***
Отброшенная свирель упала на мох, мягко спружинив. Даэрон встал и от досады ударил рукой дерево так, слово именно оно являлось причиной всех его бед. Эмоции, переполнявшие эльфа, требовали выхода, и он запел. Слова сами складывались в куплеты, а фэа в который раз устремилась за границы Дориата, к той деве, что однажды приблизилась к Завесе. И в тот же миг душа была безжалостно поймана. Голос менестреля сорвался, перешел на хрип. Казалось, Даэрон вот-вот потеряет сознание. Однако в следующее мгновение он уже исполнял гимн прекрасной дочери Мелиан и Тингола. Глаза невидяще смотрели перед собой, фэа билась и сопротивлялась, но роа неистово желало Лютиэн, а в голове словно сами собой возникали манящие образы и картинки. Неожиданно запнувшись о пенек, менестрель замолчал. — Это все? Мне бы хотелось еще послушать твоих песен, о несравненный Даэрон, — приторно-нежно раздалось рядом. — Лютиэн? — он развернулся, пытаясь понять, где прячется принцесса. — Где же ты? — Я здесь. Рядом. Очень близко, — она прижалась сзади к не ожидавшему такого менестрелю. — Пой! — приказала она, посылая невидимый импульс по нитям заклятия. Словно послушная и покорная кукла, синда бесцветным голосом начал новую балладу. Лютиэн же, заранее решив воспользоваться советами матери, ловко опутала руки эльфа, несильно стянув их сзади. От удивления тот замолчал, но получил весьма чувствительный магический укол: — Пой! Только мне и обо мне! Славь мою красоту! Лютиэн, всем телом ластясь к менестрелю, вышла из-за спины и проведя пальцами по его скуле. Чуть отступив, вскинула руки и изогнулась. Ее полупрозрачное платье едва скрывало действительно прекрасное тело принцессы. Она же все быстрее кружилась в неистовом танце, внутренне ликуя от невероятных ощущений, переполнявших ее. Все нарастающее желание Даэрона, его покорность и осознание собственной власти пьянили ее. — Позволь обнять тебя, — прохрипел синда. Лютиэн рассмеялась и, обойдя эльфа сзади, потянула за связанные запястья, усилив свои действия магией. Даэрон неловко упал на мох. Принцесса склонилась над ним, держа в руке острую шпильку, вынутую из волос: — Ты сделаешь все, что я скажу тебе… Он кивнул. — Ты не будешь противиться мне… Эльф лишь на мгновение прикрыл глаза, выражая согласие. — Умница… Заколка, больше напоминавшая стилет, легко резала тунику менестреля, оставляя алые следы и на его коже. Лишь на миг, когда уже грудь и почти весь живот Даэрона были покрыты странными символами, Лютиэн замерла, словно со стороны увидев себя. «Зачем мне это? Я же хотела узнать, что такое любовь… Что я творю?» — успела подумать принцесса, но в следующий миг вновь принялась наносить «узоры» на кожу Даэрона. Мелиан, вовремя подпитавшая дочь, облегченно вздохнула — первые шаги к своей цели она уже сделала. Фэа менестреля билась в силках, желая пробудить Даэрона. — Таким ты мне нравишься больше, — произнесла синдэ, оглядывая лежавшего перед ней певца. Все его тело покрывали легкие порезы, кровоточившие лишь местами. Взгляд Даэрона, по-прежнему не видевший ничего, говорил о полном подчинении бедняги. Лохмотья, бывшие некогда его одеждой, дополняли картину. Связанные руки давно затекли и онемели, он почти перестал понимать, где находится и что с ним происходит. — Ты прекрасен, мой дорогой менестрель! — тихим шепотом проговорила Лютиэн. — Остался последний штрих, и… ты познаешь величайшее из удовольствий. «А я активирую заклинание, нарисованное на твоем теле твоей же кровью», — мысленно продолжила она. Склонившись над певцом, едва касаясь того своим телом, она шепотом, но властно произнесла: — Сделай то, чего больше всего желаешь! Фэа вздрогнула, вновь напомнив о себе и той, к которой стремилась