***
— Как у вас дела? — тихо поинтересовался Тьелпэринквар, входя к целителям. Неяркие светильники отбрасывали на стены неверные, колеблющиеся тени. Остро пахло травами. В дальнем, отгороженном ширмой углу кто-то в голос стонал. — Плохо, лорд, — покачал головой Энвинион, самый опытный из лекарей. Он обвел широким жестом пять стоящих в ряд лож с распростертыми на них дортонионскими воинами и тяжело вздохнул. Тьелпэ кивнул и, с печалью оглядев неподвижного Айвендила, присел на самый край: — Что с ними? — Дыхание Тьмы. Оно губит их. Мы прежде никогда ни с чем подобным не сталкивались, и я, право, не знаю, что еще можно сделать. Мы все перепробовали, спели все известные песни, и, верите, ничего не помогает! Целитель с гневом посмотрел на ближайшую склянку, словно та лично была виновата в постигшей эльфа неудаче, и отбросил в сторону лист, который до сих пор держал в руках. Куруфинвион вновь сосредоточенно кивнул и, подняв листок, задумчиво повертел его в руках: — Что это? — Ацелас, — охотно пояснил Энвинион. — Но и он тоже не желает исцелять. Их роар не повреждены, и это самое горькое. Им бы еще жить и жить! Однако фэар наших подопечных далеко и, кажется, уже не смогут вернуться. Мы зовем, но без всякого результата. Они уже у порога Намо, лорд. Голос целителя дрогнул, плечи бессильно опустились, и душа Тьелпэ сжалась от пронзившей ее острой боли. «Вот так, не приложив практически никаких усилий, Саурон лишил нас нескольких воинов, — с горечью подумал он. — Неужели в самом деле ничего нельзя сделать?» Он обвел внимательным взглядом всех пятерых нолдор и, положив ладонь на лоб Айвендила, закрыл глаза. — Я попытаюсь, — пояснил он вслух. — Еще раз. Хотя я и сам сейчас измотан поединком, но… — Хорошо, лорд Тьелпэринквар, — согласился Энвинион. — Может быть… Верный не договорил, но надежда в глазах сказала за него лучше всяких слов. Неслышно приоткрылась дверь, и внутрь проскользнул юный эльда, пройдя сразу в отгороженный угол. Вскоре стон прекратился, и повисла напряженная, пропитанная ожиданием, тишина. Куруфинвион тем временем поправил на пальце кольцо амулета и распахнул разум. Это было не осанвэ, а нечто совершенно иное, чему он пока не мог подобрать названия. Его мгновенно окружил густо-серый, непроглядный туман без малейших проблесков света, и в нем Тьелпэ принялся искать фэа того, кто сейчас лежал перед ним, готовясь навсегда покинуть пределы Эа. «Айвендил!» — позвал он, и на миг ему показалось, что вдалеке ярко вспыхнула небольшая точка. Тогда эльф нащупал в пустоте ниточку и пошел за ней, не переставая звать. «Ты слышишь меня?!» — вновь спросил он. И вдруг неожиданно для самого себя получил ответ: «Да, государь! Я тут». Айвендил стоял в сопровождении четырех товарищей у порога Чертогов Намо, и зов майяр, что слышали они, был властен и неумолим, подобно року. Он тянул их к себе, намереваясь поглотить, и у эльфов не было сил сопротивляться ему. Вдруг все изменилось. — Что происходит? — спросил у Айвендила ближайший воин, стоявший во время появления Саурона неподалеку. — Я слышу зов, — пояснил тот. — Чей? — Того, кому не могу не подчиняться. Эльф оглянулся, и увидел вдалеке размытую фигуру сына Искусника. Голова Тьелпэринквара была окружена тонким золотым сиянием, отдаленно напоминавшим венец. — Айвендил, — снова позвал его Куруфинвион. — Ты слышишь меня? — Да. — Иди за мной. Возвратись к жизни. — Хорошо, государь. Я повинуюсь тебе. Майяр Намо разъяренно зарычали, поняв, что добыча ускользает, но поделать уже ничего не могли. В далеком Белерианде, на границе Дортониона, Айвендил резко распахнул глаза, и Тьелпэ, все это время боровшийся за его жизнь, обессилено выдохнул и с легким недоумением огляделся. — У вас получилось! — услышал он потрясенный и одновременно радостный голос Энвиниона. — Ты молодец, — добавил Ангарато, пришедший во время