Часть 1
18 декабря 2019 г. в 20:02
Первый день без тебя. Я расположилась на кровати в комнате, которую выделил мне шериф Никсон. Я только вернулась с допроса в участке, и сил хватило лишь на то, чтобы подняться по лестнице и присесть на кровать, которая раньше казалась невероятно жесткой, а сейчас я просто-напросто ничего не чувствую. Кажется, что вот-вот раздастся звонок старого стационарного телефона в гостиной на первом этаже, и я стремглав побегу отвечать, зная, что ты хочешь позвать меня на прогулку по заснеженной улице вечернего Сентфора, где мы будем бросаться друг в друга комьями снега, а потом долго целоваться у дома мистера Никсона, пока он не выйдет на улицу, скажет, что я должна быть уже в постели, а мистер Тернер уже слишком задержался, вызвав у нас обоих смех, но я не смогу расстаться, не поцеловав тебя еще раз. И под неодобрительным взглядом шерифа мы будем вынуждены расстаться до завтра. Ночью я буду думать о том, как приятно ощущать твои губы на своих, и как все же здорово, что я переехала в Сентфор, несмотря на всю чертовщину, что здесь творится. Я почти ощущаю твое прикосновение, как ты шершавыми пальцами стираешь дорожки слез.
В дверь стучат. И я, наверное, спятив, несусь открывать ее, распахнув ее, вижу Дерека, который забыл ключи. Оседаю на пол, из груди рвутся беззвучные всхлипы, которым не суждено найти выхода наружу.
Я чувствую, как кто-то поднимает меня на руки, что-то успокаивающе шепчет, но не решаюсь открыть глаза, потому что знаю, что это не ты рядом. Что Дерек гладит меня по волосам и говорит, что когда-нибудь станет лучше. Я не верю, что станет. В эту ночь я не сплю, уставившись в одну точку, у меня нет мыслей, нет осознания произошедшего, я ума не приложу, что делать дальше.
Второй день без тебя. Утро встречает меня синяками под глазами и опухшим лицом в зеркале. Еще пару дней назад, глядя в это же зеркало, я собиралась с тобой в кино. В тот день ты обещал вести себя прилично, ведь с нами были Бобби, Дерек и Кэнди. Я не помню, какой фильм мы смотрели, а помню лишь твою руку, сжимающую мое бедро и поднимающуюся несколько выше. Ты наглый врун, Майкл Тернер. Ты соврал. Ты обещал, что всегда будешь рядом. Я не заметила, как потекли слезы, очнулась от воспоминаний лишь тогда, когда в отражении увидела Дерека, который держал в руках поднос с едой. Есть я не могла. Легла снова на кровать и не уверена, спала ли. Снова и снова видела Фавна, сжимающего в руке твое сердце, твои стеклянные глаза и слова, так и не сорвавшиеся с твоих губ, и мой душераздирающий крик. В ту ночь этот сон будто зажеванная пластинка транслировался снова и снова.
День третий. Твои похороны. На Кэнди шикарно смотрится черное платье. Бобби надел шикарный черный смокинг, красные заплаканные глаза выдавали его горе, хотя он пытался выдавить из себя улыбку. Я рассматриваю людей и обстановку, лишь бы оттянуть момент, когда я должна буду подойти к тебе, лежащем в том гробу из красного дерева, окруженного венками из живых цветов, и навсегда с тобою попрощаться. Ко мне подходит Кэнди и долго меня обнимает, шепча, как ей жаль, что так вышло. Жаль… Хочется просто взвыть, разодрать себе грудину изнутри, в горле словно разлили свинец, затрудняющий каждый вдох. Который теперь перестал быть нужен. "Жаль" - это не то слово, что применимо к произошедшему. Я не нахожу, что ответить, и Кэнди уходит обнимать Бобби. Дерек молча обнимает меня, не говоря ничего, я безумно ему за это благодарна.
Сейчас мне особо не хватает мамы и тебя, Майкл.
Начинается прощальная речь твоей матери, отца и Бобби. Всем им дается очень тяжело, голос Бобби дрожит и срывается. Он говорит, как любит тебя, и слеза все-таки скатывается с его глаз. Слова обрываются.
