Вечер в Париже

С веранды доносились голоса. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо. Только немного сонно. — Я это поправлю, — пообещала Гелла. Ариана сидела в большом плетеном кресле, и спутанные тени падали на нее. Веранда была оплетена виноградом, и листья, жадно ловящие осенний солнечный свет, даже не начали еще желтеть. Гелла пристроилась рядом, на скамейке с резной спинкой. Светлые волосы рассыпались по темному платью в пику всем приличиям, но она только отбросила от глаз прядь и продолжила: — Мы поправим формулу, и сонливость перестанет тебя мучить. Но хорошо, что других побочных действий нет. Ведь нет? — Нету, — покачала головой Ариана. — И кошмары ушли. — Отлично, — Гелла улыбнулась, небрежно поправляя край сползшей с нее шали. Они не замечали Августы, молча стоявшей в дверной проеме, поэтому ей пришлось кашлянуть и заговорить: — Аберфорт прислал письмо. — Что он написал? — Ариана мигом подскочила, сбросив шаль. — Держи. — Августа протянула ей письмо. По правде, писем было два — приличное для Арианы и очень ругательное для Августы, но второе никто из них младшей сестре показывать и не собирался. Гелла поймала ее взгляд из-за плеча разворачивающей пергамент Арианы, наклонила голову вопросительно. — Пойдем обсудить рецепт? — пригласила Августа. — Ариана, мы пойдем и будем заняты зельями, ладно? — Хорошо! — сестра нетерпеливо отмахнулась. — Я сама напишу ответ, и не буду вам мешать, и не буду бродить одна! В этом можно было не сомневаться. Прячущаяся всю жизнь, Ариана выросла до болезненности послушной; и даже этот домик в предместьях Парижа, окнами выходящий на поля, в какой-то мере был убежищем, тайником. Хоть и более свободным. Они оставили Ариану перечитывать письмо. В комнате, отведенной под лабораторию, Гелла закрыла и зачаровала дверь перед тем, как спросить: — Что было во втором письме? — Ругается, конечно. Хочешь почитать? — Августа за тот стол, на котором ничего не варилось и не томилось. — Я обойдусь. Ты слышала, что сказала Ариана? — Да. Я бы хотела обсудить это с Фламелем. — Но он не зельевар. — Гелла заняла место напротив. — Он живет долго и знает многое из разных областей. Может, он сможет помочь нам более глобально? — Возможно, — признала Гелла. — Возьмем ее завтра с собой? Только зелье до того времени лучше не править, если что-то испортим… Пусть работает, как работает. — Согласна. Немного сонная Ариана посреди города — это не страшно; а вот если она сильно разволнуется… Они должны быть осторожны. Они не могут допустить жертв. — Другие письма не приходили? — нетерпеливо спросила Гелла. — Нет пока. Только Аберфорт. — Боюсь, нам придется самим ехать в тот архив. — Она нахмурилась. — Там должно быть что-то о Старшей палочке… — Может, кто-нибудь из нас поедет, а другая останется с Арианой? — неуверенно предложила Августа. — Не хочу с тобой расставаться. — Гелла накрыла ее руку своей. — Да и вдвоем у нас лучше получается. И справиться, если что, шансов больше. Она была права, так что Августа лишь кивнула. Ариана ладила с Геллой едва ли не лучше, чем с ней; и довольно резкой к окружающим Гелле она тоже нравилась. Это с Аберфортом они не поладили, и тот все еще слал гневные письма из Хогвартса — но все же не настолько был с ними в ссоре, чтобы сдать. Да и, может, смягчиться. В другой стране, под внимательным приглядом и чарами сразу их двоих, у Арианы было куда больше возможностей. Например, увидеть город… — Надо отладить успокаивающий эффект, — Гелла взмахнула палочкой, и пергамент с записанным текущим составом зелья завис в воздухе. — Что-нибудь заменить? Можем завтра зайти в магазин ингредиентов, — включилась Августа. Они ужинали все на той же веранде, когда бархатная ночь опустилась на поля. Ариана восторженно