Торговый центр был украшен к предстоящему Рождеству, до которого оставалось совсем немного времени. Все стены огромного здания были увешаны гирляндами, центр оформлен как домик Санты, под потолком висели огромные снежинки. Даже самые незаметные повороты были не забыты, гирлянд с мишурой хватило и на них.
В повороте между запасной лестницей, лифтом и автоматом с напитками притаилась студентка, с чёрными, характерными для представительниц её расы, волосами и белоснежной кожей.
Нана греет руки о тёплый бумажный стакан, наполненный дешёвым горячим шоколадом из автомата, которых понатыкано в этом торговом центре на каждом углу. На плече её тяжёлая сумка. Неуместно тяжёлая. В ней слишком много учебников для одного экзамена на пару часов. На такой случай, по сути, и сумка то не нужна. Но Нана не была бы собой, если бы не повторила всё, что только возможно повторить, перед экзаменом.
С тех пор, как Нана поступила на учёбу в США, она только и делает что просиживает за учебниками и конспектами, готовясь ко всем парам, зачётам, экзаменам… Ну, почти как в школе.
Школа… Как давно это было. Точнее, кажется, что давно, а на деле прошло всего два года после выпуска.
Нана дует на горячий шоколад, который всё никак не остывает, и невольно придаётся воспоминаниям.
Она была школьным айдолом вместе с подругами, выполняла так же и работу президента студсовета. Потом прошёл год, Каната, Карин и Эмма выпустились, айдолов старшей школы для девочек Ниджигасаки («Ого, как официально.») осталось шесть. На следующий год, наверное, осталось три, ведь Ай, Аюму и она — Нана — тоже завершили обучение. Интересно, а Шизуку, Касуми и Рина продолжили быть айдолами? Нана не знала. Переезд из Японии в штаты лишил её связи с бывшими подругами. Да и, если честно, ей было совсем не до них. Это был сложный период.
Нана давно твёрдо решила, что хочет быть вокалисткой. Это было логично, ведь, как-никак, деятельность айдола это как раз пение, а Нана была в этом очень хороша. Она горела этой идеей, а подруги поддерживали её. Но была преграда в виде родителей, которые были уверены и очень хотели, чтобы их дочь стала судьёй. Но Нана не хотела быть судьёй! Много слёз было пролито, много слов было сказано, а ругань была регулярной. Родители не отстали от своей дочери даже тогда, когда та, игнорируя всех, подала документы в университет в США. Они отказывались платить за обучение — Нана достала накопленные деньги и устроилась на подработку, они говорили, что не станут оплачивать ей билеты — Нана заплатила сама, они говорили, что она там не нужна, что ей даже негде будет жить — от университета предоставлялось общежитие. Пройдя все семь кругов ада раза по два, она смогла, она вырвалась и теперь училась там, где всю жизнь мечтала. И пусть она работала после пар вместо того, чтобы отдыхать и ходить на студенческие тусовки, Нана была счастлива.
Горячий шоколад остывал. Сегодня у Наны был долгожданный выходной и она была спокойна и расслаблена, зная, что когда она допьёт свой напиток, то ей не придётся бежать на лекцию или на работу. Она пойдёт в комнату и, чёрт возьми, наконец-то ляжет спать!
— Сецуна?!
Нана перепуганно роняет стаканчик, нетронутый горячий шоколад растекается по гладкому, недавно вымытому полу. Нана боязливо оборачивается, уже два года никто к ней так не обращался, она оставила свой сценический псевдоним в Ниджигасаки.
— Вот чёрт, прости, Сецуна! Я тебя напугала? — быстро и взволнованно затараторил знакомый, чертовски знакомый голос.
Перед Наной стояла девушка её возраста, немного выше, с распущенными волосами («Кажется, раньше они составляли другую пречёску.») до лопаток цвета то ли бледно-рыжего, то ли тускло-розового, но, несомненно, очень красивого. Зелёные глаза её взволнованно смотрели то на Нану, то на разлитый напиток.
— Аюму? — Нана не могла поверит своим глазам. Неужели пора менять очки? Реально ли та, кого она видит? Может, ошиблась? — Уехара Аюму?
Глаза Аюму засияли, и она интенсивно закивала головой, уголки губ растянулись, образовав широкую улыбку и обнажая верхние зубы.
— Да! — она подскочила к Нане и схватила её за руку, не переставая улыбаться. — Да, Сецуна, это я! О боже, я даже представить не могла, что встречу тебя здесь. О боже, о боже! Это так неожиданно, я-
— П-попридержи мысль, — перебила её Нана. — Что ты здесь… («Грубовато.») Какого ты… («Ещё грубее.») Как ты здесь оказалась? («Вот так лучше.»)
Нана поправила очки, слегка сползшие из-за внезапной «атаки» Аюму, и переместила сумку с локтя обратно на плечо.