все эти годы. Даэрон дернулся и презрительно откинул руку принцессы, нежно поглаживавшую его. Не ожидавшая такого развития событий, Лютиэн на миг утратила контроль. Душе менестреля хватило этих драгоценных секунд — тот резко вскочил на ноги, чуть не уронив деву, которая, впрочем, тут же приняла решение удалиться. Торопясь к зарослям орешника, она невольно наступила на флейту, до сих пор лежавшую на мху. Инструмент жалобно хрустнул под ее ногой. Оставшись один, синда устало прислонился к дереву — стоило освободить руки и отправиться на границу. Там, возможно, будет спокойнее. Фэа ликовала, мечтая оказаться ближе к тому месту, где впервые ощутила родственную ей душу. Однако основной силок, державший Даэрона возле принцессы, никуда не исчез. И спустя полчаса менестрель вновь повернул в сторону Менегрота.***
— Alasse, торон! Ты приехал раньше всех! Выбежавший во двор крепости Финдекано дождался, пока Майтимо спешится, и сжал в крепких, почти медвежьих объятиях. — Я бы сам себе не простил, если б вдруг пропустил твою свадьбу, Финьо, — ответил тот. Впрочем, голос его оставался серьезным и даже чуть-чуть печальным. Нолофинвион слегка отстранился и пытливо заглянул другу в лицо. Увиденное ему совсем не понравилось: несмотря на прошедшие со дня освобождения годы в глазах нолдо по-прежнему читалась тоска и боль. И еще что-то такое, чему он никак не мог подобрать названия. Словно кожа, которая вдруг перестала чувствовать все, кроме ударов тьмы, исходящих от того, кто по-прежнему оставался их главным Врагом. И происходящее было до такой степени неправильно, что рождало в сердце тревогу. Покачав головой, Финдекано поспешил вернуть на лицо улыбку. «Быть может, получится с этим что-то сделать? — подумал он. — Вот только что? Охота? Нельо наверняка ездил, и результата особого нет». — Пойдем в дом? — предложил он, и, не дожидаясь ответа, обнял кузена за плечи и увлек за собой. Тем временем верные старших Фэанариони поприветствовали лорда Ломинорэ и, спешившись, занялись лошадьми. Со всех сторон раздавались оживленные голоса, стук копыт, позвякивание металла, ржание лошадей. И звуки эти были столь умиротворяющими, что, поднявшись в библиотеку, Финдекано распахнул пошире окна. — Что будешь пить, дружище? — спросил он, жестом указывая на мягкое, уютное кресло возле камина. — Вина? Или предпочтешь травы? И, хотя вечер был вполне теплый, хозяин все же предпочел разжечь огонь. Уютно затрещали поленья, и Маэдрос, уставившись перед собой долгим, задумчивым взглядом, заметно расслабился. — Давай вина, — ответил он. Финдекано вышел и спустя некоторое время вернулся с бутылкой сидра. — Недавно приготовили из прошлогоднего урожая, — пояснил он, расставляя на низком круглом деревянном столике тарелки с сыром и запеченными овощами. Устроившись в кресле напротив, он разлил напиток по бокалам. — Ну что, торон, рассказывай, как твои дела. Майтимо вздохнул и, сжав пальцы в кулак, заговорил. В распахнутые окна врывался воздух, пропитанный ароматами хвои и влажной после прошедшего дождя земли. В голове непрестанно крутился вопрос, как помочь другу, хотя бы попытаться, но идеи не спешили озарить разум. Финдекано невпопад хмурился, время от времени вставал и принимался ходить по комнате. Наконец, он решил начать с самого простого — с прогулки. «А там поглядим, как пойдет», — решил он. С предложением отправиться с утра пораньше Майтимо согласился, и Нолофинвион украдкой облегченно вздохнул. За ночь снова прошел легкий дождь, однако к утру облака рассеялись. Сразу после завтрака оба кузена отправились на конюшню и вывели лошадей. Верных было решено не брать. — Вокруг и без того полно моих дозорных, — пояснил хозяин Ломинорэ. — Давай