Дождь для иссохшего сердца

      Нудари уже убрался во всей спальне, приоделся и даже зачем-то снова застегнул на шее подарок Салазара. В подземелье ему не хотелось, не хотелось в темницы, не хотелось выходить из Скалы и видеть Бездну. Умом джиннчик понимал, кто такой Салазар, но влюблённый хвостик хотел видеть только силу и страсть мага, его красоту, а не тьму. Он наивно хотел спасти Великого Тёмного Мага от его великой боли.       Выглянув в коридор, Нудари тут же спрятал хвостик обратно, потому что заметил кого-то из слуг. Именно они, а не Безлицые, начинали пугать всё больше. Было в них что-то неприятное, как будто вместо чистого родника неожиданно опускаешься в ужасную грязь.       Джиннчик робко стянул с кресла в углу покрывало и накинул его на плечи, кутаясь. Ему казалось, что внизу должно быть очень холодно, а шкуры с кровати были тяжёлыми, чтобы тащить их на плечах.       Высокий стройный Безлицый вошёл в комнату Салазара и знаками показал Нудари на дверь. Это был омега, которого мял и тискал Урышц во время последнего пира. Всю свою недолгую человеческую жизнь он воевал против Салазара и его Безлицых, пока не угодил в плен. Безлицым его делали на глазах у соплеменников, как и других лучших воинов.       Джиннчик втянул голову в плечи, застыв ненадолго, но потом всё-таки соскочил с кровати и пошёл следом за Безлицым, держась на расстоянии. Однако чем глубже они спускались, тем темнее становилось, поэтому Нудар стал идти совсем близко к омеге, почти у него за спиной. Он до конца не верил в это: добровольно спускается в самые тёмные подземелья самого Салазара! Задумавшись, джиннчик наступил на отколотую каменную ступеньку и потерял равновесие, от испуга забыв взлететь — и впечатался в спину Безлицего. Всё тело сковал страх, Нудари даже не почувствовал ушиба — почему-то он посчитал, что за такое Безлицый его разрежет пополам, но этого не случилось. Тот замер, когда Нудари врезался, и расставил руки, чтобы он не упал с крутой лестницы.       Теперь джиннчик перетёк в туманную форму и летел за Безлицым, осознавая, что в подземельях на самом деле ужасающе тихо. Эта тишина давила, заставляла туманчик идти рябью, и в поисках успокоения Нудари обвил плечи Безлицего, дрожа на нём посреди этой тишины, холода и мрака. Теперь старое покрывало легло на них обоих.       Безлицый нисколько не возражал против боа из туманчика. Ему просто надо было доставить джиннчика в целости и сохранности.

***

      Салазар искал особого пленника. Беда была в том, что все они томились в темнице давно, свежих не было. Сделать из дрожащего джиннчика палача оказалось очень заманчивой идеей. Салазар помнил, как послушно он слизывал кровь Али, как пытался при этом ему понравиться и угодить. От этих воспоминаний, а вовсе не от красоты юного кочевника, член Салазара вновь напрягся. Он уже знал, кого выберет в качестве жертвы. В его тайнике лежал замороженный беточка, который проспал уже пару столетий. Салазар всегда мечтал его истерзать, но так и не придумал для него достойной казни. Нудар стоил того, чтобы разморозить такое лакомство.       Салазар подготовил чистую комнату, жарко её натопил и послал Безлицего за Нудари, а сам принес ещё не оттаявшего беточку. Тот достался ему дорого. Вскоре после смерти Дари Салазар поработил и потом стёр с лица земли целый народ. Беточка был юным шаманом и сыном их вожака. Он до самого конца пытался сражаться с Салазаром, и тот, уже схватив его, обесчестил его на глазах у остатков племени. За то, что они так долго сопротивлялись, Салазар лишил всех возможности иметь детей, и спустя поколение они вымерли. Беточка остался его трофеем.       Салазар уложил его на широкую лавку, жадно наблюдая за тем, как он оттаивает.       Со временем беточка порозовел и поёжился, обхватывая себя руками, но ещё не открывая глаз. Салазар бесцеремонно ударил в него тёмной энергией, приводя в чувство и активируя энергетические центры. Беточка сел, тяжело дыша, глядя на Салазара из-под мокрой кудрявой челки. Сознание было ещё мутным, но злейшего врага он узнал сердцем.       — Ты спал больше двухсот лет, но дышишь той же яростью, будто всё произошло вчера, — усмехнулся Салазар. — Все твои сородичи погибли бездетными. Я долго не мог придумать, как мне тебя употребить, и вот сегодня день настал.       Беточка зашипел, пытаясь броситься на Салазара. Он готов был царапаться и кусаться, тем более в Скале ему не помогали духи ветра, с которыми он работал, но маг припечатал его к лавке ударом Силы.       — Потерпи, — хмыкнул он. — Твой палач ещё не пришёл. Скоро его приведёт тот, кто был твоим братом и другом. Теперь он мой Безлицый, и я сам не помню его имени... Хотя, подожди... его звали Ханам.       Беточка всхлипнул от бессильной ярости. Раздались безжизненно чёткие шаги, и Безлицый вошёл в пыточную. Салазар нахмурился, глядя на туманчик.       — Слезай! — велел он. — Сегодня будет твой первый урок.       Нудари робко слетел с Безлицего, кутаясь в покрывало, и наконец встал на пол, испуганно глядя на беточку и не пытаясь предположить, в чём состоит урок.       — Салазар?.. — джиннчик хотел сказать, что ему здесь страшно, неуютно и тянет уйти, но понял, что сейчас это бессмысленно.       — Ханам! — тощий длинноногий беточка таращился на Безлицего. Он пытался взглядом найти в его облике черты брата. — Ханам...       — Я заставил тебя ещё раз ощутить потерю, не так ли? — удовлетворённо кивнул Салазар и знаком велел Нудару подойти.       — Тебе нравится мне угождать. Возьми вон ту плеть, — Салазар указал Нудари на трёххвостое орудие с зубчатыми кончиками хвостов и повернулся к неподвижно стоящему Безлицему. — Возьми своего брата за руки, будешь удерживать его. То есть, бывшего брата. Вряд ли ты помнишь, что он был им.       Все это говорилось для беточки, ведь в голове Безлицего не было ни одной мысли. Он безразлично подошёл к лавке и крепко зафиксировал руки беточки.       — Ты можешь ударить его как хочешь, — разрешил Салазар джиннчику. — Я учту, что ты только учишься.       Нудари трясло от происходящего, он сам не знал, почему поначалу послушался Салазара. Ошалело взял плеть в руки, глядя на то, как она дрожит в его пальцах. Он взглянул на привязанного беточку и подумал, что мог бы его просто погладить плетью, мог бы слегка ею прикоснуться, ведь маг сказал, что можно сделать это как угодно. Но Нудари чувствовал, что это всё совсем не так, как было в спальне Салазара. Это больше не приятная игра, и если он послушается... к чему это приведёт потом? Джиннчик не хотел причинять другим боль. Не хотел никого трогать плетью, кроме Салазара.       Он сделал шаг, но не к беточке, а к тёмному магу и преклонил перед ним колено. Было безумно страшно, ведь тот запросто мог ударить и его самого этой страшной плетью, но Нудари опустил хвостик и поднял на дрожащих руках плеть, предлагая её Салазару, отказываясь бить пленника. К горлу подкатил удушающий ком, джиннчик не мог выдавить и слова, только склонился ещё ниже.       — Что такое? — холодно спросил Салазар. — Ты хочешь, чтобы я тебе показал, как это делается?       В его голосе звучали угрожающие нотки.       А беточка смотрел только на брата, пытаясь поймать пустой взгляд, и ему было безразлично, кто будет его палачом.       — Салазар... — Нудари собрался, делая короткий нервный вздох. — Я не буду бить его плетью или как-то ещё. Я... я могу использовать плеть только так, как это делал сегодня. И только в спальне. Когда мы вдвоём, — ещё тише добавил джиннчик, его голос дрогнул, но он сказал то, что думал и как чувствовал.       Глаза у Салазара сузились. Он почувствовал, что Нудари настроен серьёзно. Отобрав у него плетку, он отвесил ему такую оплеуху, что джиннчик отлетел и упал на пол. Даже беточка обернулся на звук удара.       — Бесполезная лужа, — проскрежетал Салазар. Сжав плетку, он шагнул к беточке и выместил зло, несколько раз хлестнув его по животу. Тот закричал от боли, плетка рассекла его кожу. Салазар скрипнул зубами. Он знал, что беточка терпеть не умеет и будет вертеться ужом. Он был лакомством для палача, мечтающего ему отомстить. Но у Салазара сейчас совершенно не было настроения заниматься им. Напрасно разморозил.       — Ты испортил мне развлечение, — бросил он, не глядя на Нудари. — Ты знаешь, как расплатиться за это?       Беточка жалобно хныкал от боли.       — Разведи инкубий костёр в камере для пыток огнём, — велел Салазар Безлицему. — Подвесь его и останься там, чтобы он знал, что ты видишь его мучения. Жарь его, пока я не приду.       Он пнул Нудари по попке.       — Из-за тебя я не только напрасно разморозил злейшего врага, но и потрачу такую ценность, как инкубий огонь от самого владыки инкубов! — прошипел он.       Нудари не сразу смог унять звон в ушах, однако крик беточки резанул по ушам. Слёзы боли и горечи потекли по щекам джиннчика, он действительно бесполезен, он правда всё снова испортил. И даже унизительный пинок он заслужил. Джиннчик неуклюже попытался сесть, его качало и руки подкашивались.       — Простите, — прошелестел он, сглатывая ком в горле, не разбирая силуэт Салазара из-за слёз. — Может, тогда не стоит тратить этот огонь, если он так ценен? — робко предположил Нудари и не сдержал всхлипа.       — Ты меня вынудил, — Салазар не смотрел на него. Безлицый связал беточке руки и закинул его себе на плечо. Услышав про огонь, тот жалобно заныл, не чтобы растрогать Салазара, а потому что знал, что не выдержит этого. — Это единственное наказание, достойное его.       Взмахом руки, Салазар затушил жаровню, Безлицый вынес жертву из комнаты.       — Какое наказание ждёт меня? Если я провинился, не лучше ли подвесить и прижечь огнём меня? — сам не веря, что говорит это, предложил Нудар. В голове ещё немного звенело от удара, он утёр слёзы, но пока не пробовал подняться. Постепенно он начинал чувствовать перед беточкой вину — кто знает, сколько тот мог ещё спокойно проспать замороженный в закромах Великого тёмного мага?       Салазар невесело рассмеялся. Предложение со всех сторон заманчивое, но маг знал, что не сделает так. Ухватив Нудари за руку, он дёрнул его на себя, придерживая, чтобы тот не раскиселился снова.       — Я покажу тебе... Если попросишь, повешу тебя рядом, — со смехом он поволок джиннчика под мышкой за Безлицым. На глазах у них и несчастного беточки       Безлицый налил в широкую яму для костра подаренный Владыкой элексир из маленькой бутылочки. Поджег — и вся яма наполнилась малиновым огнём. Казалось, что горел сам камень. Языки пламени поднимались невысоко, но оно опаляло даже издалека.       — Хватило бы на вас обоих, — шепнул Салазар джиннчику, крепко держа его за плечо. Беточка попытался отползти, мотая головой, но его брат, водрузив на яму решётку, схватил его и подвесил за связанные руки на крюк, висящий в стороне от ямы. Беточка растерялся и даже позволил развязать себе ноги, но тут Безлицый дёрнул рычаг в стене, и крюк по тросу переместился прямо над ямой. Пламя алчно встрепенулось, потянувшись к бете. Тот, повизгивая от страха, пытался подогнуть ноги, но следующим поворотом рычага брат опустил его так, что ноги задевали решетку. Беточка издал протяжный стон муки. Инкубий костёр окрасил его тело в красный, но было видно, как горячая похоть лижет его ноги, проникая под кожу до самых костей, всё глубже уходя в тело.       Хвостик джиннчика несчастно болтался, пока они не оказались рядом с ямой. Нудари смотрел, широко раскрыв глаза, не в силах отвести взгляд, прижав ладонь ко рту. И дрожал, боясь за беточку больше, чем за самого себя. Он чувствовал, что это не обычный огонь и не представлял, как тот действует. Хотя где-то глубоко внутри понимал, просто отрицал это.       — Это... очень больно? — дрожащим шепотом спросил Нудар, невольно прижимаясь к Салазару, опасаясь свалиться к огню. Боль от удара затерялась на фоне того, как было здесь жарко и страшно.       — Это... невыносимо терпеть, — Салазар смотрел на то, как корчился бета, опаляемый снизу самой горячей похотью. — Тебе лучше попробовать.       Он подтащил джиннчика к яме. Огонь отражался в чёрных глазах мага. Ухватив его за руку, он вытянул его ладошку над жаром. Огонь лизнул её, обжигая удовольствием, словно почесали место, которое чешется, или окунули заледеневшую кисть в тёплую воду, только в сотни, тысячи раз интенсивнее, так что это казалось больно и пробирало всё тело.       — Представь, если этот огонь опалит тебя между ног и будет жечь часами? — прошептал Салазар на ушко джиннчика, не давая отдёрнуть руку.       Нудари хныкал и тянул её в сторону. Хвостик пробрало, между ягодиц мучительно намокло. Дрожа, он сглотнул и повернул голову к магу, глядя широко распахнутыми глазами.       — Но сегодня я горел сильнее, — хотя голос срывался, и сам джиннчик сжимал бёдра и не мог устоять на месте, он всё равно сказал Салазару: — У меня уже есть этот огонь, — губы зудели в желании поцелуя, и Нудари поддался этому, прильнул к магу, всё так же дрожа и касаясь его всем телом.       Беточка задёргался, охваченный пламенем похоти. Оно уже дошло до его промежности, и все внутренности скрутило от нестерпимого возбуждения. Беточка ныл и перебирал ногами, извиваясь всем телом, пока не вскричал, снова и снова, не получая успокоения, только новую, более сильную волну желания. Языки пламени дотягивались до его паха и издевательски жгли яички, заставляя набухать и болезненно поджиматься.       — Смотри, как горит бета, — с дрожью усмехнулся Салазар, хотя слова Нудари ему льстили. Он и сам распалялся в этой атмосфере, лишь Безлицый стоял равнодушно, глядя брату в глаза. — Ты так наивен, джинн. Если твою попку выставить над огнём, вы бы кричали вместе.       Он отпустил руку Нудари.       Джиннчик смотрел, стесняясь, но всё равно не отрывая взгляда от пленника. На мгновение он попытался представить, а что было бы, окажись Салазар в этом пламени, но в голову ничего не приходило. Чтобы великий маг стонал и о чём-то просил? Никогда.       Нудари торопливо прижал руку к себе, растирая, хотя ожога не было. Его хвостик трепетал, и всё ещё хотелось касаться и касаться Салазара. Вздохнув, он растуманился и обернулся вокруг мага, ложась ему на плечи, крепко скручиваясь и подрагивая от возбуждения. Хвостик свесился вниз, скользнув по груди, туманчик даже едва искрило из-за воздействия огня.       Салазар мог бы схватить его за шкирку и подвесить над огнём прямо руками, но его забавляло и интриговало наивное заблуждение Нудари, что их страсть может быть ярче дикой, природной похоти Владыки инкубов.       — Тебе придётся отвечать за свои слова, — хмыкнул он и оставил пыточную. Сладострастные истошные вопли беточки теперь преследовали их.       — Придётся тебе самому утолить мою жажду, раз не вышло насладиться пыткой, — чтобы припугнуть его, сказал маг, видя в туманчике его блаженную мордочку.       Джиннчик прятался от криков в Салазара, бодая его в шею, оплетая крепче, сходя с ума от его тепла и аромата. Слова мага он воспринял с тихим вздохом, понимая, что нужно действовать, и потихоньку скользнул хвостиком вниз, под его одежду. Нужно было утолить жажду Салазара и унять собственный жар. Разгоряченный, пьянея от того, что делает, Нудари прохладой забрался в штаны, приластился к члену, скользнул сверху, словно целуя. Туманчик обволакивал ствол, будто бы его касались прохладные губы. А потом, не иначе от действия инкубьего пламени, туманчик не только скромно обвил член альфы, но и тоненько юркнул внутрь, пока остальная часть беспокойно возилась в штанах Салазара, оставляя на них влажное пятно.       Салазар замер, шумно вздохнув. Член горел изнутри, тонкая струйка распирала. Маг невозмутимо пошёл дальше, но не в спальню, а в ближайшую комнату. Выгнав оттуда выпивающих слуг, Салазар со стоном рухнул в кресло, выгибаясь в нём.       