Проблема, касаемая жизни.

*** —Здесь душно, тебе не кажется? Мог бы найти работу получше, парень. Дымчатое заведение. В обоих смыслах. Кислород смешался с оттенками алкоголя, так горячо употребляемого людьми в этом шумном доме. Хоть здание было выстроено изнутри деревом, ничем похожим не пахло. Неприятный запах пива встречает тех, кто впервые зашёл сюда. Слышно, что кто-то блюёт за пределами трёх столиков, между прочим, сделанных из дуба. Из-за посетителей, конечно, дуб превратился в нечто. Столики, все без исключения, были запачканы пролитым содержимым крепких дубовых кружек с различным орнаментом. Из-за частого разлива столики потеряли свою дубовую упругость. Само помещение освещает маленькие лампочки, вкрученные в разные стороны. С наружи была вывеска «Бар старого доброго дядюшки Фога», из-за чего не теряет своей популярности. Бизнес хоть и упал, но клиенты не забывают доброго принятия и выпивку за счёт кого-то другого. Наш зеленый сидит за стойкой, недавно отмытой. Сел на обычный стул, чтобы не выглядеть странным, как он считает, человеком. Ему не приятно сидеть на липком круглом стульчике, медленно скользя с него. Пьёт, как странно, газированную воду, разговаривая попутно с его новым другом—Бобом. С самого первого начала знакомства это имя изрядно насмешило парня. Бармен одет скромно. Лёгкая накидка, чтобы не замёрзнуть, пиджачок, бабочка и неровно разглаженные бурые пряди. Над ухом так же виднелась бородавка. Под рассказ юного незнакомца, работник заведения без страху наливает ему ещё и ещё, начиная увлекаться его жизнью. —Вот так всё и произошло. Ровно несколько часов назад. Совсем недавно. Даже не знаю, как я сдержался,—харкнул, обернувшись,— Всё произошло быстро. Так, что я не могу вспомнить ощущений. Чёрт, налей ещё, пожалуйста, в горле пересохло. —Хочешь вспомнить, были ли у тебя эмоции под контролем?—вытирает бокалы, не поднимая взгляда,—Главно, чтобы не переусердствовал. Звон стеклянных бокалов и шипение пузырьков. Глоток. —И впрямь,—молчит, уставившись на пузыри,— Мы многое о друг друге не знаем. Кроме имён. Имел я такие знакомства... —А ты уже мне не доверяешь? Недавно, ты рассказывал мне свои бурные ночи в красках,—крутит в руках тряпку,— при том не впадая в краску... Нестыковка. Да и на удивление, ты слишком много болтаешь незнакомцам. Или уверен, что знаешь, кому говоришь? —Ну, спасибо, ещё ты меня отчитай. Я плохо разбираюсь в людях, но могу с первого раза увидеть...А, не важно!—привстал, поправив одежду,— Да наверно я не первый, кто рассказывает что-то личное,—Боб кивнул, улыбаясь,— Идти бы тебе в психиатры, дружище. Да поить уж их не водой с успокоительным, а вином! —Ты же сам попросил воду. —Верно. Проходят часы. Люди начали прибывать, но мастера энергии это не смущает. Минутами сидит и смотрит в одну точку, замечая, как бармен бегает и доставляет выпивку. Воздух наполнился запахом дорогого алкоголя, желающего обернуть Монтгомери и посмотреть на обладателя того самого напитка. Обернувшись, замечает более молодую пару, нервно заигрывающую. На их столе стоит лишь одна бутылка, полу опустошенная. Одна. —Вот, видишь их, дружище?—вытирая руки о тряпку, шепчет зеленке, потянувшись через столик,—Знаешь, что в этом есть странного? Что они не испытывают любви. Смотри, молодняк сидит, слюнявит друг друга да ещё скоро собираются потрахаться! Руки так и тянутся у них. Знаю я такую любовь...—прищурился, замечая взгляд Монтгомери,— Глаз не можешь отвести от них? —Ну, ну! Потише. Поприличнее. Всё-таки они ещё младенцы, а уши наверняка слышал получше тебе, старик,—увидел предупреждение на бутылке,— Но, ведь им лет по шестнадцать, верно? —Возможно,—попытался плюнуть,—но у парня свободно встаёт. Наверняка штаны у отца одолжил. —Если им столько, думаешь, их бы впустили? К тому же девку?