Районы-кварталы

— Ржавый, за базаром следи! — Да че ты хочешь? — Да ниче! — Ну ладно, ладно! Лоханулся, — примирительно поднял руки Андрей. — Но реально жарко ведь. — А че я за это расплачиваться должен? — Блин, Башка, чего ты так раскочегарился? Не обращая внимания внимания на протесты, Ржавый наклонился, стянул второй носок и бросил его к товарищу в другом конце комнаты. Дыхание Мишки перехватило. Дело было не в сомнительной интимности обнажения: он судорожно втянул воздух, прикрывая лицо локтем, но глаза все равно слезились. — Ржавый, блин, — просипел он. — Душ прими. — Так воды горячей нет, — резонно возразил Андрей и откинулся на диване. — Опа, че тут у нас… Вытянув из-под себя пульт от телевизора, он защелкал каналы и с удовольствием отвинтил крышку у запотевшей бутылки. Мишка рассмеялся. Среди картин, книг и всей этой «культурности» Ржавый в боксерах выглядел как будто бы из пещеры. Пытаться и дальше злиться было нереально; все еще удерживая нос в сгибе руки, Мишка пнул чужие носки и стянул одно из покрывал с кресел, изолируя источник сшибающей вони. Стало легче. Бросив взгляд на развалившегося друга, Мишка раскрыл пошире и без того распахнутые окна, но надобности в этом не было: на улице было так же жарко, как и в квартире. Приближалась гроза: небо было неправдоподобно темным и ярким, а воздуха почти не было. Даже листья застыли, как нарисованные. Придавив от несуществующего ветра ноты на пианино, Мишка повел плечами, отлепляя прилипшую от пота майку от спины и вернулся к дивану, походя подхватив горсть семок у Ржавого. — Э, — подорвался Ржавый. — Не понял! — В смысле? — возмутился Башка. — Ты у меня на хате, между прочим! — Я пошутил, — заржал Ржавый. Приподнявшись, он встрепал Башке волосы и сверкнул просветом в улыбке. — Ты бы видел свой рыльник… В том плане, что со всем моим уважением, — делано заюлил он и, плюхнувшись обратно, подхватил со спинки свою кепку и махнул ею пару раз, изображая сервис. — От нашего стола к вашему столу… Башка закатил глаза, бросил семки обратно в пакет и поднялся. По телеку начался какой-то движ, и Ржавый больше не обращал на него внимания. Мишка скользнул взглядом по другу и отряхнул ладони. Делать было нечего. Выпрямившись, он вышел в соседнюю комнату и повертел головой, пытаясь найти себе хоть какое-нибудь занятие. Родаки с мелким уехали на выходные, в «наказание» оставив его одного в квартире. Тут же очень кстати подоспел Ржавый, мать и отчим которого завели очередную травлю тараканов, оживившихся по жаре. Ну, блин, как кстати… Мишка смахнул залетевший тополиный пух с книг и тоскливо оглядел комнаты. Раньше он бы действительно обрадовался обществу Ржавого в пустующей без родителей хате. Но сейчас примешивалось слишком много всего, чтобы просто чувствовать себя счастливым. Мишка сам не знал, отчего его так скрутило. Еще совсем недавно вполне нормально так жил. А тут… Прошло всего-навсего полдня, а он уже был близок к тому, чтобы с катушек слететь. Каждый взгляд Ржавого был как что-то такое. Насквозь, блин. Да и Ржавый сам, как не к добру, как будто бы нагнетал все в последнее время, ну, то есть… Объяснял себе это Мишка очень просто — потеплением Шакиры к Ржавому, с которой у них там все худо-бедно наладилось, но, все равно — все эти порывы Ржавого обнять, похлопать, или начать травить совсем личные истории нехило так выкручивали нервы. Подцепив одну из книг, Мишка не глядя пролистал страницы и вернулся обратно в комнату, где хохотал Ржавый. — О, Башка, гляди, — Ржавый с силой захлопал по дивану, привлекая внимание, и тыкнул пальцем в экран. — Здесь такое… — Да я смотрел этот фильм, — вяло отмахнулся Мишка, пытаясь сосредоточиться на книге. — Че смотрел? Это ты без меня смотрел! Сюда смотри! Мишка поднял голову, но Ржавый уже покатился со смеху с чего-то своего, и Мишка невольно ухмыльнулся в ответ. Этот фильм он действительно уже смотрел, даже несколько раз. С