Это так воодушевило джиннчика, что он завозился активней, скользя и по члену, и внутри него. В туманной головушке мелькнула мысль, что можно просочиться в Салазара частью туманчика, что была членом, но Нудари отмёл её, сладко лаская член снаружи. Он горел и хотел разделить это с магом.       Салазар дышал часто-часто, вцепившись в подлокотники. Сладкая пытка пронимала до нутра. Он дрожал, пока джиннчик вливался в его член и ласкал его. Маг расстегнул штаны, чтобы они перестали мокнуть и чтобы смотреть на это безобразие. И вот скопившееся семя было готово выплеснуться, но туманчик наполнял член изнутри. Салазар вскрикнул и выгнулся, вжимаясь затылком в спинку кресла. Его член задергался... и Нудари вылетел туманчиком, вместе с выстрелившим семенем.       Джиннчика колотило, он сходил с ума от отзывчивости тёмного мага. Вылетел он из члена счастливой струйкой и даже прихватил в себя часть семени Салазара. Пошатываясь и ошалело глядя на альфу, Нудар обрёл плотную форму и оседлал мага, касаясь его промежностью, пачкая мокрыми бёдрами. Он покачивался словно в трансе, перекатывая на языке семя Салазара, а потом прижался грудью и поцеловал, сжимая бёдрами.       Салазар крепко его обнимал, стискивал ягодицы сильными пальцами. Прикусил больно, раня, губку Нудари, и двинул его по своему члену.       — Видишь... инкубов огонь тебя до сих пор жжет, — хмыкнул маг, съезжая по креслу чуть вниз и расставляя ноги.       Джиннчик вскрикнул от укуса и тут же застонал, ёрзая попкой в руках Салазара. Нудари не стал спорить вслух, уверенный, что это совсем другой огонь. Он тяжело дышал, приподнимая бёдра, а потом не выдержал и скользнул рукой вниз, чтобы прижать член к своей попке. Пальцы подрагивали, когда Нудар обхватил член Салазара рукой и подвигал им, потирая головкой по смазке. Джиннчик сладко застонал, мучая медлительностью сам себя, а потом двинул бёдрами и затрепетал.       Член Салазара ещё немного саднило изнутри, мягкая скользкая попка, уже неоднократно растраханная со времени их знакомства, манила в себя, обещая блаженство и утешение. Салазар подался навстречу, заполняя её вставшим членом, и надавил на бёдра Нудари.       Джиннчик постанывал и извивался, пытаясь справиться с наслаждением. Это было слаще и жарче любого огня инкуба. Он облизнул укус, покачиваясь на члене Салазара, глядя на мага невидящим взглядом, крепко сжимая пальцами его плечи. Нудари дрожал и внутри, не представляя раньше, что может так жадно желать член альфы, упиваться его теплом. Насладившись до конца, джиннчик откинул голову, выстанывая о своей любви к Салазару.       Салазар наблюдал за ними из-под полуопущенных век. Его искренние эмоции — и огонь инкуба тут был почти ни при чём — отчасти утоляли его жажду. Однако в маге была кровь людоедов, а не инкубов. Салазар резко двинул его вверх и вниз по своему члену и поймал губами его сосочек, чтобы больно прикусить.       Джиннчик тут же вскрикнул, жёстко цепляясь за Салазара пальцами, затрепетал и излился магу на живот, отчаянно этого стыдясь, потому что не был готов, что такой укус принесёт ему странное удовольствие.       — Салазар... — прошелестел он, глядя сверху вниз влажными глазами и приоткрывая губы, словно хотел что-то спросить, но вместо этого вырвался лишь очередной стон.       Салазар медленно стянул его со своего члена. Грязная комнатушка слуг мало подходила для того удовольствия, которым он хотел наслаждаться.       — Ты ещё не поменял своего мнения? — осведомился он. Член стоял, влажно блестя, но Салазар без труда его игнорировал. — Хорошо. Займёмся твоим наказанием.       Салазар смахнул Нудари в туманчик и засунул в карман. Неспешно приведя одежду в порядок, он покинул комнатушку, направляясь наверх. Стоны и вскрики беточки были слышны уже и там. Салазару обычно нравилось слышать, как кричат внизу пленники, но сейчас он велел Безлицым закрыть слуховые отверстия из подземелья. Ничто не должно было отвлекать от Нудари.