ёмкость в пять единиц

*** - Результаты анализов точно такие же, как и неделю назад. Кажется, на него совсем не влияет эта дрянь, которую мы ему вкалываем. - Это плохо... Продолжайте повышать дозу, пока мы не сдвинемся с мертвой точки, все равно он уже никому не нужен. Я назначил тебя ответственным за этот эксперимент, так что не подведи меня. Старое помещение, свет галогеновой лампы, что освещала двух мужчин, стоявших напротив стеклянной стены, сложив руки за спиной и наблюдая за тем, что происходило за ней. Комната была плотно заставлена шкафами и полками, каждая из них была забита колбочками, инструментами и банками с разными наполнителями. Атмосфера напоминала ту лабораторию, в которой создали Франкенштейна, но здесь было все на порядок хуже. Мужчины были в практически одинаковых черных брючных костюмах, и белых халатах, только у одного из них на белоснежной ткани были следы свежей крови. Этих двоих связывала не только работа и совместное участие в ряде опытов, но и семейные узы. Они были братьями, не родными, но пожив под одной крышей столько лет, они стали друг другу самыми близкими людьми. Они вдвоем хотели стать самыми известными учеными в мире, но сейчас они могут себе позволить проводить время вместе под землей, занимаясь любимым делом - это было частью их жизни. - Верн, ты уверен, что мы правильно поступаем? - спросил мужчина с русыми волосами и светлыми голубыми глазами, который был на порядок ниже своего брата. - Ты спрашиваешь меня об этом уже десять лет подряд... - утвердительно произнес старший, что был уже с сединой и хриплым голосом, - Разве ты забыл, что это наша страсть? Мы с самого детства мечтали о собственной лаборатории, и чем же ты недоволен? Отведя глаза от стекла, младший настороженно обернулся, поправил пиджак, но ничего не ответил. Заметив волнение брата, Верн поспешил убедить того в том, что все под контролем, и никто не узнает, чем они здесь промышляют. Получилось это с трудом, так как дело было правда хлипким, и раскрыть их могли в любой момент, стоило лишь кому-то из осведомленного персонала обратиться в полицию. Но главный врач доверял тем, кто знал их тайну, да и добавка к зарплате в размере двадцати процентов делала свое дело. Постояв напротив стекла еще немного, они ушли. Младший, которого звали Рик, поспешил в свой кабинет, который находился недалеко от лаборатории, а известный нам уже Верн покинул подземные катакомбы, и направился на плановый осмотр своей лечебницы. Человек, за которым они наблюдали через стекло остался в полном одиночестве. Пока мужчины не ушли, он лежал неподвижно в углу, согнувшись, словно от боли, с открытой спиной, на которой отчётливо виднелись позвонки и ребра, а также большое количество синяков и ссадин. Он был бы похож на давно уже мертвого, но громкое дыхание и вздымание его тела говорили об обратном. Похоже, ему сильно доставалось, до того, как он попал в эту камеру. Когда он услышал звук закрывающейся двери, дышать стало легче, напряженное тело немного расслабилось, и он растянулся на полу в весь рост, давая суставам немного отдохнуть. Волосы были насыщеного рыжего цвета, растрепанные и грязные от крови, от долгого пребывания под землей кожа стала темнее, одежда, из которой на нем были лишь старые черные брюки и белая майка, стала пыльной и сильно испачканой кровью. По всему стройному телу виднелись следы побоев, а где-то остались болезненные следы ожогов, очевидно, от раскаленного утюга, и, к сожалению, на левой половине лица тоже находился большой шершавый ожог. Он портил весь вид красивого молодого парня, который по внешности мог сравнится с Богом, и неизвестно, как он мог попасть в место, где над ним так жестоко издевались. Длинные ресницы прикрывали черные глаза, которые уже не блестели, как до попадания в руки сотрудников лечебницы. Немного полежав, он еще раз потянулся, терпя режущую боль в районе желудка, так как кормить подопытных было запрещено, как сказал Верн - для чистоты эксперимента. Вода, стоявшая в бутылке в углу уже осточертела, от нее тошнило больше, чем от голода, и не секретом было для парня то, что а нее подсыпают какую-то дрянь. Но выбора не было, ему не хотелось умирать, по крайней мере не сейчас. За почти неделю пребывания тут, ему