Договор

— Ваше Величество, я не уверен, что это хорошая идея, — Сирин переминался с ноги на ногу перед столом короля Норрена. — Ведь Торрен не просто какой-то дроу… Норрен раздражённо взмахнул кистью, и Советник замолчал. Конечно, не просто какой-то дроу — его собственный сын. Но Линиэль наотрез отказался подписывать этот проклятый договор, демоны его раздери. — Если ты предложишь мне какой-нибудь другой выход — какой угодно! — я с удовольствием прислушаюсь к твоим советам… Советник, — король подчеркнул последнее слово, так что Сирин побледнел от ярости. Норрен откинулся на высокую спинку кресла. Демонов Линиэль. И что заставляет его так упорствовать? Норрен мог бы отказаться от идеи подписания договора — но слишком уж большие выгоды он сулил, тем более в свете небольших разногласий с Дилонией… А поэтому он должен был сделать правителю эльфов такое предложение, от которого тот не смог бы отказаться. Увы, в голову приходило только одно. Линиэль слишком тщательно скрывал свои слабости, однако в последнее время он уделял младшему принцу удивительно много внимания. Конечно, его можно было понять: с тех пор, как Торрен подрос, превратившись в красивого юношу, по нему сохла всё женское население Сартара, откровенно вешаясь ему на шею, да и мужчины иногда оказывали слишком интимные знаки внимания. Однако Линиэль переступил всякие границы. В прошлый раз он привёз в подарок младшему принцу рулон безумно дорогой ткани, сотканной феями-крошками: легчайшей и очень тёплой. Торрен до сих пор хранил её у себя в шкафу, так как ни одна мастерица не способна была пошить из неё достойного одеяния. А в позапрошлый Линиэль подарил ему жеребёнка — помесь гарр’краши и эльфийского сильфа. И где только достал, ведь эти две породы не скрещиваются между собой… Норрен исподлобья глянул на Советника. Тот кусал губы — но молчал, а заметив взгляд сюзерена, только склонился в поклоне — и развернулся к двери. Приказ короля догнал его уже у самого выхода. — Сирин… позови ко мне Торрена. Советник сжал губы и ещё раз коротко поклонился. И уже за дверью он услышал тихий вздох. Старший принц со злостью расшвырял со стола бумаги. Что за трэш, какого демона опять всю переписку на него свалили? В камине уютно потрескивал огонь, и Триону до безумия захотелось выкинуть все бумаги туда — мол, нет, не было, не видел, не знал… Он вздохнул и медленно поднялся из кресла. Конечно же, документы разлетелись по всему кабинету и, естественно, один улетел под стол. Принц с неудовольствием покосился пару мгновений на дверь, но та оставалась закрытой, и он проворно забрался под стол. …Советник, без доклада и даже элементарного вежливого стука зашедший в кабинет кронпринца, пронаблюдал весьма занятную картину, на некоторое время отвлекшую его от неприятного разговора. Торчащая из-под стола филейная часть Его старшего Высочества весьма пикантно дополняла обстановку кабинета. Сирин облокотился о дверной косяк и, скрестив руки на груди, выжидательно уставился на выбирающегося из-под стола принца. — Ты гораздо органичнее смотришься в такой позе, чем от тебя можно было бы ожидать. Трион неграциозно подпрыгнул, приложившись макушкой о край стола, и недовольно покосился на Сирина. — Какого, трэш фар’рэхт, тебя сюда принесло? — Что, твоё высочество не в настроении? — удовлетворённо поинтересовался Советник. — Разве можно быть в настроении, чтобы лицезреть тебя? — язвительно парировал Трион. Сирин пожал плечами. — Я бы не пришёл без причины, ты же знаешь, — вздохнул он. — Увы, причина есть, и она тебе не понравится. Трион поморщился. — Что, опять дурные вести? Сирин, а ведь гонцов за плохие новости вешают… — принц огляделся вокруг, словно надеясь обнаружить посреди своего кабинета виселицу. — Оставьте свои шуточки, Ваше Высочество, — высокомерно отрезал Сирин. — Иначе вам придётся