Рынок невест

      Эн сжимает челюсть, смотря на мать исподлобья, легонько ударив её ногой под столом, как бы на что-то намекая, чего мать и вовсе не поняла.       — Сегодня мы без семьи Сон? — прочистив горло, девушка всё же задала вопрос, который очень сильно волновал её, ведь без Хосока она чувствует на таких мероприятиях себя крайне неуместно и некомфортно.       — К сожалению, да. Эта сделка лишь между нашей семьёй и американскими инвесторами, — отвечает женщина, изящно поднимая бокал и отпивая тёмное вино из семейного погреба.       Эн поднимается с матерью из-за стола. Отряхнув своё платье и разгладив складки, она не замечает, как в большой гостиной появляются гости.       — Добро пожаловать, нам очень приятно, что вы будете ужинать с нашей семьёй, — улыбается мать Эн, пожимая чужую мужскую руку.       — Моя прекрасная супруга и дочь, — проговорил отец семейства, прижимая к себе темноволосую жену. — Эн, дорогая, поздоровайся с Чангюном.       — Им Чангюн, — молодой парень протягивает руку девушке, легко сжимая её ладошку в своей широкой, после галантно целуя.       И лишь тогда, подняв свои тёмные раскосые глаза, он встречается с изучающими зелёными кошачьим взглядом, а самого пробивает дрожью, накрывая воспоминаниями: тёплые прикосновения, искренняя улыбка, громкий смех, красивое тело и все прекрасные моменты сновидений. Его серьёзное и строгое выражение лица сменилось на удивлённое, а после на губах расцвела загадочная ухмылка и засияли глаза. Им с трепетом сжимает женскую ладонь, не прерывая зрительного контакта. Но его начал похлопывать по плечу отец, мол, это некрасиво и неуважительно. Эн расправила плечи, чуть приоткрыв розовые губы, словно что-то хотела сказать. А мать заметила, как её щёки и кончики ушей загорелись краской, тут же всё соединив воедино.       — Я не выйду замуж за Хосока, — отрезает Эн, появившись перед родителями, которые ужинали за небольшим столом.       — Эн, сколько раз я тебе говорила присмотреться к нему, ведь это очень хорошая партия, да он ещё и влюблён в тебя, — говорит мать, сверля дочь точно таким же холодными зелёными глазами.       — Мы же уже всё обсудили, — прожёвывает отец семейства, смотря карими глазами на дочь из-под седых бровей.       — Я против своих чувств ни с кем не хочу быть. Мне казалось, что вы лояльно ко мне относитесь, принимаете каждое решение, — чаще дышит девушка, начиная злиться.       — Мы тебя и не заставляем, — хмыкает мужчина, продолжая трапезу, уплетая вкусную домашнюю еду.       — Это твоя жизнь, — фыркает мать, отворачиваясь и тоже возвращаясь к ужину. — Тебе нравится кто-то другой? — спрашивает женщина, даже не посмотрев на дочь, и устремляет взгляд на работающий телевизор.       Но она не получает ответа, потому что Эн развернулась и ушла из помещения, счастливо улыбаясь, в тоже время осознавая, что сделает больно своему близкому другу и просто родному человеку. Шин Хосок.       Мимолётные встречи, перетекающие в тайные и долгие прогулки. Свидания, долгие разговоры обо всём и ни о чём. Томный басистый голос парня теперь преследует девушку точно так же, как и его запах. Она знает о нём абсолютно всё: начиная с глупых привычек и заканчивая личной жизнью. Её даже не смутило то, что Чангюн любит работать дома абсолютно нагишом. Собственно, он тоже медленно, но верно забрался девушке под кожу, под мышцы, растёкся по крови и попал в самое сердце, разбудив какой-то жар, из-за которого и бабочки вспорхнули в животе, а вокруг расцвели цветы. И ведь они оба не из робкого десятка, да и не болтуны. Знаете такую тягу, когда трепещешь только от взгляда, от маленького прикосновения, а сердце разрывается буквально? Но слова зачастую не нужны, чтобы выразить свои чувства.        — Я люблю тебя, — прямо говорит Чангюн, при этом не изменившись в лице.       — Ой, я вот не знаю, воспринимать это всерьёз или нет. Не могу понять по твоей мимике. Просто для меня крайне тяжело сказать такие слова. Даже если мы связаны судьбой, мы знакомы всего ничего… — тараторит Эн, сжимая ладонь Чангюна и глупо улыбаясь.       — Эн, зачем тянуть? Я знаю, что у тебя точно такие же чувства, тем более мы действительно предназначены друг другу судьбой, — хмыкает он, всё же изменившись в лице, и приблизился к девушке.       — Нет, просто скажи прямо, что хочешь быстрее меня присвоить себе, — ухмыляется девушка, прижимаясь к парню и выдыхая ему в губы.       — Чёрт побери, да, — шепчет он, впиваясь в девичьи невинные губы поцелуем, прижимая её за талию властно и сильно. — Чертовски тебя ревную к этому Хосоку, — шипит Чангюн, хищно ухмыляясь.       Он проводит большим пальцем по нижней губе Эн, поглаживая щеку ладонью, переходя на шею и чуть надавливая подушечками на немного загорелую кожу. Перехватывает красивую ладонь, поднося к своему лицу, и целует. Копошится в карманах, а потом на безымянном пальчике появляется красивое кольцо из белого золота с небольшими камушками. Расплывается в такой счастливой улыбке, а щёки краснеют. Эн впервые видит ТАКОГО Чангюна и испуганно смотрит в его тёмные глаза. Зелёные глаза загораются ярче, потому что наворачиваются слёзы, которые невозможно сдержать. И Чангюн так сильно прижимает к себе возлюбленную, поглаживая по спине и вытирая со щёк влагу, целуя в макушку. А у самого тоже слёзы и трепет в широкой грудной клетке.       — Я пришёл просить у Вас руки и сердца Вашей дочери, — серьёзно говорит Чангюн, отдёрнув строгий пиджак, не прервав зрительного контакта с отцом возлюбленной.       — Могли просто сказать, что женитесь, и всё. Не стоило пафосничать, — смеётся мужчина, поднимаясь с места, а затем потирая ладони, и пожимает молодую, но крепкую руку будущего зятя.       Эн — одна из тех девчонок, которые грезят о прекрасной и пышной свадьбе, о светлом конце и вечной любви, но в то же время является меланхоличным реалистом. Однако две семьи достаточно обеспечены для того, чтобы закатить шикарный праздник. А Эн вовсе этого не хотелось. Тихо и мирно, главное — красиво. Да и поставлено было условие, что пара сама организуют свадьбу на собственные деньги, родители же взамен подарят большую квартиру молодожёнам.       — В смысле, ты выходишь замуж? — возмутился лопоухий молодой мужчина, округлёнными глазами смотря на подругу.       — Хосок, только, пожалуйста, давай без упрёков, допросов, обид, тупых и лишних вопросов, -кривится Эн, боязливо посматривая на друга детства. — Будешь моим свидетелем?       — Ой, спасибо, удружила. Не жених, так свидетель. С одним условием… — усмехается он.       — Каким? — настораживается Эн.       — Только если будет красивая свидетельница. Ведь если свидетели переспят, то и брак будет долгим и счастливым, — хмыкает Шин, подмигнув подруге и пихнув её плечом, как бы намекая.       — Кому что, а тебе лишь бы с кем переспать, — фыркает Эн, закатив глаза.       Трепетные прикосновения и восхищённые взгляды близких друзей и родственников. Отец ведёт дочь к алтарю, передавая её в руки счастливому жениху, у которого в уголках глаз образовались слезинки от красоты своей невесты. На её молодом и прекрасном лице красуется широкая улыбка, которую подавить ну никак нельзя. Хосок в сторонке тихо плачет, впрочем, как и свидетельница и добрая половина зала, включая родителей молодых.       Первая брачная ночь, усталость и нескрываемое счастье с тягой. Томные вздохи, разряжённый горячий воздух, мелкие перешёптывания и смешки, громкие поцелуи. Сильные мужские руки сжимают тело Эн, оставляя следы; приятная боль, заменяющаяся негой и наслаждением. Чангюн скользит губами по взмокшей коже жены, выцеловывая, кажется, каждый сантиметр, вдыхая и впитывая её запах. Оставляет засосы на полной молочной груди, плоском животе, внутренней стороне бедра, где так мягко. И Эн тоже не отстаёт. Сжимает загорелую кожу в пальчиках, царапает длинными ногтями, кусает губы мужа. Чувствует под ладонями, как переливаются мышцы на широкой спине, опускается ниже, сжимая ягодицы, хихикая и ухмыляясь. Чангюн соприкасается лбами с возлюбленной, тяжело дыша и улыбаясь, падая рядом и прижимая жену ближе к себе. Протирает её лоб, целуя. То же самое делает и Эн, смотря на новоиспечённого мужа с такой любовью, что сотни тысяч мурашек проносятся по возбуждённому телу. Медленно целует в губы и, обнимая, поглаживает торс молодого мужчины.       