—поднял плечи,— Это же бар. Здесь не место таким, старик. —Дружище, нам лишь бы продать товар. Не начинай разговор про сексизм...Был у меня один покупатель...—дрогнул,—И про теплоту к покупателям—это миф. Не лезь к ним. Я ведь просто озвучил возможный вариант продолжения их вечера...—крик с конца зала,—А, Вам коньяк принести? За пятьсот? Один момент! Забегал, распушая свою причёску. —Тоесть, ты лишь выкручиваешь из меня деньги? Снова фальшивые улыбки? Да вы все одинаковые. Что же вас всё так и тянет на меня?—стукнул кулаком, надломив кусок дерева. —Смотри не сломай чего, а то придётся ещё больше выложиться,—подмигнул,—А? Сейчас, сейчас! Сейчас принесу, погодите,—выпучил глаза,— Пять бочонков? Ни черта! Да, да, сэр! Сейчас! За окном становится темнее, и это не из-за того, что места в помещении стало меньше. Голова начинает болеть от множества запахов и резких шумов. То биение стаканов, то сломление стульев, то начало драки. Сидящие рядом люди всё чаще начинают звать работника, что-то шепча ему на ухо, щекоча бородами, и подкладывая что-то в карманы. Блондин не желает опьянеть сегодня, но этот вытесненный ярким запахом кислород начинает сбивать его с ног, делая пьяным. Начиная чередовать нос и рот, парень приходит к выводу, что лучше не тратиться на что либо, ведь можно, если постараться, ощутить вкус на своём языке, просто дыша ртом. Устав ждать, Монтгомери собирается домой, но сильная рука бородатого низкорослого, то-ли мужчины, то-ли гнома, решает его остановить. —Вот мы тебя и нашли, чёртов поджигатель! Сейчас за всё ответишь. Сейчас сейчас!—начинает подталкивать его. Изрядно выпив, держать парня ему не шибко то и удавалось. Одним движением юный Гармадон может не только выйти из хватки, но и отбросить обидчика. —Вы что-то потеряли? Фу, только не трогайте меня руками...—спокойно реагирует на действия бородатого мужчины,—Я собираюсь уже уходить, отпустите меня. —Вы только гляньте на него, а! А где все наши дома, чудила?! Сжёг всё, что осталось от моей покойной матушки, чёрт...—приотпустил Монтгомери, хватаясь за глаза, чтобы не показать слёз. —Извините,—легкая улыбка,—но мне кажется, Вы меня с кем-то путаете. Я ничего не жёг. Вы наверно спутали меня с кем-то, сэр,—шепотом,— Или это просто неудачное действие алкоголя... —Ох, я не могу. Лар, объясни ему всё. Слишком больно вспоминать, чёрт его дери...—отпускает и отходит, пропуская рослого мужчину, недавно побрившегося и надушенного различными флакончиками кислой жидкости. —Добрый вечер,—осмотрел с ног до головы,—Монтгомери. Как Вас угораздило попасть сюда? Я намеревался увидеть Вас в суде. —Вы верно шутите,—засмеялся,—давайте я пойду? Меня ждут. Я вам тут номерочек оставлю, лады? Созвонимся, все дела то. Вы отойдите от алкоголя. Лишь бы мы не подрались... —Может мы поговорим сначала, а потом уже поедем к нам в дом. У нас тоже уютно. Документы не ждут...—рад, что завел Ллойда в непонимание,—Ну да ладно! Что это я тут пытаюсь Вас запугать то, а? Смех да и только. Прошу пройти обратно к столику. Да, да, к бармену. Ну же, вперёд. Блондина силой посадили на круглый стул, резко повернув к себе лицом. Бородатый сел позади, всё также потирая глаза. Так называемый Лар, перед зелёным. Сел и резко заказал выпить чего-то очень крепкого, бросив на столик мешочек с чем-то бренчащим. —Три кружки самого крепкого напитка, который только есть у Вас, месье. Да поживее. Ллойд замешкался, но решил спросить. —А,—на него уставили взгляд,—а крепкого чая у Вас нет? Я бы не отказался. Правда. Может не стоит нам пить, сэр? Тем более тому мисье...—намекнул на улитого слезами мужчину,—наверняка нужно что-то другое...верно? —Мисье,—исправил,— Мисье Лар. В моей области слово «сэр» олицетворяет неприятного мужчину, лет так за сорок, так ещё и гадкого изнутри. Брррр! Прошу поосторожнее...