отправимся вдвоем, как в Амане? Майтимо погладил своего коня по шее, поднял на друга взгляд, и впервые с самого момента приезда в глазах его появился намек на улыбку. Который, впрочем, почти сразу испарился, как туман поутру. — Давай, — легко согласился он. Они вскочили в седла, и стражи поспешили распахнуть ворота. Всадники выехали на простор, и Финдекано с удовольствием вдохнул полной грудью свежий, пряный воздух. — Забирай вон к той рощице, — указал он, пуская коня рысью. — Там, в паре лиг, есть одно замечательное местечко. — Какое? — полюбопытствовал друг. Однако Нолофинвион в ответ лишь покачал головой и загадочно улыбнулся: — Увидишь. Идея, робко постучавшаяся всего четверть часа назад, теперь оформилась и казалась весьма удачной. «Во всяком случае, попробовать стоит», — решил Финдекано. Они ехали, и он то и дело указывал другу на летающих в кронах деревьев птиц, на зеленеющие травы и пестрые цветы. Клевер, зверобой, лапчатка, донник стелились под ноги пестрым душистым ковром. Младший брат то и дело напоминал о поездках юности, и Майтимо все чаще отвечал с легкими нотками грусти в голосе. Наконец, широкие поля остались позади, и они въехали в зону густого подлеска. Над головами раскинули пышные кроны сосен. — Должно быть, твоей невесте тут и правда понравится, — заметил Маэдрос. Нолофинвион улыбнулся: — Надеюсь. А Химринг не такой? — Нет, — уверенно покачал головой Фэанарион. — Он более суровый. Но я его люблю. — Разумеется, — кивнул Финьо. — А все-таки, куда ты меня везешь? — А ты еще не догадался? Где же твоя проницательность? Лорд Ломинорэ глянул на кузена с веселым вызовом, и тот, остановив коня, огляделся. Пейзаж вокруг как будто не изменился: все так же жужжали пчелы, обещая скорый обильный урожай меда, по-прежнему шелестела над головами листва. Однако ветер доносил совсем иные звуки, которых до сих пор не было. — Шум водопада! — догадался Майтимо. — Именно! — рассмеялся Финдекано и пустил коня быстрее. Вскоре узкая тропинка раздалась, образовав прогалину. Там, впереди, плато круто обрывалось, и река, плавно текущая меж дубов и сосен, с грохотом срывалась вниз с высоты примерно шесть сотен футов. Братья спешились, и Финдекано, погладив своего коня по шее, начал быстро раздеваться. — Решил искупаться? — спросил его Маэдрос, глядя с высоты вниз. Вода падала, разбрызгивая вокруг себя густые пенные шапки. Финдекано покачал головой, улыбнулся лукаво, и старший кузен заметно напрягся. — Помнишь, за что меня в Амане прозвали Отважным? — спросил Нолофинвион, уже почти в голос смеясь. Меньше всего он сейчас походил на взрослого серьезного нолдо — лорда, военачальника и без пяти минут мужа. Нет, он теперь снова был тем юным шкодливым эльфенком, который частенько ввязывался в опасные авантюры, заставляя своего друга и брата не на шутку переживать. — Ты что задумал? — с тревогой в голосе спросил Маэдрос. Но Фингон не ответил. Сорвавшись с места, он разбежался и, оттолкнувшись посильнее, прыгнул вниз. — Финьо! — разнесло эхо отчаянный крик Майтимо. Фэанарион рванулся вперед и успел увидеть, как тот, перевернувшись в воздухе, ласточкой вошел в воду. Несколько долгих секунд ничего не происходило, и все это время он стоял, почти не дыша и не отрывая неподвижного взгляда от воды. Сердце гулко колотилось, норовя выскочить из груди. «Только бы он не убился!» — крутилась в голове неотвязная мысль. Вдруг у самой поверхности обозначилось движение, и Финдекано, живой и вполне невредимый, вышел на берег. Майтимо покачал головою и закрыл рукою глаза, только сейчас позволив себе выдохнуть. — Выходка как раз в твоем духе, — сказал он подошедшему другу и сердито сдвинул брови. — Ты хоть понимаешь, что у меня