А утром Чангюн любуется своими следами на гладкой коже супруги, на то, как она неловко прикрывается и ёжится под его пристальным взглядом. И так будет всегда. Ненасытный, страстный, хоть тихий и скрытный собственник.       — Что случилось? — улыбается Чангюн, целуя Эн в висок. Она внезапно пришла в кабинет мужа, и, обогнув стол, присаживается на его колени и обнимает, вдыхая родной запах, улыбаясь.       — Просто соскучилась, — бурчит Эн, целуя мужа в шею, из-за чего по его коже пробегает табун мурашек. — Ну ладно, пока, — хмыкает она, привстав, но тут же вновь оказывается на коленях мужчины, который крепко прижимает её к себе.       — Я тоже по тебе скучаю, — шепчет он, целуя супругу, зарываясь руками под большую кофту, собственно, которая была непосредственно его. — Мне нравится то, что ты пахнешь мной, — хмыкает он, сжимая бока девушки. — Но мне нужно работать, — выдыхает он, а Эн уже встала, после чего получила шлепок по пятой точке и хищную ухмылку.       Они любили подразнить друг друга точно так же, как и пощекотать нервы. Чангюн и вовсе не обращал внимание на других девушек, хотя всё равно пользовался большим спросом среди представительниц прекрасного пола, а Эн задавала странные наводящие вопросы, якобы просто интересуясь. И, признаться, немного ревновала мужа. Что касается Чангюна, то он жутко ревнует Эн, хотя и скрывает это, ибо доверяет ей.       — Мы с тобой условились, что если я вдруг тебе разонравлюсь или тебе понравится кто-то другой, то ты приходишь и говоришь это. Мы расстаёмся и остаёмся в хороших отношениях ещё до измены. Я думаю, ты и сам понимаешь, что гораздо больнее узнать об измене и о том, что ты слепой дурак, — девушка сжимает мужские ладони в своих, а Чангюн лишь улыбается, кивая и целуя жену, потому что никогда ей не изменит и не разлюбит.       Ну и, конечно же, они ссорились. Бурно, шумно, правда без битья посуды. Просто на повышенных тонах, с аргументами, слезами и примирениями. Несмотря ни на что, Чангюн всегда извинялся перед Эн, даже если она была виновата, хотя девушка была полностью готова признать свою вину. И они не проглатывали обиду и ссору, а решали конфликт, приходя к сотрудничеству. Он дарил дорогие подарки, а Эн смущалась и отнекивалась.       — Ради моей женщины я готов свернуть горы, — шепчет Чангюн, целуя пальчики жены.       Они глубоко уважают друг друга и личное пространство каждого. Чангюн сам по себе очень скрытный и спокойный человек, а Эн просто нуждается в неком подобии свободы, чтобы не было никаких ограничений, по крайне мере, она этого не потерпит. Ровно как и Эн не ставит ограничения второй половинке. А ещё они сразу установили границы и, если можно так сказать, правила: нельзя проявлять какие-то сантименты, чувства и страсть в общественных местах. То есть девушка категорически ненавидит, когда целуются на улице или у кого-то на глазах. Но Чангюн иногда любит нарушать это правило, а потом наблюдать за тем, как жена тает в его руках и немного возбухает о том, что это неподходящее место. И оба заняты работой, поэтому крайне сильно успевают соскучиться друг по другу. Но не бывало даже дня, чтобы они не виделись или не созванивались. Теперь супруги просто физически не могут друг без друга. Они и друзья, и близкие, и коллеги, и любовники. Семья.       На мероприятиях Чангюн любил показать гордость за свою семью и жену, прижимая ту за талию к себе и периодически целуя её в щёку. Танцуя страстные танцы, где яро трётся об неё, после затягивая в шикарный туалет, подбивая на близость. Это, конечно, будоражит чувства и ещё больше возбуждает, но Эн постоянно паникует и нервничает по этому поводу.       — Чёрт, Гюн, ты не можешь подождать до дома? Поехали хоть сейчас? — шепчет Эн, сжимая воротник чёрной мужской рубашки, пытаясь сдержать порывы мужа, но он уже вовсю исследует любимое тело руками, забираясь под чёрное удлинённое платье, скользя губами по тонкой шее и декольте. Женская грудь тяжело вздымается, а желание стягивается узлом внизу живота.       — Я закрыл туалет на ключ. Заметь, мы даже не в кабинке, — хрипит мужчина, пробуждая мурашки.       