Другой Локи

Когда с оковами было покончено, Локи остался в одном лишь антимагическом ошейнике. — Ну что, пойдем прогуляемся? — Тор стоял напротив Локи и смотрел на него. Как же хотелось увидеть в глазах брата хоть что-нибудь, что напомнило бы ему те счастливые мгновения, когда они с Локи были близки, были вместе, были на одной стороне. — Что ты на меня так пялишься? — Локи ехидно усмехнулся. — Я так похож на него? — Ты и есть он, неужели не понимаешь? — О нет, на меня ты так никогда не смотрел, великий громовержец. Хотя… — Локи прищурился, вглядываясь в лицо Тора, будто проникая в самую душу, а потом вдруг выпалил: — Что между вами было, признавайся, урод! Почему он стал тебе настолько дорог? Отвечай, ничтожество! — Не твое дело, придурок, отстань! — Тор в сердцах оттолкнул от себя брата, чтобы тот не буравил так презрительно его своими глазищами. Чтобы он наконец заткнулся и не задавал вопросов, на которые Тор не собирался ему отвечать. — Что, с ним ты все-таки получил то, о чем давно мечтал? Да, Тор? Я же знаю, вижу тебя насквозь, ты, похотливый кусок дерьма! Он, наверное, сошел с ума, если пошел на это и не побрезговал, — Локи смачно плюнул под ноги Тору. — Фу, даже представить тошно! Тор, уже не сдерживая себя, оттолкнул Локи к стене и наградил звонкой пощечиной. — Еще одно слово, и останешься в цепях до конца своих дней! — Тор наклонился и поднял с пола оковы, потряс ими перед носом Локи. — Ага, ну давай свои цепи сюда, я уже соскучился, без них непривычно как-то! — Локи схватил оковы руками, с силой вырвал их из рук Тора и тут же бросил ему в лицо. Железки больно ударили в нос и по лбу, вроде даже разбили нижнюю губу. Тор так и не понял, потому как гнев затопил его сознание под завязку. Но Локи все не унимался — он вдруг с силой врезал Тору кулаком прямо в живот, от чего громовержец согнулся пополам. — Будешь меня по лицу бить? Получи еще, жирдяй! — Локи опять занес кулак. Но ударить еще раз не успел — Тор быстро поймал руку Локи, с силой выкрутил, схватил его за волосы и хорошенько приложил головой о стену. А затем отшвырнул его на диван. Локи упал лицом вниз, тут же попытался подняться, но не успел — в его спину врезалась тяжелая цепь. — Лежать! — гаркнул Тор и, хорошенько размахнувшись, ударил неуемного братца цепью по заднице. Потом по пояснице и еще по спине. — Давно надо было тебя просто выпороть. А не нянчиться с тобой, как мать и отец. Глядишь, всю дурь и выбили бы! Тор наносил удары, они были довольно сильными. Легкая туника, в которой Локи прохлаждался в тюрьме и в которой прибыл из прошлого, порвалась, обнажая припухшие ссадины на спине. Локи больше не дерзил, не оскорблял, он лишь вскрикивал и стонал после каждого удара. Нанеся с десяток ударов, Тор понял, что больше не может продолжать экзекуцию. Нет, он не устал физически, если бы нужно было, он бы порол этого наглеца до утра. Но перед лицом вдруг промелькнул Локи. Тот, другой, которого больше не было. Он тихо прошептал в самое ухо: «Тор, прошу, не надо больше». И руки громовержца остановились сами собой. Он обессилено опустился на диван рядом с лежащим и постанывающим от боли братом. Слезы вдруг сами брызнули из глаз, потекли по щекам горячими ручейками. — Зачем, зачем ты так, — всхлипнул Тор и тут же прикусил ладонь. — Я же люблю тебя, — произнес тихо-тихо, в надежде, что Локи не услышит. — Ты любишь не меня, зачем ты врешь? — Локи все-таки услышал последние слова Тора. — Меня ты готов убить, судя по всему, — Локи завозился и, постанывая, поднялся, уселся рядом бочком — видимо, задница его изрядно пострадала от порки. — Помолчи хоть минуту, — Тор изо всех сил тер глаза, чтобы проклятые слезы перестали бежать, чтобы Локи не видел, насколько он, Тор, теперь слаб и ничтожен, как он устал за все эти годы, как страдает. Бессовестному брату ведь не понять. — Значит, вот как, спина болит у меня, а рыдаешь ты. Могучий громовержец совсем раскис, однако. Во что ты превратился, Тор? Тор сам не ожидал от себя — он вдруг повернулся к Локи и порывисто обнял его, прижал к себе, уткнулся носом в плечо и… разрыдался. Горько, безысходно, сотрясаясь всем телом. — Прости меня… — произнес дрожащим голосом между всхлипами. — Прости, Локи, я не хотел, чтобы так… Локи вконец растерялся. Спина его нещадно болела после экзекуции, устроенной братом, и, поднявшись, он готов был уже дать сдачи: кулаками, оскорблениями, унижениями, как угодно. И пусть бы Тор хоть забил его до смерти, плевать. Но Тор повел себя как-то странно. Локи вдруг понял, что никогда еще в своей жизни, за сотни лет, что знал Тора, он не видел его таким. Никогда еще великий громовержец не вел себя так, не рыдал так безутешно, не был настолько слаб, чтобы лить горькие слезы на плече у брата. И это искреннее «прости», и содрогающееся от рыданий тело, и отчаянные объятия. Локи вдруг понял — Тору сейчас очень-очень больно, словно он только что выпорол самого себя, а