каждый день вводили разные препараты, от которых кружилась голова, в больших количествах, но ничего не менялось. Верн и Рик ожидали, что тело парня начнет деформироваться, изменится его поведение, или же он просто умрет, но никакие дозы не давали ожидаемых результатов. Таким образом, у рыжеволосого стал вырабатываться иммунитет ко всему, чем его пичкали, а также стало известно, что видеокамер по всей подземной конструкции нет, и наблюдать за ним никто не может, пока лично не станет за стеклом, и не будет смотреть на него. Эти знания начинали помогать формировать план действий при побеге, если предоставится возможность. Постепенно парень присматривался к наблюдавшим за ним людям, прислушивался к их разговорам, и так как они не считали нужным скрывать от подопытных свои планы, ведь они всего лишь "психи", за одну неделю удалось узнать многое. Например то, что из катакомб есть два выхода, камер с застекленной стеной еще три, и в них проводят опыты над еще не совсем обезображенными людьми, и что обеденный перерыв начинается ровно в двенадцать, и все уходят из подземелья на час. Парень встал и расправил плечи. Он выглядел как раненный ангел, что упал с небес, и ему не посчастливилось попасть в лапы к дьяволу. Но он на самом деле всего-то был избит и исколот шприцами, а гиматомы на теле ярко выражались темными пятнами. Подойдя к стеклу, он внимательно осмотрел комнату за ним. Шкафы, стол, полки... Ничего полезного. - Ублюдки не хранят оружие рядом с камерами... Это плохо. Придется потерпеть еще несколько часов, - голос, как и его внешность оказался ангельским, но в нем присутствовала нотка хрипоты, что добавляла ему таинственности. *** Спустя примерно два часа в камеру вошла медсестра, и в руках у нее был стакан с какой-то мутной жидкостью. Она не боялась так смело ходить рядом с подопытными, так как была единственной, кто относился к ним с пониманием и была к ним добра, поэтому они не бросались на нее и были предельно спокойны. Это была пожилая женщина, как и все медсестры она носила белый халат, но на нем остались уже давние следы крови и грязи, которые уже нельзя убрать с помощью химчистки. Седоватые волосы были собраны в аккуратный пучок, на руках всегда были надеты хирургические перчатки, а на шее постоянно висела одна и та же золотая цепочка. Услышав ее, парень открыл глаза и запустил худые пальцы в волосы, поправляя их, будто это бы помогло привести их в порядок. Он немного склонил голову набок, и с безразличием следил за каждым движением медсестры. - Что на этот раз? - отозвался парень. - Не знаю, но выпей это. И пожалуйста, без лишних разговоров, мне досталось из-за вчерашнего, - уставшим тихим голосом ответила женщина, и направилась обратно к двери. - Простите... - сказал он, когда она уже заперла за собою дверь. Повернув голову к стоящему под стеной стакану, хрустнув шеей и потянувшись от долгого неподвижного состояния, парень поднялся и направился к нему. Взяв его в руку он сначала принюхался - воняло чем-то похожим на горелый уголь, а затем без раздумий выпил все содержимое. Тело начало немного подрагивать, горло сжало, будто на нее надели толстую веревку и затягивали ее все сильнее с каждой секундой. На руках еще более сильно стали выступать синие вены, глаза налились красным, а ноги отказывались слушать своего хозяина, и подкашивались, заставляя парня упасть. В это время в лабораторию вошел человек. Это был один из братьев, которому, видимо, наскучило сидеть в своем кабинете и слушать вопли пациентов за стенами. Он не ожидал увидеть, что препарат, который был подмешан в стакане, окажет такое действие на парня. Его просто трясло, а с губ срывались страдальческие стоны. Шоу длилось не долго, спустя минуту он затих и неподвижно улегся посреди камеры, почти не дыша. Он услышал, как доктор произнес: - Наконец-то хоть что-то новое. Долго же пришлось с тобой мучиться, - в голосе Верна почувствовалось уныние, то-ли от того, что этот припарат был смертельным, то-ли от того, что они потеряют такого уникального подопытного с иммунитетом практически ко всему. Записав что-то в толстую тетрадь, главный врач вышел, и когда закрылась дверь, только что лежавший в оцепенении парень вскочил на ноги и подбежал к стеклу. За ним, как он