Проблема, касаемая жизни.

*** Время летит, погода меняется, а вместе с ней и изменяется характер некоторых персонажей. Монтгомери, ощущая, что наконец пришло то время беспомощности у девчонки, со временем, отрекаясь от слов своей матери, пытается показать, что из кожи вон лезет. На данный момент прошло шесть месяцев. Отношения главной пары стали выравниваться и делаться более активными, чем раньше. Ллойд начинает всячески поддерживать беловолосую, когда у той начинают короткие приступы депрессии и чувства рвоты. Словив пару советов от мастера янтаря за парочкой коротких обедов, юный Гармадон пытается быть спокойным и не желающим убежать от тех выплесков эмоций. Тот момент вечером, за столом со Смитами он прекрасно помнит, крутя фразы в голове, начиная часто отвлекаться, из-за чего девушке приходится кричать его, чтобы помог в чем-то. Живот вырос. Проблема состояла в том, в чём ходить супруге, так активно борющуюся за свою одежду. В итоге Ллойд уговорил ту надеть на своё тело вытянувшиеся и маленькие одежонки мастера земли, которые он яро хотел выбросить. Ходя во всём чёрном, хоть Харуми и кажется похудее, чувствует себя как в том прошлом, в котором хотела убить данного главного героя. Ощутив негатив и не пропадающее возмущение внутри супруги, блондин решил поговорить с ней, следуя советам Скай, что, на его удивление, сработало. Он нашёл золотую середину, отдав ей ещё большую любовь и разорвав скрытые фотографии. День за днём их характеры стали выравниваться, создавая уют и одновременно говоря, чего не хватает. Основная проблема блондина заключается в том, что каждую ночь он думает о том, что может быть не так в утробе плода, напрягая глаза и морща лоб. Неправильно укладывая свою голову, парень получил уже видимый второй подбородок. Если он не засыпает, то встаёт и направляется в кухню, дабы надеясь, найти там кого-нибудь, чтобы пообщаться. Но с момента того вечера никто не решается долго засиживаться. Не видя никого за столом, это ещё сильнее расстраивает его, заставляя разбить посуду после двойной порции еды. Наестись он не может, уж больно короткая трапеза. После уходит, как обычно, и тихонько засыпает, отодвинувшись на самый край, дав место животу девушки, с которым ей стало очень тяжело шевелится. Что можно сказать о главной героини? Спина стала чуть искривленной, появились частые позывы есть и позывы в туалет. Кстати о них, позывы в спине стали для неё нормой. Теперь она не вскрикивала, а морщилась, находясь под опекой блондина. Для себя сделала список, говорящий что ей употреблять. Хотя довольно поздно для шести месяцев, но всё же. Висит на холодильнике, и это является поводом, чтобы кто-нибудь её да упрекнул, из-за чего она громко вздыхает и подчиняется под взгляд Монтгомери. Она хотела бы выслушать советы от Смита, как это сделал Ллойд со Скай, но он ей противен. Сама не знает почему. Улыбка кажется ей фальшивой, а эти зубы. Они всегда белые, даже завидно. Ох, а я уже упоминал про резкие обретенные чувства тошноты? Вскакивая ночью, девчонка быстрым движением пододвигает таз, выплеснув капельки наружу. Именно капли, ведь остальное не хочет подступать к горлу. Этот неприятный вкус желчи ощущается до самого утра, пока кто-нибудь ей не нальёт воды в стакан. Монтгомери уже привык, постукивая ей по спине, дабы привлечь облегчение. Самой же "жертве" не нравится новый "эффект", после которого ты чувствуешь