—вспомнил про заказ,—Так что там у тебя, чёрт тебя дери?! Где наши напитки!? Без замедления на стол их, живо! «Ох, ох, ох. Ллойд, вот ты и попал. Очередные хейтеры...Попал так попал. Кто они, ты вообще не знаешь. Видишь впервые их обоих. Хотя...хотя тот бородатый похож на твоего уже погибшего друга, низушка. А сейчас ты мало того, что обоссышься, так ещё и не доберешься до дому сегодня, чёрт. Хоть бы меня там не потеряли. Если Руми разнервничается, так это будет не только ей конец. Так, поговори с ними немного, потом красиво смойся. В любом случае поджоги меня не касаются. Только...а, чёртос два!» —И так,—подает кружку, доверху забитую какой-то жидкостью,—что же тебя привело сюда? Письмо не приходило? Не как потянуло на алкоголь? Решил спиться, после того, что натворил? Так просто всё не забудется. —Давайте открыто? Вы пришли, взяли за шкварник и посадили меня насильно пить с вами. А я вроде бы вам зла не делал,—развел руками,— С чего такая злость на меня? Да и кто вы, черт вас дери? Тот бородатый сзади меня вообще перестанет уже хлюпать носом? Так не люблю нюни... —Я не пускаю нюни! Я потихоньку отпиваю эту похлёбку, она почти такая...такая, как моей матушки...Чёрт тебя, боги....—всхлипывает, бормочет. —Не обращай внимание,—махнул рукой, после чего залпом выпил пол кружки, удивляя зелёного,—Ну, так что? Ты будешь молчать? Несколько часов уже треплешься с этим подставным официантом, боги! Может он что-то нам скажет? Знаешь, ведь придётся оправдываться...—кивнул в сторону работника, заставляя того жалеть о знакомстве с блондином. —Причем здесь он?О каком событии идет вообще речь? Что он может знать обо мне?—рассматривает кружку,—Так, просто поговорили с ним о марках пива... —О марках пива? И что в это интересное?—приблизил лицо,—Может ты мне врёшь, Монтгомери. Всё-таки пройдём с нами? —Я не спец по этому, но, может подойдём уже к нашей сути?—проигнорировал,— Вам что-то не выплатили? Мы что-то вам не отдали? Или поломали имущество? Так вроде ваш друг говорил... —Он не друг мне. Я его адвокат. И я не привык, когда мне мешают.Три раза повторять вопросы не стану,—Монтгомери замолчал, дая понять, что требует объяснений, извивая брови,—Ну что же. Начнём,—достал листочек,—Вы попортили имущество на двадцать миллионов, сожгли дом, сожгли сарай, сожгли, о, а потом поломали башню, дающую электричество.... Блондин залился смехом, из-за чего сидящий позади него мужчина перестал лить слёзы. —Извините конечно, но это чисто ошибка, мисье. Я ни какой не поджигатель,—наступила тишина,—Ха-ха. Мне кажется, я знаю кто это, но вы мне не поверите. И зря стараетесь. Вы не вытащите из меня деньги. Тоже мне, адвокат! Хрен с мёдом. У мужчины дёрнулся глаз, заставляя перестать смеяться. Музыка в помещении перестала играть. Оба мужчины стали более серьезными и надутыми, выжимая всё из Монтгомери и попутно опустошая взглядом. —Да? И кто же это? Как объяснишь зелёную ткань на сарае? Белые локоны? В конце концов есть свидетели!—застучал пальцами по дереву. —Видетели, здесь похоже произошла ошибка. Я ведь не могу сжечь что-то, месье. Просто не в силах. Но похоже знаю, кто это был,—развернулся к мужичку лицом,—Это произошло два года назад, верно, сэр? В тот момент, когда мы проходили вдоль реки? Нас там чуток подрали...—кивок. —Все таки вспомнил? А ведь отнекивался!