лечения и до сих пор безмолвно взиравший на происходящее. — Благодарю. Тьелпэринквар кивнул и поднял с пола лист ацеласа. В памяти всплыли слова прадеда Финвэ о целебных свойствах этого растения. — Дайте, пожалуйста, воды, — попросил он. Целитель подал чашу, и Тьелпэ, растерев в руках листок, кинул его в воду. В воздухе поплыл чистый, сладкий аромат родника. — Выпей, — поднес он получившийся напиток к губам Айвендила. — Это придаст тебе сил. — Лорд Ангарато, — попросил Энвинион, — помогите нам. Еще четверо верных у порога Мандоса. — Разумеется, сейчас, — согласился Арафинвион. — Лорд Тьелпэринквар? — обернулся к Куруфинвиону целитель. — Да, конечно, — согласился тот. Убедившись, что с Айведилом уже все хорошо, Тьелпэ встал и подошел ко второму ложу. — Как его зовут? — поинтересовался он. Целитель ответил, и все повторилось: зов, возвращение, чаша напитка. — Странно, — пробормотал Ангрод с недоумением, вставая. — У меня ничего не выходит. — Почему? — удивился Куруфинвион. — Не знаю. Я делаю то же, что и ты, и верный слышит меня, я это чувствую. И, тем не менее, он уходит. Попробуй сам. Тьелпэринквар потер лоб и, убедившись, что второй верный действительно вернулся, занялся подопечным Ангарато. Мгновения бежали, слагаясь в минуты, в часы. На бледном небосклоне уже загорелась пока еще неяркая розовая заря, когда измученный Куруфинвион, глотнув протянутого ему целителем мирувора, наконец встал и вытер холодный, липкий пот со лба и объявил: — Все, больше они не торопятся в Чертоги. Все пятеро нолдор, пострадавших во время нападения Саурона, вернулись в этот мир, послушавшись зова Тьелпэринквара. — Теперь вам бы и самому отдохнуть, — напомнил целитель. — Да и ожоги перевязать заново стоит. — Конечно, — не стал спорить тот. — Я у тебя в долгу, — заметил Ангрод. — Прекрати, — отмахнулся от него Тьелпэ. — Я же не мог бросить их там, у порога небытия. Он без сил опустился на ближайший стул, и Энвинион, оживившись, принялся доставать бинты и мази. Куруфинвион сморщился, но предпочел не вступать в пререкания. Ангрод задумчиво посмотрел на видневшийся кусочек неба и, закусив губу, спросил сам себя: — И все же, хотел бы я знать, почему у меня ничего не получилось. Я ведь делал все то же самое. Ответа он, разумеется, так и не получил, ведь никто его не знал. Пожав плечами, Арафинвион попрощался с Тьелпэ, пообещав заглянуть чуть позже, и отправился проверять посты.***
— Почему до сих фэа Канафинвэ Фэанариона не предстала передо мной? — владыка Мандоса начинал гневаться, и в его обычно бесцветном голосе уже слышалась ярость. — Просим простить нас, Мудрейший, — заговорил один из майар. — Уповаем на вашу милость, — подержал его второй. — Возможно, его фэа исцеляется сама, и нет необходимости… — Это уже мне решать! — голос Намо разнесся по серому залу. — Вы упустили его, так найдите и приведите ко мне. — Все исполним, владыка! — поклонившись, майар быстро покинули валу. — Поищем в чертогах Финвэ? — предложил один наиболее вероятное место, где могла быть душа Макалаурэ. — Конечно, — согласились его спутники. — Только сразу захватим сеть, — уточнил второй. — Думаешь, пригодится? — удивился первый. — Сработала бы, — усомнился третий. — Он все же сын Пламенного. — Но и на него же нашли управу! — возразил первый. Остальные майар пристально посмотрели на него: — Ты забыл, что ли, как мы потеряли эту фэа?! Первый промолчал.***
