***
У Грюма забрали палочку, а следом оглушили. Перед этим Дамблдор весьма любезно пообещал ему, что если они выяснят, что он не предоставляет опасности, с ним всё будет в порядке. Теперь он неподвижно полулежал в кресле с закрытыми глазами — далеко не такой угрожающий и сильный, как всегда. Снейп пообещал принести сильную Сыворотку правды, а сам Дамблдор искал что-то в кабинете, который был сплошь завален защитными и оборонительными магическими артефактами. — Ну конечно! Александра, вы не окажете мне услугу?.. — Разумеется. Они вместе открыли сундук, замотанный в груду цепей и запертый на множество магических замков. Пришлось по очереди открыть семь разных замков, пока в конце концов они не обнаружили то, что искали. Внутри сундука оказался небольшой подземный грот. Александра навела палочку с зажжённым огоньком на конце и едва не ахнула: внизу на тёмной земле лежал совершенно истощённый и измотанный настоящий Грозный Глаз Грюм. Вместо мракоборческого обмурдирования на нём была старая ночнушка, его волосы были неровно подстрижены, в глазнице, где обычно был искусственный глаз, была дыра, а на обрубке ноги не хватало протеза. — Какой кошмар… — вырвалось у неё. Они вместе с Дамблдором спустились вниз и осмотрели Грюма вблизи. Он крепко спал и выглядел очень слабым, но в целом его жизни ничего не угрожало. Дамблдор укрыл его тёплой мантией, а следом послал весточку в Больничное крыло. Алекс чувствовала, как у неё чешутся кулаки. Она давно так сильно никого не ненавидела, как того, кто весь этот год притворялся Грюмом. Они выбрались из сундука, и Дамблдор тут же вынул у лжеца флягу, хотя у Александры уже не было никаких сомнений в том, что там находится Оборотное зелье. — Оборотное зелье, Империус, заколдованный кубок, а теперь ещё и убийство студента… — начала вслух перечислять она. — Совсем как в прошлый раз. Дамблдор ничего не ответил. Он неотрывно смотрел на того, кто принял облик Грюма, и молчал. Прошли минуты. Лицо и тело лжеца стали меняться, пока он сам, помолодевший, более здоровый и целый, не принял облик молодого мужчины с короткими соломенными волосами и веснушками. Волшебный глаз катился по полу, ненужный теперь. Алекс заботливо подняла его, очистила быстрым заклинанием и положила на ближайший стол. Она сразу узнала мужчину, который притворялся Грюмом… Но она не могла в это поверить. Сын Крауча? Разве он не погиб в Азкабане?.. В коридоре послышались быстрые шаги. В кабинет вошли Снейп и МакГонагалл. — Крауч! — остолбенел от изумления Снейп. — Барти Крауч! — Боже мой! — МакГонагалл замерла в дверях, не сводя глаз с лежащего в кресле человека. Немного погодя, Снейп вручил Дамблдору пузырёк с Сывороткой правды. Дамблдор подошёл к Краучу, открыл его рот и влил в него несколько капель зелья. Алекс почувствовала, что силы её покидают. Совсем не вовремя! Женщина опустилась на один из школьных стульев, с напряжением ожидая того, что будет дальше. Крауча привели в чувство. Он выглядел покорным и спокойным. Зелье вместе с недавним Оглушающим работали исправно… А может, он просто осознал своё положение? Не потребовалось много усилий, чтобы он рассказал свою историю. О том, как с помощью сердобольной матери выбрался из Азкабана и тринадцать лет жил под мантией-невидимкой в доме отца, который его ненавидел. О том, как о нём заботилась лишь старая эльфийка. О том, как он годами терпел на себе Империус. О том, что Берта Джоркинс, колдунья из отдела его отца, которая случайно узнала обо всём случившемся, едва не лишилась рассудка от заклинания Барти Крауча-старшего. О том, как он сбежал во время Чемпионата мира по квиддичу, украл волшебную палочку, вызвал Чёрную метку и понял, что ему пора искать своего истинного, настоящего отца и покровителя — Волан-де-Морта. Алекс видела, как разъярена МакГонагалл, как скрипит зубами Снейп, и как вкрадчиво, осторожно задаёт короткие вопросы Дамблдор. А Крауч рассказывал о том, как его снова поймал отец, и о том, как он снова сбежал вместе с Петтигрю и Волан-де-Мортом на его руках. Рассказывал о том, как Крауча-старшего околдовали, а его сын, счастливейший от того, что может выполнить свой долг перед покровителем, напал на Аластора Грюма и принял его сущность. О том, как тщательно допрашивал старого мракоборца о его вкусах, привычках и поведении, как учился быть его двойником и у него получилось — никто до этого вечера даже не заметил подмены. А потом через Хвоста Крауч узнал о том, что его отец вырвался из сил заклинания, сбежал и направился к замку… —… Дочь Лестер вместе с одним из Уизли сказали мне, что видели его в лесу. Я сразу же понял, что настал мой час расплаты. Я надел мантию-невидимку, первым пришёл в лес. Я убил своего отца. — Ты убил своего отца, — тихо повторил Дамблдор. — И что ты сделал с телом? — Отнёс его в лес. Прикрыл мантией-невидимкой. Со мной была карта Поттера, по ней я видел, что Дамблдор вместе с Лестер и Уизли направляются в мою сторону. Я вышел из леса, обошёл их и догнал. Сказал Дамблдору, что не видел никого. А когда все ушли, я вернулся к телу отца, трансфигурировал его в кость и зарыл в грядке Хагрида. В комнате была гробовая тишина. МакГонагалл, которая долго сохраняла свою привычную хладнокровность, с потерянным выражением лица села в ближайшее кресло. Алекс вся похолодела — и этот человек весь этот год учил её дочь? Учил других детей? — А сегодня вечером… — произнёс Дамблдор. — Я вызвался отнести Кубок в лабиринт, — прошептал Барти Крауч. В его глазах горел триумф. — И там превратил его в портал. План моего хозяина сработал. Теперь он вернул себе тело, вернул себе силу, и я буду вознаграждён так, как никто из волшебников не смеет и мечтать. Лицо его озарилось безумной улыбкой. У всех