себя опустошенной. Работы для парня нет. Нет никаких великих и ярких лиц преступного мира, из-за чего тот начинает неистово скучать, пуская взгляды на наточенные мечи. Получка от продаваемой продукции начала падать, из-за чего в итоге команде приходится создавать сцены на улицах, в пользу поднятия рейтингов. С мамой отдельная тема. Непонятно, чувствует ли она ревность к сыну, но женщина стала удивляться, когда блондин начинает вставлять свои твердые слова. Частенько находится у мастера, наверняка рассказывая как дела. Даже приносила от того гостинцы паре, подходящие для беременности, что доказывает данную гипотезу. Сам сынок рад за неё, но не может вставить дядю на место своего отца. Чувство отвращения появляется, которое вскоре сдавливает горло. В очередной раз всё начинается с главных героев. Монтгомери ускользает от матери, спеша на пять минут к оставленной супруге. —Да, мам. Я знаю что надо именно так, прекрати. Я не собираюсь загружать тебя, просто не приходи к нам в спальню, прошу...—что-то невнятно кричит в след, парень усиливает шаг, чуть не подпрыгивая,—Ей это неприятно, ты знаешь!—снова тихие ответы матери,—Ну и что с того? Ей все равно неприятно. Мы взрослые люди, мам. Мне не надо советовать, я разберусь сам. И отца не приплетай, пожалуйста,—надоело кричать матери, заканчивает,—Все, пока, ма-ам! Заходит в комнату, притаскивая с собой какие-то пакеты. —Как там мама?—держа живот, скрывшись под одеялом, девушка подкрепляет медовый голос улыбкой. Блондин разбирает серые пакеты, осматривая попутно пол от следов. —Как всегда. Пытается меня научить чему-нибудь. Вот сегодня кстати она уходит к мастеру. Красивой стала, заблестела,—устал вытаскивать, отдышка,—Как думаешь, правильно я делаю, отпуская её? Всё-таки он мне дядя... —Ллойд,—засмеялась,—не переходи в крайности. Они старые, да, именно старые люди, спина, ноги болят. Что за фантазии? Неужели ты так думаешь о своей матери?—из-за шуршания не слышит её,—Ллойд? —Что? Я не знаю, чем они там занимаются. Я давно там не был,—остановился, ехидно улыбаясь,—Ну согласись что они ведь там не обои клеят, верно? —Да, вполне. Ведь они просто пьют чай. Простые старечки, не беспокойся так за неё,—вскидывает руки, сбивая одеяло. «Быстро же умеешь успокаивать. Верно, они просто пьют чай. Учитель. Боги, как я давно его не видел. Как он там хоть? Наверняка стал ещё старше. Ему нужно общение. Да, именно это. Не надо нагнетать, Ллойд. Всё, закрыли тему.» —Не знаю даже, что и думать.—перестал шуршать, сев на край постели и беря беловолосую за руку, широко расставив ноги и искривив позвоночник. —Ты какой-то мутный, что с тобой?—отвел взгляд,—Не лезь к маме. Она твой самый близкий человек. Порядочная женщина. Твой отец был ей очень дорог, смотря сколько фотографий висит на её стенах. Да и тебя там маленького не меньше конечно, милый. Без одежды, но в принципе, ничего не поменялось, а? Верно я говорю? Ха-ха. —А ты сегодня в хорошем настроении. Почему? —Почему-то когда тебе плохо я чувствую себя великолепно. Сегодня меня не посещало чувство рвоты. Странно, да?