Критерий Мерхна

Лекс смотрела на стол, стоявший перед ней. На нём лежал плазменный нож — это не перочинный нож из 21 века, про который она лишь слышала и видела пару раз на картинках в учебниках истории до Великой Катастрофы. Плазменный нож был лёгким, почти невесомым, его остриё вибрировало от потока воздуха, но он был невероятно тонким и острым. Моды такими ножами не пользовались потому, что часто резали свои герметичные костюмы. Рядом с ножом лежала пушка, — так её прозвали ещё давно, — выпускавшая заряды, а они были разными: простые огнестрельные, взрывающиеся — такие использовали на кораблях, при точных попаданиях в двигатели можно уничтожить крейсера, ну, и прожигательные — по названию можно понять, что они делали; такие заряды прожигали почти всё, начиная от обшивки корабля и заканчивая металлом. Самое удобное в этом оружие, ну, и это же их проблема — они работают от энергии, то есть нет гильз, а вместо пуль — сгустки энергии, поэтому на королях всегда есть большие контейнеры, где хранится электричество и плутоний. В пушках были именно прожигательные заряды. Взяв в руки оружие, Лекс ждала отсчёт. И он пошёл. — Готовность на один… два… три! Лучи света проектировали случайные мишени. Лекс, видя цель, сразу нажимала на курок; отдача такой пушки была сильна, поэтому, когда пилота по инерции отбросило назад, девушка уже стреляла в следующую цель, скользя по полу. Она родилась на Земле, где была гравитация, — это давало ей небольшое преимущество перед рождёнными на Луне или Марсе. Лучи генерировали всё новые цели; не вставая с одного колена, девушка целилась, уже готовая к отдаче оружия. Она давно не стреляла: когда ты лишь летаешь на корабле, то оружием редко пользуешься, а вот ножом же наоборот — почти не выпускаешь из рук. Смысл вообще пушки? Без понятия. Прямо за спиной пилота образовалась ещё одна мишень, Лекс еле успела развернуться, выстрелила почти в упор, от чего её отшвырнуло в другой конец зала; лучи погасли — это была последняя цель. Плазменный нож — Лекс не помнит, чтобы он был на прошлом экзамене. Но монотонный голос прерывает её мысли: — Пройдите, пожалуйста в следующую секцию, — девушка ещё раз оглядывается на нож, наверное, ей предоставляли выбор — что тебе больше по душе? Но с чего бы это? Следующая секция оказалась довольно большой, в центре неё стоял корабль, только не в полномасштабном объёме, ну, конечно, это тренажёр. Марчбенкс села за пульт управления. Здесь не было отсчёта. Двери кабины закрылись, вместо обзорных окон загорелась голограмма космического пространства. В поисковую карту уже были вбиты координаты. Не медля, девушка переключила тягу двигателя, и голограмма сразу ожила от манипуляций Лекс. Убирая автопилот, Марчбенкс распределила энергию по двигателям, голограмма рисовала ей разные препятствия: от простого космического мусора до стрельбы в её корабль. Когда Лекс решила отбиваться, то запоздало поняла, что орудий стрельбы здесь нет. Значит, хотят посмотреть на мастерство маневрирования. Что ж, хорошо. Лекс изменила распределение тяги на двигателях и манёвр уклонения, полностью убирая тягу с левого двигателя; голограмма рисовала, что девушка заставила крутиться корабль по своей оси и уходить в левую сторону, то есть полностью покинуть линию огня. Это было последнее, что воспроизвела ей голограмма. Медосмотр — самая лёгкая часть, Лекс выполняет её больше на автомате, не задумываясь. Когда пилот покидает белые стены медблока, в коридоре её ожидает уже до боли знакомая команда. — Результаты будет завтра, — оповещает всех Грегори. Если честно, девушкам плевать, когда придут эти результаты. Настроения ни у кого нет, скорее всего, это последний раз, когда они видятся. — Интересно, а что за секретность такая с четвёртым заданием? Куда направят четвёртого пилота? — Мег в душе всё-таки надеялась, что до командования дойдёт, что «Феникс» — работающая команда, что она полезна. Ведь сейчас в этом мире ты существуешь лишь потому, что