Потому что ты идиот, Эрен...

День обещался быть прекрасным. В коем-то веке Леви сумел нормально поспать не смотря на бессонницу, мучавшую его уже не первый год. К счастью, темные шторы не пропускали ни единого лучика солнца, чему хозяин комнаты был безмерно рад. Сегодня выходной, а значит можно поваляться в постели подольше. Можно было бы… – Эй, спящий принц, ты там уже встал? Надеюсь, не забыл о том, что к нам сегодня переезжают Карла с сыном? – после двойного стука послышался голос отца из-за двери. «В СМЫСЛЕ?!» – Какое нахрен «переезжают»? – язык заплетался, а мозг все еще плохо соображал. – Я говорил тебе об этом уже несколько раз, в наушниках меньше сидеть значит нужно. И да, готовься, они приедут в обед около 14:00, у тебя есть еще время привести себя в человека. Кстати ее сын – омега, это так, вдруг тоже прослушал, – как бы между прочим добавил в конце старший альфа после небольшой паузы. – Блять. Ее гомноед омега? мне посрать. – Ой не советую тебе так говорить, думаю Эрен обидится. Ему еще придется привыкать к тебе, так что не пугай пацана с первого дня. «Чего… ЭРЕН?! ЭРЕН БЛЯТЬ?!» – КАКОЙ НАХУЙ ЭРЕН ?! Дверь открывается и Кенни видит картину которою еще никогда не видел, он был более чем уверен, что до называния этого имени, его сын лежал и даже не собирался вставать, но сейчас Леви уже сидел на кровати, накрытый по пояс одеялом с непривычно широко раскрытыми глазами, а рядом лениво зевала только что проснувшаяся собака. – Обычный, живой, как тебе больше нравится – выбирай. После этих слов альфа покидает покои младшего с коварной ухмылкой, не зря все-таки он оттягивал момент с раскрытием имени главного нового жителя этого дома, все что он говорил это лишь что его новая избранница переедет к ним в дом. Хотя и это его сыном оказалось незамеченным. Леви же не знал, как на это реагировать, в нем смешивались самые разные чувства, потому что Эрен … Его истинный, чье имя еще с 5 лет высечено на его запястье. Обычно на теле альфы проявляется надпись лишь после того, как он поставит метку своему истинному омеге, но было еще 5 % случаев, где все было иначе. Они могли быть абсолютно отличающимися друг от друга. В случае же Леви это произошло из-за снов, снов в которых он видел будущее. Когда ему почти исполнилось пять лет, альфе они начали сниться, сначала просто ребенок с большущими изумрудными глазами, потом уже и подросток. Поначалу было все хорошо, но с очередным ведением, глаза, которые ранее светились счастьем становились все более и более безжизненными, ясную улыбку сменила печальная, и в какой-то момент полились слезы. Этот сон ему впервые начал сниться в четыре с половиной года, и с каждым его повторением на теле ребенка начали проявляться буквы. В немс каждым разом добовлялось все больше и больше новых деталей: пустота, окружающая их двоих в самом начале, с каждым сном все больше и больше походила на какое-то помещение незнакомое пока еще альфе. Эрен сказал, что смертельно болен и нужно срочное лечение. Очень часто именно на этом моменте все и обрывалось, наступала темнота, а после малыш лишь в панике открывал глаза и всматривался в темноту , окутывающую его собственную комнату, в попытках успокоиться. Тогда, несмотря на свой возраст, он решил, что никогда не допустит что бы подобное произошло, а мама поддерживала и говорила, что тот сделает все правильно, и что он обязательно будет сильнее папы. В тот момент Леви не до конца понимал что именно имела ввиду под этими словами Кушель. Но женщина улыбнулась и сказала, что со временем он все поймет. И он понял. Когда за месяц до его шестилетия мама умерла… Как оказалось от рака… С тех пор он ненавидел отца. Сильно ненавидел… За то, что тот зная заранее ничего не потрудился сделать. Теперь он понял горечь потери, ведь Кушель была ему самым близким человеком. Смерть матери очень сильно повлияла на ребенка и заставила в столь раннем возрасте понять то, чего некоторые взрослые не до конца