Dum spiro, spero (Пока дышу, надеюсь)

      Они шли так быстро, как только могли. Солдаты раздвинули толпу, чтобы они могли покинуть Гревскую площадь. Эсмеральда сжимала подрагивающую руку Фролло и петляла по улочкам и переулкам, опасаясь преследования. Но то ли солдаты ещё удерживали добрых людей на площади, то ли те ещё не осознали случившегося. Так или иначе, за ними никто не гнался. И всё же она петляла, пытаясь запутать несуществующих преследователей.       Старушка, сидевшая у незажжённого очага, коротко вскрикнула и перекрестилась, когда в дверях возникла высокая фигура в белом рубище приговорённого. К счастью, она почти сразу часто-часто заморгала. У Эсмеральды отлегло от сердца, и они поднялись наверх.       Она поставила корзинку, сняла с крючка плащ и подала его Клоду:       — Больше ничего нет, но… Я что-нибудь придумаю. Только снимите, пожалуйста, эту рубаху.       Он сел на лавку и откинулся к стене не говоря ни слова. Эсмеральда положила плащ рядом с ним и отошла к шкафчику найти съестное. И только взглянув на пустые полки, вспомнила, что выходила сегодня днём за продуктами.       — Зачем ты это сделала? — спросил наконец Фролло, когда она начала резать овощи. — Зачем спасла меня? Ведь я ударил капитана и…       Его прервал её короткий вскрик — Клод вскочил с лавки:       — Что?..       — Пустяки, просто порезала палец. Ничего страшного…       Клод кивнул, не сводя с неё взгляда и сел на лавку. Некоторое время они сидели в тишине.       — Я не люблю казни, — вымолвила наконец Эсмеральда. — И вообще не люблю, когда люди умирают. Когда их убивают другие люди или… или болезни — это ужасно… Я шла сегодня не туда, а на рынок. А потом…Толпа принесла меня на Гревскую площадь. У меня не получилось уйти оттуда, а потом увидела вас и… Вы меня увидели, да? Когда я увидела этих мерзких карликов, как они бегают и бросают солому… — она отбросила нож и, заплакав, рухнула на пол. — Я поняла, что могу помешать. Потому что так… так не должно было случиться! Ко мне вернулся голос — и я крикнула.       — Ты бы спасла так и любого другого. Однажды так уже произошло — с Гренгуаром. Помнишь?       — Да, да, — торопливо кивнула она, вытирая лицо, — я помню. Но… Представить, что вас… что вы там, у… у этого… нет! Нет, хватит! Хватит! — Эсмеральда вскочила, подбежала к Клоду и схватила его за руку: — Пожалуйста, давайте не будем вспоминать больше сегодняшний день. О, мне кажется, это было тысячу лет назад, целую вечность! Давайте представим, что ничего этого не было и вовсе! — Эсмеральда села с ним рядом и закрыла лицо руками, склонив голову ему на плечо. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем она успокоилась. — Простите, я… я забылась. А вы всё же переоденьтесь. Эту рубаху мы сожжём. Сейчас же.       — Нет, — глухим твёрдым голосом ответил он. — Она останется со мной навсегда и будет напоминать, как близко я стоял к... какой крохотный шаг отделял меня от вечности и адского пламени. Ты сжалилась надо мной, спасла мне жизнь. Я избавлен от мучительной, но справедливой смерти. — Эсмеральда хотела возразить, но он жестом остановил её: — Ты спасла меня, но погубила себя. Добрая глупая девочка! Шармолю прав: ты не ведаешь, что сотворила. Вся твоя жизнь отныне будет покрыта позором из-за этого венчания. Ты ещё не раз раскаешься в этом проявлении жалости. Сколько людей пострадало из-за меня! Ты, мои бедные родители, мой бедный брат, Квазимодо — даже капитан. Все пострадали от моих рук…       Эсмеральда застыла напротив, не в силах произнести ни звука.       — Вы бредите, — наконец прошептала она, — вам лучше лечь.       — Это не бред! — вскричал Фролло, ударив кулаком по стене, и тут же схватился за голову. — Это не бред. Это истинная правда. Бедная девочка! Ты только теперь всё узнаёшь. Шармолю — о, он прав. Ты безумна, не понимала, что творишь! Тебе следовало дождаться конца. Ты ещё обрела бы своё счастье: встретила бы какого-нибудь юнца или офицера, вышла за него замуж и прожила до конца дней. Быть может, даже счастливо…       Клод сидел всё так же, откинувшись к стене. Эсмеральда коснулась его лба — он горел. Она коснулась его руки — и обожглась льдом.       Из её груди вырвался приглушённый вздох: теперь они повенчаны. Можно ли было когда-то представить, что её мужем станет священник, лишённый сана, лишённый всего, спасённый ею от костра? Вряд ли цыганские карты могли напророчить такое. Нет, есть вещи, неподвластные даже им. Ни сожаления, ни страха — только желание содрать с него хоть по кускам эту ужасную рубаху. О, будь на то её воля — этот саван уже горел бы в огне, от которого она спасла самого Клода.       Эсмеральда шёпотом произнесла его имя — он не шелохнулся; она взяла его руки в свои.       — Вам нужно отдохнуть. Такой день… долгий. Пожалуйста.       — Мне это не нужно!.. Не вейся вокруг меня. Ты спасла меня только из жалости и сама подтвердила это. Мне никогда не отплатить за твою доброту. За эти недели я многое передумал…       — Постойте… — она потёрла виски, собираясь с мыслями: — Эти недели — где вы были?       — В компании крыс из подвалов Дворца Правосудия. Не правда ли, занятная история? — он горько усмехнулся. — Столько лет быть судьёй в этом мрачном здании — и самому угодить в его подвалы. Даже ты, чего скрывать, могла попасть туда из-за меня. Но попал я — а ты спасла меня. Это ἀνάγκη¹ — она правит нашими жизнями, а не мы, жалкие букашки…       — Вы все эти недели провели в тюрьме? — опешившим тоном произнесла она, взглянув на Клода. — Так значит, вы не по своему желанию не…       — Что ты подумала? Что я забыл о тебе?       Эсмеральда рассеянно кивнула — он зашёлся диким хохотом:       — Я не оставил бы тебя по своему желанию, нет. Никогда.       — Я поняла это уже… Но, пожалуйста, лягте, отдохните. Вы ведь устали…       — Так не годится, — процедил Клод с плохо скрываемой злобой. — Это не ты, а я должен заботиться о тебе. Теперь ещё больше, чем прежде.       Кажется, он только чудом ещё не свалился и не уснул, совершенно точно держась из последних сил.       — Если вы позволите, — выговорила Эсмеральда, не веря в свои же слова, — я тоже лягу. Но сначала помогите мне замотать палец. Кажется, кровь ещё идёт.       Когда с лечением покончили, она сняла платье, села на край кровати и выжидающе взглянула на Клода. Он медленно стянул ненавистное ей одеяние приговорённого, оставшись только в своей старой священнической рубахе, и лёг на лавку. Эсмеральда подошла к нему и тронула его за плечо — Фролло поднял на неё глаза.       — Пожалуйста, лягте на кровать.       — Нет.       Она состроила свою привычную гримаску, сложила руки на груди и нарочито-обиженным тоном воскликнула, бросая на него редкие взгляды:       — Вы… О, я вижу, вы лгали!       — О чём ты говоришь?       — Вы говорили, что любите меня, не оставите, а теперь не хотите исполнить такую простую просьбу! Вы лгали!       Он бросился перед ней на колени, обняв её, и прильнул головой к её животу. Эсмеральда опешила от такой резкой перемены, но через несколько мгновений робко коснулась его плеча.       — Встаньте, прошу, — прошептала она. — Вы избавили меня от унизительной судьбы. Это я должна стоя на коленях благодарить, что вы не дали свершиться… Что в тот вечер вы ударили его…       Клод медленно отстранился, испытующе глядя на неё; вскочил и грубо встряхнул её за плечи:       — Как это понимать? Отвечай! Что произошло?