где-то ты или профи, отличный воин, учёный, врач, программист, или в тебе есть задатки чего-то. Не иначе. Алекс всё так же смотрит в пол, она уверена, что и Пузырю это не нравится. Как-никак, «Феникс» был под его командованием — такая гордость, а он алчный, преданный, но алчный. — Может, оставят в Росе как одного из специалистов, — выдвигает свою теорию Волсс. В принципе, она самая логичная: нужен человек, который отлично пилотирует и сможет помочь учёным, ведь они-то мало что смыслят в этом. Короче, пыльной работой будет заниматься под эгидой невероятной пользы. Красота. — Логично. Ребята были растеряны, они не знали, чем себя занять в Росе, у них целый день, а делать нечего. Мужчины, в конце концов, удаляются под предлогом пройтись посмотреть, что и как тут. Мег так и остаётся с Алексой. — Что с картой будешь делать? — Отдам, наверное, на кой черт она теперь мне? За одно и Пузыря поищу, — Лекс быстро удаляется в неизвестные ей ранее коридоры. История этого бункера невероятна. Он был построен ещё до Великой Катастрофы. Когда грянули первые ракеты, все, кто был рядом, ринулись в эти бункеры. Выход на поверхность был более невозможен, уровень радиации зашкаливал, но, если бы не установили антенны и источники внешнего питания, бункер погиб. Четырнадцать военных, которые были тогда в бункере, и стали той «элитно-смертной» группой, вышедшей на поверхность; никакие костюмы не спасли их от радиации. Во главе этой группы и был Майор Тринадцатый. Да-да, вы не ослышались. Майор Тринадцатый. Как так? После их выхода на поверхность было принято решение поместить их в анабиоз. Лечение искали, пока был жив профессор Серебряков — сын одного из участников «элитно-смертной» группы. Но генеральный учёный решил попробовать скопировать свой мозг в компьютер для простоты работы. И да, у него вышло, вот только тело не выдержало такой нагрузки — обширный инфаркт миокарда. В его записях так и не нашли подсказок, что же он делал. И вот, единственный, кто был по настоящему заинтересован в излечении группы, заперт в компьютере. Но это не помешало автономно лечить их, и он смог. Вот только Древние — так их начали называть, — стали обычной легендой, не больше чем игрой для подростков, которые бегали по тёмным коридорам бункера Роса, и страшилками для других. Они стали обычной детской сказкой. Пока один из работников Роса не нашёл на карте замурованное помещение, и угадайте, кто там был? Правильно, Древние. Вот так вот и началась война против Корпорации, превращавшей людей в модов, против других рас. С их появлением многое изменилось, люди узнали, что такое насилие, ведь до этого даже толкнуть другого было в Конституции ужасным деянием. Конечно, насилие было, но после их появления оно стало открытым, и люди поняли, что они не нравятся другим расам и за своё существование надо будет бороться, бороться как никогда. Это всё, что Алекс запомнила об истории в целом, все остальные уроки были скучны и однообразны, так что её познания в этой области ограничивались лишь тем, что ей было интересно. Алекс снова повернула в какой-то коридор — так, теперь это хоть отдалённо было похоже на место, где они были изначально. Коммуникатор на руке завибрировал. Сообщение от Мег. «Ну как? Нашла Пузыря?» «Нет, я потерялась». «В коммуникаторе загрузилась карта Роса, посмотри». Лекс быстро смахнула сообщения подруги на стену и вывела голограмму; и правда, теперь девушка красной точкой мигала на карте, показывая, где она находится. От аттестационного центра она ушла довольно далеко. Сейчас она находилась ближе к отсеку с разработками, то есть там, где обитали учёные. Что ж, другого шанса там побывать не будет; конечно, маловероятно, что её пустят, но почему бы не попытаться? «Да, спасибо. В 11 около центральных ворот». Мег прекрасно понимала: если подруга назвала чёткое время и место, значит, до этого времени её не стоит трогать. Девушка смахнула все голограммы в коммуникатор и направилась по маршруту.