находящихся в комнате были полные презрения и усталости лица, но Александра неожиданно почувствовала прилив сил. — Моя очередь задавать вопросы! — решительно сказала Алекс. Услышав её, Дамблдор поспешно отошёл от Крауча. Женщина встала со стула так резко, что тот опрокинулся назад, а сама она подошла близко к лже-Грюму, оперлась обеими руками о ручки кресла и, клокоча от злости, посмотрела в его глаза. — Я ждал твоих вопросов, — нервно улыбнулся Крауч. — Моя дочь и Патриция Стимптон, — громко и чётко проговорила она. — Какого дьявола?! МакГонагалл тихо ахнула в стороне, но сейчас на неё никто не обратил внимания. — Я не планировал трогать эту идиотку Патрицию. Она подвернулась мне под руку, показалась доверчивой и удобной, — монотонно, но не прекращая безумно улыбаться, говорил Крауч. — Она была одинокой. Никто и не заметил, как она изменилась, когда она попала в мою власть. — Зачем? — процедила Алекс, сверля его взглядом. В ней кипела кровь от ненависти. Она давно, ещё со времён войны, ничего подобного не чувствовала. — Я должен был выполнить долг перед моими покровителями. Она мне почти помогла. Я планировал от неё избавиться, когда всё это закончится. Алекс ожидала подобных слов, но всё равно резко побледнела и на несколько секунд потеряла контроль над своим дыханием. — Какой именно был план? — поинтересовался Снейп жёстким голосом. — Убить младшую Лестер так, чтобы на меня не пали подозрения раньше времени. Я должен был покончить с двумя детьми. Одного отдать моему хозяину, а со вторым мне позволили разобраться самому. Я хотел сделать это сразу, ведь меня попросили убить её как можно скорее. Я достал глаза бундимуна, а Патриция помогла раскидать их по её вещам. Но девчонка Лестер оказалась сообразительной и сразу подняла тревогу… Так что я решил подождать с расправой над ней до июня. Поттер важнее. Всё, что Александра услышала, было и ответами на вопросы, которые она давно искала, и чистым безумием. Настоящим сюрреализмом. Она не понимала, как человек в здравом уме в самом деле способен думать, что может, имеет право покушаться на жизнь её ребёнка. Её единственная, любимая девочка. Её дочь, которую прямо сейчас хотелось отыскать, забрать и спрятать. Но Алекс понимала, что должна разобраться до конца. — Тебя бы всё равно начали подозревать, — проговорила Алекс, не моргая. — Твой план изначально провалился бы. Никто бы в жизни не поверил, что шестикурсница достала где-то в замке запрещённый яд. — Я не говорил использовать сразу всё, что я ей дал, — Крауч прикрыл глаза; было видно, что он устал говорить, но сейчас именно зелье управляло его разумом. — Я просил постепенно, чтобы действие было медленным и незаметным… Алекс глубоко вдохнула и выдохнула. Она выпрямилась и отошла от Крауча. Ей было невыносимо смотреть на него. — Почему именно моя дочь? — негромко и сухо спросила она, не глядя в его сторону. — Долг перед моими покровителями, — сказал Крауч. — Расскажи о них, — сказала она, повернувшись. Свет наливающейся луны за окном падал на его лицо, подёрнутое первыми морщинами. Крауч облизал губы. — Я обязан им всем, что у меня есть… Всем, что было до того, как мой Лорд исчез, — тихо сказал он. — Они показали мне, что такое семья, когда я разочаровался в своей. Они помогли мне получить признание и доверие моего Лорда. Доверие, которое я бы никогда не получил от моего родного отца. Благодаря им я нашёл себя. Я впервые чувствовал, что в самом деле нужен кому-то. Алекс снова оказалась рядом с Краучем. — Ты говоришь о моих братьях, — прошептала она. — Да, — не мигая, ответил Крауч. — Они говорили, что я был лучшим младшим братом, о котором они всегда мечтали. И говорили, каким огромным разочарованием была ты. Они тебя ненавидели. — Мерлин, — Алекс устало потёрла лоб. — Совсем не изменились… — Они мечтали избавиться от тебя. А когда они узнали, что у тебя появился ребёнок, стали желать смерти и ему… — говорил Крауч. — И когда нам стало ясно, что нас схватили мракоборцы, они попросили меня оказать им маленькую услугу. Они не знали, когда выберутся из Азкабана, но во мне были уверены. Они попросили меня добраться до твоей дочери, если они не смогут. Это самое меньшее, что я мог для них сделать… МакГонагалл фыркнула, как раздражённая кошка. — Что ж тебе помешало? — воскликнула Алекс, всплеснув руками. Её сердце болело. — Видимо, не так уж и сильна твоя благодарность перед твоими покровителями, раз ты за весь год смог совершить только одно покушение, да и то не самое удачное! Крауч снова улыбнулся своей безумной улыбкой. — В первую очередь я должен был помочь моему Лорду. Моему Лорду нужна была кровь Поттера. Я знал, что когда он возродится, всё остальное тоже будет возможно. Я ненавидел её, потому что они её ненавидели. Только это дело и держало меня здесь… Но я смог по крайней мере доставить Поттера… Теперь мой Лорд вернулся, и тогда мои покровители смогут прийти к вам обеим. — Александра, — негромко произнёс Дамблдор, но было уже поздно. Больше Алекс слушать не могла. Она всеми силами сдерживала полный отчаяния и ненависти вопль. Она выскочила из кабинета, чувствуя, что задыхается от ужаса. Ей нужно срочно найти свою дочь.***