чуть сердце не остановилось? Нолофинвион промолчал, лишь с легкой улыбкой покачал головой. На лице его читалось полное удовлетворение результатом. — Безбашенный, глупый эльфенок, — продолжал ворчать Фэанарион. — И ведь не скажешь, что вырос. Что бы я сказал твоей невесте, если бы ты… ты…? — Не переживай, — ответил наконец Финдекано, — я все рассчитал. Там дно мягкое. А еще, если немного проплыть, то можно попасть в изумительной красоты грот. Ты точно должен его увидеть, так что раздевайся и давай за мной. Спорить Майтимо уже не стал. Отпустив коней пастись, он скинул одежды и вошел вслед за младшим товарищем в реку. Они проплыли немного под водой и наконец вынырнули на поверхность. — Как красиво! — воскликнул Фэанарион, смахнув капли с лица и оглядевшись. Кузены оказались внутри высокой пещеры. Сквозь дыру в своде падал толстый сноп света, отражаясь яркими искрами от кристаллов голубого кварца, обильно проступающего из толщи стен. — Я нашел это место недавно, — пояснил Финдекано. Он подплыл к широкому уступу и, подтянувшись, уселся, давая роа отдохнуть. Майтимо устроился рядом. Некоторое время они молчали, и фэар их переживали недавние события, впитывая заодно окружавшую красоту. Наконец Нельо глубоко вздохнул и положил руку на плечо другу. — Благодарю тебя, — прошептал он. Чуть, позже, уже вернувшись на берег, они развели костер, и Финдекано достал из седельных сумок пару бутылок вина — домой в этот день никто из них не торопился.***
— Атар, скоро покажется небольшой отряд, — доложил Тьелпэ, в тот день ехавший впереди. — Мы давно уже в землях Финдекано. Думаю, стражи доложили о нашем прибытии, — ответил Куруфин. — До крепости всего несколько часов пути, насколько я знаю. Тьелпэринквар кивнул и, перестроившись, оказался рядом с матерью, которая ехала чуть позади. — Скоро отдохнешь, аммэ, — сказал он. — Я и не устала, — легко ответила та. — Рядом с вами у меня всегда много сил. И… не могу поверить, что тогда я решила отказаться от… — Курво! — всадница практически врезалась в отряд нолдор Химлада, торопясь увидеть их лорда и своего кузена. — Ириссэ! Не ожидал тебя встретить здесь. Точнее сейчас, — поправился он. — Свадьбу брата ты бы вряд ли пропустила. Аредэль рассмеялась, но тут же, сделав серьезное лицо, произнесла: — Приветствую гостей в землях моего брата принца Финдекано Нолофинвиона. Надеюсь, путь не слишком утомил вас. Также спешу заверить, что он занят приготовлениями к предстоящему торжеству, а также не оставляет без внимания уже прибывших родичей… «Майтимо уже здесь, что ли?» — удивился Куруфин. — … и потому не смог выехать встретить вас лично. Более того, нолдор гостеприимного Ломинорэ… Какая лапочка! — Тари, иди сюда! — позвал малышку Тьелпэ. — Не видишь разве, леди Ириссэ занята. — Уже нет, — быстро ответила та. — Будем считать, что я произнесла всю приветственную речь. В общем, рада всех вас видеть. Налюбовавшись кобылкой, Аредэль подъехала к Лехтэ. — Скажи, это правда, что вала Ульмо доставил тебя сюда? — прямо спросила она. Тельмиэль удивилась и внимательно посмотрела на деву: — Кто тебе такое сказал? Мы сами строили корабль. — Значит, Финьо прав, — вздохнула она. — А я… мне хотелось поверить, что валар способны помочь тем, кто любит. Турьо мне всегда говорил, что Ульмо не отвернулся от нас. Хотя почему он в этом так уверен, я не знаю. — Нет, Ириссэ, я лишь попросила Арафинвэ, чтобы тот уговорил Стихии позволить моим друзьям вернуться назад. — А майар? Они не захотели помочь? — Я не спрашивала их. — Что ж, значит, сама найду его, — тихо и задумчиво произнесла Аредэль. — Ириссэ? — Не бери в голову. — Твой любимый пропал? — Никакой он не мой! Я даже на знаю, кто он. Но голос… его