Мой Учиха

      Единственным, кто остался на ногах до самого конца, был Шисуи. Он попросил дать ему пару пилюль, которые придадут энергии, не нанеся ущерб здоровью. Этот парень слишком ответственный, поэтому продолжал работать до самого конца, отдавая приказы соклановцам вместо свалившего Итачи. Брат был сильным, обладал довольно неплохим резервом, но любой упадёт без сил, если попытается одновременно прикрывать почти двадцать человек, отбиваясь ещё и от атак, летящих в него.       Пробыв в лагере несколько дней, все выжившие собрали вещи и отправились уже по своим деревням. Тяжело раненных несли те, кто пострадал меньше всего. Тела умерших, что сохранились в нормальном состоянии, запечатывали в свитки, чтобы не сильно нагружать и так потрёпанных шиноби. О моём состоянии позаботился Орочимару, почти насильно напихав какими-то пилюлями, а потом строго запретив использовать чакру в ближайшую неделю, чтобы организм мог восстановиться.       От тюрьмы в Конохе меня благополучно отмазали, но клеймо убийцы никуда не делось. Саске же было вытащить не так легко, но усилиями Какаши этот балбес был выпущен на свободу. Правда, произошло это только спустя месяц из-за оформления различных бумажек. Однако, я не сильно грустила по этому поводу, потому что дел было слишком много, чтобы беспокоиться за младшего братишку, который имел на своей стороне шестого хокаге, делающего всё возможное для его освобождения. Состояние Итачи пришло в норму только спустя две недели постельного режима и периодических скрежетаний зубами от боли. Изуми взяла его выздоровление в свои руки, но лекарства то приходилось делать мне.       Пока Шисуи обегал пороги домов умерших, принося свои искренние извинения и сожаления, я оставалась жить в доме главы под присмотром мамы, которая довольно неплохо справлялась с обязанностями сиделки, запрещающей мне даже мимолётное использование техник. Не знаю, как эта женщина успевает абсолютно всё, учитывая, что теперь на её руках ещё и слепой муж. Глаза, пересаженные Саске, не взялись с неба… Фугаку не был беспомощным, он вполне спокойно ориентировался в пространстве и без зрения, но лишний раз его старались не оставлять одного.       В общем и целом, реабилитация после войны затянулась почти на два месяца, которые я проводила сначала в госпитале, делая лекарства, а потом в кабинете главы, разгребая документы. Моё образование позволяло довольно многое, поэтому старший брат был отстранён от работы до полного выздоровления, несмотря на ярые протесты. Шисуи брал на себя всё, что касалось собраний, постоянно отсутствуя в клановом квартале. — До сих пор здесь? — родной голос разрезает ночную тишину вместе со скрипом отодвинувшихся сёдзи. — Иди уже спать, закончишь с расписанием на следующую неделю завтра. — С ним уже давно покончено, — поправляю очки. — Тут несостыковки с бюджетом. Инузуки не вернули долг, мы не можем нормально распределить пособия. — Я схожу к ним завтра, — тяжело вздыхая, снимая с головы повязку, которая мгновенно отлетает в сторону второго стола. — Когда ты переедешь ко мне со всеми вещами? Эти перебежки уже очень сильно надоели. — Не тебе одному, — тепло улыбаюсь. — Но надо подождать ещё немного, я не могу бросить братишку на попечение беременной женщины, которой своих забот хватает.       Наши с юношей личные отношения очень сильно отошли на задний план, потому что даже жили мы порознь, лишь иногда встречаясь вот такими поздними ночами, когда остальные давно уже видят десятый сон. Плюс, приближающийся выпускной Юки тоже давал о себе знать, я взяла на себя роль его матери, сняв с Микото эти обязанности. Присматривать за одиннадцатилетним мальчуганом очень непросто, если он не хочет приходить домой в положенное время, потому что остальные дети живут ближе и гуляют дольше. А сколько мороки с различной документацией, которая даёт мне право быть его официальным опекуном… — Ты же останешься сегодня на ночь здесь? — спрашиваю, когда дописываю всё, складывая бумажки в аккуратную стопочку, засовывая в нужную папку.       