flawless.

холодные руки вновь будят её ранним утром, когда солнце только всходит на алеющее небо, пока со стекла скатываются тонкие водяные струйки, издалека напоминающие капли пряного глинтвейна, согревающего тело и душу этой холодной зимой. шото не спала кажется совсем, только смотреласмотреласмотрела, и изредка утыкалась носом в зелёную макушку, жадно вдыхая запах пряностей и свежеиспечённой шарлотки. изумрудные волосы неряшливо разметались по подушке, спутываясь, и рисуя нечто непонятное, но такое тонкое и прекрасное. тодороки могла любоваться ею часами, разглядывая заученные наизусть веснушки, легонько поглаживая по щеке, и лишь изредка оборачиваясь в сторону незашторенного окна, бегло возвращая взгляд на румяную тонкую кожу своей возлюбленной. комната медленно окрашивалась в цвет, кажется, уже неонового зарева, ниспадая рваными тенями на плечи зеленоволосой, играя силуэтами, заставляя влюбляться сильнее. легкое неглубокое дыхание в шею не могло прервать ей чудного сна, и шото не хотелось будить её. наоборот, хотелось лишь любоваться, часами сидеть на кровати, и лишь разглядывать лицо той самой. спустя ещё минут двадцать, не более, ещё заспанные, искрящиеся счастьем зелёные глаза открылись сами собой, и лишь радостно-любопытно запрыгали по комнате, и лицу девушки. в ответ тодороки лишь запустила тонкую холодную руку в копну густых волос, уже отросших до пояса, то гладя их, то накручивая на пальцы, спокойно улыбаясь. в такие моменты на лице разноволосой можно было разглядеть самое настоящее лучистое счастье, искрами ссыпающееся с подрагивающих ресниц. трепетная улыбка расстилалась на бледных, почти бескровных тонких губах. шото хотелось целовать. не так, как это описано в дешёвых бесстыдных книжонках, нет. шото хотелось целовать медленно, тягуче, сладко-сладко, будто мёд . хотелось обнять, прижать к себе, согреть до одури ледяное тело, растопить сделанное из миллиарда осколков сердце, забраться в душу, и быть может под рёбра, в районе лёгких. перекрыть собой воздух, будто крича «дыши мной». и тодороки дышит. запахом дышит, в чужое тёплое тело вжимаясь. — холодно сегодня. очень. давай никуда не пойдём? — шепчет, будто задыхаясь, зеленоглазая. — пожалуйста? в ответ та лишь тихо насмешливо фыркает, прижимаясь сильнее, будто змея окольцовывая тело рядом. а после шепчет, куда-то в районе шеи. невнятно так, едва не зевая: — не пойдём. никуда. совсем — и только сопеть начинает, на что деку лишь тихо фырчит, едва не переходя на вполне слышимый смех. всё же бессонные ночи дают о себе знать, и шото проваливается в сладкую дрёму. теперь её очередь сторожить сон старшей.