безнадежностью он отбросил книгу в сторону. Читать было нереальным занятием. Приставка Ржавого не только осталась в квартире, но и полетела на днях, когда он ее залил пивом. Мишка покосился на скрипку — не, без вариантов. Даже на гитаре играть не хотелось, а делать все-таки что-то надо было, чтобы с ума не сойти. Так он битый час слонялся по квартире, пока Ржавый не попросил его не мельтешить. — Слыш, Ржавый, — позвал Мишка и встал перед телевизором. — Может, пошли, в подъезде посидим? — Да чем там сидеть, — рассеянно отозвался Ржавый. Он вытянул шею, выглядывая происходящее на экране. — Там ж только сегодня стены покрасили. Помнишь, мы с тобой один раз так посидели… Мишка покивал. В целом он был согласен. Но обрекать себя еще на полтора дня вынужденного безделья так просто не хотелось. — Ну так пошли за пивчанским! — воззвал он к здравому смыслу. — Смотри, — Мишка подцепил почти пустую бутылку и тряхнул ее перед носом Ржавого. — Ты ведь за одно утро все выбухал! Ржавый посмотрел на него, будто не понимая, о чем идет речь, но потом его взгляд сфокусировался. Мишка пытался выглядеть убедительным, хотя уверенности не было ни на грош. — За пивчанским… — протянул Андрей. Мишка кивнул. Ржавый пошуршал в опустошенных пакетах и вынужден был признать чужую правоту. — Ладно, пошли, — нехотя согласился он. — Ох*ительная идея, — высказался он спустя двадцать минут и бросил пакеты на пол. Вокруг тут же образовались лужи; единственным источником света в квартире были вспышки молний. Мишка смеялся. Встряхнув с головы кепку — брызги усеяли зеркала по прихожей. Он сосредоточился на выжимании набухших от дождя карманов (теперь уже пустых) и не успел увернуться от сильного толчка в грудь, которым Ржавый припер его к стенке. — Это че за дела, Башка? Нахрена надо было под дождь выбираться? — возмущался Ржавый, красный от злости. — Это ж мой единственный костюм! Это не ты, что ли, бухтел, когда мне тут цивилизованно посидеть приспичило? Мишка не нашелся, что ответить. Ну, че, реально что ли его вина, что гроза началась ровно на полпути домой, причем не никчемный грибной, на пару капель, а настоящий муссон (Ржавый за это слово чуть не втянул ему в подъезде)? Вот и сейчас Ржавый навис, требовательно дожидаясь ответа, а Миша пытался отодвинуться в сторону. — Ржавый, ну че ты нагнетаешь, э, — начал он с привычной аргументации и понял, что заходит с не той стороны, когда Ржавый нехорошо посмотрел сверху вниз. — В том смысле, что сиди как хочешь, в натуре, — быстро закончил Мишка. — Вон сушилка, чувствуй себя, как дома. Ржавый выпрямился. Он несильно грохнув кулаком по стене — зеркало рядом все равно вздрогнуло — и направился в комнату, по пути стягивая с себя одежду и обувь. Башка усмехнулся, но смешок получился нервным. Что-то в лице Ржавого, когда тот наклонился буквально на один момент… Нет, все, пора завязывать с этой хренью и что-то делать. Мишка отлепился от стены. Он стянул промокшую куртку и двинулся к кухне, подхватив пакеты с едой. — Зато пивас есть! — крикнул он. Ржавый что-то пробухтел. Мишка заглянул в комнату, где Ржавый избавлялся от прилипающей мокрой одежды и кидал ее прямо на пол. — А сушить не надо, не? — А чего там? — оглянулся Андрей и, в два шага преодолев комнату, потянул за пакет. — Давай сюда. Само высохнет. Мишка хмыкнул и расцепил руки. Ну, раз Ржавому самому не надо, ему тем более. Сушилка была в соседней комнате. Вернувшись и растирая волосы полотенцем, Мишка обнаружил, что Ржавый уже расправил диван и выкатил подставку. Белье, сваленное кучей, валялось в стороне — а Ржавый по-царски устроился, выпрямив ноги. — Ржавый, ну, ни шутя, — обратился Башка. — А мне куда сесть? — Да садись здесь, — хлопнул рядом с собой Ржавый. — С фига ли? — Да че ты, как не родной… Башка с сомнением на него посмотрел, но пожал плечами и приземлился. Он подтянул к себе пакет, выгребая и пиво, и беляш, и бросил взгляд на