Dum spiro, spero (Пока дышу, надеюсь)

      Через неделю, когда август уже подобрался к середине, Фролло наконец вернулся в домик у Деревянной башни, почти у самого берега Сены, в хорошем расположении духа. Солнце до сих пор, даже в послеобеденное время, беспощадно припекало, и оттого даже узкие затенённые улочки напоминали баню.       Эсмеральда привычно суетилась у стола и немало удивилась, услышав хлопок входной двери. В одной руке Клод держал пакет с бумагами, а в другой — странного вида кулёк.       — Что это? — спросила она, покосившись на него.       — Возьми, это для тебя. Я сейчас вернусь, разверни пока.       Он скрылся за дверью кабинета, сунув Эсмеральде в руки кулёк, и она, чуть не уронив его, прошла обратно в кухоньку. Уже там, раскрыв его, она ахнула: заварные пирожные, вафли, галеты, марципан!.. Она осторожно наклонилась и, прикрыв глаза, вдохнула аромат. Ничего вкуснее ей в жизни не то что пробовать — даже нюхать не доводилось! Но… почему он купил это сегодня?       — Вижу, ты уже посмотрела.       — О, да! спасибо, но..?       — Я не стал говорить тебе вчера, не знал, насколько это затянется, но всё решилось уже сегодня. Одно владение, сюзереном которого является епископ, сегодня продано ему! Сделку с другим сюзереном, насчёт второго владения, мы завершим через три дня, когда вернётся его адвокат.       — Значит, мы скоро будем свободны? — с надеждой спросила она.       — Да, и очень скоро мы покинем этот проклятый город. Скоро мы сможем уехать. Далеко, очень далеко — туда, где нас никто не знает.       — Это будет прекрасно, но… Скоро осень, будет холодно и дожди. Дороги размоет. И…       — Тогда нам нужно поспешить. Адвокат, как я уже сказал, вернётся через три дня. Мы подпишем бумаги, я получу деньги — а на следующее утро мы сможем уехать.       Эсмеральда, нахмурившись, покачала головой:       — Этого не хватит. Мы не успеем покинуть Францию до осени. К тому же, вы так и не сказали, куда хотите отправиться.       Фролло оторвался от созерцания огня в очаге и рассеянно посмотрел на неё.       — Думаю, ты права. В конце концов, если кто-то из нас смыслит в путешествиях, то не я.       Она подошла к нему и положила руку ему на плечо. Он молча сжал её пальцы, повернувшись к огню, и вновь отвлёкся, только когда Эсмеральда, сев рядом, спросила:       — Что-то случилось? Вы так странно молчите. В прошлый раз это обернулось новостью, что Джали…       Клод взял её ладони в свои и прижался к ним щекой:       — Нет, на сей раз ничего подобного. Тебе не о чем волноваться.       — Но я волнуюсь! Что случилось? Мне казалось, вы сегодня рады, потому что уладили дела, а теперь я не знаю, что думать.       Он резко поднялся и несколько раз прошёл из одного угла кухоньки до другого. Эсмеральда неотрывно следила за ним, пытаясь понять, что происходит. Наконец он заговорил:       — Шармолю. Ты помнишь его?       — Нет, а кто это? Почему я должна помнить его?       — Ах да, ты с ним не знакома, — спохватился Клод и тут же добавил: — К счастью. Это тот судья, в красном шапероне. Ты видела его в тот день.       — Тот мерзкий старик? — Эсмеральда, вздрогнув, испуганно посмотрела на него. — Что ему нужно от вас?       — Он хочет встретиться со мной. Завтра. Понятия не имею, зачем я ему понадобился теперь, — Клод приложил руку ко лбу. — Я ведь больше не архидьякон и не член духовного суда… Ему не пристало знаться с кем-то подобным мне. Впрочем, довольно об этом. Тебе вовсе не обязательно думать об этом.       Остаток дня прошёл спокойно. Только время от времени Эсмеральда посматривала на Клода с тревогой.       И в самом деле, это всё очень странно. Тот взгляд Клода на этого старикашку она не забудет, наверное, никогда. Даже ей стало от него страшно. А ему, этому старикашке, наверное, нет, раз он хочет встретиться с ним. Интересно, что их связывает? Работа в суде — и всё? Странно это, очень странно. А если так, то почему Клод отмахивается от вопросов? Разве не имеет она права знать, что происходит? Или он не доверяет ей и потому прикрывается заботой? Ах, какой странный человек!       Необычно глубокая даже для него задумчивость настораживала. Время от времени он выходил из кабинета, хватал куски еды со стола и уходил обратно. Сколько ни пыталась она заставить его поесть нормально, всё без толку.       Даже молился перед сном он рассеянно, твердил заученные слова, уставившись невидящим взглядом перед собой. Так же рассеянно поцеловал её в лоб перед сном и отвернулся. Эсмеральда смолчала, но твёрдо решила так или иначе вызнать, что творится.       Этому очень поспособствовало пробуждение посреди ночи. Пошарив по пустой кровати, она вздохнула, натянула на плечи платок и вышла в кухоньку.       Посреди стола торчала свеча, а на лавке, откинувшись к стене, сидел Клод. Дверь хлопнула; он очнулся и выпрямился:       — Что ты здесь делаешь? Иди спать.       — А вы? Почему вы не спите?       — Мне нужно подумать. Я уже говорил…       — Да, я помню — чтоб я не забивала себе этим голову. Но я так не могу. Что происходит? Расскажите. Вы всё думаете про того старика?       — Как ты упряма!.. Впрочем, мне ли удивляться этому? Я помню, как ты настаивала на своём на Гревской площади. Если Шармолю не смог устоять и сдался тебе… — он на мгновение улыбнулся уголками губ и вновь помрачнел: — Разумеется, — он подошёл к окну, и Эсмеральда отвернулась, смущённая от вида его в одной рубашке. — Идём спать. Завтра не жди меня, я приду очень поздно.       — Вы с ним встретитесь? Ночью? — ужаснулась она и прикрыла рот рукой.       — Тебе не о чем волноваться. Он не собирается говорить со мной на глазах у всего Парижа. Ему это ни к чему. Думаю, мы поговорим в его карете во время прогулки.       Вечером следующего дня Фролло оделся, поцеловал Эсмеральду в лоб, сказал ложиться без него и вышел.