осознают. Леви больше не мог радоваться элементарным вещам, коими мог легко восхищаться ранее, больше ничего не вызывало у мальчика ни яркой радости, ни яростного гнева. Ничего, кроме папы. Казалось, все эмоции сейчас не были присущи ему, а на месте их настоящих, теперь остался только их оттенок. Раньше, он случайно подслушал разговор мамы с отцом: – Зачем ты ему говоришь, что все будет в порядке, если все может оказаться иначе? Ты представляешь каким это будет для него ударом, если … – Нет! Не забывай что у него мой характер, а не твой! Помнишь случай с Микасой когда на нее напал альфа? Тогда она прибежала вся в слезах, хорошо, что в тот момент рядом оказался тот прохожий и ничего плохого не случилось. А теперь подумай, ради чего он тренируется и обучается с тобой орудовать ножом. Он боится что такое может повторится, и не хочет этого допускать. Думаешь и здесь он будет сидеть сложа руки? – Но что, если… – Не если. Когда ты уже, наконец, поймешь, что вы с ним абсолютно разные люди? Ты готов со всем смериться, принимая все удары судьбы и даже не задумываясь о том, что все может быть иначе. Я все же считаю, что если он заранее знает, что произойдет, то здесь есть вполне немалая вероятность предотвращения этих событий. Все. Я не хочу об этом больше говорить. Пора спать. После последней фразы матери до слуха маленького альфы больше не доносились голоса, даже шепота было не слышно. Отец не верит ему ну и плевать. Главное, что мама на его стороне. Потеря такого близкого, такого родного человека навечно отпечаталась в памяти Ривая, и он понял… Что второй раз подобный разворот событий его может сломить. Морально парень повзрослел слишком рано. Леви помнил очень многие слова и советы матери, даже если чего-то не понимал, то все равно запоминал, думая что однажды они пригодятся. Он их записывал в блокнот пускай корявым, но разборчивым почерком. А когда женщина спрашивала зачем он это делает, ответом было: «Что бы не забыть» и искренняя ясная улыбка. Некоторые пометки делала и сама Кушель. Тогда альфа даже подумать не мог, что через полтора года эти записи станут не просто советом на будущее, а важной памятью о маме. Одними из последних слов, сказанными маленькому ребенку, стали: – Знай, я всегда буду рядом, и всегда поддержу твой выбор, каким бы он не был … Так все и произошло. Иногда она приходила к Леви во снах. Это очень редкие моменты, но для альфы они бесценны. Погрузившись в свои мысли, Леви не сразу понял, что сидел уставившись в одну точку уже не первый десяток минут. Из раздумий его вывела все та же Айрен, подавшая в очередной раз свой голос. Покончив с водными процедурами, Леви как обычно надел уличную одежду. Любовь к джинсам и идеальности свела все к привычке даже дома ходить не в старых обносках, а в красивых вещах. Мало ли, может кто-то решит без предупреждения зайти в гости, а ты как бомж одетый с гнездом на голове. Натянув на себя в спешке черные, порванные на коленях джинсы и белую футболку с массивными темными надписями, альфа пошел насыпать еду любимой живности, которая явно была недовольна отсутствием корма в миске. И себе готовить чай. Еще одно помешательство… Сегодня Ривай впервые за долгое время сбился со счета и не заметил сколько уже положил сахара в чашку. Волнение? Определенно. Леви не хотел раскрывать перед сегодняшним гостем тот факт, что они скорее всего являются истинными. Рано. Он не хотел пока ничего. Ну и какие вообще нахрен истинные в 12 лет? Не нужна ему эта головная боль. Лучше будет играть роль младшего брата, как и подобает его статусу на данный момент. Для начала хотелось узнать характер, мировоззрение и вообще понаблюдать со стороны. Если все будет слишком легко, разве это будет интересно? Именно поэтому, он быстро покончив с завтраком, пошел в аптеку за таблетками: подавителями и блокаторами. Благодаря им его собственный запах для обычных людей будет очень слабым, а для истинного – стандартным, не чем не выделяющимся на