Холодное пламя

Хельге Фехлер. Ужас тьмы, во всей красе, показал себя сейчас, пугая даже сильных. Однако, испугал их не сам факт темноты. Пускай и ненадолго, но все четыре солнца, вдруг, угасли. Причину тому предположить могли лишь те, кому дорога личность, изредка именуемая «воплощением солнца». Это очень разгневало тех, кто входил в четверку. Тот, кто с ним с рождения. Тот, кто привязался с детства. Тот, что такой один. И, единственный, прозревший лишь теперь, пока даже несведущий о собственной войне с судьбой. И неизменен исключительно тот факт, гласящий о крайне нежелательном их гневе, ввиду могущества, коим довелось им обладать. Но всё же, трепетная душа поймана, а занавес вновь поднят. Для всех, кто сейчас не присутствовал там, где их собрал бог любви. Пока здесь нет лишь того, кто и без театральной сцены знает всё. Сейчас время появления главного героя сего банкета, после вопроса Рилтэ, направленного к Хельге, о резервной копии оболочки, для невероятно могущественной души. Однако, несмотря на две тысячи лет труда, потреблявшего свободное от работы время, завершить его ей не удалось. «Всё случилось слишком быстро», - молвила женщина со слезами на глазах. Далее она продолжила уже о том, что всем присутствующим необходимо знать. Мол, сейчас Леам не сможет жить нормально. Для починки ему понадобится вернуть память. Хотя бы одной из жизней. «Прости, солнышко, я не успела», - слова эти сказаны были, пока она держала лицо её ребенка ладонями, затем целуя в лоб. Хельге начала исчезать, становясь богиней судьбы. После этого, несколько тысяч лет, она не сможет подсказывать и спускаться с небес. Коул всё слышал и, зная, что шанс извиниться представится очень не скоро, сделал это сейчас, извиняясь за непонимание. При этом, хотя бы на прощание, впервые за всю его жизнь, назвал мамой, а не по имени. Она была искренне благодарна, даже поблагодарив перед тем, как исчезнуть полностью. Коул Фехлер. Стоило только нынешней богине судьбы исчезнуть, как бог сей вселенной лбом прикоснулся ко лбу Леама, после тяжело вздохнув. Затем он лишь помотал головой, привлек внимание и начал ввод в курс дела. Первым пунктом стал тот факт, что, на данный момент, бывшему «Войд» очень страшно из-за следующих нюансов: текущий Леам не способен корректно видеть, слышать, говорить и даже двигаться. Однако, даже так, «то, что было утрачено» теперь острее, чем при рождении. Видимо, формулировка предназначена для сокрытия от лишних ушей. Следом и уведомление, что сохранилась интуиция. После этого, старший брат пострадавшего, задал один вопрос, что интересовал его во время всего повествования. Это было о причине, по которой бог любви, властитель всех чувств и эмоций, не вернул их солнышку. Как ответ он лишь тяжело выдохнул, помотав головой. Как оказалось, если бог этой вселенной так поступит, сама душа утратит всё, что хранила на протяжении собственного существования. Исчезнут и Ларс, и Леам. Услышав это, Коул напряженно сглотнул, смотря в стеклянные глаза брата. По неизвестным причинам, голос Коула расслабляет воплощение солнца. В отличие от принцессы ящериц. Стоило Рильверу сказать что-то, как Леам дернулся, а с приближением ящера и вовсе начал прикрываться руками, присев на корточки. Дух-защитник вдруг появился из оболочки владельца, прося пугающее существо не делать более ни шагу в их сторону. Принцесса посчитал, что тут ничего такого и собирался продолжить путь, так что Коулу потребовалось вернуть время Глупого ребенка вспять. Теперь до несмышленого дошло и он просто начал разговор о том, что им делать дальше. Конкретно здорового Фехлера пугала вероятность сделать больно любимому, маленькому братишке, так что, глубоко вдохнув, и он, и защитник, решили, что сделают всё возможное, чтобы вернуть того Леама, которого они знали. Рильвер же, в свою очередь, пообещал помочь, хотя и заметно, что ему даже легче от всей этой ситуации, при этом назвав солнышко другом. После, даже видя страх птенчика, просто подошел к Рилтэ и тихо спросил о смысле слова «Ами». Бог ответил быстро, даже не думая, поведав об их роли. Они созданы, чтобы выбирать в кандидаты на роль богов и, следователь, избирают их самих в дальнейшем, по желанию будущего владельца, либо создавая новую, абсолютно пустую, вселенную, либо даруя ту, у которой хозяина нет. Очевидно, рассказано всё это просто потому, что мысли его заняты не этим. В итоге, двое, чьи мысли свободны для этого, начали размышлять о дальнейших действиях. Хорн спросил о том, почему владыка времени не спас брата, что окончательно вывело его из себя, но, фыркнув, он взглянул на сокровище всей его жизни и успокоился, дабы не пугать: «Пытался. Снова, снова, снова и снова, но понять, как это произошло… так и не смог». На этом моменте зашевелился и Леам, пытаясь собраться с силами, чтобы подойти к братику. Тут Коул дернулся, собираясь поймать, но, из ниоткуда, появляется Клод