Это значит настало время прощания. Я жду, когда все остальные подойдут к тебе. Вижу, как сочувственно вздыхают жители Сентфора, говоря, что ты был таким молодым. Зал становится пустым, в голове громко пульсирует. Слишком тихо в зале. Тиканье моих наручных часов казалось настолько громким, лопавшим барабанные перепонки. Спустя какое-то время я поняла, что не дышу. Я не могла посмотреть на тебя, понимая что это в последний раз, но никогда бы себя не простила, если бы не сделала этого. Каждый мой шаг по кафельному полу отзывался грохотом в ушах, заставлял сердце вырываться из груди. Оставался шаг, и сердцебиение будто прекратилось совсем. Лицо немного бледное, прическа все та же взлохмаченная. Я так любила запускать руки в эти волосы. На тебе был тот же смокинг, что ты надевал на школьный бал. Это был мой первый бал. Я была в предвкушении и одновременно нервничала. Ты заправил мне выбившийся локон за ухо и сказал, как на мне чудесно сидит это платье, и как здорово я бы смотрелась без него. Я не могла не поддаться. Твои губы ощущались на моих как что-то само собой разумеющееся. Когда они заскользили по шее, я уже при всем желании не могла отстраниться. Платье полетело в сторону вместе с твоей наглаженной рубашкой и брюками. Между нами не осталось никакого расстояния, ты был глубоко во мне и в моем сердце. Когда, закончив, ты неотрывно смотрел в мои глаза и едва уловимо прошептал слова любви, я осознала, что испытываю то же самое.
Мне казалось, что ты спишь. Что это чья-то злая шутка.
Я впервые за эти дни зарыдала в голос, не в силах больше справляться с обжигающей все нутро болью, упала на холодный кафель, на коленях наверняка останется пару синяков, ну и пусть. Отпустить тебя было выше моих сил. Как раненный зверь я выла, в надежде, что боль утихнет. Но она будет со мной всю оставшуюся жизнь.
Одна тысяча восемьсот двадцать пять чертовых дней без тебя. Я поступила в местный колледж, наперекор всем нашим мечтам. Далее стала обычным офисным работником, доводя работу до автоматизма, как и ритм своей жизни. От начальства не было никогда нареканий, я всегда была готова задерживаться на работе и к командировкам. Все лишь бы не возвращаться в пустую квартиру, где меня ждал лишь мой пес. Мама жила вместе с шерифом Никсоном слишком озабоченная своей новой жизнью. Бобби уехал из города, поступив в один из институтов Лиги Плюща, с Кэнди мы больше не поддерживали контакт. Лишь Дерек всячески пытался вытащить меня из того дня сурка, в который я превратила свою жизнь. Я работала сутки напролет. Спала и снова выходила на работу. Сны с радостью бы вычеркнула из расписания, они были одинаковы каждую ночь. Иногда у Дерека получалось. Я на мгновение забывала о боли. Знала о его чувствах ко мне, но боялась вступать в отношения. Боялась потери. Боялась, что тем самым предам тебя.
Выбирая между Балтимором и Сентфором, я бы все равно выбрала последний. Проживая твою потерю во сне каждую ночь в течение пяти лет, на утро я вспоминала наши счастливые моменты, которых, к сожалению, нам было отпущено очень мало, но которые помогали мне пройти через всепоглощающую острую боль, медленно, но верно, зашивая мои кровоточащие раны и вспарывая их снова и снова, а потом превратили ее в тоску. Тоску по тебе и несбывшимся нашим планам о поступлении в один колледж где-то вдалеке отсюда, о скромной свадьбе и медовом месяце в уютном пригороде во Флориде.
И психбольница не поможет,
Родные внемлют «Не грусти»,
И душу боли крик тревожит,
А разум шепчет «Отпусти».
Антидепрессанты на завтрак, обед и ужин. Вымученная улыбка на рассказ коллеги о вчерашнем вечере в клубе с остальными коллегами. Все изменилось, когда Дерек сорвался и сказал, что не может смотреть, как я себя разрушаю, на что трачу свою жизнь, ни с кем не общаюсь, ничем не занимаюсь кроме работы, хотя не раз ему до всего случившегося рассказывала о мечтах о путешествиях по Европе. Он обнял меня крепко, не выпуская из своих объятий долгое время. Я впервые с твоих похорон заплакала, в душе появилось крохотное чувство надежды. Я разрушила себя и буду собирать снова себя по кирпичикам.
Этот путь был долгий, Майкл, я всегда буду тебя любить. Но я должна жить дальше.
Телефон издает незатейливую мелодию, оповещая о пришедшем сообщении от Дерека: «Я у твоего дома, спускайся». Я вытираю потекшую тушь, пытаясь унять немые укоры о том что я гребанная предательница, закрываю дневник, к которому не собираюсь больше возвращаться и иду навстречу новой жизни, решая дать себе еще один шанс на счастливую жизнь. Но уже без тебя.