—отпил глоток. «Ну Кай, получит он у меня. Надо же догадаться приплести меня. Гадкий засранец. Жаль, что они не помнят, как тогда нас разлохматили... Я уже чуть кони не отбросил, мои руки уже устали, как и голова. Получит. Точно получит от меня. Вернее от них. Сейчас дам его номер и адрес, получит ещё и от Скай. Натворил же дел, чёртов сын! Сейчас, сейчас. Вспоминай номер, Ллойд, иначе до тебя докопаются. Как же там? Начинается с девятки...» —Вот номер,—проговорил цифры, вызвав подозрение,— Мы с командой были там, но единственный виновный—парень в красной пижаме. Я уверен, Лар. Верно произнёс? Лар ведь? Хорошо. Плохо запоминаю имена,—помотал головой,—Я не вру, честно. Я живу там же, только через стенку. Честно! Прищурив глаза, показывая морщинки, мужчина допил свой напиток, вскоре постучав парнишке по плечу, кивая и предупреждая о последних. Так же сказал, что юному Гармадону никуда не деться. За ним будет слежка, если подтвердиться враньё. Поднявшись, усмирил снова начинающего реветь бородатого, низкорослого мужичка, отводя подальше. —Как скажешь,—стал спокойным,— Если ты соврал мне, парень, можешь ждать розыска! Я это так не оставлю. Мне нужны деньги,—пришла идея,— И да! Налейте этому парню в зелёном три кубка пива! Положите закуску и упакуйте. Слышишь, ты там! Наливай,—уставился на блондина,— Он заслужил.... *** Темнеет. Очень быстро. Монтгомери спешит домой, пробираясь через толпы прохожих, не желающих уворачиваться. Улыбка давно пропала с лица, как и мимолётная радость. Теперь ему бы спокойно добраться домой. Всё чаще начинает останавливаться, слышит что-то знакомое. Знакомый голос. Девушка, рядом проходящая, что-то шепчет знакомым голосом. Мужчина и старик что-то шепчут, смотря на него. Усилил шаг. Ничего не чувствует. Ни холода, ни жары. Шум в ушах. Снова те же слова. Тот же шепот. Каждый прохожий что-то говорит. Они не замолкают. Лишь всё усиливается. Паника. Слова те же самые. Они не меняются. Прохожие останавливаются и смотрят на него пустыми рыбьими глазами. Дорога становится ещё длиннее. Какой-то резкий шум. Снова. Кто-то включил радио. Там что-то говорят. Шум сбивает буквы. Плачь ребенка. Крик. Яркий жёлтый свет. *** Добравшись до дома, измотав ноги и свой язык, паренёк не решился заходить в общую спальню. Теперь ему вовсе ничего не хотелось. Ни отдыхать, ни стоять посередине коридора. Прошёл тянущимся шагом рядом с комнатой, наполненной светом и радостью. Оказывается, в такое время мало кто спит и не чувствует усталости. Из-за редкого выхода из комнаты, блондин и забыл те самые тёплые вечера в кругу друзей, играющих в карты. Он редко оставался дураком, но уже, похоже, не помнит ничего из тех ярких картинок, которые виделись умопомрачительно чётко при свете луны. В комнате было человек пять. Они смеялись и совсем не замечали его. Ни Ллойда, ни те книги, что свалились на железный ящик. Зеленый пошёл дальше. Сейчас ему захотелось одного. Раз все заняты, им нет дела до него, то почему бы не закрыться и побыть одному в четырех белых стенах? Зайти в ванную и уложить своё тело в ванну. В пустую ванну. Из-за сырости ведь придётся идти в комнату, а там, там его любимая истеричка высшей манипуляции... Частенько он ругает её в голове, но не позволяет ей услышать таких слов. Дойдя, делает всё то, что хотел. Отодвинул всё ненужное, убрал шампуни, мыльницы, постелил чьи-то полотенца для мягкости с надеждой, что ничего не заметят. Уставился в потолок. «И что сейчас? Как мне зайти поспать, чтобы меня не прибили вазой? Почему вообще она злиться, я ведь не ударил её? Глупо. Ну, Руми, как же так? Всё угасло...Она хочет, чтобы я сменил работу, или что? Но ведь она намекает на это. Она намекает на многое. Чёрт. Если всё станет так, жизнь будет как у всех, боги. Я пожирнею. Стану настоящим мужчиной с пивным брюхом. Будут ссоры. У неё будет болеть голова... А на кой чёрт то это надо, Ллойд? Мы же изменимся из-за этого. Я же изменюсь. А потом пойдёт поедет...Что значит сексизм? Зачем Боб сказал про это? Ничего я вовсе и не начинал. Это же наша жизнь. Я, я же ничего никому не сделал... А! Кай. Точно. Больше ни одного поста с красным! Они придут к нему. Эти люди. Может и не только они...Лучше не попадаться им на глаза....спутают ещё с кем-нибудь...