—блондин закивал, всё так же отворачиваясь, и соединив свои руки,—Чего молчим? «Знала бы ты, что я чувствую сейчас. Мысли о ребёнке меня не покидают ни минуты. Особенно ночью. Что, чёрт возьми не так с ним? Хоть силой заставь их сказать правду, не скажет. А так можно, знаете ли, и повеситься! На ручке двери. Только вот жалко её. И того, кто в ней сидит. К Зейну бессмысленно идти, ты знаешь. Он дал им обещание. Как и Пиксал. Чёрт! Как всегда я особенный и крайний! Ну и что, что я мурлыкаю, когда занимаюсь любовью? Зрачки могу сузить. Боги, мнехочетсяэтого Любовь. Как же давно не было того чувства... Еле терплю, чёрт. Смешно, что мой живот привлекает её. И-эх! » —Можно мы поговорим с тобой откровенно? Что ты хочешь спросить?—девчонка приблизилась, забеспокоившись. Раньше она не обращала на такую изюминку, происходящую с ним, внимания. «Она знает тему, Ллойд. Она всё знает наперед. Не бейся об землю, всё равно эта тема недоступна тебе. Как и жаждущие твой мозг вопросы.» —Что-то не так со мной? Вроде бы у меня всё нормально, просто сижу, что необычного, детка? У меня всё хорошо, я счастлив с тобой! —Если бы было всё нормально, ты бы не тряс ногу в нервном тике, Монтгомери,—одновременно строго и обеспокоены ответила, тяжело пододвигаясь,—Я прошу извинение за то, что не могу сказать тебе ответ, так колышущий твой мозг. Извини меня на всякий случай, если я угадала с темой, но знать... сказать не смогу. Можешь начинать кричать. Резко развернулся к ней, видя влажные глаза, смотрящие на неё, в которых начинает копиться тоска и боль. —Руми,—извивает брови, закусывая губу и начиная трясти рукой в нервном тике,—то, что скрыто от меня, причинит боль? Опустила голову. Так же тихо проговаривает. —Я не знаю. Недовольный ответом, отворачивается, загибая губу и пытаясь утихомириться. Быстро бегает глазами и чаще моргает, дабы не повторить влажность, появляющуюся с каждым вздохом. «Ты делаешь ему больно, девочка. Посмотри, как дёргаются его уши. Помнишь его мурчание? От переполняемого счастья, нечуждого простому человеку? Он делился им с тобой. Больше ни с кем. Поделись ответом, который он так хочет услышать. Давай же! Он ведь отец эт....стой! Не смей проговаривать даже этот факт. Он шокирует тебя в мыслях. Произнесешь вслух — упадешь с ног от реалий. Поговори с ним о чем-нибудь другом...» —Ллойд, а ты...—набираясь фальшивой радости не договаривает. —Я понял тебя. Я успокоился. Прости,—девчонка потускнела, блондин посмотрел на часы,—Время твоего сна. Укладывайся. Я никуда не уйду. Лягу рядом, Руми...Ну, давай, давай, пошустрей. Закутывайся! Без не хочу, принцесса. Давай, давай,—нелепо ложится рядом на спину, обнимая,—Ого, а я раньше и не думал, что живот так выпирает, если смотреть от моих глаз лёжа. Какой он большой, боги. Тебе удобно, принцесса? —Не называй меня так,—подняла на него глаза,—И тебе бы надо помыться. Желательно сегодня. От футболки пахнет, Монтгомери. Почему я чувствую на твоей груди колкость? Бритва разве у нас сломана? На живот не смотри, смотри на меня! Ну? —Ой, да спи ты уже, девка! Спи, Руми. Хватит бунтовать, всё своевременно. Побреюсь, черт, ладно уж. Буду чесаться... Даже покажу эти места. Всё, всё! Ляг на мягкую постель и отдохни. Сон тебе полезен. —Сам ведь спать не хочешь. Уйдёшь,—молчок, немного тишины,—Расскажи чего-нибудь. Историю. Да, как ты раньше это делал, чтобы меня успокоить. —Не знаю я никаких историй, одни легенды до абсурда смешные. Спи давай, чёрт. Баю-баю, Руми. Всё, представляй овечек. Вперёд!