Вся жизнь Александры пролетала перед глазами и выходила из-под контроля. Всё, что она делала последние двадцать лет… Всё это постепенно рушилось. Это был всего лишь замок из песка, который сейчас смоет волной прилива. Она не помнила, как пересекала все эти лестницы и коридоры. Её шаги были нетвёрдыми, она всё чаще опиралась о стены и перила, чтобы устоять, дойти, найти её. Она спустилась на первый этаж, к Больничному крылу… И теперь, когда она была близко, когда она увидела чей-то силуэт вдалеке, её накрыло так, что она рухнула на пол. Её глаза закатились… — Мам, мама! Кто-то звал её… Звуки вернулись раньше всех. Потом начало возвращаться зрение… Знакомое лицо проглядывало среди белого тумана. Резким рывком её будто выдернули из этого тумана, и теперь она стала чётче видеть, реальность проступила яснее. Ох, как же это вышло, неужели она упала на пол? А рядом с ней был не кто-то, а её дочь. Тёмные кудри, убранные в высокий хвост, огромные глаза, бледный овал лица… Её Алиса держала её за плечи, что-то бормотала, вглядываясь в неё. С каждой секундой Алекс становилось всё лучше. — Дочка… Ты здесь… — слабо проговорила она. Алиса кивнула, нервно закусив губу. — Да, мам. Давай я помогу тебе подняться… — она говорила ласково и спокойно; даже если Алиса и испугалась, она искусно это скрывала. Алекс оперлась на плечо дочери, и та помогла ей дойти до ближайшей лавки. — Касси, что случилось? — слабо спросила она, потирая виски, чтобы быстрее прийти в себя. Алиса села рядом, с тревогой положила свою ладонь на её колено. — У тебя был обморок. Посиди здесь, я схожу за мадам… — Не говори глупостей. Алиса сделала большие глаза. Ну нет, Алекс это сейчас совсем не нужно. — Я в порядке, — прикрыв глаза, сказала Алекс. — Честное слово, я в порядке. Пожалуйста… — она открыла глаза и вздохнула. — Мне просто нужно посидеть. Где Гарри? — Дамблдор с ним разговаривает в кабинете рядом с Больничным крылом, — ответила Алиса. — Кажется, папа с ними. — Папа с ними… — повторила Алекс, потирая лоб. Она приходила в себя за считанные секунды, как будто и не было никакого обморока. Как странно… — Ты ведь сотворила со мной что-то, малышка? Алиса слегка улыбнулась. — Да. Это простое обратное заклинание. — И где ты этому научилась? — У тебя. Алекс прикрыла глаза и покачала головой. То, что она услышала в кабинете Грюма несколько минут назад, и дочь, потрясающая, замечательная дочь рядом с ней — всё это абсолютно не вязалось рядом. Это не могло быть правдой. — Ох, беда с тобой… — она снова вздохнула. Она понимала, что должна быть сильной. — Ладно, Касси, мне нужно с тобой поговорить. Найди тихое место, где никого не будет, и где мы можем поговорить наедине. Это важно… — Сейчас? — Алиса недоверчиво приподняла одну бровь, продолжая вглядываться в неё. — Давай ты сначала покажешься медсестре, а потом уже… Алекс начала раздражаться. — Нет, я в порядке. — Но ты выглядишь… — Алиса Кассиопея, ради всего святого, делай, что тебе было сказано. Гарри сейчас в десятки раз хуже, чем мне, а Грюму — и подавно… — Грюму? — Алиса сделала большие глаза. — Мам, а с ним что? — Почему ты ещё здесь?! — не выдержав, повысила голос Алекс. Алиса резко встала. Она была раздражена. Она ненавидит, конечно, когда на её вопросы не отвечают, зато просят делать то, чего она не понимает. Алекс оглядела её. Юбка до середины икры, лодочки без каблуков, поджатые губы. Алекс порой не замечала, как быстро дочь взрослеет и хорошеет. — Кабинет маггловедения, — сказала Алиса голосом, лишённым всяких эмоций. — Вон там, за углом, вторая дверь слева — ты увидишь, на двери будет табличка. Он заперт, но простой «алохоморы» хватит. — Совсем другой разговор, — слабо улыбнулась Алекс. — А ты куда? — Я принесу тебе лекарство. И я не буду разговаривать с тобой, пока не увижу, как ты его пьёшь. С этими словами Алиса развернулась и решительным шагом пошла в сторону Больничного крыла. С прямой спиной, с хвостом пышных кудрей. Едва Алекс думала о том, что безумный Крауч и в самом деле мечтал убить её девочку, ей хотелось кричать.***
Кабинет маггловедения наполовину напоминал склад чьих-то ненужных вещей, оставленных при переезде. Здесь были связки электрических проводов, чайники и обогреватели, вафельницы и пылесосы. На стенах висели и постеры со старыми классическими фильмами, и дорожные знаки, и таблички вроде: «Не влезай, убьёт!». И лишь десяток школьных парт и чёрная меловая доска напоминали о том, что на самом деле это учебная аудитория. Алекс тяжело присела на край стола. — О чём ты хочешь поговорить? Это связано с тем, что ты узнала в кабинете Грюма? — спросила Алиса, когда Алекс вернула ей пустой стакан от зелья. — На самом деле он не Грюм, детка, — слегка сипло сказала Алекс. Она взяла в руку палочку, хотя Алиса и смотрела на неё настороженно, и заблокировала окна специальными заклинаниями. Они были на первом этаже, и кто угодно мог их заметить. — То есть? — Алиса нахмурилась. Александра вздохнула. — То есть весь этот год вас учил самозванец. Барти Крауч-младший, который выпил Оборотное зелье. Нет, Касси, он не мёртв… — она видела, как дочь бледнеет по мере того, как она продолжает рассказывать. — Оказывается, его отец помог ему выбраться из тюрьмы и многие годы прятал дома, пока тот не обрёл силу и не стал искать способ вернуться к Волан-де-Морту. Мы узнали это благодаря Сыворотке правды… Да и много чего интересного узнали. Ты бы присела. — Он с самого начала года был на самом деле Краучем-младшим? — не веря, спросила Алиса. Она села за первую парту. Разговор обещал быть тяжёлым. — Тем Пожирателем? — Да, с самого начала года. — Это он атаковал Патти Стимптон?! Алекс мрачно кивнула. — Он. Он сделал это искусно, даже комар носа не подточит… Всё то время, что Патти проходила у нас лечение, мы бились над её воспоминаниями, старались установить личность того, кто напал на неё, но безуспешно. А всё это время это был тот, кто был у нас под носом. Алиса судорожно вздохнула. Она цеплялась пальцами за край парты от ужаса. — Зачем он делал это? Зачем он околдовал её Империусом, стёр ей память, пытался убить меня… — она выпучила глаза. — Зачем он пытался убить меня, мам? Алекс стало тяжело говорить. Где в таких случаях надо брать силы?! Но она решила, что больше