Стырил курицу, это к Ллойду. Стырил то-то, к Ллойду. Аж смешно...разве я похож на преступника или нарушителя закона? Охота халявы, но не на столько же.» Стук в дверь. Блондин вырвался из мыслей и вскочил, ударяясь и уронив все бритвы. —Кто там так долго? Можно поскорее? Я не выдержу больше, правда! Немного помолчав и повздыхав, попутно поднимая всё упавшее, Ллойд проходит к двери, открывая её. У него нет настроения, как и улыбки. —Неужели ты!? Ллойд, да ну! Здравствуй, ты! Ха-ха. Это же надо так. А я тебя весь день ищу, чтобы пообщаться с тобой. Давно не виделись!—внезапный мастер земли сжал зеленку в объятьях, стуча по спине и жмя руку от счастья. Коул отрастил волосы ещё сильнее. Уже виднелась косичка, и, похоже, бакенбарды, переходящие в еле заметную бороду. —И я рад тебя видеть.—зеленка спокойно ведёт свою речь. —Да ты не представляешь, как я рад тебя видеть, парень! Столько надо рассказать тебе. О-очень много! —Тебе ведь надо в туалет, верно?—отходит, пропуская Баккета. Тот кивает и проходит. Блондин садится на белую посудину, на край, слушая, как брюнет отливает, попутно рассказывая что-то. —Ха-ха. Так вот представляешь, такие пирожки. Пирожки, тортики. Я бы сейчас поел,—звук отлива воды стал больше,—Зейн что-то пёк уже? Я бы с радостью поел,—отрательное мурчание,—А, тогда очень жаль. С голоду приехал...Как дела у тебя, Ллойд? Как Руми? Какой-то ты кислый. Ладно, я уже прекращаю...—застегивает ширинку. —Все по старому. —Какой-то ты немногословный сегодня,—прищурился, садясь рядом, чуть ниже, на пол, полный веселья,—Я слышал от ребят, что у вас всё получилось. Я ужасно рад за вас! Такое не каждым удаётся преодолеть. —Да, как же!—отвернулся на мгновение,—Все в порядке, правда. Продолжай. Твоя жизнь будет поинтересней моей. —Конечно сомневаюсь, но, похоже на то,—кивает,—Скажу кое-что,—перешел на шёпот,—когда Уолкеры занимаются любовью, мне приходится прислушиваться. Ха-ха. Правда. А так, я рад за Нию. За них обоих.И тебе желаю такого счастья... —Да ну. Что там. Какое счастье? Ха,—повесил голову,—надо менять своё хобби... —Хобби? Тоесть, ты собираешься бросить своё кимоно и всё, что с этим связано?—Коул отодвинулся, сдвинув брови. —Руми хочет этого...похоже,—вскинул руки,—намекает мне на это, дружище. И на многое другое...А я снова начинаю нагнетать ситуацию. Что ты там говорил о счастье? Думаешь, оно будет с поменой своих навыков? Думаешь, я не стану старым дедом? —Ты куда-то не туда гребешь,—встает, подходя и выдавливая прыщ на нижней челюсти,—У тебя своего мнения что-ли нет? Только тебе решать, кем быть. —Быть отцом конечно. Кем ещё?—чешет шею,— Всё бесполезно... —Да ты и не пытался наверно ещё!—блондин молчит, склоня голову,—Слушай меня,—выдыхает,—это ведь не самое страшное. Попробуй переубедить её, не знаю. Странная тема для разговора, Ллойд. Не в твоём это вкусе и...характере. Ты главный в семье, или нет?—молчок,—Так сходи и скажи, что будет так, как скажешь ты! Мы с Сели уже говорили о таком. Просто будь одновременно груб и ласков. Не переусердствуй. —Не надо. Она, она ещё не отошла. Не готова,—привстает, отмахиваясь. —А, так вы поссорились что-ли? Из-за такой ерунды?—покачал головой,—Что тогда? Выложив всё в красках и выдая фразочки за что-то колкое в сердце, Монтгомери стал ждать ответа от друга, так волнительно смотрящего в пол. —Весьма странный случай,—чешет подбородок,—Ты ведь не можешь так себя вести. Может ты преувеличиваешь? —Вру тебе на каждом слове,—саркастично и вяло показал складку на носу,—Вот я и думаю, Коул, может это что-то отцовское начинает играть во мне?—бесспокойство в глазах. —Ха-ха, что что, а ничего отцовского в тебе нет. Кроме внешности конечно,—блондин обиделся,—Да, Ллойд, увы так и есть. Сколько бы ни старался, сенсея Гармадона из тебя не выйдет,—тишина,—Это даже к лучшему! Не расстраивайся, Ллойд. Тебе не суждено пройти путь своего отца...