—хочет тишины, начиная шикать,—Перестань веселиться. Спи, принцесса. —А ты,—поднялась, удивив,—перестань думать о моём животе! Я прекрасно знаю, что у тебя в мыслях,—хотел скать что-то,—Сам спи! Это невозможно! Ллойд, хватит шикать. Я не устала. Ты же сам не хочешь упускать день в пустую. Прошу, давай выйдем отсюда? —Конечно не устала,—игнорирует, фальшиво зевая,—ты только сейчас начинаешь. Отдохнула называется, пока я целовал тебе ножки, принцесса,—опустилась и надулась,—Всё, успокоилась? Теперь иди обниму тебя. Ну же? Во-от, принцесса. Без нервов, Руми. Неприятно—не клади голову на грудь тогда. Скоро стану гладким, обещаю...Руки не распускать. Руки не распускать...!!! *** —Во-первых, бритву так не держат, сын. Чуть наклони. Во-от, так то лучше. Во-вторых, есть гель. Эй, слышишь? Не шибко больно увлекайся, его мало. Чуть на руку. Вот так, молодец, парень. В-третьих, потом идёт мазь, что-ли. Не помню, ну, ты понял, что я имею ввиду. Не глупый мальчик ведь. Тоже самой с ней, только уже чуть-чуть меньше. Размазывай. Молодец, сын. Весь в меня! Ну, это тебе не овощи тушить, или как там? Смит, спустя столько времени всё же решает принять на себя воспитание сына, пытаясь ему угодить и выставить себя лучшим отцом, чтобы тот не смог когда-либо создавать плохие слова в его сторону. Немного отойдя от готовки, мастер огня наконец начинает подавать признаки привлекательности своему ребёнку. В смысле привлекательности какой-либо работы, естественно мужской. С серьезной миной на лице, Кай потихоньку оттащил мальчика от плиты, пытаясь заинтересовать чем-то дельным, как ему кажется. Если смотреть внимательнее, Смит составил для себя требования, дабы воспитать сынулю. Без бантиков и готовки. Скай же отреагировала понимающе, хоть и сопротивлялась по началу. В её интересах чтобы мальчик делал то, что нравится ему. Чтобы нашёл хобби. К тому же поваров мужчин значительно больше, так что это не повод ругательств со стороны Кая. Смирившись, тот выдвинул перед собой цели, пытаясь забывать о себе, выделяя на первое место сына, хоть его привязанность больше тяготит к дочери. На первый взгляд мальчик вполне заинтересован действиями со стороны отца, но сильно озадачен, почему это он должен сидеть и ничего не делать, попивая глазированные напитки? Смита несколько раз вгонял в ступор, вопросами, так склонными на выходцев из головного мозга женщины. Мастер огня был чутка поражен, находя ответы и ощущая, что работа над сыном будет долгой, чтобы наконец своять из него лучшее подобие потомка огня, чем прежде. —Вгоняй гвоздь, я держу,—ржавый гвоздик искривился,—Нет, не так! Сын! Гвозди не бесконечные, надо быть аккуратнее. Делай движения резкими и быстрыми. —Но мама говорит, спешить не надо. —Мама мастер у нас по готовке. Ты же сейчас забиваешь гвозди в стенку, порча ценные предметы. Сосредоточься. Хватит думать о еде, действуй! Ощущая панику и давление отца, Флейм криво добивает железяку, искривив в последний момент её очень сильно. Быстро переводит взгляд на отца, нервно смотрящего на железячку. Боится, что тот разгневается, начиная потеть и шевелить пальчиками. Красный на удивление быстро успокаивается, расслабив лицо и опустив его. Взгляд меняется и делается более уравновешенным. Спокойным тоном начинает объяснять. —Флэйм, мы не можем так поступать с такими предметами, ты же знаешь. Это последние гвозди. Да, я может слишком строг с тобой но...,—мальчик нервно отвернулся, чутка посматривая на свою работу,—Чего ты испугался?