наблюдала за незнакомым пейзажем и за огнями другой деревни вдалеке, за полями; наколдованный Геллой барьер не давал холоду подобраться к ним, позволяя сидеть в легкой одежде. Ариана, выпив все, что положено на ночь, поцеловала обеих и ушла к себе. В их спальне тоже стояло тепло, и Гелла вытянулась на их расширенной трансфигурацией кровати уже в одной рубашке. Легкая ткань обрисовала контуры ее тела, цепочка их кровной клятвы перепуталась с прядью волос. Августа села рядом, распутала прядь — аккуратно, чтобы не сделать больно. Гелла, замерев, наблюдала за ней. — Хочешь забрать себе? — Нет. Носи, если тебе хочется. Тебе больше идет. — Мне хочется. — Она схватила кулон и запихнула его под рубашку, будто его собирались отобрать. Августа улыбнулась. — Думаешь, спрятала? — она положила руку поверх. Сердцевинка слабо просвечивала из-под ткани. — Разве нет? — Гелла закинула руки за голову. Рубашка натянулась, очерчивая и груди, и лежащий между ними кулон. — Надо поискать. — Августа медленно повела руку в сторону от фиала. Накрыла немного затвердевший сосок, царапнула ногтем. Гелла тихо выдохнула и едва кивнула. Она любила позволять себя ласкать, вздрагивала и отвечала, когда Августа накрыла ее грудь обеими ладонями. Потрогала ниже, забралась под рубашку и провела самыми кончиками пальцев по животу, заставляя Геллу выгнуться. От щекотного прикосновения к ребрам она ахнула и дернулась в сторону, но позволила себя дразнить, трогая самые чувствительные места. Но довольно быстро Гелле надоело — она поднялась, повелительным движением беспалочково задрала сорочку на Августе. Поднялась, закинула ногу на бедра, прижалась к губам. Легкий, сладкий привкус вина, выпитого после ужина, сопровождал поцелуй. Гелла скользнула чуть ниже, мягко прихватывая шею губами. Она касалась совсем иначе — всей ладонью, горячо и требовательно, ее руки скользили, сжимали, гладили везде — спину, грудь, живот, бедра. Августа задышала чаще под лаской, и когда Гелла надавила ладонью ей между ног — охотно раздвинула их. Здесь она вела себя чуть аккуратнее. Погладила пальцами, надавила, покружила немного. Провела снизу вверх, шурша тканью задранной сорочки. — Заглушающее, — вспомнила Августа. — Ты накладывай, — Гелла не прервалась, продолжая скользить по влажным складкам пальцами. Августа прикусила губу, но взяла палочку. Это несложные чары, нужно только немного сосредоточиться… Запирающее заклинание мягко легло на комнату, а следующими чарами Августа раздела их обеих. Теперь она могла видеть в золотистой полутьме обнаженную Геллу — худощавую, изящную, с небольшой грудью. Гелла же прижалась к ней плотнее, кожа к коже, ее рука двигалась между ног Августы, фиал клятвы оказался зажат между ними. — Хочешь чего-нибудь? Гелла кивнула. Она лежала на спине, раскинув ноги, раскрасневшаяся и часто дышащая, губы влажно блестели. Рукой она прошлась по своей груди, потом спустилась ниже, приласкала себя, направила внутрь два пальца — не сводя взгляда с Августы. — Сейчас. — Она выдохнула и потянулась за палочкой. Представила нужное. Не дерево или что-то такое плотное, что-нибудь упругое и гибкое, как резина… Игрушка соткалась из воздуха. Небольшая и продолговатая, без ярко выраженной головки. — Цвет факультета? Серьезно? — Гелла хохотнула, но не зло и колюче, высмеивая, а озорно и мягко. Но Августа все равно ощутила, как щеки немного потеплели. — Хочешь, сделаю в красно-золотую полоску? — Она наколдовала смазку на игрушке и, управляя палочкой, опустила ее ниже. — Мне все равно. — Гелла поерзала, вытащила пальцы, позволяя в себя войти. Когда вызывающе-алая резина исчезла внутри, Гелла вздохнула, приподняла и чуть опустила бедра. Не отпуская палочки, Августа ненадолго склонилась, чтобы подразнить, вылизать