Мне неуютно

Время в Нью-Йорке капало слишком медленно, давая шанс Лизе заново переосмыслить прошлый вечер. Внутри разрывался болючий укол боли и даже ненависти, а Флешбеки из прошлого тонной легли на ее худые плечи. Говорят, чтобы разобраться в свои мыслях, всего-то необходимо лишь прибрать в комнате. Утренняя мятая постель, зарядные провода на полу и полупустая пачка пресных сигарет с красными геометрическими рисунками. Не страдая какими-то зависимостями, Лизе иногда было предательски приятно выкурить одну после тяжкого дня. Наверное это был тоже, своего рода, психологический манёвр. Это напоминание Лизе о том, что она все ещё дышит и может хоть что-то чувствовать во время эмоционального выгорания. Не раз друзья и знакомые замечали, как Неред отдаёт всю свою положительную энергию и под конец остаётся ни с чем. Буквально. Во время уборки в своём номере перед глазами постоянно всплывали радостные и противоположные воспоминания. Это состояние было схоже с американскими горками: ты поднимаешься вверх, летишь вниз, а потом снова и снова чередуются последовательности. Рычага, чтобы остановить этот ужасный аттракцион не было. Онешко был для Лизы тем самым особенным человеком, ведь они умудрялись раз в неделю устраивать уютное ночь-кино в маленькой квартире. Неред всегда засыпала с усталостью на его плече после третьего фильма. Ещё она всегда будет благодарна ему за разговоры по душам, когда ее что то тревожило или снились кошмары. Не помня точную дату, Лиза вспомнила тот вечер, когда все пошло к черту. Юлик поставил твёрдую и четкую точку после своего серьёзного монолога. Он вернулся откуда то к трём часам ночи и позвал сонную Неред поговорить на кухню. Девушка успевала читать в его глазах вину и даже извинения во время его говорения, потом он быстро вышел из за стола и отправился собирать свои вещи, тем самым оставляя ее в ступоре и не дав ей выронить ни одного слова. Это все было похоже на кошмар. Ну а что если был шанс остановить его или предотвратить все это? Что было бы сейчас? В новой квартире Лиза миллион раз ругала себя и постоянно твердила себе, что это было его решение и он сам решил разрушить добрые отношения одним махом. Он сам виноват. Сам. Раздался тихий стук в дверь. Очень нерешительный,судя по всему. Неред подумала, что это куратор. Александра? Анастасия? Зинаида? Лиза направлялась в сторону двери и пыталась вспомнить ее имя, чтобы не оказаться в неудобном для себя положении. Возможно та хотела вручить ей рабочее расписание на завтра или объяснить некоторые нюансы, но как только она распахнула дверь, перед ее носом оказалась большая, нет, даже огроменная коробка с ароматным запахом. Сначала Неред испуганно вздрогнула на месте, словно испугавшийся огурца кот, а потом спустя короткие пять секунд разглядела рисунок и красную жирную надпись «Pizza». За коробкой вдруг показалось улыбчивое лицо Юлика. —Привет, меня зовут Юлик Онешко. А тебя?—можно было с легкостью понять, что он хочет хоть как то искупить свою вину. В глазах мимолетно засверкало детское дурачество. Нелепо на первый взгляд, но Лиза посчитала что вполне уместно после прошлого неприятного инцидента. —Карлан—она пожала ему его свободную левую руку и застыла с улыбкой на лице. *** —Эй! Это мой сыр!—Неред завизжала, лицезрев как Юлик-Жулик пытается стащить двумя пальцами тёплый расплавленный сыр с ее куска. Они сидели на полу, около панорамного окна. Пуховик Юлика был небрежно положен на кровать, а сам он сидел в позе лотоса—Жулик, блять, не воруй. —Теперь не твой,—Онешко быстро закинул все в рот, и издевательски ухмыльнулся. —Ну да, ну да. Пошел я нахер,—Лизе оставалось только сидеть с каменным лицом и наблюдать за Юликом, который в этот момент давился украденным сыром из за смеха—«Наслаждайтесь моментами, особенно если чувствуете, что конец уже близок». Моя любимая цитата из той книги—она пальцем указала на книгу, которая церемонно лежала на тумбочке. Ещё чуть чуть насладившись стонами и пыхами Юлика, Лиза все таки встала сзади и начала барабанить по широкой спине. Бедолага успокоился и несдержанные слёзы начали стекать дорожкой до усов, а там, словно, Бермудский треугольник. Он продолжил смеяться и вытирать щеки тыльной стороной ладони. —Все в порядке,—он сделал пару глотков газировки и уставился на довольную Лизу. Та стояла на коленях и смотрела на него сверху вниз, все ещё держа руку на его плече. —Вот что бывает, когда хаваешь чужой сыр,—вместо громкого смеха гиен прозвучала тишина. Он был красив сейчас. При таком тёплом дневном свете в одной из высоток Нью-Йорка. Тот факт, что она находится с ним в комнате один на один,заставлял ее сделать непоправимое. Она не верила в судьбы или цыганские Карты, но они прямо здесь и сейчас находятся напротив друг друга. Идеальные каштановые волосы, обрамлённые золотыми лучами солнца и гипнотизирующие глаза. Его взгляд на себе она ассоциировала как ласкающий, нежный шёлк. Ее рука не отрываясь поднималась вверх на уровне затылка. Сама того не понимая, Лиза начала вводить массажными движениями пальцев по корням, чувствуя как Онешко быстро расслабился. Наверное с этого момента дороги назад не было., да и не очень то хотелось возвращаться к пицце. Расстояние между Лизой и Юликом уменьшалось, заставляя их дышать неровно. Из-за громкого биения сердца, Неред не сразу услышала стук двери. Парень резко встал и быстрым темпом направился открывать, чтобы наконец остаться в покое. В проеме выглянула голова Александры? Анастасии? Зинаиды? Она в неком недоумении протянула Юлику два листа бумаги, и тот с радостью закрыл дверь. Вернувшись, он встал настолько близко, насколько это было возможно. —Я могу поцеловать тебя?—спонсор накатывающих мурашек Неред-Юлий Онешко с тихим хриплым голосом. Он хорошо запомнил, как важно личное пространство для Лизы, но сейчас она сама была не против нарушить свои границы. Она одобрительно кивнула и почувствовала осторожное прикосновение на губах. Приходилось вставать на носочки, а потом руки вернулись к затылку, притягивая и углубляя поцелуй. Он здесь и он рядом. Он был необходим Лизе. Его присутствие, прикосновения, шутки. Даже тогда, когда после из ссоры была стадия гнева из пяти стадий принятия неизбежного, она все равно хотела снова почувствовать тепло с его стороны. Томно дыша и сквозь поцелуй он улыбнулся, останавливаясь ненадолго—с брекетами целовалась хуже,—усмехнулся он.