молчать не будет. Она расскажет всё… Потому что больше утаивать нет смысла. — Он напал на Патти, потому что через неё ему было легче добраться до тебя. А добраться до тебя ему было нужно… Чтобы доказать свою верность самым близким псам Волан-де-Морта… — она сглотнула слюну, прежде чем сказать совсем тихо: — Моим братьям. — Подожди… — Алиса приподняла брови. — Твои братья? Ты о них никогда не говорила. — На всё были свои причины, Касси, — Алекс тяжело посмотрела на дочь. — Они одни из самых верных прихвостней Волан-де-Морта, они своими руками совершали худшие преступления во время войны. Пытали, убивали, держали в плену, сводили с ума… Я не хотела, чтобы ты знала, что ты в родстве с ними. Алиса молчала, пытаясь переварить информацию. — Тебе с детства было одиноко, — продолжала Алекс. — Я это видела. Тебе хотелось знать больше о своей семье, тебе было досадно от того, что у тебя почти никого нет. Ты задавала тысячу вопросов о моих родителях и других родственниках… Я не хотела, чтобы ты считала себя связанной с ними хотя бы только узами крови. Я думала, у меня есть выбор, и я могу никогда тебе о них не рассказывать… Родольфус и Рабастан Лестрейнджи. Они твои родные дяди. — Мерлин… — Алиса поднесла ладони ко рту, а её глаза были огромными от ужаса. — Да. Воздух в классе стал гуще. Шли минуты, Алиса смотрела в тёмный угол кабинета огромными глазами и шумно дышала. — Значит, на самом деле твоя фамилия — Лестрейндж? — сдавленно сказала она спустя время. — Я не могу в это поверить… — Ещё бы. Алиса вдохнула глубже, а потом спросила: — Это с твоими братьями был связан Крауч-младший? — Да. Крауч сам едва окончил школу, когда нашёл себе этих покровителей. Его родной отец игнорировал его, он чувствовал себя ненужным… И нашёл смысл жизни в том, чтобы стать Пожирателем смерти. Мои братья приняли его так, как будто он был частью их семьи. Что же касается меня… — она сделала паузу, покачав головой. — Меня они всегда ненавидели. — Почему? Алекс, всплеснув руками, встала с парты. — «Почему»! Посмотри на меня, дочь, разве я такая же, как они? — она фыркнула. — Потому что я никогда не была и наполовину такой же жестокой. Потому что я была достаточно сознательной, когда пришла пора сделать выбор, на чьей я стороне. И потому что я выбрала сторону Дамблдора. Она стала медленно ходить по классу, заламывая руки и собираясь с силами. — Мои родители были очень жестокими и алчными людьми. Им нравилась слава, нравилось то, что предлагал Волан-де-Морт, они слепо во всё это верили. Мечтали увидеть мир, в котором чистокровные будут на вершине Олимпа… Мой отец сам учился вместе с Волан-де-Мортом, он был одним из первых его приспешников. Они были страстными фанатами тёмных искусств, у них дома даже висел портрет Салазара Слизерина… — Алекс пренебрежительно фыркнула. — Вернее, это не портрет, а подделка, вряд ли Салазару Слизерину и в самом деле захотелось навещать портрет в доме Лестрейнджей. Им было не занимать в тёмных искусствах, а мои братья, конечно, пошли по их стопам. Всё свое детство я видела, как у нас дома собираются все эти люди… Думаю, это были первые собрания Пожирателей смерти. Она отошла к окну, скрестив руки на груди. За окном сгущался вечер. Алиса слушала маму, не мигая и даже почти не дыша. Она всегда догадывалась, что история её мамы на самом деле не безоблачная, но чтобы так… Она верила во всё это с трудом. А слова мамы сыпались и сыпались, как горькие перезрелые вишни, которые не съели в срок. — Мне кажется, я всегда понимала, что они не правы, — задумчиво говорила она. — Что не нужно смотреть на магглорожденных, как на грязь под ногами, что думать о превосходстве чистокровных — это низко… И почти рабское служение Волан-де-Морту — это на самом деле не дар. Удивительно, да? Сама не знаю, почему в таком окружении я выросла такой моралисткой, таким борцом за справедливость… Наверное, потому, что я всегда понимала, что я слишком отличаюсь от своих братьев, поэтому мои родители не любят меня так, как их. Может, они всегда понимали, что не выйдет из меня Пожирателя смерти. Они даже… — она горько усмехнулась. — Даже отправили меня учиться в Дурмстранг, а не в Хогвартс. — Серьёзно? — Да. Мои братья уже выросли, когда Волан-де-Морт набирал силы, а Дамблдор открыто противостоял ему. Мои родители боялись, что я легко поддамся его влиянию… Но их знания о Дурмстранге устарели, скажем так. Там было не так много Тёмных искусств, как им хотелось. И там же нашлись добрые люди, которые помогли мне укрепить мою собственную позицию насчёт происходящего. Я боялась быть по ту сторону баррикад, но я не хотела быть с Волан-де-Мортом. И когда я заявила об этом своей семье, я стала их врагом. Алиса ссутулилась сильнее, ближе к краю парты. Было страшно и жутко слышать про такое грустное и несчастливое детство мамы. Алиса знала, что ей нелегко пришлось в молодости, на войне, но чтобы и первые годы жизни были такими, в такой обстановке… — Я не хотела этого… Я хотела, чтобы мы лишь мирно существовали и не мешали друг другу. Я всегда хотела, чтобы они оставили меня наконец в покое. Но разве кто-то спрашивал, чего я хочу? — она с горечью покачала головой. — С врагами у моих братьев был разговор короткий… Но мои родители ещё надеялись, что смогут сделать из меня что-то путное. Они обманом заключили со мной семейный договор, по которому я должна была выйти замуж за того, кого они выберут. А семейный договор — это тот же магический контракт… Нарушишь его — считай, что тебя никогда не было. — Но… — Алиса едва не подавилась воздухом. — Ты смогла. — Да-а. Долгая история. Но мне это удалось. Ни я, ни мои родители не пострадали, хотя обычно при нарушении контракта с магией кто-то точно погибает. Всё