«Если вас постоянно томят предчувствия, то некоторые из них обязательно сбудутся, будьте уверены»
(Уильям Теккерей «Ярмарка Тщеславия»)
***
Ты затягиваешься сигаретой, стоя в курилке. Группа собирается на съёмки в США, и тебе необходимо утрясти множество нюансов. Это выматывает, но главная твоя головная боль кроется в другом. Рядом стоит Тедди. — Тедди, я не хочу этого признавать, но я не справляюсь с Чонгуком. Если все остальные немного подостыли, то когда этот шкет выкинет что-нибудь в следующий раз, я не знаю, — ты хмуришься и поднимаешь глаза на старшего в ожидании совета. — Он опять что-то натворил? — с сочувствием смотрит на тебя Тед. — Тебе о чём рассказать? О муке в моём фене или о гаденьких разговорчиках в мой адрес, бесконечных жалобах Бан Шихёку на то, что я даже дышу не так? — ты с досадой поджимаешь губы. — Или всё-таки о том, что он вчера посреди ночи чуть не свинтил на какой-то сейшен, никого не предупредив? Я в свой адрес разное слышала, мне на это ровно, но вот то, что из-за отсутствия контакта я не могу на 100% обеспечить его безопасность, вот это меня напрягает, — ты устало мотаешь головой и прикрываешь глаза. — А остальные? — Тедди собран и сосредоточен. — Да вроде ничего, мое присутствие поперёк горла только Чонгуку и Тэхёну, но мне почему-то кажется, что подстрекатель всё-таки Чон. — Не переживай, за младшим я пригляжу. Я тебя понял. А теперь иди спать, — улыбка Тедди вселяет в тебя надежду, но мысли из головы никуда не уходят. Сегодня ты будешь засыпать долго.***
Окраины Эль-Пасо… Этот сухой и горячий воздух ты ни с чем не спутаешь, полуденное солнце беспощадно изжарит любого, кто рискнет выбраться на улицу в это время. Ты идёшь, стараясь держаться в тени зданий, но избегая узких проулков. Тебе кажется, что тебя там поджидают, вот-вот чьи-то руки схватят тебя. Чувство страха гонит тебя вперёд всё быстрее и быстрее. Шаг вперёд. Ещё шаг. Снова и снова. Ты не выдерживаешь, в такие моменты тебе нужно обернуться, а за твоей спиной кто-то должен стоять. Но там никого нет, тебе очень страшно, ты бегом бросаешься на другой конец безлюдной улицы. «Где-то тут должна быть стоянка такси» — вспоминаешь ты. «Направо» — ты ныряешь в узкий проход. «Почти у цели…» Чьи-то руки неожиданно хватают тебя за талию и рывком прижимают к стене. Ты чувствуешь дыхание. Чьё-то дыхание на своей шее. Тебе бы отреагировать как-то, но тебя крепко держат, а рот уже затянут какой-то тряпкой. — ¡Сallate! (Заткнись!) — ты слышишь грубый мужской голос, где-то сбоку от тебя. «Их двое!» — ты холодеешь. Тебе стягивают руки за спиной, а на голову одевают мешок. Всё, что ты видишь, когда тебя вытаскивают из подворотни — это размытые лучи солнца через неплотную ткань. Ты делаешь попытку высвободиться, но тебя круто разворачивают, и в следующий момент ты получаешь сильный удар по лицу. Ты отлетаешь в сторону и чувствуешь металлический привкус во рту. — No te resistas, te gustará (Не сопротивляйся, тебе понравится) — произносит второй голос тебе в самое ухо и одним резким движением ставит тебя на ноги. Тошнота подкатывает к горлу, ты силишься закричать, но получается лишь нечленораздельное мычание. Сильный удар в поддых заставляет тебя оставить свои попытки освободиться. Тебя грубо заталкивают в машину, двое садятся по обе стороны от тебя, машина трогается. Куда тебя везут? Что за этим последует? Ты стараешься запомнить повороты, звуки, хоть какие-то ориентиры… Ты чувствуешь, как ублюдок слева начинает лапать тебя: он трогает твои ноги, а его руки ложатся на внутреннюю сторону твоего бедра. Надо бежать! Ты извиваешься всем телом и кричишь в тряпку кляпа. — ¡Cállate o te callaré por siempre! (Заткнись, или я заткну тебя навсегда!) — ты получаешь ощутимый тычок по ребрам от второго подонка. А руки продолжают ползти всё выше, обволакивать, липкие, грязные, обвивают всю тебя, словно змеи. Вдох. Выдох… Вдох-выдох… Вдох… тебе трудно дышать. Ты потеряла счёт времени, когда машина остановилась. Тебя грубо выволокли и кинули на песок… Песок? Вы больше не в городе, тебя привезли в пустыню, а значит, они не планируют оставлять тебя в живых. Почти животный