голос постоянно звучит у меня в сердце, — призналась она. — Вы встретитесь. Поверь, иначе и быть не может, — поддержала ее Лехтэ. — Леди, я вас перебью, — Куруфин подъехал ближе. — Ириссэ, та кобылка и еще один жеребчик — наши подарки Финьо и его будущей жене. Поможешь обустроить их так, что до он свадьбы не увидел малышей? — Конечно. Он сейчас нечасто будет посещать конюшни и левады — не до этого. Искусник кивнул и нежно взял жену за руку: — Почти приехали, мелиссэ. Крепость показалась уже через несколько минут, и не прошло и часа, как нолдор Химлада в сопровождении встретившего их отряда въехали в гостеприимно распахнутые ворота.***
— Рад видеть вас, лорды и леди Химлада, — поприветствовал приехавших Нолофинвэ, когда те, уже приведя себя с дороги в порядок, проследовали в один из залов. Куруфин немного удивился столь официальному обращению, однако ответил тем же. Тьелпэ, видевший Нолдорана год назад на помолвке, отметил про себя, что тот стал еще серьезнее, если не сказать мрачнее, а Лехтэ мило и тепло улыбнулась королю. — Курво, не удивляйся. Я хочу пригласить вас, всех, — уточнил он, — включая леди Лехтэ, на совет. — Так сразу? — удивился Искусник. Впрочем, он понимал, конечно, что свадьба свадьбой, однако лорды разных земель давно не собирались вместе, а обсудить стоило немало. — Просто семейный совет, — уточнил Финголфин. — А главной темой станет, конечно же, женитьба Финдекано? — съязвил он. — Увы, — мотнул головой Нолофинвэ. — Однако нам есть о чем поговорить в узком кругу. Он сделал приглашающий жест рукой. — Майтимо и Финьо скоро будут. А к вечеру, если я прав в расчетах, должен прибыть Артаресто.***
— Ну что, готов к знакомству с моими родичами? — спросила у любимого Галадриэль. Тот серьезно посмотрел на нее и уверенно ответил: — Да. Ехать в Ломинорэ решено было всем вместе, а Минас Тирит оставить на верного Нисимона. — В конце концов, от нас до владений Финьо рукой подать, — рассуждал Ородрет. — Если будет необходимо, я быстро примчусь назад. Одним погожим летним утром, когда Анар только восходил на небо, обещая ясный и жаркий день, небольшой отряд нолдор покинул крепость на острове и переправился через реку. — Разумеется, прибудут далеко не все, — рассуждала дочь Арафинвэ, серьезно вглядываясь в пестреющую душистым разнотравьем даль. — Кому-то далеко ехать, иных удерживают дела. И все же я надеюсь хорошенько повеселиться. Нечасто нолдор в последнее время выпадают столь радостные поводы собраться вместе. Она украдкой вздохнула и опустила взгляд, и ехавший бок о бок с ней Келеборн протянул руку и сжал ее пальцы. Дева посмотрела с благодарностью. — Единственное, что слегка беспокоит меня, это то, что в прошлый раз я представлялся твоему кузену выдуманным именем, — признался он. — О, я уверена, что Финьо охотно тебя простит, — откликнулась Артанис, которая уже знала подробности побега и последующей поездки. Скоро они подъехали к горам, и дозорные Ломинорэ, уже заприметившие гостей, вышли вперед, чтобы проводить тех по безопасным тропам. День незаметно сменился ночью, а после вновь наступило утро. Вскоре перед ними вновь раскинулись поля. — Ты бывал в этих краях раньше? — спросил Ородрет. — Всего однажды и совсем маленьким, — признался Келеборн. — Так что я не увидел многого. Они ехали и любовались окружающими красотами. — Сколь разнообразен придуманный Единым мир, — рассуждала Артанис. Путники принялись вспоминать, в каких краях им уже доводилось бывать, и чем те отличаются от всех остальных мест. Так за разговорами они доехали до крепости Ломинорэ. Келеборн остановился и некоторое время вглядывался в очертания стен и башен. — О чем задумался? — полюбопытствовал Артаресто. — О том, что