. — Я тебя умоляю, как только всё закончится — не снимай кольцо. Даже на миг. Иди сюда.       Энн села на пол и Кристи́н медленно, задержав дыхание, сползла с кровати, села напротив Энн не понимая, что происходит и почему мать непривычно серьёзная. Энн сама открыла кольцо, вытащила изумруд и положила на пол. Потом подвинула дочери молоток. — Стыдно признаться, но я иногда жалела, что не воспользовалась кольцом, — призналась Энн. — Когда ты разобьёшь камень, время обернётся вспять. Тебе нужно представить момент, где бы ты хотела оказаться вновь. Ты понимаешь? — Кажется да, — Кристи́н начала понимать, что происходит. Бледная, как и мать, она начала дрожать. — Я хочу вернуться в тот день, в последний день когда мы с Ником встречались. — Хорошо представь этот день, другого шанса у тебя не будет. Это твой шанс всё исправить. — Но как же ты, мама? — Я всё забуду, но Мари ещё будет жива — она поймёт, что произошло. Не волнуйся за меня.       Кристи́н взяла дрожащей рукой молоток, нерешительно посмотрела на мать. Воображение вновь подкинуло ей Ника и Кристи́н замахнулась молотком. Остатки неверия пропали, и в последний раз обратившись к матери: — Я вернусь за тобой, — дождалась её кивка и опустила молоток на камень: — Обернись вспять!       Всё мигом закружилось и Кристи́н замутило. Закрыв глаза она сдержала тошноту. — Всё хорошо, лапуля?       Сначала Кристи́н решила, что это мать спросила, но тут же осознала, что голос принадлежит ему. Тошнота, головокружение пропали, она распахнула глаза. Над ней склонился Ник. Синие глаза с беспокойством рассматривали её, извечную травинку он выбросил и взяв пальцами её подбородок заставил чуть запрокинуть голову. — Это от голода, да? Ты всегда так мало ешь. Садись, ты не пойдёшь домой, пока нормально не поешь. — Ник, — он ей снится? — Да. — Ник, — Кристи́н протянула руку и коснулась небритой щеки парня. — Да? — Ник изогнул бровь. Она ещё не тянулась к нему сама. Только на прошлом свидании, решилась коснуться губами его шрама, да и после так сильно покраснела, что Ник едва смог сдержать смех, чтобы не спугнуть её, похожую на маленькую боязливую пташку. Возможно она стала смелее, хорошо, что он тогда не рассмеялся. — Ник, я так тебя люблю, — у парня отвисла челюсть, а Кристи́н надеясь, что это не сон, притянула его к себе и покрыла губы, щёки, нос, глаза и шрам короткими поцелуями.       Обрадованный таким развитием событий, хоть немного и ошеломлённый внезапной переменой девушки, Ник не мог решить наклониться ему, чтобы Кристи́н было удобнее, или опуститься на землю. Но девушка уже, к его сожалению, отстранилась. — Ник, ты настоящий, — пробормотав сквозь слёзы Кристи́н открыла кольцо. Изумруд был там. — Конечно, — совсем запутанный парень не нашёл решение лучше, чем пошутить: — Можешь везде проверить — я настоящий везде. — Дурак, — Кристи́н обхватила его руками за талию вдыхая его запах. Настоящий, такой дурманящий запах. Поцеловав её в макушку и гладя по плечам, Ник спросил: — Что происходит, лапуля? — Ник, забери меня с собой, — не отпуская парня девушка запрокинула голову. — Забери к себе, туда, где живёшь. — Ты говоришь серьёзно? Мне кажется тебя кто-то подменил, — пошутил Ник, но Кристи́н чувствовала как у него сильно заколотилось сердце и улыбнулась. — Никто меня не подменял, просто я изменилась. Немного. — Немного? — Совсем чуть-чуть, — прошептала Кристи́н. — Ты заберёшь меня? — Чёрт возьми, да! — счастливо расхохотавшись Ник подхватил девушку и закружив, опустил на землю нежно поцеловал. — А твоя мама? Нам надо познакомиться, получить благословение? — Нет, — Кристи́н вздрогнула и Ник, почувствовав это, нахмурился. — Я хочу сказать — она тебя уже знает. Заочно. И одобряет. — Ну это неплохо, — Ник почесал подбородок. — Моему отцу, прежде чем он женился на матери, пришлось три года обивать порог дома её родителей и доказывать серьёзность своих намерений. — Три года, — ахнула Кристи́н. — Ну, таковы у нас правила в нашей…       Ник замолчал и убрал руки девушки. Отойдя на два шага назад он опустился на одно колено, опёрся рукой о землю и тихо, немного мрачно произнёс: — Прежде чем ты согласишься, я должен показать тебе свой секрет, — Ник опустил голову. — Но знай, чтобы не произошло, я никогда тебя не обижу. Что бы ты не сделала. Кристи́н, я готов умереть за тебя, готов умереть и от твоих рук.       