ужас придаёт тебе сил. Твоё тело напряжено до предела. Ты пытаешься отбиваться сколько есть сил, но связанная ты лишь снова получаешь череду болезненных ударов: слышишь хруст собственных костей, и тело пронзает нестерпимая боль, челюсть сводит от того, как сильно ты стискиваешь кляп во рту. Мужчины вокруг тебя лишь забавляются, ты слышишь их хохот и бесконечные оскорбления на испанском. Треск рвущейся на тебе одежды приводит тебя в отчаяние. Кто-то опрокидывает тебя на землю и пытается стянуть с тебя штаны. «Нет. Не надо. Пожалуйста, только не это... » — проносится в твоей голове, но уже слишком поздно. Ты пытаешься отползти. Тебя возвращают на место, тянут за волосы, безжалостно выдирая их. Ощущение чьих-то рук принимает обжигающий характер. Каждое прикосновение оставляет клеймо на твоей коже. Ты брыкаешься, что есть сил, выкручиваешься, отбиваешься, всем телом дрожа от напряжения. Больно. Тебе очень больно. Тебя снова бьют. В этот раз ты получаешь ботинком по лицу, отчего мешок на твоей голове немного сползает. Голова кружится, а в глазах темнеет. Ты цепенеешь… Вдох… Вдох… Вдох…но воздуха нет, а горло нестерпимо горит изнутри. Ты хотела бы схватиться за шею, но запястья связаны. Тебя разрывает на куски. Ты изо всех сил, так громко, как вообще может человек, кричишь. Но крика не слышно. Кляп. Выхода нет. Ты лежишь на боку, мешок уже почти не закрывает глаза, и песчинки липнут к твоим губам и лицу, но тебе уже всё равно. Сил больше нет, чувства безразличия и отрешённости накрывают тебя, словно это что-то отдельное от тебя, словно это не с тобой. Гул в ушах прерывает знакомый грубый голос: — Ты такая же принципиальная сука, как и твой отец, — ты задираешь голову, сдвигая мешок чуть выше. «Дмитрий! Как такое может быть?!» Мысли рывками вспыхивают в твоем сознании. Он плюёт в тебя и ухмыляется. — ¡Ellaestuya! (Она твоя) — кивает он кому-то и уходит. Это конец. Кто-то наваливается на тебя, раздвигая тебе ноги коленом… Ты резко открываешь глаза и вскакиваешь с кровати. Футболка насквозь мокрая от пота, а руки сжаты в кулаки, ты чувствуешь боль от впившихся ногтей. Давно тебе не снился этот кошмар, давно тебя не беспокоило твоё прошлое. Ты не можешь отдышаться. Тогда, давно, ты должна была умереть… но, кажется, судьба ещё не наигралась с тобой. В твоем шкафу припрятана бутылка JackDaniel’s, быстро откручиваешь крышку и делаешь два больших глотка прямо из горла. Ты точно знаешь, что поспать сегодня больше не удастся. Кажется, пора поработать.***
Спокойный и крепкий сон никогда не был твоей привилегией, а снова вернувшиеся кошмары заставляют тебя весь день чувствовать себя не в своей тарелке. Пока у ребят очередная съемка, ты прячешься на лестнице, ты устала, и тебе есть над чем подумать. Ты сидишь на последней ступеньке на площадке между лестничными пролетами. Через небольшое окошко напротив внутрь льётся солнечный свет. Ты вытягиваешь ноги, чувствуя тепло, и немного расслабляешься. — Нехорошо отлынивать, когда все остальные работают, — раздаётся сдержанный голос от двери, ведущей в помещения студии. — Нехорошо сваливать со съёмки, чтобы найти место, где поспать, — отзываешься ты. — Рас-ку-сила, — почти мурлыкает Юнги, и его смех гулко раздаётся эхом по лестничной клетке. — Ты нас спалишь, — шикаешь на него ты и разминаешь плечи. — Выглядишь чертовски усталой, — отзывается снова мембер и садится на ступеньку рядом с тобой. Ты и без него это знаешь. Девочки из гримёрки даже предложили тебе замазать круги под глазами, так как, по их мнению, ты пугаешь персонал, своим видом напоминая призрака Саэки из Проклятья. На твой взгляд, не всё так плохо, но стафф перестал тебя бояться и теперь не упускает шанса подколоть. — Я мало спала. Да и разница во времени с американцами меня доконает. Блин, чтобы на пару программ в Америку не таскать с собой всю команду охраны, придётся нанять местных, а они никак не хотят выполнять то, что требуется вовремя, а лучше — заранее. А терпением я никогда не отличалась! — объясняешь ты и, тяжело вздыхая, роняешь голову. Слегка разминаешь рукой шею и снова поднимаешь глаза. Шуга смотрит на тебя понимающим