это получилось не без помощи твоего отца, — здесь голос мамы потеплел. — Он помог мне начать жизнь с чистого листа. Мы с ним удивительно похожи, ведь он тоже отвернулся от своей семьи, выбрав другую сторону… — она кисло усмехнулась и повернулась к дочери. — Так что я взяла новое имя, отучилась на мракоборца, вступила в Орден… Разумеется, мне поверили не сразу, я долго доказывала свою верность. За мной многие годы тянулся шлейф принадлежности к Лестрейнджам: в магическом мире не так-то просто спрятаться от своего прошлого. Но Грюм и Дамблдор были первыми после твоего отца, кто поверил мне. А после них и все остальные… После этих слов мама сделала паузу. По-прежнему держа руки скрещенными на груди, она неспешно прошла от окна к парте, за которой сидела слегка потрясённая Алиса. Девушка глядела на мать так, что той сразу хотелось прижать её к себе, как в детстве, и успокоить. — Так оно и было, детка. Мои родители легко вычеркнули меня из своей жизни, как и я их, я стала строить свою карьеру, открывала для себя мир заново, создавала ту жизнь, о которой всегда мечтала своими руками… Вокруг меня было много чудесных людей, которые показывали мне, что не только жестокость и тьма правят миром. Но мои братья никогда не оставляли меня в покое. Их оскорблял сам факт того, что я ещё жива, и что я позорю собой великий чистокровный род, пусть я от него и отказалась. Они мне ничего не простили, — она вздохнула. — Ну и, возвращаясь к разговору о Крауче, он стал их верным и преданным щенком, с помощью них практически пробился в ближний круг Волан-де-Морта. Он делал то, что они ему говорили, а они вертели им, как хотели… И для него это всё было благом. Даже сейчас, когда мы его допрашивали, он был счастлив, рассказывая, как верно служил Родольфусу и Рабастану. Алекс села рядом с дочерью за одну парту. В классе было тихо, только тикали где-то за их спинами старые механические часы. А ещё было уже темно, но никому из них не хотелось включать свет. А Алиса вспоминала, как прошлым летом (а как будто это было в прошлой жизни!) она приезжала в гости к Роду, тот показывал ей парк, в котором спрятался Сад Благородных и четыре дома благородных чистокровных семей. Среди них был дом Лестрейнджей — он был самым запущенным и жалким. Значит, там выросла мама… Дыхание перехватывало. — Крауч хотел убить меня, потому что так хотели они? — спросила Алиса, изо всех сил стараясь сохранить в голосе спокойствие. — Да, — кивнула Алекс. — Но ведь сейчас они в тюрьме, а Крауча схватили, значит… Алекс помотала головой, перебивая Алису: — Касси, Волан-де-Морт этой ночью возродился. Он вернул себе тело, а прямо сейчас, может быть, собирает своих соратников. Гарри же вам рассказал об этом, когда вы были в Больничном крыле? — Он был не особо разговорчивый… — Алиса закусила губу. В её глазах был маленький ужас. — Но если честно, я так и поняла. Алекс печально кивнула. — Теперь может произойти что угодно, и даже стены тюрьмы не удержат его приспешников. Во время войны он подчинил себе дементоров… Ох, что это были за времена! А там и до организованного побега рукой подать. Она снова встала со своего места и стала задумчиво ходить по классу, рассуждая вслух: — Разумеется, не сразу… Месяцы пройдут, прежде чем он восстановится и перейдёт к открытым действиям. Я дам ему максимум полгода… А вот потом… — она вздохнула, а потом снова посмотрела на дочь. — Касси, я не понимаю тебя. Ты какая-то слишком тихая. — М? Алекс снова села рядом с ней, с тревогой глядя дочери в глаза. — Ты… Не сердишься на меня? — неожиданно робко спросила она. Алиса похлопала глазами. — На тебя? — удивилась Алиса. — За что?! — Ну да. Я же скрывала от тебя всё это… — виновато произнесла она. — Нет. Как ты вообще могла такое подумать? — воскликнула Алиса, беря маму за руки. — Мама, твоя история и удивительная, и страшная, но ты смогла вырваться, смогла стать той, кем я всегда гордилась. А теперь горжусь ещё сильнее… — она вдруг остановилась и нахмурилась. — Погоди. Ты взяла фамилию Лестер? — Алекс улыбнулась. Алиса раскрыла рот от удивления. — Что?! Это же так похоже на Лестрейндж! — Твой отец всегда с этого забавлялся… — с иронией произнесла Алекс. — Труднее всего найти то, что находится на поверхности, дорогая. Раньше меня ещё звали Кассандрой… Кассандра Лестрейндж. Очень похоже на моё новое имя, да? Я как будто просто обрубила всё возвышенное и чопорное, что мне принадлежало, став новым человеком. — Как тогда Крауч узнал, кто ты? И кто я? — прошептала Алиса. — Моя новая личность не была секретом. Я уже говорила, что в магическом мире очень сложно спрятаться… — её голос дрогнул. — Я особо не пыталась. Я всегда была готова дать отпор, но когда речь зашла о тебе, детка… — Алиса почувствовала, что ещё чуть-чуть, ещё одна секунда, и мама точно сломается. — Я с ума схожу. Меньше всего я хотела, чтобы это коснулось тебя… — она судорожно вздохнула, а в глазах заблестели слёзы. — Было так… Так наивно полагать, что никогда и не коснётся. — Мам… — с болью прошептала Алиса. Она всё ещё держала маму за руки, чувствуя, как начали дрожать её пальцы. Мама вдруг показалась ей не той решительной и быстрой волшебницей, которая всегда казалась ей несокрушимой, а таким же подростком, напуганным и запутавшимся. — Урод, — прошептала Алекс, и по её щеке скатилась первая слезинка. — Этот урод пытал настоящего Грюма весь этот год. Держал его в сундуке, забирал его волосы, силы, воспоминания… Но не додумался забрать воспоминания о том, что я всегда называла его так, как не называл никто. Я могла сразу, ещё до начала состязания догадаться, что он самозванец… — она всхлипнула, а затем выдернула одну руку и поднесла запястье к своему рту. — Думала, мне это