такие цитадели гораздо легче защитить, чем поселения синдар. Не будь в Дориате завесы, он бы уже давно пал. А деревни авари то и дело подергаются набегам темных тварей. Он нахмурился, и во взгляде дориатского принца появилась печаль. Однако вскоре он усилием воли отогнал несвоевременные думы и поспешил вернуться к спутникам. Стражи на стенах заметили приближающийся отряд и распахнули ворота. Вышедший Финдекано сердечно приветствовал прибывших родичей. На среброволосом всаднике, державшимся поблизости от Артанис, взгляд его задержался дольше необходимого. Разумеется, Нолофинвион не мог забыть того, с кем сражался рядом еще совсем недавно. Галадриэль приветствовала вышедших Фэанарионов и Нолофинвэ, а затем представила родичам своего любимого: — Знакомьтесь, это Келеборн, сын Галадона и внук Эльмо. Мой будущий супруг. — Так значит, я не ошибся тогда в своих предположениях, — откликнулся лорд Дор Ломина. — Верно, — согласился с ним Келеборн. — Вот только я не догадывался, что ты не только воин, но и жених Артанис. — Тогда я еще не был им, — улыбнулся синда. — Мы объяснились позже. — Теперь я Галадриэль, — не преминула прояснить та вопрос, каким из собственных имен предпочитает называться. Фингон кивнул ей в ответ и представил Келеборну тех, кого тот еще не знал. — Пойдемте в дом, — пригласил он прибывших. — Покажу вам комнаты, а после жду всех на ужин. Поздний летний вечер еще только готовился укрыть окрестные леса и поля своим нежным полупрозрачным пологом. Жарко потрескивал огонь в камине, и разговор за общим столом становился все более оживленным. Воздух был так же легок и чист, как и думы…***
Дни шли один за другим, похожие друг на друга и все же очень разные. Встречи, разговоры, совместные конные и пешие прогулки, советы. Нолофинвэ старался не превратить свадьбу старшего сына в бесконечное обсуждение проблем и планов, однако вопросов и правда накопилось много. Когда наконец прибыли гости из Дортониона и Амон Эреба, а так же Аракано с небольшим отрядом, король попросил всех родичей, включая Финдекано, собраться в зале. Вести из северных земель привезли Маэдрос и Ангарато. Новости, переданные верными Макалаурэ, также сообщил старший Фэанарион. О южных землях радостно и многословно поведал Амрод, которого Аракано то ли умышленно, то ли случайно несколько раз назвал Тэлуфинвэ. — И как ты мог перепутать нас с братом?! — наигранно возмутился Амбарусса. — Мы с ним совершенно не похожи. В установившейся на миг тишине раздался смех Куруфина, к которому вскоре присоединилась Аредэль и некоторые другие. Аракано несколько обиженно замолчал, а Питьо продолжил свой рассказ. Когда же очередь дошла до гостей из Химлада, Искусник достал несколько небольших кристаллов, отличавшихся от природных самоцветов каким-то особым блеском, выдававшим следы магии. — Думаю, каждому из присутствующих хватит, — сказал он, пересчитывая камни. Родичи охотно разобрали красивые «безделушки». Одна осталась лежать на столе. — Финьо, советую взять и для жены, — пояснил Куруфин. — Поверь, пригодится. Нолофинвион взял оставшийся кристалл и внимательно посмотрел на кузена и его супругу, мечтательно улыбнувшуюся в тот момент каким-то своим мыслям. — Может, расскажешь нам, что это? — нетерпеливо произнес Аргон. — Ни-за-что! — усмехнулся Курво. — Теперь мучайтесь в догадках! Аракано шутку не оценил, и лишь ладонь Ириссэ, подошедшей сзади, удержала его от резкого движения. — Куруфинвэ, — Финголфин непроизвольно вздрогнул, произнося имя, — уже рассказал мне об этих камнях. Прошу всех собравшихся снять аванир. Нолдор переглянулись, но последовали слову короля. — Вы можете использовать осанвэ, когда у вас есть кристалл. Если необходимо поделиться