— Проклятый выродок Куруфинвэ! Ты еще пожалеешь о содеянном! — Саурон, отойдя на безопасное расстояние, тяжело привалился к камню. — Ты будешь захлебываться своей кровью, молить меня о пощаде, но я продолжу истязать твое жалкое тело! Картины, представшие пред мысленным взором падшего майа, радовали и наполняли тьмой его сущность, а фану — силой. «Тьелпэринквар корчится на дыбе, а он, великолепный Артано, приближается к нему с раскаленными щипцами… Или же цинично выливает воду прямо перед лицом Куруфинвиона, вздернутого на вывернутых руках к потолку. Или…» — жаркое пламя опалило майа, резко вернув его к реальности. — Не бывать этому! — ощутил он нечто, похоже на осанвэ. — Куруфинвэ? — удивился он. — Фэанаро! Я всегда предпочитал зваться так, жалкий прислужник убийцы! — Но как? Лишь опаляющий смех послужил ему ответом, а вместо столь приятных глазу картин теперь почему-то представлялись нолдор с острыми мечами и пламенеющим взглядом. Желая поскорее прогнать наваждение, Саурон со злостью пнул подошедшего к нему с флягой орка и приказал: — Шевелись, падаль! Нас ждут южные земли! «С арафинвионовской мямлей я уж справлюсь», — решил он про себя.***
— Молодец, Кано, ты понял основное, — похвалил Фэанаро. — Скоро попробуем с тобой заглянуть за край мира. — Я очень жду этого, отец, — ответил он. — Понимаю. Но учти — сразу не пытайся дотянуться до жены и братьев. Тебе предстоит научиться контролировать не только себя, но и потоки… — Фэанаро замолчал, стараясь описать то, чему невозможно было подобрать слова ни на одном из языков квенди, — … потоки мыслей Единого. — Но разве можно их подчинить? — удивился Маглор. — Нет. Лишь договориться. Макалаурэ кивнул и отступил от отца, пропуская к нему подошедшую Мириэль. — Аммэ, — тепло поприветствовал ее Фэанаро. — Я пришла предупредить — мне не понравилось то, что несли по коридорам майар. — Куда они направлялись? — Сюда, к Финвэ. Он обещал их задержать, но ты же сам понимаешь… — Неужели они прознали о наших планах?! — воскликнул Макалаурэ. — Или же кто-то из них услышал твое пение, — предположила Мириэль, а после повернулась к сыну: — В любом случае, йондо, тебе бы сейчас уйти. — Я не отдам им Кано! — Но… Громкий голос Финвэ, донесшийся из соседних палат, оборвал спор. — По какому праву вы нарушаете мой покой?! Я желаю тишины и уединения! — И потому прячешь одну из жен, сына и внука там?! — ответил один из вошедших и начал разворачивать сеть. — Я требую объяснений! Сам владыка Намо говорил о необходимости покоя… — Отойди с дороги, король, — зло произнес другой майа. — Я когда-то уже слышал подобное. Давно. Еще при жизни. Но не задолго до того, как оказался здесь. Я не отступил тогда, не пропущу вас и сейчас! Третий майа взмахнул рукой, и серые нити паутины опутали фэа Нолдорана. Свет, исходивший от души, померк, и лишь маленький тусклый огонек еще трепетал, не позволяя Финвэ оказаться за Гранью. Времени, что выиграл король, хватило для того, чтобы вломившиеся в соседние палаты майар застали там лишь печальную фэа Мириэль. — Где твой сын и внук? — рявкнул один из них. — Это я вас должна спросить об этом! Вы не давали мне увидеться с моим Фэанаро! Вы потеряли душу Канафинвэ! А теперь напали на моего мужа! Какому владыке вы служите?! Отвечайте! — Вы забыли, что находитесь в Чертогах Намо? — Я ничего не забыла! Что вы сотворили с моим супругом, псы Мельк… Моринготто?! — Мириэль подлетела к фэа короля и замерла рядом. — Мы никогда не служили… — Что с Финвэ?! — появившаяся из коридора Индис замерла на пороге, а мгновение спустя оказалась рядом с ним. — Это была вынужденная мера, — ответил один из майар. — Но, кажется, мы перестарались, — тихо добавил другой. — Не будем более беспокоить вас. Душам для исцеления нужна тишина, — заявил третий, и майар мгновенно исчезли, оставив фэар эльфиек рядом с почти угасшей душой их мужа.***