И тут тонкая ткань платья поддаётся сильным рукам, высоко задираясь прямо до бёдер. Чангюн подхватывает девушку, усаживает на холодную столешницу с двумя раковинами.       — Если я буду ждать до дома, то изнасилую тебя прямо в машине, — хрипит мужчина, пристраиваясь между соблазнительных ног супруги.       — Я не думала, что настолько тебя возбуждаю, — смеётся Эн, хватаясь за плечи мужа, плавно перемещая ручки на шею, зарываясь пальчиками в смоляные отросшие волосы, сжимая их на затылке, из-за чего Чангюн облизывает пересохшие губы, чуть приоткрыв их и откинув назад голову, вздыхая. Девушка обожала, когда её мужчина не сдерживал своих желаний, вдохов и стонов.       — Всегда, просто в любом состоянии, — басит Им, властно сжимая девичьи бёдра, рывком прижимая её к себе, из-за чего чувствуется напряжение и возбуждение. — Мне уже больно, — протягивает Чангюн, прикусив губу Эн, смазывая своими поцелуями её тёмную помаду.       — Только, пожалуйста, без засосов и ещё чего-то такого, и не порви мне бельё с платьем, потом надо как-то добраться до дома.       — Плевать, — шипит Чангюн, быстро стянув взмокшие трусики, из-за чего послышался истошный треск ткани. — Заткнись, — шепчет он прямо в губы, лаская жену, всем весом прижимая её к стене, чтобы было максимально комфортно.       — Если я потом буду светить своей пятой точкой, то будешь виноват ты. И, если забеременею, никаких таблеток и абортов…       — Эн, мы с тобой это уже обсуждали. Какая же ты дотошная! Расслабься, мы взрослые люди, тем более, мы женаты, — говорит Чангюн, заправляя выбившуюся прядь волос жены за ухо, целуя в щёку.       И только с Эн Чангюн себя чувствует живым, настоящим. Таким, какой он есть. Только с ней проявляет искренние эмоции, радуется и плачет, хотя старается всё же свои проблемы скрывать и не рассказывать, ведь он мужчина и справится сам. Но это тупые гендерные установки. Всё равно она всё чувствует, а Чангюн долго скрывать не может. Тем более что девушка-то не особо глупая. Нет, она вовсе не глупая —проницательная, понимающая, добрая, пусть порой чересчур прямолинейная. Всегда даст дельный совет, во многом разбирается. Порой ему кажется, что Эн намного умнее него. Но сама девушка считает совершенно наоборот. Ведь Им Чангюн владеет прекрасным чувством юмора, широкими взглядами, упорством, честностью. Жуткое спокойствие в любой ситуации, что порой пугает. Сарказм, который забавляет и бесит одновременно. Прямота и нарушение каких-либо правил, установление при этом своих собственных так мастерски, как никто другой. А главное то, что, даже если он молод и якобы «глуп», он много добился и достиг своим трудом. Он показал себя как мужчину, даже если и не имеет большого телосложения и высокого роста, символизирующих силу. Нет, сила не в этом. Одиночка, шагающий по миру, теперь вовсе не один: впустив в свою жизнь Эн, которая заменила ему всех, стала ближе всех, Чангюн понял это раз и навсегда. Он безумно трепетно и нежно относится к своей жене, а она заботится и уважает его так глубоко, как только может. И только они вдвоем знают истинных друг друга.       — А если я когда-нибудь тебе скажу, что я беременна? — спрашивает Эн, поглаживая голову мужа, которая покоится на её коленях. Чангюн что-то увлечённо читает, прищурив глаза, запрокидывая документ над головой высоко, чтобы было удобнее.       — Ну, я контролирую этот момент, так что, думаю, узнаю даже первее, чем ты, — посмеивается Чангюн.       — В смысле? — удивилась Эн, наклоняясь над мужем.       — Во-первых, я знаю твой цикл, во-вторых, периодически мы предохраняемся. И у врачей обследуемся, чтобы быть здоровыми родителями и подготовить тебя и меня к зачатию, беременности, вынашиванию и рождению. Да и, раз на то пошло, ты давно уже должна была забеременеть с такой половой жизнью, как у нас. Но нет же. Никаких таблеток я тебе не подмешивал.       — Это возмутительно, Им Чангюн, — возмущается Эн, хлопнув мужчину по лбу.       — Пойдём делать детей, моя горячо любимая женщина! — крикнул он, подскакивая, хватая и перекидывая девушку через плечо, бегом направляясь в спальню.