архив Демонического Клоуна

      Я надеялся остаться незамеченным. Это не первая жертва и не последняя. Так каждую третью ночь. И я убивал многих свидетелей: приходилось, что поделать? Я занимаю важную должность при дворе, любой будет рад убить меня. Стоит им только шепнуть…       Но кто же знал, что именно сегодня придет мой конец? Жертва упала на пол, я аккуратно вытер остатки крови с губ. Клыки никому не видны, если быть аккуратными. Я поднял взгляд и увидел его…       Не знаю, как долго он тут стоит, но для меня он не свидетель.       Вольфганг Амадеус Моцарт…       Он моя смерть. Его я не смогу убить. Не смогу ничего сделать против него. Я могу убить любого, но лишить всех гения, лишить мир музыки его главной составляющей — не могу. Он тоже музыкант и, кончено, заодно со своим отцом рад бы занять моё место. Шансов нет. Я умер. — Сальери-и-и, — улыбаясь, он подходит ко мне. — Чего же вы так смотрите? Почему еще не кинулись на меня? Уже сыты? — Смеется.       Я молчу. — Что же, я не ожидал этого от вас. — Мы, вампиры, всегда скрываемся. Живем далеко от людей, в тиши. К людям выходят либо самые смелые, либо глупцы, — глухим шепотом говорю я. — И кем же считаете себя вы? — Это решать вам, Моцарт.       До сего момента я считал себя смелыми. Сейчас я понял, что всё это было настоящей глупостью. Смелость должна быть оправдана действиями, но я ничего не делаю. Я стою и жду, пока мой палач шепнёт о скрытом людям. — Так почему вы не нападаете? — Он подошел близко. Совсем не боится. Знает, что я слаб, безоружен. Не знаю откуда, но знает. — Я не хочу. — Не хотите? Неужели? Моя кровь вам кажется грязной, слишком извращенной? — Дьявольски улыбается.       Черт, Вольфганг, прекрати это. Не заставляй вспоминать меня, как ты порочишь свою гениальность этими глупыми играми. — Замолчите… — Покажите клыки. Они, наверное, красивые.       Может, шанс есть. Может, он будет шантажировать меня чем-то, но шанс на нормальную жизнь есть. Если же нет, если придется покинуть людей и вернуться к вампирам — я предпочту сгореть на костре.       Как он того хочет, я открываю рот и показываю два острых клыка. Многие думают, что у вампиров их четыре, а в каких-то легендах и того больше, но на деле приходится обходиться лишь парой.       От того, что он решает коснуться их, у меня бегут мурашки по коже. Хочется сказать миллион протестов, откусить ему эти тонкие музыкальные пальцы, но… Я слишком безволен, я готов сделать всё, чтобы не терять ту жизнь, которую имею. Я хочу быть капельмейстером. Вольфганг может пойти против правил, он достаточно смелый, чтобы умолчать. Но зачем бы ему делать это? — Красивые… — Он всё также пристально разглядывает меня. — Меня всегда вдохновляли вампиры. Как жаль, что я не один из вас. — Что?.. — Я настолько поражен, что не могу сказать ничего более серьезного, кроме как простой, еле слышный вопрос. — Разве не великолепно: иметь богатства, вечную жизнь, иметь всё, что пожелаешь? — Это глупые слухи, Моцарт. Мы не имеем ничего из сказанного вами. — Как же тогда вы добились своего положения при императоре, м? — Как человек. Я сочинял музыку, я старался, я шел к этому годами. И при том должен был скрывать, кто я есть. Мне было труднее, чем людям, а ничуть не проще. — Тогда вам следует бежать. — Его глаза блеснули будто безумием. — Нет, Вольфганг. — Мне казалось, что я сейчас не вампир, а шипящая змея. — Ни за что. Если такова цена предстоящей бессмысленной жизни — отведите меня на костер. Я не стану сопротивляться и признаю свою ошибку. Вы заметили меня. — В чем же ошибка? В том, что вы вампир? А разве есть в этом ваша вина? — Я должен был скрывать. Скрывать лучше, чем, сейчас. — Вы смелый, Антонио… — Вы так считаете?.. — Я нескрыто удивлён. После всего этого Амадей делает мне комплименты? — Да. Поэтому идите домой. Не трогайте меня и моих близких, и между нами всё будет хорошо.