узнавать новости от вашего батюшки… не думаю, что вам придётся это по вкусу. Трион покорно вздохнул. — Ладно, выкладывай. Только давай не так высокопарно, когда ты вежлив и официален, мне становится неуютно, — проворчал Трион, падая в кресло. Сирин уселся напротив, заложив ногу на ногу. — Новости и вправду скверные. Как ты знаешь, у твоего батюшки намечался дивный выгоднейший для Сартара договор с Веллариэлем. — Точно так же я знаю, что Линиэль с удовольствием этот договор отверг, — Трион дёрнул уголками губ в подобии улыбки. — Да. Но наш король весьма упрям, — Сирин наклонил голову набок, оценивающе вглядываясь в принца. — Пожалуй, эта черта передаётся по наследству… Так вот, он упрям настолько, что нашёл выход, как уговорить правителя Веллариэля подписать договор. Принц нахмурился. То, каким тоном Советник произнёс последнюю фразу — небрежным, как бы между делом, — не оставляли надежды, что новость будет хоть немного приемлемой. — И что же именно отец решил предложить Линиэлю взамен? Сирин выдержал театральную паузу. — Я скажу, если пообещаешь быть хорошим мальчиком и вести себя хорошо, — Советник не сдержал ухмылки. — Сирин! — Ладно, ладно, что ж так кричать… в общем, — он нахмурился, и Трион неожиданно для себя осознал, что единственной причиной неуместного юмора Советника было неумение сформулировать ответ. — В общем, цена контракта — Торрен. В кабинете повисла пауза. Трион прислушивался к скрипу дров в камине, пытаясь понять, правильно ли он услышал. — Ты имеешь в виду… — Я именно это имею в виду, Трион, — холодно отозвался Советник. — Владыка Веллариэля весьма неравнодушен к юному принцу, ты и сам должен был заметить. И твой отец решил, что Линиэль не откажется от такого… подарка. Следующая пауза оказалась куда более продолжительной. — Мне только кажется, что я сошёл с ума? — поинтересовался Трион с полчаса спустя. — Тогда уж с ума сошли мы оба, — вздохнул Сирин, поднимаясь с кресла. — Постой… ты куда? Сирин удивлённо воззрился на старшего принца. — Я сообщил тебе всё, что хотел. Не имею более желания оставаться в твоём кабинете. — А как же Торрен? — глупо спросил Трион. — Ты взрослый мальчик, — снисходительно промурлыкал Советник. — Разбирайся сам, — и, уже выходя, тихо добавил, — по крайней мере, у тебя есть шанс выжить, когда Его Величество впадёт в бешенство.

***

Трион чуть ли не лоб в лоб столкнулся с Торреном, вылетающим из кабинета отца, — бледным, со сжатыми зубами, перепуганным и разъярённо-беспомощным. Торрен смотрел под ноги, пряча лицо — в его глазах блестели злые слёзы. — Торрен… — прошептал кронпринц, проводив взглядом скрывающегося за поворотом брата, и решительно толкнул дверь кабинета. Норрен недовольно поднял глаза. — Трион. Что произошло? Садись. Принц хмуро прошёл к столу отца, огибая удобное глубокое кресло, но проигнорировал предложение сесть. — Отец, я узнал о твоём решении насчёт договора с Веллариэлем. Норрен сдержанно кивнул; в его глазах отчётливо прочитался смертный приговор некому Королевскому Советнику Ро’Шерру. — Я считаю, что ты не должен этого делать. Король вскочил так молниеносно, что Трион отшатнулся. — Пока что в Сартаре я — король, а не вы. Не забывайтесь, Ваше Высочество! Принц побледнел и сделал шаг назад. Под ноги попалось кресло, и Трион неуклюже упал на мягкое сиденье. Похоже, сегодня все решили в пользу официальных титулов. — Вы имеете лишь отдалённое представление о внешней политике, кронпринц. Вам невдомёк настоящая выгода договора с Веллариэлем. Вы не понимаете всей ценности подобного союза! Он нам необходим. Отношения с Дилонией нестабильны. Внутри Сартара междоусобицы, драка за власть и за лучший кусок. Казна растрачивается на пустые развлечения придворными. Члены королевского Дома привыкли к праздной роскоши… С каждой фразой Трион всё сильнее вжимался в