кажется из-за общей паники… Но если бы я его остановила… Может, Гарри бы и не… — она подняла на Алису полные слёз глаза, прерывисто вдохнула. — Моя девочка, мне так жаль!.. Алиса, поджав губы, без лишних слов крепко обняла маму. Она чувствовала, как та, тёплая и хрупкая, начинает тяжело и беспомощно рыдать на её плече. И Алиса понимала, как сильно ей хочется забрать мамины тревоги, остановить этот длительный кошмар. Но она ничего не могла сделать. Она только слушала её всхлипы, тикание часов и жалела, что это не сон. Что нельзя остановить это всё, проснуться… — Мама… Слушай, — тихо сказала Алиса, когда Алекс немного успокоилась. — Ты не виновата, слышишь? Ты не виновата… Твоих врагов слишком много, они сильнее тебя, ты бы в любом случае не смогла вечно прятать меня. Алекс, судорожно вздохнув, выпрямилась. Она быстро вытерла слёзы и за короткое время смогла восстановить дыхание. — Поэтому я так хочу, чтобы ты уехала в Штаты, — дрожащим голосом прошептала она. — Всего год… Нужно подождать всего год, а потом ты уедешь, вряд ли они станут искать тебя там. Это не твоя война, детка, это не твои враги, ты совсем ничего плохого им не сделала. Они начали угрожать мне, что расправятся с тобой ещё с тех пор, как ты была младенцем! — она с ужасом сжала ладонь Алисы. — И всю твою жизнь я смотрю на тебя и знаю, что на свете нет другой такой чудесной и яркой девочки… И что я передала тебе часть своих больших проблем, обрекла на беду. — Я не виню тебя, — тихо сказала Алиса, печально глядя ей в глаза. Алекс вздохнула. — А стоило бы. Только сейчас Алиса заметила, как много у мамы морщин. Не могли долговременное напряжение, постоянная осмотрительность и паника пройти мимо неё, мимо её красоты. И почему-то Алисе было сейчас тяжелее всего именно от этой мысли: она больше не ребёнок, а мама больше не такая молодая, сильная и способная на всё. А мир больше не безопасный. Он больше не создан из длинных солнечных дней, наполненных приключениями и открытиями. И почему-то сейчас, совсем не вовремя, хотелось плакать именно по ушедшему детству, чувству безопасности, по уверенности в том, что всё обязательно будет хорошо. Наверное, она пока просто не была готова принять то, что происходит сейчас, и то, что она от мамы услышала. В этот момент кто-то из коридора задёргал ручку двери. Алекс и Алиса не ответили. Они плотно закрылись, им чужие глаза и уши сейчас были не нужны. Несколько секунд была тишина, а потом кто-то заскрёбся когтями и залаял. Алиса выскочила из-за парты и подбежала к двери. Её сердце бешено и нестабильно колотилось. Она вынула палочку и сняла с двери все заклинания. Тут же дверь распахнулась, и всё произошло за один миг: вот крупный чёрный пёс с немного всклоченной шерстью стоит на всех четырёх лапах, а вот он влетает в кабинет, закрывает за собой дверь и на ходу обращается в человека. — Я вас потерял, — на выдохе произнёс Сириус. Он выглядел здоровее и крепче, чем когда Алиса видела его в пещере зимой, но на его лбу залегли глубокие морщины от сильной тревоги, а лицо было совсем бледным. Алиса смотрела на него несколько секунд, не мигая, а потом быстро обняла его, уткнувшись носом в его поношенную тёмную (хотя бы уже не тюремную) мантию. — Какие новости? — ровным голосом спросила Алекс. — Отвратительные, — проговорил Сириус, осторожно гладя дочь, которая замерла, сопя ему в плечо, по спине. Его руки тряслись. — Гарри рассказал, что с ним случилось, когда Кубок перенёс его к Волан-де-Морту… Мне кажется, я чувствовал, что это так и закончится. Вы уже знаете про Грюма и Крауча? — Да, — пробормотала Алиса, наконец оторвавшись от отца. Она всё равно продолжала смотреть на него большими напряжёнными глазами, а тот смотрел в ответ устало и почти безнадёжно. — Что делать дальше? — Я не знаю, — быстро ответил он. — Предлагаю идти в Больничное крыло. Гарри сейчас там, да и все остальные тоже. — Как Гарри? — спросила Алекс, выбираясь из-за парты. Она ещё была подавленной и выжатой после разговора. — Ему дали зелье для сна без сновидений, — только и ответил Сириус, глядя сквозь неё. Алекс кивнула: — Это правильно. Пусть немного отдохнёт… Сириус с потерянным взглядом кивнул в ответ. Алиса осторожно потянула его за руку. Тот вдруг обернулся псом и выбежал в сторону Больничного крыла.***
Вокруг постели Гарри собралось много людей. Но было очень тихо, как будто не было совсем никого. Гарри мирно спал, укрытый одеялом по самый подбородок. Раны и грязь, которые были на его лице, исчезли благодаря заботам мадам Помфри. Сама она тихо суетилась у постели Грюма, уже настоящего Грюма, в другом конце помещения. Рон и Гермиона сидели на стульях у изножья кровати Гарри и молчали, хотя по ним было видно, что их распирает от желания узнать, что случилось с их лучшим другом. Молли Уизли смотрела на Гарри почти с той же болью, с которой смотрит мать на своего неизлечимо больного ребёнка. Билл стоял у окна, скрестив руки на груди и чуть прищурясь. Он был готов в любой момент остановить мать, если она в десятый раз начнёт поправлять ему одеяло, подушку или захочет поменять местами что-то на его тумбочке. Алиса вместе с матерью сидели рядом с Гарри, но с другой стороны от Молли, а у ног Алисы лежал крупный чёрный пёс. Он выглядел поникшим и грустным, не вилял хвостом и не поднимал уши. Алиса иногда наклонялась и гладила его, но тот не реагировал, хотя не спал. Минуты текли медленно, как жидкое, едва родившееся железо. Минуты отмерялись вздохами и ёрзанием, пересчётом складок на одежде или попытками успокоить дрожащие руки. Алиса думала, что нет ничего хуже этого ожидания. Они как будто ждали приговора, потому что хороших новостей ждать будет так же наивно, как ждать снега сейчас, в конце