Слёзынелить Молчит, опустив руки и чувствуя опустошенность. Ка громко вздыхает, понимая суть дела. —Всему ещё научишься, я то знаю,—спускается на корточки, приобнимая мальца,—Смотри как он изогнут. Так не должно быть. В следующий раз придерживай его сильнее и будь как ястребиный глаз, понял? Я доверяю тебе, честно. Покажешь результат, после я отпущу тебя, ладно?—кивок и улыбка,—Давай заново, малой. Просто сосредоточься, пожалуйста. Снова те же попытки. Красный хоть и недоволен внутри, но он вспоминает то, что обещал себе выполнить. Терпение и похвала. Не жалея инструментов и гвоздей с чем-то похожим, начал активно давать изучать тому каждую отвёртку, ножик, ключи и прочее. Употребляет спокойный тон, сам удивляясь и ощущая усталость. Начинает уставать, рассказывая что-то новое парню. Тот слушает, оставляя отпечатки. —Что-то я устал. Тебе не хочется спать?—отрицательно матнул головешкой,—Н-да, тебе ещё многое предстоит узнать. Всё будет интересней и интересней. Ха-ха! —Пап?—отвлекся от инструментов. —Да? Хочешь взять дальний инструмент? Сейчас...—потянулся, но маленькая ручка его остановила. —Нет, не надо,—Смит посерьёзнел,—но, можно мы с тобой сходим к маме? Я вроде бы тоже устал. Она там одна. Устала наверно. —Она занята, не надо ей мешать, ты же знаешь. —Я надеюсь она впорядке,—немного расстроился,—Ну, тогда давай сходим подкрепиться? Можно я покажу тебе теперь что-то своё? Прошу, пап. Мне будет очень приятно, что ты так ко мне отнесёшься. Ну? Скажи что-нибудь, ну же? Давай, пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста! Потом пойдём к маме, пап! Ну? Я ведь не только забивать гвозди могу. Давай отвлечемся? Не всю же жизнь нам в инструментах рыться. Я же твой сын, послушай меня!! Притащив шатена на кухню, мальчик забегал, доставая приборы, названия которых знал пожалуй только искусный повар. Быстро что-то поставил в раковину, зашумев. Смит прищурился, чтобы разглядеть, что за предмет лежит за сыном. Какой-то продукт. Самое лёгкое, по словам Флэйма, это чистка картошки. Аккуратно срезая лишнее, мальчик показывает всё новые навыки отцу, вызывая непонимание. —Пап, бери ножичек. Вон там. Давай вместе чистить? Смотри как расслабляет. Ну же! Сохранив молчание, шатен недоумевает, напрягая мозги. Спустя минуту, язык начал работать. —А, ты ведь знаешь, что это не совсем то, что тебе нужно, верно?—мальчик открыл рот, но не успел издать букв,—Ох, нет, нет, спасибо. Я не умею это делать. Не для меня это, Флейм. И я считаю, что для тебя также! Положи картошину и пойдём. Я всё увидел, теперь пошли. Ещё нужно показать тебе, как закручивать гайки... —Но, маме ведь надо помочь. Ей столько готовить, пап. Мама с сестренкой совсем устала. Мамочка не сможет ничего сделать без меня, пап. Мама устала! —Мама не может устать. Всех всегда клонит в сон. Видишь,—зевнул,—я ничего особо не делал, так уже хочу спать. Пойдём, оставь всё, я сказал! Слушай меня.—моментально забыл свои требования. —Но мама... —Она справиться без тебя, Флэйм! Тебе не дано готовить, прекрати. Ты ещё ребёнок, всё поменяется... —Вот именно, что поменяется! А мама, что станет с ней!?—выронил картофелину, крича и хотя плакать. —Не кричи на меня! Я с тобой нормально разговариваю. Самостоятельность и ещё раз самостоятельность! Флейм, не выставляй свою мать слабой. Твоя сестра делает её ещё крепче. Не смей кричать, я сказал! Мы встаём и уходим, а я закрываю на этот инцидент глаза. Раз...