У тебя есть выбор. И весьма, весьма значимый! —Может соврать ей про работу?—огонек в глазах,—Я буду потихоньку ходить с вами, получать деньги и в тишине говорить ей, что заработал это по другому? А? Коул, скажи, что это чудесная идея! Наипрекраснейшая! Великолепная!—радостно встаёт, чувствую себя попом мира,—Здоровская! Грациозная, чёрт! Ну, скажи что-нибудь! Скорее,—молчание и непонимание в глазах брюнета, что стало с его другом,—Ха-ха. Как я раньше не додумался об этом! Всего-то лишь неправдивое слово может решить все мои проблемы. То есть, ха-ха, всего несколько слов...Надо же!—улыбка до ушей. Монтгомери придерживает голову, оттягивая глаза и волосы назад, интенсивно радуясь. —Но ведь любовь строится на честности... —Она не желает играть в честную игру,—тишина, вздохнув, парень продолжает,—Раз она имеет от меня секретики, то мы будем на равных!—приблизил голову к лицу мастера земли. После довольных улыбок и смешков, Баккет поднимается с нагретого пола, сдвинув брови и испытывая отвращение. —Оу,—укладывает соломенные волосы,—ты уже пошёл? Как жалко. Могли бы ещё поговорить. —Спасибо конечно, Ллойд, но, давай в другой раз? Что-то мне стало плоховато,—фальшивая улыбка, пока блондин не видит,—Я уже пожалуй, пойду. Оставлю тебя.—юный Гармадон молчит, прихорашиваясь,—Удачи тебе, брат. Желаю счастья, и, терпения...Н-да...Решай сам. Дверь ещё раз захлопнулась. Монтгомери резко оттолкнул все мешающие предметы в сторону и оперся на свои руки, потихоньку сваливаясь на пол. —Как же ты прав, друг. Как же ты прав...—застыл,—Нет, нет, нет. Только не так. Не враньём!—запищал,—Решать самому не получится. «У меня нету выбора! Я напился сегодня, не забывай. Я плохо соображаю. Завтра новый светлый день, Ллойд. Завтра можно всё обдумать. Сейчас ты просто снова накручиваешь. Вспомни Скай. Её слова. Успокойся. Руми не собирается переустанавливать тебя, чувак. Действительно больно бросать прошлую жизнь, и ты это знаешь! Больно убирать оружие, когда попутно о тебе забывают. Всё, хватит мять сам знаешь что! Я молод, и я это знаю. Найду куда пробиться. Да, найду. Чего бы мне это не стояло.... Времена уже другие. Что здесь забыли шесть путников из прошлого в разноцветных костюмах? Верно что ничего! Новое, новое, новое! Ты идиот! Не бей себя по голове, лучше думай, что делать без образования. Да, да, Ллойд, ты, тоесть я, прекрасно знаю, что твоя популярность и доходы падают, и их уже не восстановишь. Пора браться за что-то другое, брат. Нужно что-то придумать, найти работу. У меня есть восемь с половиной месяцев. Ещё много, Ллойд, успокойся! Иди проспись и поймёшь, что несёшь чушь.» Повалявшись на холодной плитке, Монтгомери начинает пускать слюни, полностью сползая на пол. Расслабился и упал. Опрокинул щетки и измял всяческие мази в тюбиках своим телом. Закрыл глаза, пытаясь утешить себя грядущими изменениями. Думай о хорошем! И правда, он думает о том, как ему будет хорошо. Но только вот, не выходит. Холодная и побитая плитка под его задницей лишь мешает думать о теплом. Изредка скрипит, что раздражает ещё сильнее. Пытается устроиться, чтобы заснуть. Ещё один взмах и поворот головой привели к боли в левой части, из-за чего тот перестал корежится на полу. Скрестил руки, пытаясь выдать тепло. Тело начинает дрожать. Вставать не хочется. Ничего больше не хочется. Изменяет фантазии. Представляет, как спит в своей постели. Один. В тусклой комнате, развешаной оружиями. К нему прибегают друзья, напарники, зовя того повеселиться. Легко улыбается, так же легко встаёт и убегает с ними. Есть заметное отличие. Сейчас наш юный мастер даже подтянуться раз таки двадцать лишь сможет, чем раньше. Да и тело уже изменилось. Стало мягче и теплее...