Крёстная мать и какая-то деревня

Я проснулся на жёсткой скамейке. Ну окей, в вонючем холодном сене лучше, понял-принял. Мы опять не смогли сбежать. Попались. И на этот раз по-крупному. Инвестор звонил, сказал, что нам придется подождать. Камон, какой ждать? Я просыпаюсь в деревенском обезьяннике, Маслов угрожает посадить за уклонение... Это какой-то треш! Я в тюрьме и дня не проживу, я тотчас сдохну. — Артемий, не воняй! — мою ругань услышал Никита. Ну окей, не могу я всё в себе держать. — Никит, ты же у нас мозг. Ну и придумай что-нибудь на этот раз! Никита махнул рукой. Просто махнул рукой! Можно подумать, только у одного меня здесь проблемы! Сам опоздал, Аня на Бали улетела. — Ребят, не ссорьтесь. Давайте придумаем что-нибудь вместе, — вмешался Ден. Камон, хоть бы что-нибудь действительно полезное придумал за всё пребывание здесь!.. *** Остановилась я чёрт знает где. Я ехала почти сутки на этом, блин, автобусе. Ваня наказал мне искать реальную дыру. Поэтому, как я увидела в окно поля, сразу поняла - я на месте. Вышла из автобуса и в первую очередь приметила вдали разрушенный храм. Класс, раз уж тут и с церковью беда (учитывая набожность деревенских), то я точно приехала по адресу! Первым, что попалось мне на пути, оказался мост. Чертов железный мост, держащийся на соплях. Над прудом! Если он подо мной развалится - я сразу умру. Воды боюсь с детства, плавать не умею. — Давай, Йова, ты сможешь! — успокаиваю себя. Я вдыхаю. Ещё раз. Делаю неуверенный шаг. Ещё один. Успокаиваю себя: конструкция не такая уж и шаткая. Хм, а с виду кажется, что на соплях держится. Переметнулась бы по-быстренькому по этому мосту, да только сумка тяжёлая. Вроде Иван оградил меня от проблем, а на самом деле... Я ахнула, когда решила узнать, что он мне там собрал. На дне сумки аккуратными стопками лежало бабло... Много бабла. Я столько даже в фильмах не видела. Не знай, чем занимался отец, я бы грешным делом подумала об ограблении банка. Что мне хотел показать этим необдуманным поступком жених? Верность свою? Эх, а может быть, не было всего этого, если бы я добровольно отдала деньги. Я тут же себя одёргиваю. Этого бы точно не было. Была бы могила. К слову... *** — Ну и что ты предлагаешь? — Никита уже не выдерживает, ругаясь с Артемием. Я понял сразу: разнимать бесполезно. Стоит успокоить - ругаются ещё сильнее и громче. Я сразу понял, что единственный выход - это надеяться на состояние Маслова... Вдруг придёт с похмелья, или, что еще хуже, пьяный, да простит нас. — Ну всё, — Артемий хватается за голову. — Нам точно конец! Я отворачиваюсь. Пока Артемия и Никиту волнует наше освобождение, я не могу выбросить из головы Дину. Какое обо мне теперь мнение у её семьи? Вот я дурак... Надо было отговорить ребят от побега. Только же начало всё получаться! *** Куда я поплетусь с урной и деньгами в сумке? В голову пришла идиотская, нет, ОЧЕНЬ идиотская идея. Я решила закопать деньги в могиле отца. Дело за малым - похоронить. — Хозяйка, — окликаю я первую попавшуюся старушку. — Кладбище где? Старушка указала мне в сторону, уточнила, что идти по прямой. Ладно. Я думала, что у меня рука отвалится. Я шла к кладбищу, минуя деревню и старую церковь. Уже теряла надежду, но вдруг на горизонте показались хлипкие оградки и торчащие кресты. — Ура! — не выдерживаю ликования. *** Заходит Маслов. Я сразу же оборачиваюсь. Секунду назад я был готов дать в нос Артемию. Он, как всегда, начал вонять с утра пораньше. Я снова придумал план, и он снова с треском провалился. И теперь нам угрожало нечто большее, чем утреннее построение у старого дома. — Не смотри на меня так, Никитос, накосячили. Накосячили крупно! — Маслов бурчит, а сам еле на ногах держится. — Г-господин полицейский, — к решетке подходит Артемий. — Мы отработаем, честно! — А ты вообще захлопнись там! Поганит