я считаю до трёх... —Как ты можешь так плюнуть на неё? Па-ап! Помоги ей! Пожалуйста,—слезы потекли, Смит резко убил в себе чувство злости, удивляясь, как лицо его сына чутка похоже на отца мастера огня,—Что тебе стоит помочь нам? Па-ап! —Два... —Разве это труднее чем забить ржавый гвоздь, какой ты мне давал? Как же та взаимопомощь, которой ты так гордишься? —Оставь всё, я сказал,—начал давать слабину, успокаиваясь, видя слёзы у сына. Мальчик развернулся, вцепившись в стол, хлюпая носом. Рукавом вытирает нос всё чаще, краснея. —Мальчики не плачут. Ты не должен... —Ты всегда говоришь об этом! Всегда мне это говоришь, даже перед сном. Но разве я не должен помочь ей? Если я почищу еду, я ведь не стану тем, кого ты боишься во мне увидеть! Па-ап! Дай мне разрешение... —Во всём помочь такой маленький человечек не может,—часто вздыхает, успокаиваясь,— Успокойся сначала. Дыши ровно,—перешел на шепот, мальчик же начинает утихать, всё так же хлюпая,—Вот так. Вдох выдох. Я не говорю, что лить слёзы это плохо. Просто, просто для тебя это неестественно. Ты весельчак, Флейм. Где веселье, которое перешло тебе от мамы? Говоришь, что хочешь ей помочь? Если мы всё испортим, это можно будет изменить? Мы ведь толком ничего не умеем. Лучше предоставить дело профессионалам. —Мы?—начинает надеяться, что не ослышался. —Под мои присмотром и поддержкой. Но учти, что я отношусь к твоему "хобби", как говорит мама, плохо. Лучше начинать как можно скорее. Бери нож. Только аккуратно. И да, руки помой! А то я не уверен, что еду можно трогать такими культяпками. Ну, ну, скорее! Я, увы, разрешаю,—тишина,— И я доверяю тебе. Помоги своей матери. *** Дело близится к вечеру. Уолкер, морщась от частых поражений, даёт отпор мастеру земли, вскрикивая от надежды и нервно кидаясь картами. Оба находятся позади корабля. Верней, на задней "платформе", чтобы их слышали как можно меньше. Идея пришла Коулу, ибо первая игра до сих пор разносит эхо по первому этажу. Обоим весело, хоть мастер молнии и проиграл бы уже пол своего дома, если бы игра была за деньги. Сами карты были нарисованными на клетчатых бумажках, просвечивая. Ныне настольные игры поднялись в цене, что огорчает. Брать хоть карточки и неудобно, но занятно. Особенно были смешно нарисованы герои по примеру валета. Странные человечки с палочками, изогнутыми лицами и потрёпанные жизнью. Иногда дует ветер, из-за чего рыжику приходится бегать из-за своей неаккуратности с самодельными карточками. Недавно лил дождь, и если листочек упадет, то об обретении нового можно забыть. Ния отдала последние ненужные листы, из-за которых Джей обещал ей больше провести с ней время. Теперь сидят и играют, как и предыдущие тридцать минут. Сказать, что им весело, нельзя. Но какие либо пролетающие шутки всё-таки поднимают уголки губ. —Держи короля, Джей. Лучше возьми, не глупи! —Надо рискнуть. Мало ли у тебя на руках нет...опа, козыря шестёрки! Получи! —Видела бы тебя сейчас Ния,—чуть замечтался,—На твоё горе у меня три шестёрки, певун. Я же предупреждал... —Предупреждал не о шестёрках! Я такого не помню,—надулся,—Беру! Что там дальше? Твой ход? Серьезно? Снова? Чёртовы правила,—свел брови,—Но ведь так даже не отыграться! —Такие правила, Джей. Всё построено на них,—замахал рукой,—Даже и не думай их нарушать! Неудачный ход. —Нарушишь тут их. Ничего не выходит! Почему ты всё время выигрываешь? Так не честно, давай в чего-нибудь другое? Мастер земли забрал помятые кусочки листка, пытаясь растусовать. —Просто сосредоточиться на игре. И хватит думать о Ние, Джей. —Я полностью поглощён в игру, отстань! —Ну я ведь вижу...