Кристи́н кивнула, зная, что сейчас произойдёт. В прошлый раз она трусливо закрыла глаза и не видела трансформации Ника из оборотня в человека, но сейчас смотрела не отрываясь, хоть так же немного боялась. Тело парня быстро начало покрываться густой шерстью, он стал больше в размерах, по спине проявилась коричневая полоса. Несколько мгновений и перед Кристи́н стоял огромных размеров волк. Оборотень, мысленно поправила себя девушка и поджала губы, чтобы не рассмеяться — настолько мило и забавно выглядел этот большой оборотень понурив голову, поджав уши. Кристи́н понимала, что Ник ждёт и боится, что она, подобрав юбку, с криком умчится в деревню. Или помрёт от страха прямо тут. Ни криков, ни звука падающего тела не послышалось и оборотень поднял голову. Девушка с такой любовью и таким восторгом в глазах смотрела на него, что он удивлённо крякнул. — Ты такой милый, — Кристи́н бросилась рядом с ним на колени и запустила руки в шерсть. — И совсем не ухаживаешь за своей шерстью, — пожурила она его, сминая местами комковатую нечесаную шерсть. Оборотень тряхнул головой, но Кристи́н продолжала радостно щебетать: — Но это ничего, теперь у тебя есть я! Я буду часто расчесывать тебя, и шерсть будет шёлковой, мягкой, а на тебе так будет приятно спать… Ник?       В миг обернувшись обратно парень сидел перед девушкой прижав кулак к носу и выглядел он настолько смущённым, что Кристи́н на этот раз не сдержалась и залилась смехом. — Ты меня не боишься? — Я тебя люблю, — призналась вновь в своих чувствах девушка. — Оказывается ты умеешь смущаться. — Это первый и последний раз. — Жаль, — надула губы Кристи́н. — И ты согласна пойти со мной? — вновь спросил Ник. — Согласна. Прямо сейчас.       Встав Ник протянул ей руку и девушка с радостью приняла её. — По ночам опасно, я буду нести тебя, — Кристи́н радостно встрепенулась и Ник рассмеялся. — Да, в образе зверя. Нам придётся идти около двух недель. Через леса. Без тёплой постели. Без мягкой подушки. Без возможности помыться. Без вкусных пирожков, — перечислял Ник внимательно следя за реакцией Кристи́н, но та лишь кивала. — Помыться можно в речке, еду ты добудешь, а постель заменишь тоже ты, — Ник запрокинул голову и выдохнул. — Что? — Я просто люблю тебя, — ответил Ник и подхватив девушку, вброд перешёл не глубокую речку.       Кристи́н в последний раз посмотрела в сторону родного леса, за которым были дома вновь живой бабушки и мамы, потом положила голову на плечо Ника. Шесть месяцев спустя.       С уходом дочери и смертью Мари Энн осталась одна. Она поселилась в доме Мари. Отдав коров, она оставила при себе лишь козу и несколько кур. Даже этого ей одной было много. У нее получилось отвадить жителей деревни, сказав, что Кристи́н, чтобы стать ведьмой, нужно около года. Недовольные, деревенские всё же согласились подождать, и ждала Энн. Ждала когда вернётся Кристи́н. Каждый день она выходила из дома, садилась на скамейку и смотрела на лес до тех пор пока не замерзала. Весной ей стало дышать легче. То ли от того, что время прошло достаточно, то ли от предчувствия хорошего события. И ведьминское чутьё её не подвело.       Когда лето вступило в свои права, однажды утром на краю леса показался закрытый обоз. Им правил молодой парень. Когда он подъехал ближе и остановил лошадей, Энн разглядела, что глаз его пересекал большой шрам, который совсем не портил его внешности, даже наоборот. Приветливо помахав Энн словно они были знакомы, парень соскочил на землю обошел обоз и помог спуститься девушке. Её лёгкое синее платье не скрывало округлившийся живот, а парень так бережно и заботливо поддерживал её, смеясь когда девушка била его по руке. — Ник, я беременная, не немощная и сама могу прекрасно идти, отпусти. — Тут много опасностей, дорогая. Вот, к примеру, вот этот валун. Кто вообще ставит на дороге валуны?       Охнув, девушка смахнула ножкой «валун» с пути. — Перестань каждый камушек называть валуном.       Энн слушала их разговор находя пару очень милой. Она решила, что они приехали к ведьме, не зная, что Мари давно нет, и даже мысль о том, что голос девушки ей знаком, Энн до последнего отметала, пока девушка не произнесла волнующее: — Здравствуй, мама. Мы приехали за тобой.