Dum spiro, spero (Пока дышу, надеюсь)

      Прошло около пары недель. На улице совсем потеплело, и цыганка стала сильнее, чем прежде, рваться наружу. Но старуха оказалась несгибаемой, как скала. Эсмеральда пыталась то так, то этак завести разговор, но та лишь поджимала губы, мотала головой и дёргала ручку входной двери, чтобы проверить, хорошо ли заперто. Она проверяла цыганку вечером перед сном, заглядывала к ней среди ночи и будила её с утра. Весь день Эсмеральда проводила на первом этаже в её обществе.       Цыганка думала выбраться через окно, но в её же комнатке оно слишком высоко от земли. А связать даже подобие лесенки ей не из чего: одеяло и простыня — слишком короткие, а вся одежда хранилась в клетушке на втором этаже. Однако двери на втором этаже постоянно заперты.       Спустя некоторое время Эсмеральда отчаялась.       Старуха целыми днями суетилась по дому: вскипятить воду, помыть посуду, заштопать одежду… — да мало ли дел! Вскоре Эсмеральда стала помогать ей. Всё одно больше делать нечего. Старуха сначала удивилась, что такая взрослая девушка не умеет даже готовить; тогда Эсмеральде пришлось рассказать, что всю жизнь она провела в путешествиях. Какое там ведение хозяйства? Разжились деньгами, поели, попили, переночевали — и снова в путь. Да и здесь, в Париже, ей это было не нужно: она вполне обходилась куском хлеба с ветчиной и сыром да яблоками. Старуха покачала головой и взялась учить её всем премудростям, что знала сама, с утроенной энергией. Так что под вечер Эсмеральда еле добиралась до кровати, падая без сил.       В один вечер, сидя за рукоделием у очага, она, слово за слово, рассказала о Фебе. И так растрогала сердобольную старушку, что та, утерев слёзы, согласилась завтра выпустить её ненадолго на улицу. Но с условием, что она непременно вернётся, если не хочет подвести её под монастырь. Эсмеральда сначала разочарованно вздохнула, но всё же согласилась: старушка не виновата в её злоключениях, а архидьякон, это чудовище, — кто знает, что он сделает с бедной женщиной? И всё же это лучше, чем ничего.       На следующее утро Эсмеральда проснулась раньше, чем обычно, хотя едва сомкнула глаза за всю ночь, представляя, как встретит Феба, как он обрадуется, как они уедут далеко-далеко… За окном ещё горели звёзды, а она уже сидела на кровати, тщательно расчёсывая и заплетая кудри в косы. Жаль, все монетки остались во Дворе Чудес, и она не могла вплести их или хотя бы яркую ленту. Но, быть может, она понравится Фебу в одежде простой горожанки с чепцом на голове?       Старушка понимающе покачала головой, увидев её полностью одетой с тяжёлыми косами из-под чепца, увидев её пылающие щёки, но выпускать раньше полудня наотрез отказалась. Эсмеральда всё это время просидела как на иголках: то в сотый раз разглаживала юбку, то порывалась сменить чепчик, потому что этот недостаточно белый, то расплетала и заплетала косы…       Наконец часы на улице пробили двенадцать раз, старушка помолилась, перекрестилась и открыла дверь. Эсмеральда, подтвердив напоследок, что вернётся самое позднее через три часа, упорхнула в сторону моста Менял.       Но ни в этот, ни на следующий, ни через день, ни через неделю удача не улыбалась Эсмеральде. Сколько она ни ходила с как будто бы безучастным видом по улочкам Ситэ, а бравого офицера так и не встретила.       И всё же, когда минуло уже десять дней, вечером, у моста святого Михаила это всё-таки случилось.