—раздаёт, выдая по две. —Ты не мастер сознания. Ты так не можешь. Всё, всё! Я же не завожу тему про твоё предложение Селиел, верно? Вот и ты не сбивай меня своей Нией! —Но она же твоя, ты забыл? Очень нехорошо, что ты решил упомянуть наши старые косяки. Она милая, добрая, но, сложилось всё по другому. Вы женаты, я не в обиде. Рад за вас. Давай теперь продолжим?—вертит в руках бумажки, пытаясь выровнять. —Бесполезно. Мне не выиграть. Меня же Ния не учила играть в настольные игры, м?—выдвинул челюсть, становясь красноватым. —Ты ревнуешь, что я испытываю симпатию к ней? При том не интимную всякую...Джей?—начинает смеяться, удивляясь словам рыжего, попутно показывая карточки. —Убери уже эти листочки, они меня раздражают,—отворачивается, слыша смех друга,—Никогда больше не буду играть в э́то! Вечно проигрываю,—звоночек в голове, оживился,—А вот поиграв в джойстик со мной, ты бы не смеялся. Коул! —Джей! Крик из дверного проема с нотками запинки и сбоя. Это ниндроид. Покрикивает имя парня, слабо опираясь на дерево, выражая усталость. Одежда заляпана, а волосы чуть склеились. Так же на тело надето что-то в виде халата или тряпки, что-ли. —Джей, вот ты где. Чего не слышишь то? Иди, говорю, помоги мне, пожалуйста, одному не справиться. Там надо кое-что приварить, а конкретного уклона детали я рассчитать не в силах. Моя батарея к тому же почти разряжена, вот здесь, в отсеке спины. Надо отдохнуть, помоги. Там Пиксал ещё, но плата у неё оказалась сломанной. Давай скорее, прошу. Ох, Коул, добрый вечер! Помахал, через силу улыбаясь. Рыжик начал вставать, прощаясь с до сих пор весёлым брюнетом, пытаясь напоследок ущипнуть. Но Баккет дал хороший подзатыльник, проронив шутку. Без лишних слов, Уолкер удалился с мастером льда, надув щёки. Коул остался сидеть, поочередно поднимая упавшие листочки и начиная снова скучать. Пожалуй ему снова придется разговаривать с самим собой... *** —Я тут подумала. Может, нам ненадолго отвлечься от суеты, Скай? Знаешь, я нашла даже очень выгодное предложение. Пора всё-таки размяться.—огонек в глазах,—Как насчёт уйти со мной на тайное задание? Сенсей Ву будет рад. А детей мы оставим на их отцах, что скажешь? —Уж нет. Если Смита оставить с Розой, так ещё и с Флеймом, всё обернется бедой. И да,—качает ребёнка, улыбаясь ему,—давай чуть потише?—мастер воды остановилась, понимая,—Да и вообще, я не одобряю такое, Ния! Ты же знаешь. Не противоречь сама себе. Джей не справиться! Две девушки согласовались о встрече, дабы пошушукать и помочь друг другу, но на данный момент деление информацией боле похоже на договор тайного сотрудничества, так влекущего бывшую Смит. Девчонка устала от вечного сидения на месте. Уже давно им не приходилось выходить и выполнять сложную работу. На сегодняшний момент, инцидент с прошлой группой и их "походом" оказался последним более привычным для них делом. Если бы были сведения о чем-то серьёзном, офицер прямо сообщил бы всё на главном экране, который вечно является доступным для властей. Но похоже, Уолкер нашла что-то. Что связано с их более значимой профессией, но говорить на прямую видимо не собирается. —Ну а что нам здесь делать? Всё также разговаривать о смесях, или видах памперсов? Состав присыпки? Мне уже надоело. Как тебе нравится вечно готовить и делать что-то девчачье? У нас появилось время для заслуженного отпуска.