экран. Теперь по телеку шел другой фильм, уже про Джеймса Бонда: Ржавый тащился с них еще малолеткой, но костюм напрочь отказывался надевать. Эту серию Мишка тоже видел. Холли Берри, покачивая бедрами, вышла навстречу суперагенту, и Ржавый взвыл, как сирена, топая ногой. — Смотри, какая телыча, — воззвал он и ткнул Мишку под ребра. — Вылитая Шакира! — Ржавый, ты в натуре тупой, — Мишка зажевал кусок беляша. — Она ж даже цвета другого! — Верно, — подтвердил Ржавый и призадумался. — Она как ты. Мишка, который как раз в этот момент щедро заливал в себя любимый напиток древних египтян, поперхнулся. Пиво вдарило в нос. Кое-как откашлявшись, он наспех вытер рот рукавом и развернулся. — Ржавый, ты че, ты совсем берега попутал?! — возмутился он. — В смысле? — оглянулся через плечо Ржавый. — В коромысле, блин, — Мишка соскочил с кровати. — Ты меня с телычей сравнил! — Да нормальная телыча… Мишка взвился, но Ржавый схватил его за руку и дернул на себя. Не успев обрести равновесие, Башка грохнулся обратно и отбил колено об угол дивана. — Ржавый, ты че?! — Чего вскочил-то? — А хули ты обзываешься? — Да не гони, культурно сидели, — Мишка попытался вывернуться из хватки, но Ржавый, пользуясь преимуществами массы, придавил его и устроился, как на подушке. — Так, — на очередной пинок развернулся он. — Ну-ка. Сиди тихо, понял? Мишка и смеялся, и кипел. — Ржавый, свали, — боднул он головой куда-то в спину, за что получил затрещину. — Смотри, в ковер закатаю, — предупредил Ржавый, уставив на него палец. Мишка не удержался от смеха. — Ладно, ладно, — предупредительно поднял он ладони и поелозил, придавая себе хоть сколько-нибудь устойчивое положение. — Пивчанского дай. — Перебьешься. — В смысле, перебьешься? — завертелся Мишка. — Ну ладно, харэ, я пошутил, — Ржавый приподнялся и наклонился за бутылкой. Мишка наконец-то смог нормально вздохнуть и снова попытался вывернуться, но Ржавый вернул статус-кво. — На, держи. — Ржавый, да как мне пить, ты ж как кабан! — В смысле? — развернулся Андрей. — Тяжелый, в каком еще смысле, блин! — А откуда ты знаешь, сколько Кабан весит? — нахмурился Ржавый. Мишка хлопнул глазами, но Ржавый на полном серьезе смотрел так, будто душу хотел высмотреть. — Ржавый, блин, — несильно толкнул его Мишка и покраснел. — Это выражение такое. Дай пить. — Ну нет уж, — с позиции силы заявил Андрей и, устроившись поудобнее, протянул бутылку. — Ладно, ладно. Не дергайся. Держи. Мишка махнул было свободной рукой, но Ржавый отвел бутылку. — Э, че за приколы? — Обожди. А помнишь, как я котенка себе завел, для Шакиры? — ни с того ни с сего заявил Андрей. — И? — не понял постановки вопроса Мишка. — Ну, там у них прикольно, если надо там таблетку схавать дать или накормить, челюсть зажимаешь, чтобы не цапнул, и кормишь. — А к чему эти… приступы ностальгии? — настороженно уточнил Мишка, вжимаясь в спинку дивана. — Не, ну интересно проверить, а у людей тоже так есть? — В смысле, у людей? Ржавый сделал быстро движение, и Мишка еле увернулся от здоровой пятерни перед лицом. — На себе проверяй, эй! — Да как на себе проверишь? — На Шакире? — Да она по любому всечет! — А я че, нет? Они снова принялись бороться, и Ржавый одержал верх. Челюсть заныла от хватки. Мишка свирепо смотрел на друга. — Иди на ботанах проверяй, — хотел крикнуть он, но вышло невнятное мычание. — Так, тихо, — совершенно серьезно сказал Андрей. — Это все исключительно в целях экстримента, так что… Мишка фыркнул. Ржавый щелкнул его по носу, отчего тот немилосердно засвербел; Мишка еще двести раз мог бы выбиться, но его как парализовало. Он вдруг отчетливо понял, что они вдвоем на одной… ну, почти что кровати. Что на Ржавом одни только боксеры, в то время как сам Мишка почти придавлен под ним, спиной в диван на три погибели. Хрен бы там с ним, Ржавым, у него вечно свои какие-то идеи, но Мишке было и холодно, и жарко сразу. В серьезном взгляде Ржавого, который