и предполагал, никого не было, поэтому вряд-ли кто-то помешает ему сделать то, что он задумал. Даже недолгое время пребывания в полном одиночестве без общения дали о себе знать. Парень понемногу начал действительно сходить с ума, пытки раскаленным железом и избиение острыми палками - дабы пробудить в нем действие препаратов, стали чем-то вроде развлечения, а голоса в его голове иногда начинали вопить так сильно, что начинало пульсировать в висках. Отойдя на два метра, парень с разгону врезался в стекло, стараясь разбить его поскорее и убежать куда подальше. С первого раза оно лишь покрылось трещинами, а со второго разлетелось на тысячи крохотных осколков, освобождая путь к побегу. Но не так уж глуп был рыжеволосый, и решил поискать в лаборатории хотя бы нож, чтобы в случае чего, не упустить свой единственный шанс на свободу. - Суки, я вам отомщу еще, вы испытаете такие страдания, что мои муки будут лишь каплей в море... Я заставлю вас молить о пощаде, но никакой ебанной пощады вы не дождетесь, я заставлю вас умываться собственной кровью... - это он повторял непрерывно, пока искал что-то острое, когда выходил из лаборатории, и пока мчался по темному коридору к выходу. Один их ходов был направлен на улицу, а второй вел в здание лечебницы, и обезумевщий от своей свободы парень несся именно ко второму. Сзади уже преследовали врачи с фонариками в руках, но им сложно было не отставать от того, кто только что выпил яд, который придал ему невероятных сил. Перед глазами парня возникла дверь, которая вызвала лишь одну мысль - пожалуйста, будь открытой. И по счастливой случайности, Верн не запер ее, так как поручил это сделать кому-то из персонала, а они в свою очередь отнеслись к этому слишком безответственно. Миновав дверь, подопытный очутился в комнате, где стояли швабры, ведра, и всякая прочая утварь, и, судя по всему, это был большой чулан. Тайный ход в катакомбы был тщательно замаскирован, и пока никто еще не смог его обнаружить. Покинув чулан, парень оказался в главном холле лечебницы, где его легко могли заметить, поэтому он быстро свернул в непримечательный коридор, в конце которого он заметил лифт. Ногам уже было больно бежать по щербатым плиткам, а дыхание сбивалось все чаще, но останавливаться он не собирался - уж лучше задохнуться от бега, чем быть снова в заточении. Только не знал он, что дыхание его подводит из-за выпитой мутной жидкости, что медленно но верно отравляла его тело - клетку за клеткой. Забежав в решетчатые двери лифта, нажав на кнопку подъема, и убедившись, что никто его не видел, он начал стараться выровнять дыхание и успокоить сердце, что бешенно колотилось. Когда он доехал на третий этаж, дверь открылась и беглец снова побежал по щербатой плитке в сторону открытой двери, чтобы найти там укрытие хотя бы на время. *** В палате Марка царила тишина и покой, Тэмин молча сидел за столом и писал свои заметки, которые уже давно не представляли собой интереса даже для него. Пациент сидел на кровати и мелком водил по грязной стене, стараясь хоть как-то разнообразить ее тусклость зеленым цветом. Одновременно он пытался понять, почему его санитар был так честен с ним вчера, почему рассказал о девушке, тем самым поселив в душу Марка противоречивые чувства, которые неизвестно откуда взяли свое начало. Эта легкая задумчивость придавала лицу парня милое выражение, он был похож на ребенка, который в пятом классе не понимает математику, и это не оставило бы равнодушным никого. Кроме Тэмина. Вдруг за стеной послышались быстрые шаги, а с их приближением отчётливо ставало слышно тяжелые вздохи. Дверь распахнулась, и в палату влетел незнакомый человек в одних майке и брюках, с обожженным лицом и кровавыми узорами на теле. Он еле стоял на ногах, и с надеждой смотрел на двух молодых людей, что с шоком уставились на незнакомца. - Прошу, помогите мне... - переводя дух, с трудом произнес он. Тэмин только сейчас понял, что оставил дверь открытой, и теперь из-за него тут стоит какой-то прокаженный, который будто только что из ада вышел. Схватив ключ, он быстро захлопнул с визгом стальную дверь, и запер ее. Повернувшись к Марку, он кивком головы указал на незнакомца. Но в глазах парня был лишь испуг, и сказать ничего толкового он не