взглядом, поджимает губы и пару раз кивает. Ваши беседы нельзя назвать продолжительными и, тем не менее, иногда поболтать вам всё-таки удаётся. Складывается впечатление, что если парню не мешать заниматься музыкой, то ему вообще всё равно, что происходит вокруг. Но сегодня кажется, что парень тоже изрядно устал, хотя слушает тебя внимательно. — Эти чёртовы американцы тупые… — стонешь ты, вспоминая известного русского юмориста. — Хе-хе, так забавно наблюдать, как ты на всё реагируешь иначе, — оживляется он. — В смысле иначе? — ты разворачиваешь голову, чтобы взглянуть на Юнги. — Мы за столько лет успели с кучей иностранцев поработать, но ты какая-то совсем другая, как с другой планеты. Когда ты сама врезала замок в дверь, я вообще обалдел. Девушку с шуруповёртом я видел впервые, — парень заливается смехом. — Черт возьми, а что мне было делать? Вас что ль просить? Что ты знаешь, дорогой, о врезании замков? — дразнишься ты. — Мы обычно мастера вызываем, вообще-то! — Ага, мало того, что это придётся ждать, так еще и пустить на территорию строго охраняемого объекта очередную подозрительную личность… — констатируешь ты. — Вот об этом я и говорю! — он слегка пихает тебя коленкой и разводит руками — Ты вообще не милая. — Зашибись… — насупливаешься ты. — Меня всё устраивает, — смеется он, поднимая руки вверх.***
Вернувшись в апартаменты после очередной видеоконференции с американской охранной компанией, ты понимаешь, что все уже давно спят. Тебе бы тоже нужно поспать, но ты ещё на взводе от прошедших переговоров, тебе нужно подостыть, привести мысли в порядок. Ты выходишь на лоджию из гостиной и замираешь при виде ночного города. Сеул освещён миллионом огней: фонари, неоновые вывески, окна, фары — всё это переливается в каком-то буйстве красок. Под тобой почти бесшумно куда-то спешит бесконечная вереница машин. Ты любуешься с минуту, а в небе уже предрассветное солнце. «Вот бы не лететь в Штаты» — думается тебе, и ты тут же корчишь гримасу. «Не хватало ещё где-нибудь засветиться» — рука сама тянется к карману, но сигарет в нем не оказывается. — Блин, как специально, — досада накрывает тебя с головой, или усталость, или ещё что-то… Ты отходишь от парапета и дважды дёргаешь ручку балконной двери. Понимая, что дверь не поддаётся, делаешь ещё пару нервных движений в попытке открыть дверь. Ни в какую. Тут ты ловишь глазами какое-то движение за стеклом. Чонгук! Парень стоит с бутылкой воды и ядовито улыбается. — Чон, это не смешно, — злишься ты, снова дергая ручкой. — Не смешно было запереть меня в собственной квартире в разгар общего веселья! Меня друзья прождали полночи! — давит сквозь зубы парень. — Если бы ты предупредил охрану, этого бы не случилось, — парируешь ты. — Это моя жизнь! Я хочу хоть чуть-чуть свободы! — повышает голос макнэ. — Дверь открой, — тарабанишь ты по стеклу. — А ты посиди и подумай, каково это, сидеть взаперти! — он, явно довольный собой, просто уходит, тихонько прикрывая дверь своей комнаты. Ты ещё минут десять тарабанишь по стеклу в бестолковых попытках до кого-нибудь докричаться. Мобильник ты оставила в комнате, а твоя гарнитура внутренней связи лежит на журнальном столике в гостиной, ты её даже видишь, но это тебе не помогает. «Чёрт, вот невезение. Зачем я её сняла?!» — с досадой думаешь ты. — Твою мать, мелкий гадёныш, — ты прислоняешься спиной к холодному стеклу. Медленно сползаешь на пол и обхватываешь руками колени. Так надоело жить как на иголках. Когда ты проходила этот путь с Суджу, было как-то легче. Да, это не зона боевых действий, но этот засранец каждый раз находит, как тебе досадить. До чего же бесит. Ты глухо бьёшься затылком о стекло. — До их подъёма ещё часа 4, Чонгук вряд ли вернётся. Он явно не подумал, прежде чем сделать, доораться отсюда я тоже ни до кого не смогла… — перечисляешь ты. На дворе апрель, и температура сейчас градусов 8, не больше, а я в футболке и босиком. Фантастика просто! — ты задыхаешься в собственном возмущении. — За 4 часа я околею, — констатируешь ты и поднимаешься. Осматриваешь лоджию в поисках решения. И оно приходит довольно быстро. — Да простят меня сотрудники