кресло, надеясь, по всей видимости в нём раствориться. Да, он был осведомлён обо всём этом, и каждый факт по отдельности в общем-то не стал новостью. Однако собранные все вместе, они производили удручающее впечатление. — Однако, Ваше Величество, Торрен… — Он мой сын! — рявкнул король. — Он не только твой брат, Трион. Он ещё и мой младший сын… — Норрен опустился в кресло и сцепил перед собой руки замком. — Но у меня нет другого выхода. Это необходимо. Трион молча рассматривал свои руки. Он уже жалел, что пришёл — неужели он и вправду считал, что у отца недостаточно поводов для подобного решения? Он хотел встать и уйти, но что-то не давало ему сдвинуться с места. Вполне возможно, это был банальный страх: совершенно не хотелось вызвать ещё одну вспышку отцовского гнева. — К тому же, — неожиданно добавил Норрен, — Линиэль не худший вариант для Торрена. Он красив, умён, силён и опытен. Он владыка Веллариэля… ни одна придворная красавица Сартара не отказалась бы разделить с ним ложе. Вероятно, некоторые дроу из числа мужского пола тоже… Трион вскинул глаза на отца. Норрен устало положил лоб на скрещенные пальцы. Принца ли он пытался сейчас убедить? — Отец… я пойду. Трион встал из кресла и отвернулся. Возможно, ему только показалось, но всё же — не было ли в глазах отца просьбы остаться?.. Кронпринц вышел, тихо притворив за собой дверь.

***

Светлейший Лорд Линиэль из Старшего Дома Дайлиррин Король Сартара что-то темнил. Приглашение в столицу дроу последовало неожиданно — но Норрен так настаивал, что отказать не было никакой возможности. Впрочем, я не собирался поддаваться на уговоры и подписывать этот договор. Нет, я не мог сказать, что он был невыгоден Веллариэлю. Однако куда больше выгадал бы Сартар, а я не мог позволить державе, пускай и дружественной, стать настолько сильной, причём ещё и за мой счёт. В общем, нет, нет и нет. Какие бы ухищрения не измыслил Норрен, я не соглашусь на договор. Мне нравился сартарский дворец. Золото камня, огромные светлые залы, удобные комнаты… зелени им немного не хватало, это да, но дроу никогда не отличались такой уж любовью к природе, так что просить от них большего не приходилось. Официальный приём прошёл на удивление спокойно. Норрен сидел достаточно далеко от меня, как, увы, и Торрен. Мальчик за то время, что я не видел его, вытянулся вверх и стал ещё красивее. Я с невольным восхищением любовался ещё по-детски нежными чертами лица, не испорченными злыми дворцовыми интригами и жёсткой политикой, как у его старшего брата. Который, кстати, сидел рядом со мной, и вёл себя достаточно странно. Мне показалось, что я дважды поймал на себе ледяной взгляд Триона, однако каждый раз он лишь вежливо улыбался и заговаривал на какую-то отвлечённую тему. Я пребывал в блаженном спокойствии до самого вечера, когда Норрен наконец соизволил подойти ко мне. Однако я был разочарован. Вместо того, чтобы наконец пригласить меня в свой кабинет, король лишь пожелал мне приятной ночи и, подмигнув, понадеялся, что мне понравится моя комната. Я остался в полном недоумении в окружении своей свиты. Мои эльфы переглянулись — и Тариэль тихо произнёс: — Не следует ли нам проверить ваши покои, Ваше Величество? На всякий случай… — Вы с ума сошли, Тариэль, — довольно резко оборвал я своего министра иностранных дел. — Мы гости в Сартаре. Дроу никогда не посмеют обидеть своих гостей. К тому же, Норрен не дурак: вы все были свидетелями его достаточно подозрительного пожелания. Если бы в моей комнате была ловушка, зачем бы ему сообщать нам об этом?.. Я был зол. Норрен пригласил меня в Сартар ради… а ради чего, собственно? Ведь не соскучился же он по мне, в самом деле? Но за весь день я не услышал от него ни единого слова, ни намёка на договор. Это заставляло меня разочаровываться в своём даре политического предвидения. Бал