Бездонность

Ты ненавидишь слово «любовь». Ненавидишь, когда ее преподносят как нечто легкое, очаровывающее, давая намек на свободу. Твоя любовь — это тяжелая ноша, которая ложится на твои плечи, унося куда-то вниз, к бездонности чувств и привязанности. Слышишь скрип пола и отодвигаешь от себя бутылку начатого спиртного. Встаешь с насиженного места, поворачиваешь замок двери и ощущаешь легкие объятия со спины. Где-то в дальнем углу комнаты начинается тихая мелодия, а у тебя желание танцевать до потери пульса. Не для удовольствия, просто чтобы забыть об идеальности. Чужие ладони плавно опускаются на талию, разворачивают тебя так, чтобы ваши глаза встретились. Он шумно вдыхает носом, качает головой, шепчет тихое «Не стоит много пить», а ты сглатываешь от монотонности его голоса, идеально сливающегося с тактом музыки. Делает шаг на тебя, ты поддаешься его напору и отходишь назад, сталкиваясь с кроватью. Чувствуешь легкое головокружение, но крепкие руки не дают упасть на матрас. Алкоголь туманит разум и ты не сразу замечаешь, как с твоих плеч пропадают лямки, ощущая холодок. Вместо них появляются подушечки его пальцев, которые рисуют невидимые узоры, понятные лишь ему. Они влияют на тебя магическим образом, заставляя лечь. Прикрываешь лицо руками, когда чувствуешь горячие поцелуи на шеи, он аккуратно спускаеться к ключицам. С твоих уст вырывается первый стон. Он обожает их слушать, ты прекрасно это знаешь, поэтому не обижаешь. Потому что не хочется. Потому что любишь. Потому что привязалась. Потому что снова тонешь в бездонности. — Поцелуй меня, — он просит осторожно, сравнивая ваши лица и вдыхая тебе в губы. Его глаза искрятся, он улыбается так по-детски. И ты поддаешься вперед своему мимолетному желанию. Нежно касаешься губ, запускаешь пальчики в волосы. Снова чувствуешь его ладони на талии, они скользят вдоль живота и возвращаясь на место. Ловишь его руку, переплетаешь пальцы, ощущая, как он улыбается в поцелуй. Он аккуратно уходит от губ, переходя к щекам, оставляя там множество легких следов. Дышишь часто, кусаешь засохшую корочку губ, краснеешь. Тебе хорошо, свободно, слово летаешь над землей. — Пожалуйста... — просишь его перейти к последней части, потому что уже не можешь терпеть, и он выполняет, целует в уголок губ, избавляя от последних элементов одежды. Входит медленно, растягиваясь в улыбке, когда видит, что каждая твоя часть извивается под ним, чувствует только его. Закрываешь глаза, отдаешься на каждый его толчок. Тебе безумно жарко, безумно хорошо, безумно приятно. До того момента пока не придет осознания, что рядом с тобой никого нет. Потому что нет никого кроме тебя, твоего сумасшествия, пачки успокоительных с эффектом, который плохо влияет на тебя, смятой простыни и полупустой бутылки алкоголя. И резко становится больно. Ты хочешь отпустить его, хочешь больше не причинять себе боль. Но снова ныряешь в бездну сумасшествия, чувств и привязанности. И ты знаешь, что снова совершаешь убийственную ошибку.