и ловит, вместе с этим упоминая, что, судя по мыслям, он собирался идти на теплый, но печальный голос. Не сказать, что услышал, скорее просто… почувствовал. Владыка времени заглянул Лаеру в глаза, просто из любопытства, что-то вроде «неужели ты уже отошел от всего этого?», увидев там… практически черную радужку. Теперь старшему из братьев стало даже немного стыдно за собственное поведение. За руку черноволосый провел младшего из присутствующих к Коулу. Почему-то, именно после этого, на лице со стеклянными глазами вдруг появляется улыбка. Видя это, Клод облегченно вздыхает и только тогда, тихо, кладет пергамент на стол. С максимальной нежностью в голосе, длинноволосый просит присмотреть за птичкой, в то время как он сам заберет роль седьмого. - Очень надеюсь, что, в соответствии с обещанием, жалеть мне не придется. – тон Коула предельно серьезен. Достаточно, чтобы, на несколько секунд, заставить Клода замереть, пока говорит обладатель волос того же цвета, что и у милого птенца. Однако, после напоминания о давнем договоре, отправился дальше. Обладатель глаз, что, обычно, цвета небес, усадил младшего братика к себе на колени, тем самым подтвердив собственную догадку, после резкого успокоения Леама. Прежде, Коул так делал исключительно, когда младший в приступе его главного страха. Ужаса, даже из-за простого представления собственной слабости. С этим осознанием он лишь хихикнул, подметив, насколько же сильно это закрепилось в глубине души солнышка. Вспоминать такое первым… но, это ничего, ведь всё помнит владелец комплекса старшего брата. Этого вполне достаточно. По крайней мере, сие подтверждается, когда, уложив голову на грудь властителя времени, воплощение солнца мирно уснул. Так, умиляясь столь дорогой, родной картине, брат милейшей пташки начал гладить его по голове. Вместе с тем, по мыслям старшего бегала мысль о том, что его роль- определенно, заключается в позиции третьего, чему он искренне счастлив. Хотя и заметил, что, спустя столько лет пребывания сильнейшим, бояться такого немного… абсурдно? Так или иначе, вместе со всеми этими размышлениями, он читал буквы, выжженные на «бумаге». Закончив с этим, он только четко решил: «Несмотря ни на что, кем бы он ни оказался, я убью шестого». Клод Лаер. «Будто я смогу забыть об этом…», - вгрызлось в мысли демона, после вылета в коридор, разделяющий главный зал замка фениксов с балконом. Думать, что ему нужно напоминать про такое… весьма жестоко, учитывая, сколько лет потребовалось умолять о заключении данного контракта. Заключался этот договор только в том, чтобы Клод мог быть подле птички. Как можно дольше. Сначала теперешний король наотрез отказывался, пока смерти младшего Фехлера не участились. Только тогда он ответил согласием на мольбы Лаера. Однако, было добавлено и условие, что, отныне, черноволосый обязан защищать и оберегать Леама. Помогать ему, а так же, ни при каких условиях, не обременять. Взамен, Коул дал ему разрешение на посещение их дома, заодно снабжая всяческой информацией об охраняемом, о рассказе которой само солнце не будет иметь ничего против. Помимо всего прочего, именно тогда представитель демонической знати поклялся, что старшему из братьев не придется жалеть об этом решении. Глубокий вдох, решительный выдох, после которых демон просто спустился вниз. Там, по неизвестным причинам, его встретил Рейер Хорн, с предложением помощи. Но, Клод лишь отказался, говоря, что должен сделать всё сам, как единственный друг воплощения солнца. Великий, в ответ, с ухмылкой, только создал пространство неприкосновенности на коже Лаера. - Почему Вы... – красноглазый был искренне обескуражен такого рода «благотворительностью». С чего бы владыке всех драконов, вдруг, так поступать? Это явно не просто «по доброй воле». Нет ни единой разумной мысли, которая смогла бы обосновать такое. Помогать мстить за раненную птичку, для которой он – ничуть не больше, чем бывший работодатель. При всем этом, дракон умен достаточно, чтобы не совершать необдуманных поступков, что настораживало пуще прежнего. После, Господин Рейер отмахнулся фразой, мол, не хочет, чтобы Леам, «как всегда», винил во всем себя. Белые глаза воистину восхищают, когда в них пылает ярость. Словно запрещают демону получать урон. Видно, что нет в его словах лжи, однако, заметно и то, что он, абсолютно точно, что-то недоговаривает.. Раз уж появился сейчас, он, скорее всего, либо шестой, либо девятый. Сам красноглазый больше склоняется ко второму. Профессиональная интуиция? Хотя, иных вариантов быть попросту не может. Драконы… слишком опасны для Леама и доверия им нет. Так же, когда Клод уже начал свой путь долга, драконий владыка упомянул, что дата смерти Леама неизвестна. Даже повелителю охотников. По его словам, видны им лишь вопросительные знаки. Однако, в то же время, существование демонов рискует стать забытым в анналах истории, по причине гнева солнца.