в мою честь показался мне невероятно скучным. Лица мелькали, сменялись, переплетались, смешиваясь во что-то фантасмагорическое. Я отпустил почти всю свою свиту, оставив только близнецов Виллиэля и Дирраэля. Они были вполне в состоянии меня защитить, хотя я сомневался, что в этом будет такая необходимость. Медленно шагая по коридорам замка, я понял, что ещё очень люблю Сартар при свете луны. Камень превращался в серебро, а попеременное отсутствие факелов дополняли картину: казалось, что вокруг вот-вот должен заклубиться волшебный туман, и вылететь навстречу феи-крошки, рассыпая вокруг своё крошечное волшебство… Тронувший меня за плечо Дирраэль (кажется, он; я никогда не мог с точностью различить их) разрушил чары Сартара, и я переместился из волшебной страны грёз в коридоре, перед дверью в свои покои. — Спасибо, Виллиэль, Дирраэль. Думаю, вы можете быть свободны. — Но, Ваше, Величество… — …на всякий случай… — …охрана… Они наперебой пытались доказать мне свою необходимость у моих дверей, однако я решительно прервал поток их возлияний. — Вы свободны. Ранее завтрашнего утра вы мне не понадобитесь. Или вы действительно полагаете, что я неспособен защитить себя самостоятельно? Близнецы одинаково покорно потупили взгляды и с лёгким поклоном отступили в темноту. Я вздохнул, открывая дверь. Чужое присутствие почувствовалось сразу. Впрочем, неизвестный и не думал скрываться: он сидел на залитой лунным светом кровати, глядя прямо перед собой, пряча ладони между коленями, неестественно прямой, застывший, словно изваяние. Я быстро окинул комнату взглядом: нет, больше никого не было. Я сделал шаг к кровати, не спуская глаз с тёмной фигурки. Кто бы это ни был, он выглядел очень хрупким. По всей видимости, именно он — в девушках, даже совсем молоденьких и переодетых в мужскую одежду, никогда не бывает такой худой, вытянутой угловатости, тем более что мой ночной гость, по всей видимости, был достаточно взрослым, чтобы шляться по чужим комнатам в одиночку. — Если ты хотел использовать фактор неожиданности — ты упустил свой шанс, — мягко сказал я, делая ещё один шаг к кровати. Мой ночной визитёр поднял лицо. Вот тут мне показалось, что я сплю. Очень захотелось протереть глаза, потому что передо мной, скорчив милую несчастную мордашку, сидел Торрен. Наверное, с эффектом неожиданности я поторопился — в эту минуту по моей комнате могли летать молнии и топотать армии разъярённых орков, я бы даже головы не повернул. — Ваше Высочество? — от неожиданности я перешёл на официальный тон. — Что вы здесь делаете в такое время?.. Наверное, я допустил какую-то ошибку, потому что губы мальчика дрогнули, и он только большим усилием воли сдержал сверкавшие в уголках глаз капельки слёз. — Я… Ваше Величество, я послан вам в… дар от имени… короля Сартара, — выговорил Торрен, вновь пряча глаза. Теперь мне захотелось протереть не только глаза, но и уши. — Что-что? — Я был послан… Мальчик повторил всё то же самое, и я уверился, что со слухом пока всё в порядке. Зато вот с головой явно беда: это ж сколько я накануне выпил, чтобы такие галлюцинации по ночам мучили?.. Я подошёл почти вплотную и коснулся руки Торрена. Она была невероятно реальной на ощупь. Настоящей. — Что, правда? — глупо переспросил я, обращаясь не столько к Торрену, сколько к себе. Но мальчик воспринял мои слова как вопрос и кивнул. — Зачем? Хм, а я-то думал, что более глупого вопроса задать уже нельзя. Кажется, я совершил ошибку — теперь по покрасневшему лицу Торрена покатились слёзы. — Ну… не плачь, — я неловко погладил мальчика по щеке. Он поднял на меня глаза — я не удержался, взял его за руку. Он был такой умилительно-невинный, такой сладкий, что мне немедленно захотелось выпихнуть его за дверь, потому как тело совершенно однозначно отреагировало на прикосновение к горячему телу. Я