фоне остальных по силе. Подобными таблетками по большей части пользуются омеги что бы блокировать запах во время течек и избавляться от дикого желания, боли, но ими так же могут пользоваться и альфы. Хоть они и спасают многих представителей более слабого вида от изнасилования, но также у них есть и минус – чаще всего истинные не могут отличить друг друга, и велика вероятность, что они просто пройдут мимо, лишь сделав вывод, что у прохожего приятный запах. Вернувшись домой, альфа кратко объяснил отцу суть своего поступка и приказал молчать, а так же передать эти же слова своей будущей жене, после чего пошел на второй этаж двухэтажного дома в свою комнату. Ривай до сих пор не понимал как так получилось, что он не знаком с людьми, которые теперь будут жить в его доме. Как так вообще можно? Даже не познакомив, привести кого-то в дом без согласия на то других его обитателей. Да, он не интересовался какая шмара у отца появилась после мамы, да, он презирал его за то, что тот нашел замену, да блять, ему на это было ровным счетом певать, но как он мог пропустить мимо ушей слова о переезде и… Разве перед таким событием нельзя что ли устроить хоть один общий ужин? Ну, у его отца всегда было все не как у людей. Зайдя в комнату, он услышал как на другой части ЕГО территории, что то упало, звук послышался из недр небольшого гнездышка как личный небольшой кабинет. Раньше это была гардеробная, а комната принадлежала Кушель, но после ремонта она отдала ее сыну. При входе слева было окно с широким подоконником, по размерам кабинет был в 2 раза уже самой комнаты, но это не мешало к меньшей стене, противоположной стене с окном, поставить диван, рядом с ним, под стенкой отделяющей от комнаты, стоял узкий, но достаточно длинный письменный стол, над ним была открытая навесная полка, а рядом с ним стояло ортопедическое кресло, в котором его хозяин не раз засыпал. Зайдя в помещение, он тут же заметил нарушительницу тишины, лежащую на диване. Сейчас собака замерев, уставилась на альфу своими зелеными глазами, а после спрыгнула на пол и наступила лапой на телефон. Лабрадоры со столь светлым цветом глаз встречались крайне редко. «Надо же, даже телефон забыл» Недолго думая, Ривай поднял телефон и сел рядом с вернувшейся на место Айрен. Какое-то время парень просто смотрел потерянным взглядом куда-то в сторону стола, пока не почувствовал как что-то влажное коснулось его руки. Парень без особой цели, а скорее по элементарной привычке начал гладить любимую собаку. Она была последним, что подарила ему мать и единственным другом, которому он мог высказаться. За спокойными, размеренными движениями Леви вновь начал мысленно бранить отца за его необдуманные действия. Парень был более чем уверен, что услышь он хоть раз предупреждения о чьем-то переезде или еще чего, то точно бы запомнил их. И разве, как жилец этого дома, у него не должно было браться согласие на это? Так почему же теперь он узнает обо всем в последний момент? Парень еще долго бы мог так просидеть глядя в одну точку, но раздавшийся рядом лай, отвлек его. Сначала Ривай не понял из-за чего собака вдруг ни с того ни с сего начала издавать звуки, но после, заметив как подозрительно та к чему-то принюхивается, понял что ее встревожило. – Что? Запах стал слабее? На что собака только гавкнула еще раз. – Уже 13:05 скоро к нам приедут две омеги. Они будут жить с нами. Веди себя хорошо, хотя старшей можешь гадить в тапки сколько хочешь. Оставшийся час тянулся невыносимо долго и в то же время невероятно быстро. Альфа боялся встретиться с ним, от чего даже минута казалась ему вечностью, но глядя на время Аккерман понимал, что оно не стоит на месте, и они вот-вот встретятся. Только сейчас Леви вспомнил, что хоть он и избавился от запаха – его метка все еще открыта. Думая чем бы ее прикрыть, альфа вспомнил, как два года назад в тире выиграл широкой черный, вязаный резинкой браслет с двумя скрещенными крыльями белым и темно синим.