мыслями и эмоциями на более дальние расстояния, то у адресата должен быть такой же. В одном же помещении достаточно и вашего камня для защиты вас и собеседника. — Так ты поэтому отдал мне два экземпляра? — спросил Ангрод. — Для меня и брата? — Вообще-то второй предполагался для супруги, сидящей рядом с тобой, но если хочешь отдать его Айканаро, ничего не имею против. — Курво, а ты сможешь сделать больше кристаллов? — тут же поинтересовался Нолофинвэ. — Лишь немного — используемый нами с сыном минерал весьма редок. Пока не обнаружится еще одно месторождение, мы сможем изготовить не более десятка. — Тогда пусть этот будет у Айкьо, — тихо произнесла Эльдалоттэ, отдавая камень мужу. — Не советую, — остановила услышавшая ее Лехтэ. — Курво сделает еще, а с аваниром все же… Она немного замялась, однако Эльдалоттэ поняла. Как и Ангарато, тут же предложившей супруге по завершении совета испытать новое изобретение кузена. Под конец слово взял Аракано. Он, как и обещал отцу, воздержался от порицания родичей, отказавшихся незамедлительно атаковать Ангамандо. Не было в его словах и открытых призывов пойти войной на Моринготто, но личные стремления читались в каждом жесте и взгляде младшего сына Нолдорана. Аргон достаточно подробно рассказал о возведенных укреплениях на северо-западе, позволявших не только сдержать Врага, но и следить за ним, чтобы не допустить его внезапного нападения на земли нолдор. Маэдрос одобрительно смотрел на Аргона, понимая, что тому все же нужна поддержка. Тем более, что в этих действиях кузена он не видел ничего, что могло бы навредить им всем. «Если потом на таких укреплениях разместить то, что в итоге создаст Курво…» — размышлял он. Разговор с братом состоялся накануне. Искусник ничем не мог порадовать старшего Фэанариона — работы велись, но пока ни он, ни Тьелпэ не понимали, как противостоять темному огню Моринготто. « — Я знаю, ответ на поверхности. Чувствую это, — поделился он с братом, — но пока не вижу его. — Ты сможешь. Вы, — поправил себя Майтимо. — Твой сын вырос прекрасным мастером. Куруфин улыбнулся: — Мы справимся. Лишь бы хватило времени. Только б нам не опоздать. — Пока на севере все тихо. — Пока. Именно, что пока, торон, — подвел итог Искусник». Совет завершился поздно. Аракано опять что-то не поделил с Питьо, Ангарато и Эльдалоттэ поспешили проститься, чем вызвали незлую усмешку Курво. Финголфин продолжил начатую еще вчера дискуссию с Майтимо, пытаясь все же выяснить, насколько прочны темные врата Ангамандо, Ородрет, промолчавший почти весь совет, делал какие-то записи. Артанис же с женихом на этот раз отсутствовали. В последнее время деву все меньше интересовали планы лордов, а о своем личном задании она уже переговорила с королем, обещав довести начатое до конца.***
Финдекано глубоко вздохнул и мечтательно улыбнулся, подняв лицо к небу. Теплый ветер ласкал в вышине зеленые пышные кроны, гнал по небу легкие белые облака. Гнедой конь, до сих пор нетерпеливо перебиравший копытами, нетерпеливо фыркнул, и Нолофинвион погладил его по шее: — Не сердись, уже едем. Он легко вскочил в седло, и Аредэль вместе с верным по имени Мерендил, а так же небольшим отрядом во главе с Тарионом последовали его примеру. Протрубил рог, и стражи поспешили распахнуть ворота. До залива Дренгист ехать было довольно долго, поэтому стоило поторопиться. Подросшие травы упруго сминались, ложась под ноги коней. Ветер доносил головокружительные ароматы липы, кипрея, смолевки, таволги, подмаренника. Пели птицы, и путники всерьез боролись с искушением остановиться и побродить немного, впитывая окружавшую их красоту. — Ты уже знаешь, какое место хочешь использовать для церемонии, торон? — спросила