ее. Сладость наколдованной смазки мешалась с пряностью ее тела, напряженный клитор ярко выделялся, и Гелла отзывалась стонами на прикосновения к нему. Августа отодвинулась. Колдовала она осторожно, контролируя все очень тщательно, но оно того стоило: когда игрушка немного увеличилась и изогнулась внутри, Гелла ахнула и закинула голову. — Давай еще. И подвигай, ну, или я возьму палочку! — потребовала она, почти извиваясь. Подхватила себя под колени, подтянула их к груди, сильнее открываясь. От такого зрелища Августа покрепче сжала бедра, ощущая, как между ними влажно и горячо. Отдала короткую магическую команду, и игрушка задвигалась, подстраиваясь под реакцию и движения Геллы. Та стонала, вытянув руку, ухватила Августу за свободную ладонь, сжала… Светлые волосы уже начали путаться, глаза были прикрыты и затуманены, показывающееся основание игрушки блестело от смазки. Гелла потянулась к себе рукой, но Августа перехватила ее. — Ты издеваешься, да? — она не возражала всерьез, но ее стоны стали громче, требовательнее. — Я еще посмотрю, — выдохнула Августа. Гелла, жадно получающая удовольствие, в откровенной позе, такая красивая и тонкая, изогнувшаяся так, что каждая мышца прорисованна, такая бледная даже на светлых простынях, цепочка кулона перечеркивает шею серебром… — Августа! — Гелла сжала ее пальцы, сильно, немного болезненно. Она требовала, и Августа не стала дальше мучить — легла между раздвинутых ног. Под языком клитор ощущался совсем твердым. очень горячим, почти пульсировал — Гелла очень хотела, ей не хватало всего лишь немного ласки… Сильных, почти жестких движений, снизу вверх, не очень размашисто, и так — пока Гелла не начнет всхлипывать, вздрагивая и выгибаясь. И тогда еще чуть-чуть, но уже помягче, ласково, успокаивающе. Ставшая ненужной игрушка развоплотилась, Гелла удовлетворенно вздохнула. — Иди ко мне. Я сейчас… Она уткнулась Августе в грудь, обняла ее, несильно прикусила за сосок. Дыхание потихоньку успокаивалось, мокрая кожа блестела в теплом свете. — Теперь ты ложись, — Гелла поднялась, решительная и бодрая, словно и не она только что умоляюще стонала, а после раскинулась без сил. Толкнула в грудь, укладывая на спину, почти жестко приласкала соски губами. Хотелось так, что все ныло, и Августа запустила пальцы ей в волосы, ожидая ласки. Гелла сначала приласкала пальцами, мягко скользнула внутрь, погладила — и почти сразу вытащила. Она вылизывала очень тщательно, снизу вверх, сначала вход, проходясь языком по складкам и почти трахая им. Августа двинулась навстречу, подставляясь, толком не давая отодвинуться. Мягкие кудри под ее пальцами спутались окончательно, встали дыбом, но Гелла не возражала. Позволила притянуть себя так, как Августе хотелось, стала ласкать там, где нужно. Жаркий и горячий язык надавливал так приятно, Августа запрокинула голову, отпустила волосы и потянулась, чтобы нащупать цепочку сзади, на ее шее. Не слишком удобно, и вскоре пришлось упасть обратно, позволить Гелле действовать самой. Она прервалась ненадолго, чтобы резко вставить пальцы, надавить, и снова склонилась. Решительно, требовательно, сильно… Августа задрожала, понимая, что вот, сейчас. Гелла отодвинулась, но трахала ее пальцами, и толчки проходили внутри яркими искрами сквозь волну оргазма. Сначала яркую и охватывающую, потом медленно затихающую, оставляющую последние крохи удовольствия. Гелла оказалась рядом. Одеяло сверху. Рука Геллы — поперек ее груди; голова — на ее плече. Августа смотрела на темные стропила, обняв Геллу в ответ. Она здесь. Они вместе. И только в самом начале пути, который приведет... — Знаешь, — Гелла заговорила, и по ее голосу сразу стало понятно — она просто отвратительно бодра! — я знаю, что мы должны завтра спросить у Фламеля!