Weed

Я курю, когда мне грустно. Заставь меня улыбнуться. Стиль доводит до безумства, но он пахнет искусством.

      Самокрутка из листа в клетку медленно испепеляется при каждой затяжке. Брюнет, окружённой этой плотной, — и, казалось, — непроглядной белой, кружевной, как завеса, дымки. Вся комната заполнилась этим сладким запахом.       Недолго думая, парень плавными, расслабленными движениями охватил тонкими пальцами горло бутылки из-под виски, отпивая большой глоток, с шумом сглатывая.       Слава упала на плечи огромной обузой: повсюду Сашу узнавали, окликали, буквально орали под окнами. «Пиздецки хочется забыться», — единственная мысль, мелькающая в голове. А для погружения в мгновенное беззаботное забытие нужна зелень, которую Смирнов выкуривает, запивая алкоголем, что, по сути, ухудшает эффект.       В глазах плыла нечёткая силуэтная картинка, такая приятная, яркая, каким сам старался быть парень, одеваясь в нестандартные разноцветные вещи. Но останется ли радуга с ним? Краски имеют свойство выцветать.       Так же и сам образ — конкретно Фладда — выцветал и терял свою насыщенность. Смена стиля, выражаясь прямо. Смирнов понимал, что долго в позитиве не протянет: постоянно пить этот ядрёный Швэпс, а потом сидеть и довольно облизывать Чупа-Чупс. Брюнет воспринимал самого себя, как ненормального, из-за извращенского искажения жизнерадостного образа. Он хотел быть не придурком с конфетой за щекой, а дружелюбным соседом, коим он себя считал до наступления карьерного взлёта. «Интернет убил этот образ. Уничтожил весь его истинный посыл».       Дима поворачивает в замочной скважине ключ, слыша ненавистный мягкий запах уже за дверью. — Снова.       Саша мутными глазами оглядел парня. Ему казалось, что он стал... Красочней? Щёки будто бы сильней алели на глазах вместе с ушами, а брови милейшим образом смещались к переносице. Яркие серо-зелёные глаза злобно сверкали. Саша давит максимально адекватную улыбку, на которую сейчас способен в принципе. — Я бы не так возмущался, если бы ты эту дрянь не запивал алкашкой.       Смирнов на слова Ганджи махнул рукой. В прямом смысле: просто отмахнулся. — Дим, — брюнет выждал паузу, анализируя, что сказал не привычное «Димас» или «Сакебой», — я просто хочу отвлечься, но не знаю как. Кстати говоря... — Саша щёлкнул пальцами, таким жестом помогая себе вспомнить, что хотел он донести, — Шерлок Холмс кололся от скуки. Смирнов хрипло засмеялся, наблюдая за реакцией Димы. — Сань, не смешно. Пора прекращ... — Бля, какой ты душный. — брюнет, не дожидаясь окончания фразы блондина, притянул его к себе за запястье, откидывая на диван и зажимая чужие ноги между своих коленей, придерживая руки парня "замком" снизу. — Эй, что за хуйня? — Ты слишком запарился, Димочка.       Ганджа лишь похлопал длинными ресницами, не успевая возмутиться, как ему к губам поднесли самокрутку. — Саш, нет, я не буду. Бесполезный и слабый рывок. — Саша, я не могу курить это...       Ещё несколько попыток оказались тщетными. Смирнов громко цокнул языком. — Пиздец ты ломаешься. Попробую другой метод.       Саша, цепко ухватив пальцами Диму за подбородок, зафиксировал положение его головы. Глубоко затянулся приторным дымом и, надавив на щёки блондина, прильнул к губам, выдыхая белый запашистый сгусток.       Блондин, покашливая от большого объёма поступившего воздуха, сморщился, поднимаясь и постукивая себя по груди. — Блять, как ты это куришь? Это же... — Ганджа выдохся от кашля. — Невозможно. Кошмар...       Дима, понимая, как он вобрал в себя это едкое испарение, покрылся ровной полосой ярко-алого румянца, одновременно бледнея.       Смирнов на его реакцию тягуче-урчаще захохотал, откидывая голову назад, на спинку дивана.       Блондина как будто бы током прошибло: он вскочил, подлетая к брюнету, сверху упираясь руками по бокам от бесстыжей макушки. — Что ты ржёшь? — он был зол, хотя сам не понимал, почему. Сам Ганджа невольно склонялся к версии, что Саша сделал это под действием травы: ненароком и бездумно.       Смирнов прекратил смеяться, с серьёзным лицом встречаясь глазами с серо-зелёными. Такими яркими, во всех пятнистых градациях и перепадах. Свободной рукой он прикоснулся к его щеке, медленно проводя, проверяя, всё ещё ли материален парень, который — он сам себе признался честно — давно ему нравился. Поначалу было странно воспринимать это утверждение, как явление нормальное, но позже осознание его больше не оттесняло. Наоборот, только усилило интерес и тягу.       Саша легонько надавил на затылок Димы, наклоняя к себе, затягивая в пьянящий поцелуй. Ганджа, оробев от такого действия, невольно расслабился, что позволило Смирнову взять всё на себя; стать доминантом. Брюнет провёл юрким языком по ряду верхних зубов, обводя клыки и щекоча нёбо, сплетаясь с языком блондина, вскружив ему голову. В глазах младшего поплыли круги от напористости Саши. Дима дрожащими руками обхватил шею парня, начиная прикусывать чужую нижнюю губу. Ганджа почувствовал улыбку Смирнова и закусил ещё сильнее и — очень неожиданно — услышал тихий стон. У кого-то вот-вот порвутся штаны.       Брюнет решил отомстить за то, что из него буквально в минутную слабость выбили его воздыхание, подхватив Диму и вновь подмяв под себя на просторном диване. Блондин издал мелодичный и протяжный звук, чем Смирнова удовлетворял без большего пока что контакта. Ганджа, исследуя руками торс, задрал рубашку, проводя по рельефному телу, немо восхищаясь им. Саша вновь улыбнулся, за что Дима слабо прикусил его язык. На действия блондина, брюнет утробно зарычал, заводя его руки вверх. Смирнов оторвался от губ и ухмыльнулся. — Тебе идёт роль пассива. Дима покраснел, отворачиваясь. — Ну-ну, смотри на меня. Ты бы знал, как ты сейчас сексуально выглядишь. Ганджа повернулся и слабо выдавил: — Да ты всё равно завтра из-за дури с этим вискарём ничего не вспомнишь. Брюнет склонил голову вбок. — Дима, — Саша наклонился к нему, потираясь носом, — Мой плюс и отличие в том, что я всегда помню, что делал нетрезвым или даже обкуренным. И вряд-ли завтра пожалею.       Ночь опустилась над Москвой, пуская светлые лунные отблески по всему огромному городу. Небо сегодня светлое, с отчётливо проглядывающимися прожилками звёзд, собирающихся в свои скопления — созвездия. Этим вечером было жарко, как в разгар июльского зноя.