июня. Алисе хотелось кому-то что-то сказать или услышать чьи-то слова. Но о чём сейчас можно говорить? Как можно вести беседы на какие угодно темы, если Волан-де-Морт вернулся, Грюма целый год подменивал Пожиратель смерти, а о её собственной смерти и о смерти её матери мечтают двое совершенно безумных взрослых волшебников? Она снова погладила пса по немного жёсткой чёрной шерсти. В воздухе веяло тревогой, но было непонятно, куда бежать и где спрятаться. А потом вдали послышались громкие голоса. Сначала Алиса не понимала, что происходит, ведь за окнами глубокая ночь, вряд ли это кто-то из студентов или привидений решили пошуметь. Потом Алекс тихо цокнула языком и сердито прошептала: — Они разбудят его, если продолжат так шуметь. — Это голос Фаджа, кажется, — прошептала Молли Уизли, приподнимаясь со стула. — А это голос Минервы МакГонагалл, верно? О чём это они там спорят? Теперь и Алиса начала разбирать голоса, но слова пока были неразличимы. Пёс под её ногами зашевелился, вытянул шею. Не прошло и минуты, как в помещение влетели министр магии и профессор трансфигурации, следом за ними появился Снейп. Алиса стиснула зубы — она увидела, что Гарри проснулся, потянулся за очками и сел, пытаясь понять, что происходит. — Что случилось? — это прогремел Дамблдор. — Почему вы беспокоите больных? Минерва, я удивлён… я просил вас постеречь Барти Крауча… — В этом больше нет необходимости, Дамблдор! — с истерическими нотками в голосе взвизгнула МакГонагалл. — Министр позаботился об этом! — Когда мы сообщили мистеру Фаджу, что нами пойман Пожиратель смерти, ответственный за всё, произошедшее сегодня ночью, — тихо произнёс Снейп, — Он, похоже, решил, что под угрозой его собственная безопасность. Он настоял на том, чтобы вызвать дементора для охраны. С этим дементором он явился в кабинет, где Барти Крауч… Алиса почувствовала, что ещё вот-вот, и сползёт со стула. Что было дальше, ей было уже ясно. Фадж распорядился, чтобы Крауча лишили его души. И… Это не должно было быть так. — Но теперь он не сможет свидетельствовать, Корнелиус, — заметил Дамблдор. Он не сводил с Фаджа взгляда, как будто впервые разглядел его по-настоящему. — Теперь он не сможет рассказать, почему он убил этих людей. — Почему он их убил? Ну так ведь это и без того понятно! — горячо возразил Фадж. — Он же просто сумасшедший! Судя по тому, что рассказали мне Минерва с Северусом, он думал, что выполняет указания Сами-Знаете-Кого! — Он действительно выполнял указания лорда Волан-де-Морта, Корнелиус. Фадж явно не поверил своим ушам. Он не поверил и далее, когда Дамблдор стал медленно и доходчиво объяснять ему, что произошло этой ночью: он рассказал и о Крауче, и о возрождении Волан-де-Морта, и обо всём пережитом Гарри. Но чем дольше говорил директор, тем сильнее на лице у министра появлялось выражение, как будто он разговаривает со слабоумным человеком. Дальше стало ясно то, что Фадж читал статьи Риты Скитер и так же, как она, считал Гарри Поттера сумасшедшим, больным мальчиком. Алиса ахнула от возмущения и подалась вперёд, но Алекс сильно сжала её руку, не дав начать возмущаться вслух. Алиса сердито посмотрела на мать, та только покачала головой. Она была бледная и напряжённая… И не хотелось спорить с ней. — Послушайте, я сам видел, как Волан-де-Морт возродился! — вдруг выкрикнул Гарри. Он пытался встать с постели, но его останавливала миссис Уизли. — Я видел Пожирателей смерти! Я могу назвать их имена!.. — Ты мог прочесть их имена в старых судебных отчётах! — сердито заявил Фадж. — Ради бога, Дамблдор… Мальчишка рассказывал такую же безумную историю в конце прошлого года… Его истории становятся всё длиннее и неправдоподобнее, а вы продолжаете глотать их… — Вы дурак! — гневно воскликнула МакГонагалл. — Седрик Диггори! Мистер Крауч! Эти смерти не дело рук какого-то безумца! — Нет никаких свидетельств обратного! — так же гневно крикнул Фадж. Лицо его побагровело. — Похоже, вы готовы сеять панику, которая разрушит всё, что нам удалось наладить за последние тринадцать лет! Фадж отказывался верить во всё, сказанное Дамблдором далее. Директор старался быть дипломатичным, предлагал разумные идеи и говорил с ним, как с равным, не обращая внимание на оскорбления. Но Фадж до того напоминал страуса, который желает зарыть голову в песок, отрицая очевидные проблемы, что Алиса поражалась желанию Дамблдора продолжать с ним диалог. Она не испытывала к министру ничего, кроме отвращения. Она знала: не только Петтигрю виноват в том, что её отец вынужден изолироваться от общества, и не только Лестрейнджи виноваты в том, что её мать живёт в страхе. Министр тоже. Но Фадж остался при своём, и даже когда Снейп показал ему Чёрную метку, которая за последние сутки проступила особенно ярко, он отказался верить в возвращение Волан-де-Морта. Напоследок он заявил Дамблдору, что отказывается далее с ним работать, отдал Гарри его выигрыш и покинул Больничное крыло. Было ясно точно: это коренной перелом в истории. Не успел никто отреагировать, Дамблдор живо обернулся к группе, которая собралась вокруг кровати Гарри. — Предстоит очень много работы. Молли… Я не ошибаюсь, полагая, что могу рассчитывать на вас с Артуром? — Конечно, можете, — ответила миссис Уизли. Она побледнела ещё больше, но была настроена решительно. — Тогда нужно отправить Артуру письмо. Нужно известить всех, кого мы можем убедить в своей правоте, а Артур поговорит с теми в Министерстве, кто не так близорук, как Корнелиус. — Я поеду к отцу, — тут же вызвался Билл. — Прямо сейчас. — Отлично, — сказал Дамблдор. — Расскажи ему, что случилось. Скажи, что я скоро сам свяжусь с ним. Но пусть он соблюдает осторожность. Если Фадж подумает, что я вмешиваюсь в работу