как от рубильника поменялся в один момент, снова что-то было. Уже не сопротивляясь, Мишка не пытался что-то сказать и только смирно сидел, не в состоянии пошевелиться. Пальцы Ржавого были холодными — то ли от дождя, то ли от пива. Мишка же наоборот, чувствовал даже свой собственный жар. Даже со звуками стрельбы из телевизора в комнате было тихо. Мишка втянул в себя воздух, когда Ржавый подтянулся еще ближе; его сердце подпрыгнуло на мгновение до самого горла, и Мишка с недоверием ощутил нелепый чмок на своей переносице. Оторопев, он поднял глаза наверх, но Ржавый уже отодвинулся. Мишку отпустило. Он взвился так, будто оказался на раскаленной плите. — Ржавый, ты дебил? Это че щас было?! — А че такого? — Ты дебил? — Не, ну надо было проверить! — Что проверить?! — продолжал кипеть Мишка. Затекшая из-за долгого сидения нога подвела; он с грохотом свалился на пол и разлил на себя пиво. Мишка с руганью вскочил на ноги. Ржавый смеялся. — А я думал, я один такой псих, — к чему-то заявил он, довольный. — Так и есть, блин, — ответил Мишка и принялся отряхивать штаны. — Ты… Блин. Ты реальный олигофрен, Ржавый. Он развернулся и пошел из комнаты. — Ты куда? — крикнул Ржавый. — Мыться. — Так холодная только, — прилетело в след, но Мишке было все равно. Конечно, он не собирался мыться. Ему просто надо было свалить. Он захлопнул за собой дверь и громко выдохнул, глядя на свое растрепанное отражение в зеркале. В голове шумело от выпитого, а лицо пылало. Ржавый, блин… Спохватившись, Мишка выкрутил воду на максимум, чтобы хотя бы сделать вид, что принимает душ. Он наспех стер с себя полотенцем липкие пятна пива и кинул его в сторону. Он уперся руками в раковину и мотнул головой, собираясь с мыслями. Конечно, идиотские шуточки Ржавого не прошли так просто; Мишку потряхивало. Безумно хотелось запустить руку в штаны, а потом выйти и набить Ржавому морду за такие приколы. Или он спалился? Он вспомнил, как Шакира когда-то при всех заявила, что Башка смотрит на Ржавого так, как влюбленная телыча, и скрипнул зубами; стерва. Ржавый потом с неделю с ним не говорил, только смотрел издалека и задумчиво. А Мишка шарахался от него; даром что на учебу тогда ходить не надо было. Башка с шумом выдохнул несколько раз и снова посмотрел в зеркало. Все, к черту, еще один день такой он не выдержит. Хрен с ним, с Ржавым, пусть остается; а Башка удерет куда-нибудь. Хоть к Натахе, даром что приглашение получил. Или к брату троюродному, он недавно переехал в Химки. Все лучше, чем оставаться здесь, в этом болоте неопределенности. А там что-нибудь придёт, или пройдет. В общем, все уравняется. Равновесие еще не успело восстановиться, когда раздался громкий стук в дверь. — Башка, — позвал Ржавый и снова загрохотал по двери. — Слышь, Башка! — Ржавый, елы-палы, — подорвался Мишка. Повертев головой, он завинтил краны и при этом едва не споткнулся о коврик. — Я ж моюсь, блин! — Ну, Башка, ну, приспичило человеку, хули, — загнусавил Ржавый, и Мишка с досадой рассмеялся, упираясь в раковину. — Клозет один на всех, я же не помешаю. — В лифт иди, — чуть заплетающимся языком посоветовал Мишка. Его слегка вело от перегрева. — Ну, Башка, — усугубил свое давление Ржавый и с укоризной добавил. — Че ты, друга во двор выкинешь? Башка наспех пригладил волосы, иронизируя над этой попыткой призвать его совесть к ответу, и шагнул к двери, по пути кутаясь в плотный халат, снятый с вешалки. — Да заходи уж… друг. Только в момент, когда защелка отодвинулась и дверь начала открываться, Башка понял, какой косяк совершил. Волосы были абсолютно сухими. И лицо — сухим. И руки. Но закрыться обратно было бы слишком позорным, да Мишка и не успел — Ржавый придержать дверь рукой. Оставалось только уповать на его ненаблюдательность. Мишка поднял взгляд. Он сделал морду кирпичом, но Ржавый смотрел так, будто это и планировал видеть. — Ну, че, — как можно более беззаботно