тут людям семейную жизнь! — Ой, будто я им всё прям испоганил, помирились же! Хороший левак укрепляет брак! — Так, причёсанный, я повторяю: заткнись. *** Мне повезло: за лопатой далеко идти не пришлось. Она валялась прям у входа на кладбище. Взяв в свободную руку орудие труда, я принялась искать пустой участок. Пришлось идти вглубь кладбища, прежде чем я отыскала местечко под дряхлым деревом. Там-то и я вскопала могилку для отца и его наследства. деньги были бережно окутаны в целлофан, что препятствовало разложению. На всякий случай я запихнула их в пакет. Чуть присыпала землёй, поверх погребла урну. Привела могилу в более менее надлежащий вид... Ну как... Сделала холмик и сперла искусственные цветы с какой-то могилы. Поверх поставила портрет отца. Благо Ваня додумался положить и эту ценную для меня вещь в сумку. Кинув лопату на место, я устремилась прочь с кладбища. Снова шла мимо той самой церкви. — Эй ты, — окликают меня. — Кто такая? Я тебя здесь не видел! Я оборачиваюсь и вижу священника. На секунду удивляюсь, что у заброшенной церкви есть настоятель. — Я Дж... Клементина. Из Москвы. Приехала навестить отца. — Из Москвы - это хорошо. Ну давай, жертвуй на реконструкцию храма. Я растерялась, полезла в сумку. Оставила себе стопочку денег, оттуда и достала пятитысячную купюру и протянула священнику. Надо было видеть, как округлились его глаза. — Спаси тебя Господь, Клементина, — сразу же расцветает батюшка. — А отец твой кто? — Э-э-э... Георгий, — вспоминаю поддельное отчество. — Макаренков. Вот уж два года, как помер. — Помолюсь за него. — Батюшка, — тотчас вспоминаю. — А главный тут кто? Не стало отцовского жилья, а мне бы здесь остаться... Ненадолго. — Маслов тут главный, участковый наш. А ты можешь здесь пожить, да с реконструкцией поможешь! Я поднимаю глаза, рассматриваю прохудившуюся церковь. Ну, нет. Эта перспектива меня отнюдь не впечатляет. — Я подумаю. Как пройти к Маслову? Я получаю объяснения и мчусь чуть ли ни налегке. Знали бы вы, как отсутствие денег облегчило мою поклажу! Дверь в участок открываю с ноги, внимательно изучаю помещение. Три каких-то парня в клетке, кабанья голова, дикий срач на столе, полубухой мент. — Где я могу найти Маслова? — сразу спрашиваю. — Допустим, это я, — бурчит участковый. — Ты ещё кто? — Я - Тинка Макаренкова, решила из Москвы сюда перебраться. — Сюда еще кто-то приезжает по своей воле? — сразу же слышится нытьё из клетки. — Алё! — выглядывает из-за меня Маслов, но тут же снова обращает внимание. — Сюда? Это ещё почему? — Да отец мой тут жил, два года уж, как помер. А дом его сгорел. — Понятно... На вон, — Маслов кидает мне ключи. — Вот в доме этих будешь жить. Давай сюда документы. Я оборачиваюсь, снова глядя на парней. Одеты недурно и выглядят больно ухоженно. — За что это Вы их? — спрашиваю. — Да от службы откосить собирались, сбежать удумали! Так, Клементина, трудоустроить тебя? — Да куда уж там? Я всего три года в медицинском проучилась. — Вот в медицину и пойдёшь. Фельдшером будешь. — Что? Да у меня нет должного образования! — Ой, да какое тут образование! Плюнула на подорожник и приложила. Все дела. Я снова отворачиваюсь и смотрю на парней. Молодые ребята, ютятся в этой клетке, а если бы... — Господин Маслов, а что если мне ребят под свой контроль взять? Обязуюсь следить, чтобы чего не удумали... Да и мне не так скучно будет в четырёх стенах-то! — Лимит доверия к ним исчерпан! — А ко мне - нет! — упорно вступаюсь. — Поверьте, я смогу! — Вонючий случай, — доносится после паузы. — Ладно, забирай. Участковый берет ключи и открывает клетку, выпуская оттуда ребят. Один смотрит на меня растерянно, второй с искрой в глазах, а третий отрешенно, будто ему и не до меня вовсе. — Ну, что встали? Проваливайте все, четверо. Я киваю и устремляюсь к выходу. За мной же - спасённая троица.