Big Hit, — с этими словами ты взбираешься на парапет балкона, опираясь на боковую стену. Босиком балансировать на перилах легко, железо холодом обжигает голые ступни, ты встаешь поудобнее, и смотришь вниз. С такого ракурса город еще красивее: внизу снуют ничего не подозревающие прохожие, может, среди них даже есть твои знакомые, отсюда не видно — слишком высоко. Неожиданный порыв ветра приводит тебя в чувство, тебе надо поторопиться. Ты стараешься дышать размеренно и сосредоточиться. Высота никогда не была твоим страхом, но держать равновесие на тонком поручне на высоте тридцатого этажа явно плохое развлечение. Ты вытягиваешь руки вверх, пытаясь достать до маленькой коробочки, висящей на окне. Тебе не хватает собственного роста, до неё ещё пару сантиметров, буквально чуть-чуть, но нога скользит по парапету, и ты почти теряешь равновесие. Тело сводит от холода и напряжения. Ты снова занимаешь устойчивое положение и в этот раз решаешь прыгать. Выходит достаточно ловко, ты отталкиваешься от парапета и мёртвой хваткой вцепляешься в датчик. Удачно приземлившись на холодный пол балкона, ты обнаруживаешь датчик сигнализации у себя в руках, а всё здание взвывает оглушающим гулом сирены. Вся система безопасности приведена в полную боевую готовность. — Ох, и получу я за это… — выдыхаешь ты и, опуская голову вниз, трёшь замерзшие руки. В гостиную выскакивают разбуженные и перепуганные бантаны, а во входную дверь врывается Тедди с оружием в руках. Ты тарабанишь ладошкой по стеклянной двери и машешь оторванным датчиком. — Какого чёрта происходит? — спрашивает Намджун и подходит, чтобы открыть тебе дверь. Заметив, что ты улыбаешься, Тедди опускает пистолет и передаёт по рации отбой. Джун придерживает тебе дверь, и ты заходишь внутрь. Растираешь замерзшие ладони и плечи. Даешь себе минутку унять раздражение, чтобы не убить Чонгука на месте. Адреналин в крови понемногу стихает. Ты лишь переводишь глаза на Чона и тычешь пальцем. — Какая проблема, такие и решения, — гордо выдаешь ты и дефилируешь к выходу под ошарашенные взгляды ребят. — Пойдём, я всё объясню, — ты манишь рукой Тедди, оставляя бантан самостоятельно разбираться с происходящим, может, хоть они смогут вразумить своего макнэ.***
Твое утро начинается не с кофе… Ты выходишь с лоджии, передаёшь стремянку в руки ожидающего тебя стаффа, потому что всё утро устанавливала чёртов датчик на место, и передаёшь по рации, что аппаратная может начинать проверку всех систем. С кухни доносятся крики РМ, что во всём надо знать меру, и ответки Чонгука о том, что они в твоих услугах вообще не нуждаются и из-за тебя они перестали усердно работать, а теперь вообще ругаются из-за тебя. Остальные пытаются как-то смягчить ситуацию, но то, что в этот раз с балконом вышел перебор, признают все. — Чонгук, а если бы она там и правда околела! — вмешивается в спор Чимин. — Ну, заболела бы и сдохла! И вообще, чё вы наехали, может быть, я её впустил бы. Хотя не факт… — снова огрызается парень. — ЧОНГУК! — взрываются все снова и лишь ещё больше ругаются. Ты направляешься в сторону кухни. Сделав несколько шагов, ты натыкаешься на Чона, который вылетает тебе навстречу как ошпаренный. — Я бы всё стерпел! Всё на свете! Но ругаться с хёнами из-за какой-то… ! — он буквально испепеляет тебя глазами. — Чон Чонгук! — орет РМ, выходя следом с кухни. Гук не обращает на него внимания, лишь злобно буравит тебя взглядом, разворачивается и скрывается в своей комнате, громко хлопая дверью. Через секунду из кухни показывается Тэхён. Он бросает в твою сторону недобрый взгляд и исчезает в спальне младшего. — Ты как? — спрашивает лидер, вздыхая. — Ну, я не сахарная, не растаю, — храбришься ты, и вы входите на кухню. — Мне кажется, я в этот раз переборщила, — робко уточняешь ты, видя расстроенные лица ребят. — Если Вас это хоть чуть-чуть порадует, то датчик я установила на место, и вы теперь снова в полной безопасности, — ты улыбаешься максимально милой улыбкой. — Единственное, что нам угрожает сейчас — это недосып из-за ваших с Гуком разборок! — возмущается Шуга. Остальные угрюмо утыкаются в свои тарелки, продолжая завтрак.