мог. Переводя черные глаза с пациента на санитара, рыжеволосый пытался найти у них поддержку, но вместо этого Тэмин грубо усадил его на кровать, и отошел обратно к Марку, чтобы иметь возможность его защитить, если что случится. - Что ты здесь делаешь? Ты один из тех, кого держат в шахтах? - начал он, довольно грубым и недружелюбным голосом. - Да, я... Я сбежал, - с трудом ответил подопытный. В комнате повисла тишина. Тэмин знал о существовании подземной лаборатории, но также он знал, что сбежать оттуда практически невозможно, ведь везде охрана. Марк же в свою очередь, совершенно ничего не понимал, и хотел распросить обо всем, но сейчас было совсем не время. - Как ты смог сбежать? Ты же образец "6" да? Тебя не могли упустить, за тобой наблюдают больше всех! - волнение санитара возросло еще сильнее. - Я не образец "6". У меня есть имя, - вдруг перебил он, - Меня зовут... - дальше он не успел ничего сказать, его глаза закатились и незнакомец потерял сознание, упав на подушку. Ни санитар, ни его подопечный не понимали, что делать, а просто так оставлять еле живое истезанное тело было как минимум не правильным. Они смотрели на него с сочувствием, но помочь ему не имели права, он - уже собственность этой лечебницы, хоть это понимал только Тэмин. Он захаживал иногда в шахтерские катакомбы, где расположилась лаборатория мистера Маиклоса и его брата Рика, он знал, что там происходит, но перечить их действиям и подвергать их тайну раскрытию он просто не мог. Если бы санитар так поступил - его бы убили, ведь слишком серьезным было наказание за незаконную деятельность, что творилась под землей. Тэмин широко и быстро шагал туда-сюда по палате, нервно поправляя волосы и нахмурив брови, что придавало ему вид глубоко обеспокоенного жизнью этого беглеца человека. Марк же молча сидел и ждал. Ждал, когда его надзиратель хоть что-то попытается объяснить, ведь он думал, что лечебница «Харвуд» всего лишь простое заведение для борьбы с психическими болезнями пациентов, а здесь оказалось скрыто намного больше, чем это. - Что значит "образец 6"? - спросил наконец парень, отрывая взгляд от рыжеволосого, и переводя его на Тэмина. - Он... Он просто еще один больной, которому не хватило места в основном здании, поэтому его и еще нескольких поместили в катакомбы, - санитар ожидал подобного вопроса, поэтому уверенно это утверждал. - Тогда почему он весь избитый? На нем живого места нет... - Марк не успокаивался, он настоятельно хотел понять, что происходит на самом деле. В ответ он не получил ничего, кроме молчания. Санитар остановился возле окна, и задумчиво поглядел на снежные вершины гор, пытаясь рассмотреть их сквозь туман. Ему нечего было сказать. - Вы не собираетесь мне объяснить, что происходит? - снова произнес пациент, и робко добавил, - Я думал, что наконец мы наладили отношения... - и опустил голову вниз, скрывая обиду в своих темно-шоколадных глазах. Тишина вновь пронзала помещение, и давила со всех сторон. На улице уже темнело, мрак проникал сквозь стекло и начинал медленно окутывать палату. Скоро пора было включить свет, пока силуэты людей, находящихся там, были еще различимы в полутьме. Тэмин отпер дверь и пошел к трансформатору, чтобы включить электричество. Комната наполнилась слабым желтоватым светом иногда мигающей лампочки. Вернувшись в палату, санитар снова запер стальную дверь. Посмотрев на лежащего без сознания парня, он подошел к нему и сел рядом - ему хотелось верить, что он не умер, иначе тогда у него будет еще больше неприятностей. Он слабо дотронулся к его лбу и отметил, что он был очень горячим - хотя бы живой, подумал Тэмин и зарывшись руками в волосы наклонился, упираясь локтями в колени. Он размышлял, что говорить Марку, который беспокойно дремал на противоположной кровати, ведь обманывать этого парня ему не хотелось. Он уже достаточно винил себя за то, что посмел появляться каким-то чувствам, по отношению к нему. Строго-настрого ему запрещали быть в доверительных отношениях с пациентами, он это помнил, но не мог ничего с этим поделать - Марк оказался не тем очередным "психом", к которому можно было относиться как к мебели. Внезапно хрипловатый и уставший, но все равно чарующий голос произнес: - Тэхен... Меня зовут Тэхен.