—немного тишины,—Как вообще Кай допустил такое с тобой? Где твоя энергия? Покачивает замотанного ребёнка, говоря всё тише и печальнее, моментами вздыхая и смотря в пол. —Может ты и права,—ребенок впадает в сон,— Ещё чуть-чуть и она заснёт. Потом мне нужно идти готовить, много готовить с болью в спине, ха. И так весь оставшийся день. Поможешь мне?—подняла голову. —Если ты согласишься пойти со мной, то да. Пора бы моему братцу стать взрослее. Тебе нужен отдых!—осмотрела красноволосую,—Уже морщинки на лице! Где твоя молодость? Как Кай смотрит на тебя, он же всегда следил за тобой? Где он сейчас? Оставь малышку с ним, отдохни. Пора выйти из зоны матери, Скайлор. —Тебя никто не держит, можешь идти куда угодно, но дочь я не оставлю с ним. Я не выйду отсюда. Как минимум столько, сколько я буду им нужна...—аккуратно кладёт девочку, гладя её босые ножки,— До боли интересно, что творится в лапшичной. Я бы не отказалась сходить туда. Там нужен ремонт... —Вот и весомый повод. Думаю Дарет не годится на роль управляющего. А Ронин тем более. —По твоему там всё плохо? Неужели они могут что-то разрушить? Там же всё хлипкое...—зрачки расширились. —Потише, твоя дочь,—бывшая Чен резко закивала, прикрывая рот,—Сомневаюсь, как там. Но, раз деньги всё ещё поступают, значит мы ещё не обречены. Так что, выйдем дальше зоны корабля? Ну же. Немного подумав, девчонка резко замотала головой, отворачиваясь к окну, начиная гладить себя обеими руками, попутно повесив нос, ошущая чувство вранья. «Выйти и подышать воздухом. Было бы прекрасно. Выйти с полной семьёй. Может уединиться под деревом, пока дети бегают чуть дальше... Зачем ей вообще это? Как можно лгать себе внутри, что ты неотъемлемая часть общества фанатиков? Для чего мне идти с ней? Я впри́ципе уже без сил... Нет, нет. Я не могу уделить на это время. Она начинает грустнеть.... Я не могу так, мне неприятно. Хочу быть в покое...Мне нужно сделать ещё много всего.» —Нет, нет, Ния. Ни в коем случае. Я не могу никуда уйти, пойми. Всё, это больше не для меня. Я больше не хочу бегать,—заволновалась,—Мне, м-не нужно многое сделать сегодня, прости. —Так можно не сегодня. Можно в любое время. Оставь детей ему, говорю тебе. Здесь живут толковые люди...Мисако например! Не волнуйся! Повернись ко мне... —Ния, нет. Всё. Я не могу. Он даже тостер включить не может, какие дети? —Так зачем рожала? —Прошу, хватит. Мы все покончили с этим, извини меня. Нам это больше не нужно...Мы в этом больше не нуждаемся, как и в нас. —Почему? Я не могу больше сидеть здесь. Одно и тоже каждый день,—тишина, темноволосая сводит брови,—Всего один раз. Всего один. Всего одна миссия, Скайлор. Всего. Вместе. Одной нету желания...Увы, я не могу...После столького времени даже непривычно... —Что это даст? Трата времени и сил. А возможно и самой себя. Неужели ты хочешь подвергнуть нас опасности? А твои дети? Если ты ошибёшься, мы будем целы?—долгий, долгий молчок,—Я не хочу подвергать кого-либо опасности. Твоя жизнь спокойна и полна веселья. Джей не вишенка, но он жив. Благодаря везению. Змей Уроборос схватил свой хвост, мы не должны начинать всё заново. Сейчас главное передать умение, а не буквы на листочке в честь смерти.—поднялась тишина. Рыжеволосой стало плохо,—Теперь можешь покинуть меня. Прости, что задержала... Мне нужно поспать. И, и сделать ещё много чего...