Министерства… — Предоставьте это мне, — сказал Билл. Он похлопал Гарри по плечу, поцеловал в щёку мать, натянул плащ и быстро вышел из комнаты. Дамблдор дал разные поручения профессор МакГонагалл и мадам Помфри. Они покинули Больничное крыло, и Дамблдор молчал, пока их шаги не стихли в коридоре. — А сейчас… Я хочу, чтобы двое из нас сняли друг перед другом свои маски. Сириус… Будь добр, прими свой обычный вид. Огромный чёрный пёс посмотрел на Дамблдора и в следующее мгновение превратился в человека. Миссис Уизли взвизгнула, отпрыгнув от кровати: — Сириус Блэк! — Мам, молчи! — крикнул Рон. — Всё в порядке! На лице Алисы появилась странная, нервная улыбка. «Точно», — вспомнила она. — «Она же не знает, что отец не виноват… Но как ей это объяснить быстро?» Снейп не кричал и не прыгал, но лицо его излучало смесь ужаса и ярости. — Он! — рыкнул он, глядя на Сириуса, который смотрел на него с тем же выражением. — Что он здесь делает? — Его пригласил я, — ответил Дамблдор, переводя взгляд с одного на другого. — Так же, как и тебя, Северус. Я доверяю вам обоим. Настало время забыть старые обиды и поверить друг другу. Сириус и Снейп смотрели друг на друга с ненавистью. — Пока я был бы доволен, — нетерпеливо продолжил директор. — Если бы вы не выказывали друг другу открытой враждебности. Пожмите руки. Сейчас вы по одну сторону баррикад. Время не ждёт, и если даже те немногие из нас, кто знает правду, сейчас не объединятся, у нас нет никаких шансов. Очень медленно Снейп и Сириус пожали друг другу руки, а потом тут же их отдёрнули. — Для начала достаточно, — заявил Дамблдор. — Для каждого из вас у меня есть работа. Сириус, ты должен сейчас же отправиться в путь. Предупреди Римуса Люпина, Арабеллу Фигг, Наземникуса Флетчера — в общем, всю старую компанию. На время спрячься у Люпина, я свяжусь с тобой позднее. — Директор, я бы могла связаться с волшебниками из Мунго, — подала голос Александра. У неё снова был привычный боевой вид, она была готова лететь куда угодно, чтобы спасти целый мир. Но Алиса теперь знала, что это лишь маска, и знала, что за ней скрывается. — У меня есть коллеги, которым я доверяю, я могла бы поговорить с ними… — Великолепно, — кивнул Дамблдор. — Я верю вам. Удачи. Гарри не хотел отпускать Сириуса… Алисе было его очень жаль. Он быстро попрощался с крёстным, и вид у него был крайне подавленный. Сириус и Алекс одновременно быстрым шагом направились к двери… И только когда Сириус нажал на дверную ручку, в голове Алисы что-то щёлкнуло. Её ничто не останавливало, поэтому она бросилась следом за ними. Они оба шли вперёд с гордо выпрямленными спинами, с развевающимися полами мантий. Они выглядели, как герои. Её родители… — Подождите! — тихо воскликнула она, нагнав их в тёмном коридоре. Они одновременно обернулись, посмотрели на неё и остановились. — Я… Я хочу с вами. Я хочу тоже бороться! Алиса увидела, как снисходительно и понимающе переглянулись родители, и закусила губу. Наверное, это звучало так по-детски! Но что ещё она могла сделать, что ещё она могла предложить? Гарри всего четырнадцать — он сегодня боролся с Волан-де-Мортом, а она? Как она может оставаться на месте и молчать после всего, что она услышала и увидела сегодня? После рассказа матери о её братьях, которые представляют собой реальную опасность, даже сидя в Азкабане? После того, что с Гарри сделал Волан-де-Морт, и что он в скором времени может совершить? После того, как Фадж едва ли не затыкал уши пальцами, слушая разумные речи Дамблдора… В ней горел огонь борьбы. Она была готова сделать любой вклад в то, чтобы удержать хрупкое равновесие мира. Но Алекс улыбнулась ей шире и грустнее, а потом негромко сказала: — Касси, не стоит. — Мы и сами не знаем, с чем и с кем нам предстоит бороться, — продолжил Сириус. — Мы пока будем искать тех, кто может присоединиться к Дамблдору… — он усмехнулся. — Наконец-то появился повод выдернуть Римуса из той дыры, в которой он сейчас. Алиса молчала. Она по очереди переводила взгляд то на отца, то на мать… И не могла ничего сказать. — Ты устала, детка, — добавила Алекс, положив ладонь ей на плечо. — И ты очень напугана. Я знаю, мы тоже. Мы знаем обо всём, что происходит там, — она махнула свободной рукой в сторону окон. — Не больше твоего. Тебе нужно остаться здесь и отдохнуть… — Но… — Мама права, — твёрдо сказал Сириус. Он смотрел прямо ей в глаза, и эта синева напоминала Алисе ирландское море в летний полдень. — Я понимаю тебя, но тебе и правда лучше пока быть здесь. Ты можешь помочь нам, если будешь рядом с Гарри… Сейчас его не надо оставлять одного. — Да, конечно… — кивнула Алиса, а потом опустила голову. Алекс чуть наклонилась, чтобы поймать её взгляд, и улыбнулась. Что-то в её улыбке было вымученное и печальное, а ещё что-то очень личное, наверное, из-за тайны, которой она поделилась с дочерью ранее. Но Алекс пыталась. — Я не могу сказать тебе, что всё хорошо. Но мы будем делать всё, что в наших силах, чтобы это исправить, — тепло произнесла она. — И вообще, каникулы не за горами… Мы всё расскажем, когда ты приедешь домой. Хорошо? — Угу. Алиса быстро обняла их на прощание. Она ненавидела прощания и сейчас чувствовала, что лучше с этим не затягивать, не потому что каждая секунда на счету, а потому, что если ещё хоть что-то натянет струны её души, она просто не выдержит. Отец обернулся собакой, а потом они с мамой быстро покинули коридор. Алиса так и осталась стоять. Где-то неподалёку Пивз гремел цепями, подвывая самому себе. Для него никогда не существовало ни траура, ни почтения, ни правил. Так всегда и будет. Алиса не удивлялась. И ещё… Она только что начала верить в это мимоходом брошенное «мы». Как будто они и правда теперь стали полноценной семьёй.