Воины Барад Эйтель сдерживали противника, не давая тому проникнуть в южные земли. Нолдор Финдекано и отряды из Гондолина обороняли более северные крупные форты, расположенные западнее главного укрепления Хисиломэ. Бои продолжались, но ярость орков постепенно угасала, как таяло и их количество. — Думаю, тебе стоит остаться здесь, а я со своими воинами отправлюсь к отцу, — задумчиво произнес Фингон. — Почему не я? — спросил брат. — Лучше знаю местность, — просто ответил старший. Турукано несколько нервно передернул плечами, но согласился: — Когда отправишься? — Если обстановка не изменится и не поступит иных приказов, то через несколько дней, — решил, немного подумав, Финдекано. Тем временем их младший брат за многие лиги от них продолжал метать во врагов камни, чьи запасы неумолимо таяли. Орки, одно время почти побежавшие, вновь воспрянули, а настроение нолдор сделалось тягостным, словно одновременно они поняли, что обречены. Нолофинвэ приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы его храбрые и верные воины продолжали сражаться. — Все тщетно, — неожиданно произнес Аргон и сел на камни рядом с катапультой. — Лорд, приближается балрог! Чем заряжать — камнем или водным снарядом? — Чем хочешь, — бесцветно ответил тот и сам же удивился. — Да что я говорю?! — Нолофинвион вскочил на ноги и, тряхнув голов, прокричал: — Гаси его! В рауко полетели один за другим некрупные шарики, чья пленка мгновенно плавилась при соприкосновении с горячим телом падшего майа, высвобождая воду. — А теперь камни! — Последние, лорд. — Какие есть! Что стоим?! — Все бессмысленно… мы проиграли… Намо, прими меня! Нолдо рванул к краю стены, намереваясь спрыгнуть вниз. — Стоять!!! Не сметь ослушиваться приказа! Аракано в последний момент сбил воина с ног, но подходящий случай был упущен — рауко вышел из зоны действия катапульты. «Что происходит?» — думал он, приводя в чувство нолдор, безвольно сидевших на камнях и не желавших что-либо делать. Он не знал, что в это же время его отец на другом краю крепости также пытается удержать воинов от странных и опрометчивых поступков. Финголфин кричал, призывая лучников стрелять, но отряды тварей спокойно проходили на юг, пока Саурон сдерживал эльфов Барад Эйтель, более всего желая, измотав, уничтожить их короля.***
Фэанаро летел, раздвигая нити мироздания, и ни на мгновение не выпускал из вида сына. Макалаурэ же в первый момент показалось, что это и есть завершение его существования, окончательное, бесповоротное, такое неуместное и такое очевидное. Арда лежала перед их с отцом фэар, переливаясь разноцветными оттенками потоков. Светящееся серебро и золото сменялось фиолетовым, местами переходило в коричневый или мертвенно-серый. Лишь в одном месте Маглор обнаружил почти абсолютную черноту. Однако, приглядевшись, все же различил и там тонкие нити золота. А еще Арда звучала. И пусть дивная мелодия порой прерывалась диссонансом, она была прекрасна. — Это просто невероятно, атар! — мысленно обратился он к Фэанаро. — Я больше не могу молчать. Мир так прекрасен! Макалаурэ запел, и голос его фэа поддержали все золотые потоки Арды. Они светились все ярче, мерцали и пульсировали, делая мелодию волшебной. Тонкие нити сплетались в сложнейшие узоры, в которых можно было различить и квенди, и олвар, и келвар, и даже горы, реки, моря и озера. Маглор пел, а его отец не давал фэа оступиться и провалиться за Грань. Наконец, несколько особо ярких золотых потоков сплелись в подобие светящихся врат, украшенных дивным узором. — У тебя получилось! — воскликнул Фэанаро. — Теперь ты в любой момент можешь как вернуться в Арду, так и попасть сюда, в ее изнанку. Ты только что выковал для себя путь, Макалаурэ. — Тогда поспешим назад, — ответил Маглор. — Думаю, дедушке нужна помощь. Фэанаро согласился, и в следующий миг золотые врата отворились, пропуская две пламенеющие фэар.***