отмахнулся Мишка и подвинулся, давая проход. — Иди, раз уж так хотел. Ржавый коротко усмехнулся. Он сделал шаг вперед, и дезориентированный пивом Мишка встрепенулся только когда Ржавый оказался уже совсем близко. — Че? — настороженно спросил он, перебегая взглядом как в ожидании атаки. Ржавый выглядел на редкость довольным. — Да ни че, — со вкусом отчеканил он, и примерно такая интонация у него была, когда он ботанов щемил. — Как водичка? — Холодная, как еще, — хмуро ответил Мишка и потеснился боком. — Ага, — покивал Ржавый. Мишка уже почти совсем вынырнул из ограниченного пространства, как Ржавый перехватил его за предплечье. Это походило на начало драки, по крайней мере какой-то разборки, поэтому Мишка дернулся; он сделал шаг в сторону, выдергивая руку, но Ржавый предупредил это движение и отжал его к двери, отчего Мишка пребольно вписался в косяк спиной. — Ржавый, какого хрена, — уже начал было он протест, но продолжить не получилось. Все так же спокойно и даже с некоторой задирочкой, Ржавый наклонился и, забавно вытянув губы, поцеловал. Он явно не собирался отстраняться. Мишка остолбенел настолько, что только дверной проем и поддерживал его. Ржавый требовательно ткнулся губами — как если бы Мишка, тугодум, не понял намека, и ухватил свободной рукой за тыльную сторону шеи. Его ладони были совсем ледяными. Очнувшись, Мишка отдернул голову. Он вскинул взгляд вверх, изо всех сил пытаясь найти в глазах Ржавого злость или смех, но Ржавый не выглядел так, будто собирается равнять с землей. Скорее, наоборот. Он усмехнулся, забавляясь изумлению Башки, и быстро повторил поцелуй. Все еще не доверяя происходящему, Мишка ответил. Он слегка коснулся носом чужой щеки — и внутри будто взяла разгон центрифуга. Мишка с замиранием думал, что придется остановиться. Вот сейчас. Или сейчас. Что Ржавый сделает свои какие-то выводы и кивнет сам себе, и отвернется. И начнет пиздеть о чем-то своем для Шакиры. Или просто уйдет. Но Ржавый только целовал сильнее, вставал плотнее и терся губами по губам, призывая открыть рот. Нелепо согнувшись, он придвигался все ближе: не выдерживая его напора, Мишка делал шаг назад, а Ржавый — вперед. Его руки, такие же огромные, как он сам, то оттягивали волосы Мишки, то хаотично проходились по обтянутому в халат телу, а Мишка до побеления сдавливал пальцы на его предплечьях и поддавался. И, не глядя, наступил на какую-то хрень. — Уфффх, — сдавленно просипел он, сдерживая рвущиеся эпитеты. — Че, сильно? — с беспокойством спросил Ржавый. Мишка только уткнулся ему в плечо лбом и мотнул головой, собираясь с мыслями. — Нет, — он снова мотнул головой и выдохнул, отряхивая ступню о другую ногу. Боль немного отрезвила его. — Нет. Ржавый, че ты де… По-видимому, Ржавый не собирался объяснять, что он делает. Даже Мишка со своим скромным опытом понял, насколько слюнявым получился поцелуй. Но его все равно крыло. Руки Ржавого спутились ему на задницу и с силой стиснули, приподнимая на подвернувшуюся тумбочку — и, пока Мишка хватал ртом воздух, вжался бедрами, скидывая полы отцовского халата в стороны. Стон Мишки был коротким и острым. Он вцепился в плечи Ржавого и выгнулся, касаясь затылком стены. У него даже уши горели от подобной реакции, но теперь, когда Ржавый сам перешел все границы, хотелось больше. Теперь Мишка не просто отвечал на поцелуи — он целовал сам, подавался навстречу и притягивал Ржавого ближе, руками и ногами. Спина Ржавого, широченная и прохладная, как специально не давала опоры ладоням — и Мишка то хватал друга за шею, притягивая ближе, то за бедра - и задевал резинку боксеров, отчасти боясь, отчасти желая опустить руки ниже. — Блин, Башка, — выдохнул Ржавый. — Я так не… Пошли в комнату. Оглушенный ощущениями, Мишка не сразу понял, что говорит Ржавый. Он моргнул, фокусируя взгляд его лице. Ржавый смотрел на него сверху вниз совершенно черными глазами, и нетерпеливо сжимал пальцы. — Ладно.