Ардеэль, подъезжая поближе к брату. Тот кивнул: — Луг рядом с оконечностью залива. Там еще грот есть. — Да, помню. — А подробности уже на месте. Как раз накануне дозорные прислали птицу с сообщением, что кораблю госпожи Армидель остается два дня пути. Пора было начинать непосредственные приготовления. Впрочем, этим как раз и должен был заняться Мерендил, в то время как сам Финдекано, оставив указания, планировал отправиться дальше и встретить любимую у входа в залив. Цветущие поля сменялись тенистыми лесами, а после всадники вновь выезжали на простор. Наконец, когда на горизонте показалась тонкая темнеющая линия гор, Нолофинвион воскликнул радостно: — Мы у цели! Ириссэ звонко рассмеялась в ответ, а лошади прибавили шагу. Анар уже успел перевалить зенит, разогнав редкие облачка, и теперь воды залива ликующе искрились, будто кто-то неведомый щедро рассыпал вокруг бриллиантов. Эльдар отпустили четвероногих друзей пастись, и Финдекано начал объяснять спутникам свои задумки. — Значит, используем этот грот? — уточнила Ардеэль, оценивающим взглядом рассматривая темнеющий в отдалении зев пещеры. — Да. — Что ж, мы позаботимся о красоте, — наконец объявила она. — А еще я попробую кое о чем договориться с птицами. Пусть помогут нам. — Шатры, цветы, ленты — это все будет, — вставил Мерендил. — Обоз с украшениями должен скоро нас догнать. Мы приложим все силы, чтобы сделать праздник незабываемым, мой принц. — Спасибо, друзья, — от всего сердца поблагодарил Фингон. И тут из грота вылетела небольшая птичка. Приглядевшись, лорд Ломинорэ заметил привязанное к ее лапке послание. Покружив над их головами, пернатая жизнерадостно прочирикала что-то на своем языке и села в протянутую ладонь Финдекано. Тот поспешил отвязать послание: — Корабль всего в двух лигах от залива! — Тогда поспеши! — воскликнула Ириссэ. — Мы тут без тебя вполне справимся. — Благодарю вас. — Увидимся на свадьбе. Нолофинвион кивнул, обнял сестру, кивнул верным и, взяв Тариона, отправился в дорогу. Ехали они длинной, извилистой пещерой, что шла параллельно гроту. Товарищ разжег факел, и кони осторожно ступали по камням. Стук копыт эхом отдавался под сводами. Наконец, впереди посветлело, и они ступили на берег. Дальше их путь шел уже по мягкому песку, и лошади побежали гораздо резвее. Небо постепенно обретало глубину, наливаясь на западе золотом. Вечер готовился набросить на побережье свою густую вуаль. Финдекано непрестанно вглядывался в горизонт, и наконец заметил все больше увеличивающиеся очертания серебристого корабля, напоминающего птицу. — Армидель! — воскликнул он. — Мелиссэ! Разумеется, та не могла его услышать, а верный друг улыбнулся понимающе и отстал на полшага, очевидно не желая мешать. На судне тоже заметили всадников — тот начал заметно забирать к берегу и скоро стал на якорь. Сбросили сходни, и Нолофинвион, увидев устремившуюся к нему любимую, практически взлетел на борт и заключил невесту в объятия. — Как я скучал, родная, — прошептал он срывающимся голосом. — Я считала дни до встречи, — ответила она и обратила к Финдекано сияющее от счастья лицо. Он посмотрел на нее долгим взглядом, стремясь запечатлеть в памяти этот миг. Лучи Анара блестели в серебряных волосах, и голова казалась окруженной золотистым сиянием. Нолофинвион бережно взял лицо возлюбленной в ладони и, наклонившись, поцеловал. Армидель еще крепче прижалась к нему, хотя это казалось уже невозможным, и запустила ему пальцы в волосы, а Фингон ласкал любимую. Гладя ее по спине и плечам, и все целовал и целовал, не имея сил оторваться. Владыки фалатрим стояли в отдалении на корме и вместе с командой делали вид, что не замечают происходящего. И все потихоньку улыбались.