— Впереди несколько отрядов ирчей, лорд, — доложил разведчик Артаресто. — Как далеко? — Через несколько часов встретим их, если не изменим свой путь. — Неподалеку есть овраг. Дадим им возможность переправиться и ударим, — приказал Ородрет. Нолдор Минас Тирита поспешили вперед, чтобы занять наиболее удобную позицию. Первые орки показались через полчаса. Злые и уставшие от переправы через глубокую расселину, они беспечно продолжили путь по тропе, держась как можно дальше от реки. Ородрет подал знак, и часть воинов, оставаясь еще невидимыми для тварей, отсекла их от остального отряда. Так повторилось несколько раз, однако больше дробить тварей на относительно небольшие группы Артаресто не стал, чтобы нолдор все же не оказались слишком далеко друг от друга. Первыми в бой вступили лучники. Надежно скрытые ветвями деревьев, они пускали стрелы одну за другой. Твари закрутились, завизжали, схватились за ятаганы и принялись рубить все, что попадалось под их грязные лапы. На землю полетели тонкие молодые деревца, ветви их более старших сородичей, а также оказавшиеся в неудачном месте другие орки. Паника все нарастала, и казалось, что эльфам даже не придется браться за мечи. Однако если с тварями, первыми преодолевшими овраг, удалось разделаться достаточно легко, то шедшие в середине более хитрые ирчи доставили воинам Минас Тирит немало проблем. — Тесните их к реке! — скомандовал Ородрет, рассекая мечом еще одну тварь. Орки орали, стараясь избежать и нолдорской стали, и воды. Те же, кто рискнул обрести спасение в водах Сириона, скоро поплатились за свое неосмотрительные решение. Река подводным течением быстро затянула тяжелые туши на глубину, утопив противных ей тварей. — Стойте! — раздалось на другой стороне оврага. — Живо на варгов! Шевелись! Орки нехотя подчинились, не понимая, почему должны спускаться верхом на зверях. — Куда поперлись, остолопы?! — рявкнул командир. — Объезжаем овраг, и быстро! Остроухие скоро добьют тех недоумков. Шевелись! Повторять приказ дважды на этот раз не пришлось — встречаться с эльфийской сталью никто из ирчей не хотел. Впрочем, завоевывать крепость на острове тоже, но владыка обещал много вкусной еды дома, а особо отличившимся — баб, да не орчих, а пленных человечек, а то и вовсе эльфиек. О том, что он сотворит с выжившими в случае провала, ирчи предпочитали не думать. — Живых не обнаружено, лорд, — доложил один из верных. — Все твари уничтожены. — Хорошо, — устало проговорил Артаресто, очищая свой меч от черной крови. — Созови всех командиров, я должен знать о наших потерях. Воин кивнул и оставил лорда одного. Свой путь нолдор продолжили лишь на следующий день — надлежало похоронить павших, помочь раненым и дать возможность отдохнуть всем воинам. Дальнейшая дорога прошла спокойно. Однако Ородрет торопился — некое недоброе предчувствие одолевало его. — Тварей нигде нет, лорд, — начал верный. — Значит, Барад Эйтель держится. Артаресто кивнул и одновременно нахмурился: — Но все же мы должны успеть выйти в проход Эред Ветрин прежде, чем ладья Ариэн скроется на западе. Если я ошибаюсь, то мы просто быстрее встретимся с родичами, если же нет… — Я вас понял, лорд. Это последний привал. Дальше двигаемся до нашей конечной цели. — Именно так. Сумерки опускались на землю, пряча горы уродливых тел, превращая их в подобия валунов и обломков скал. На стенах Барад Эйтель царила непривычная тишина. Лишь рядом с Нолофинвэ и его младшим сыном еще бурлила жизнь. Саурон же ликовал — осадные башни стояли почти вплотную к стенам. Еще немного, и крепость будет его. — Что же тут происходит? — воскликнул Ородрет, увидев войско тьмы, почти беспрепятственно продвигавшееся к воротам. — Почему бездействуют нолдор? Где Нолофинвэ?! Неужели… неужели никого не осталось?! Словно в опровержение его слов и мыслей по проходу разнесся звук боевого рога Финдекано. Он отражался от скал, усиливаясь и многократно повторяясь. — Вперед, воины Минас Тирит! Сметем тварей! Он тоже протрубил в рог, подавая сигнал своим командирам и надеясь на то, что его услышит и кузен. Вместе же они смогут если не разгромить войско, то хотя бы надолго задержать его. И каково же было его удивление, когда с востока откликнулся еще один рог — воины Химлада тоже пришли на помощь.