даже, героично наступив на горло брыкающимся инстинктам, поднял мальчика с кровати, стараясь не прикасаться к голой коже. И даже почти довёл его до двери… Наверное, мне удалось бы вытолкать его взашей, если бы он не обернулся ко мне с непонимающим вопросом в глазах. Огромные распахнутые глаза глубокого изумрудного цвета ввели меня в состояние шока… Я опомнился уже на кровати, прижимая Торрена к себе и покрывая его лицо нетерпеливыми поцелуями. Он молчал, и, кажется, перестал плакать. Только застыл в моих руках, словно прекрасная статуя. — Торрен, — прошептал я, и он вздрогнул. — Торрен… Он был невинен — по крайней мере, больше, чем я мог ожидать, учитывая его красоту. Вряд ли, конечно, он не отведал ласк придворных дам, однако прикосновений мужчины ещё не знал. И тем слаще мне было дарить ему это знание. Я с трудом усмирил бушующий голод, чтобы медленно, с наслаждением стянуть с него одежду. Мне приходилось быть очень осторожным — Торрен чувствительно вздрагивал от малейшего прикосновения, от самой незаметной ласки. Я же хотел продлить нашу ночь, и хотел сделать её незабываемой. Однако несмотря на весь мой опыт, я начал замечать за собой нервные движения, подходящие больше юному эльфу, едва вкусившему плоды любви. Я запутался к пуговицах рубашки — Торрен не препятствовал мне, но и не помогал, отчего меня охватывало странное чувство обиды. Я слишком резко сдёрнул с принца короткие бриджи, и он недовольно засопел. Впрочем, это мне понравилось. На чуть более грубые ласки Торрен отзывался куда активнее. Я попытался поэкспериментировать, и стащил рубашку прямо через голову, попутно больно дёрнув за волосы. Провёл губами по шее, оставляя вперемешку засосы и следы зубов. Резким движением перевернул на живот… Торрен всхлипнул и неожиданно сильно рванулся. Я хватил его за плечо и ткнул лицом в подушку. …Он кричал. Я уже не помню, но знаю — в первый раз и правда больно. Хотя я постарался подготовить его, как мог, мальчишка ужом извивался в моих руках, оставляя на коже длинные царапины, шипел, даже кусаться пытался. Слава Демиургу, не дотянулся. Я всё же был сильнее и гораздо искуснее… Во всех смыслах. Торрен мычал и стонал, изгибаясь в немыслимых позах, пытаясь сдержать сводимые судорогой удовольствия пальцы. Признаюсь, его гибкость меня поражала. Впрочем, эта гибкость отнюдь не помешала мне его довольно грубо отыметь. Пожалуй, для первого раза — даже слишком грубо. Однако потом, обессиленный, измотанный, он лежал на моей груди и тяжело дышал, а я не мог насытиться его измученным дыханием и лёгкой дрожью. Начало второго захода прошло под его бурные протестующие крики. На третий раз он тихо молчал, наконец сообразив, как сильно меня возбуждает его сопротивление… Утро мы встретили в полном бодрствовании. Мне пришлось изрядно попотеть — мальчишке удалось от меня сбежать, и я ловил его по всей поистине королевского размера комнате. Зато дальше бурное действие переместилось куда-то в район письменного стола, кресла, даже… каминной полки? Мальчишка выдохся после пятого раза — и обессиленно повис на моих руках, пребывая в тёмном и сладком забытье. …Королю Норрену не пришлось настаивать на подписании договора. Если честно, я подписал бы ещё десять таких договоров… Впрочем, мне удалось выторговать изменение по паре пунктов, так что интересы дроу почти не пострадали, однако существенно улучшились условия для Веллариэля. Норрен приторно поинтересовался, сладко ли я почивал, ехидно ухмыляясь при виде моих мешков под глазами. Я столь же ядовито отвечал, что моя комната меня вполне устроила, не считая недостаточной мягкости и обширности кресел. В общем, мы разошлись довольными друг другом, но, как обычно, отнюдь не друзьями. И ещё мне показалось, что, когда я уезжал из Сартара, мою спину сверлил злой, но исполненный недоумённого уважения взгляд.