не брата. Это было так странно и непривычно. Но более странным было то, что Локи вдруг почувствовал, как что-то защемило в груди, нестерпимо заныло. И он почти неосознанно обнял Тора в ответ, ласково провел ладонью по непослушной пшеничной гриве. — Успокойся, брат, не надо, — он не знал, что еще сказать. — Я сейчас… сейчас успокоюсь, — Тор еще всхлипнул пару раз, а потом осторожно разомкнул объятия и посмотрел на Локи, утер рукавом слезы. — Я принесу одно средство, смажем твою спину. — Он потихоньку поднялся и медленно побрел к одному из шкафчиков у противоположной стены. Локи смотрел на толстого, ссутулившегося, словно старик, брата и не мог поверить, что этот Тор был когда-то могущественным громовержцем, в тени которого Локи пребывал так много лет. * * * Локи лежал на животе, а Тор аккуратно наносил заживляющее снадобье на его спину и ягодицы. Хорошо, что среди спасшихся асгардцев были и женщины-целительницы. Хоть в этом повезло. Тор едва прикасался к поврежденной коже брата. Ему слишком больно было смотреть на эту спину, по которой расползались багровые рубцы и ссадины. Он помнил, как целовал белоснежную кожу на спине брата, как проводил языком между лопаток, как целовал и слегка прикусывал крепкие ягодицы и готов был бесконечно гладить и ласкать своего Локи. Но сейчас перед ним был другой Локи. И Тор понимал, что от этого ему больнее вдвойне. Одно было хорошо — Локи вроде притих. Больше не сыпал оскорблениями, был скорее молчалив и задумчив. То ли порка пошла на пользу, то ли страх опять оказаться в кандалах и наморднике. Тору было стыдно за свою слабость, за то, что вот так нечаянно обнажил перед этим Локи свои чувства, свою боль. И если сейчас Локи перестал дерзить из жалости — это тоже не очень хороший знак. Ибо Тор как никто другой знал, что Локи — это ядовитый змей, что притаится, выждет, а потом ужалит, целясь по самому больному. * * * На экскурсию в Новый Асгард они вышли уже далеко за полночь. Тор даже был рад этому — меньше шансов встретить народ на улицах. Ни к чему сейчас асгардцам лицезреть своего младшего принца. Будет много вопросов, отвечать на которые у Тора уже не было сил. Локи вышагивал рядом, оглядываясь по сторонам. Тору удалось найти для него более-менее подходящую по размеру мидгардскую одежонку — джинсы и свитер, нашлась даже легкая куртка. Асгардская тюремная одежда Локи пришла в негодность после порки. Поэтому, брезгливо скривившись, Локи все-таки облачился в мидгардские тряпки. Они прошлись по тихим улочкам, коих было всего три. На каждой пара десятков домов. Поселение их теперь и городом-то нельзя было назвать — скорее деревенька. Но главное — асгардцы не сгинули вместе со своим миром, выжили, устояли, пусть их и было теперь несколько десятков. Ничего, со временем пустят корни и здесь. Локи, как ни странно, всю дорогу молчал, не сказал ни слова и даже ничего не спросил. И Тор был рад этому. Он пытался получить наслаждение хотя бы от таких моментов — свежий морской воздух обдувает лицо, небо ясное, усыпанное точками звезд, а рядом идет Локи. И главное — молчит. Тор украдкой смотрел на брата и невольно улыбался. Наконец они поднялись на небольшое каменистое возвышение у берега моря. Сейчас море было спокойным и умиротворенным. Отсюда, с берега, Новый Асгард был весь как на ладони. — Ну, как тебе? — несмело нарушил молчание Тор. — Просто убожество, что тут скажешь, — Локи криво усмехнулся и продолжил: — И тебе не стыдно называть эту помойку Асгардом? — А что ты ожидал здесь увидеть, золотые дворцы? Самому не смешно? — Смешно то, что мы, боги, можем править всем этим Мидгардом, — Локи повел руками вокруг. — А вы довольствуетесь крохами, брошенными вам из жалости словно голодным, бездомным собакам. — Да что ты несешь, Локи? Ты только послушай себя! Ты уже как-то пытался поцарствовать здесь, получилось? — Ну, тогда не получилось, я сделал кое-какие выводы. Теперь можно попробовать… — Я даже слушать не стану твой бред! Как же хорошо было, когда ты молчал. — Ладно, я вижу ты пока не готов. Может, со временем из твоей головы выветрится пиво, и ты начнешь соображать что к чему. — А я надеюсь, что со временем из твоей головы выветрится вся твоя царская придурь и глупые мечты о власти, когда ты поймешь, что это не самое главное в жизни. — Да, Тор, изменился ты явно не в лучшую сторону. Давно ли ты метил на трон отца и молотом размахивал? — Нет больше ни молота, ни трона, ни отца. Нам с тобой, Локи, больше не за что между собой бороться. — Вот тут ты не прав, братец. Между собой, может, и не за что сражаться, а вот вокруг врагов еще хватает. — У меня нет врагов. — Еще будут, посмотришь, — Локи усмехнулся и кивнул в сторону Асгарда. — Ладно, пошли назад, в твой сарай. Завтра ты займешься нашим домом, я не собираюсь жить в хлеву. — Локи не спеша начал спускаться с пригорка. — Ага, сейчас, разогнался, покомандуй мне тут, — пробурчал Тор и пошел следом за братом.