— Здесь живёт сестра моей мамы, — начала Аюму. — Мои родители ещё в начале осени затеяли ремонт, планировали доделать его до Рождества, но не успели. Мне то, по большей части, всё равно, но мама решила «не лишать меня праздника» и отправила в штаты на каникулы.
Аюму выдохнула. Говорила она быстро, как будто бы это её последний шанс что-то сказать. Возможно, это было даже оправдано, ведь она не знала, увидит ли Сецуну однажды снова.
— А ты? — спросила она у Наны, которая, кажется, пыталась обмозговать происходящее.
— А? Ну, — опомнилась Нана. — Я здесь учусь…
Глаза Аюму опять засияли, но в этот раз с ноткой восхищения.
— Правда?! Расскажи!
— Давай немного позже, — снова перебивает Нана. — Хочу напомнить, что мы всё ещё стоим рядом с большой лужей горячего шоколада.
Нана непроизвольно улыбнулась, указывая на лужу, которую, вообще-то, было трудно не заметить.
— Ой, точно… — Аюму немного отходит от лужи. — Кажется, я должна тебе горячий шоколад, не находишь?
Аюму снова улыбается, виснет на руке Сецуны. — Тут была такая красивая кофейня. Наверное, там есть горячий шоколад! Пойдём.
— А? Аюму… — но та уже тянула её в неизвестном направлении.
***
— Карамельный Фраппучино для Уехары Аюму и Фирменный Горячий Шоколад для Сецуны Юки. — объявила бариста, девушка лет двадцати пяти, и, улыбаясь, протянула их Аюму. Та улыбнулась в ответ, поблагодарила и вместе с напитками дошла до столика, где сидела Нана. Та нервно озиралась по сторонам. Хоть причин для волнения не было, но она всё равно чувствовала себя странно.
— Держи.
Аюму ставит на стол напитки, подвигает горячий шоколад в сторону Наны.
— Спасибо… — кивает она, но тут же неловко проговаривает. — Но это же… Старбакс, Аюму.
— Да. — кивает Аюму и отпивает свой напиток. — Но напитки тут лучше, чем в автомате.
Судя по всему, це́ны Аюму, в отличии от Наны, особо не волнуют. Она спокойно пьёт свой фраппучино, не волнуясь за зарплату, которую немного задерживают, за оплату общежития и обучения. Нана переводит тему, чтобы не ставить себя в ещё более неловкое положение.
— Почему ты называешь меня Сецуной? И даже назвала меня так баристе?
Аюму оторвалась от своего напитка, посмотрела на собеседницу.
— Я просто… привыкла тебя так называть. Прости, — Аюму смущенно улыбается и отводит взгляд. — Скажи, как мне тебя называть.
Нана задумалась, отхлебнула горячий шоколад (невероятно вкусно! Не то что в автомате) и повертела кружку в руках.
— А знаешь, ничего не меняй. Мне нравится это имя, — Сецуна улыбнулась, Аюму проделала то же самое в ответ.
Гирлянды на окнах светились приятным желтым светом, отражались в стеклах. Свет в кофейне был приглушен, но было светло, потому что день только подходил к середине. Аюму посмотрела на время.
— Ой!
— Что-то не так? — встревоженно переспросила Сецуна.
— Нет-нет, просто я вспомнила, что мне нужно зайти к тёте на работу и помочь с сумками, — Аюму неловко улыбнулась и почесала затылок. — Прости…
— Всё нормально, не переживай, — ободрила её Сецуна. — Пойдем, провожу тебя немного.
***
«Привет, Сецуна!
Как смотришь на то, чтобы ещё раз выпить кофе? Ха-ха, да, мы бывали там часто на этих каникулах, но через день я уже уезжаю и… и мне нужно тебе кое-что отдать! 〜(꒪꒳꒪)〜 Ответь поскорее!»
Сецуна улыбается, смотря в телефон, она ни капли не жалеет, что дала свои контакты Аюму.
Практически все каникулы они провели вместе. Аюму рассказывала о своей учёбе, о том, как она пришла к тому, что хочет быть дизайнером.Она также делилась новостями и о других девочках, с которыми поддерживала связь. Сецуна в свою очередь рассказывала ей о жизни в США, своём университете, важных и не очень вещах. Девушки очень сблизились за столь короткий срок.
Сецуна напечатала ответ:
«Привет. Да, конечно. Встретимся на нашем «обычном месте» через два часа, хорошо? Просто мне тоже нужно взять кое-что из комнаты для тебя, хе-хе~»
Каникулы прошли просто прекрасно, Сецуна заблокировала телефон и улыбалась, глядя в окно. Сейчас она чувствовала себя так же хорошо, как в те времена, когда выступала на сцене как айдол с другими девочками. И с Аюму.