Однако, ответа не следует, поэтому отрываю глаза от работы, направляя взор на уснувшего около стеночки парня. Мешки под глазами явно намекают на неимоверную усталость, поэтому удивляться нечему. Вздыхаю, поднимаясь с насиженного места, разглаживая складки длинной юбки. — Видимо, спать я сегодня тоже буду здесь, — подхватываю плед, оставляя очки на столе. — Зачем так надо себя загонять, дурачок? ***       Ещё несколько месяцев пролетают незаметно, все готовятся к выпускному в академии, перестав оплакивать умерших, сосредотачиваясь на настоящем. Эти послевоенные полгода не давали оставаться в покое никому, но теперь всё наконец-то вернулось в привычное русло. Именно в этот момент наконец-то пришло время нашего с Шисуи долгожданного спокойствия и отпуска. Можно назвать это медовым месяцем, потому что именно после скромной свадебки Итачи выдал неделю выходных, запретив кому-либо даже приближаться к дому своего заместителя. Нас с юношей не особо заботила официальная бумажка, делающая мужем и женой, но возможность побыть наедине нельзя было упускать. Да и, желание обрести своих собственных детей почему-то начало навязчиво посещать две больные головушки. Нам обоим было немного завидно наблюдать за счастливым братишкой и Изуми, что вот-вот должны были стать родителями.       Однако, судьба играла злую шутку, потому что плата за использование усилителей давала о себе знать. Через год после свадьбы мы откинули куда подальше эту идею, довольствуясь Юки, который рос не по дням, а по часам, порой удивляя выкрутасами.       На своё восемнадцатилетие в деревню явился Саске, за которого все очень сильно переживали. Их отношения с Сакурой начали завязываться именно после этого визита, а после ухода младшего братишки из деревни, она стала моей довольно частой гостьей. Девушка интересовалась травничеством, а у меня в этом был довольно обширный опыт. Цунаде вместе с Джирайей начала уходить из Конохи, поэтому жажду знаний удовлетворяла я.       После выхода Итачи на работу, я перестала заниматься делами клана, только изредка помогая с бумагами, но образ жизни домохозяйки не устраивал мою душонку, жаждущую приключений на пятую точку. Да и, слегка поломанная психика давала о себе знать, иногда на меня накатывала какая-то апатия от отсутствия меча в руках. Благо, Какаши разрешил устроиться работать в тюрьму, отдав на моё попечение пытки особо неразговорчивых. Какузу и Хидан подарили невероятно обширный опыт, который я с успехом использовала, заодно выпуская накопленную злобу и ярость. Примерно в этот же период мне надоело сидеть в клановом квартале, и я стала сбегать под покровом ночи туда, где определённо были рады. Поскольку Шисуи находился в разъездах частенько, никто особо не обращал внимание на отсутствие на улицах в выходные, сваливая всё на мою замкнутость, непонятно откуда взявшуюся.       В таком ритме жизни пролетели ещё два года. Саске исполнилось двадцать, и он стал приходить в деревню почаще, но явно не к семье… Интерес к девушкам наконец-то появился даже у этого идиота, что не могло меня не радовать. С этим же событием наступило и пятнадцатилетие Юки, который стал задавать очень много вопросов о своём происхождении, уже не веря в сказки, прекрасно понимая, что его память подправили. Описать те чувства, что испытывала во время изложения всей истории, невозможно словами. Слишком тяжело говорить о том, что его отец был убит моими руками… Но, вопреки ожиданиям, подросток не начал вытворять ничего ужасного, даже зачем-то поблагодарив. Он не помнил родных родителей, поэтому, вероятно, не ощущал и никакой обиды. В его голову почему-то втемяшилось то, что я его спасла от той ужасной жизни, в которой он вряд ли бы выжил из-за отсутствия постоянного пропитания и дома. — Мам, ты снова таскаешь тяжёлые сумки, — мальчонка подбегает, отбирая пакеты. — Папа столько раз просил тебя не перетруждаться… Когда ты начнёшь его слушать?       Отцом называли Шисуи, который взял опеку наравне со мной, беря воспитание чужого ребёнка в свои руки. Да и, Юки определённо хотелось иметь настоящую семью, чтобы не чувствовать себя сиротой. Я понимала это желание, потому что, когда только попала в этот мир, находилась в похожей ситуации. Такие обращения довольно сильно сближают, создавая ощущение присутствия настоящих родителей. — Не ругайся, — улыбаюсь, щёлкая по носу. — Если я не буду этого делать, дожидаясь вас двоих, в холодильнике не останется продуктов. — Попросила бы помочь Нейджи-сана, он всё равно съехал от Хьюг к Тен-тен, — не принимая моих отговорок, утаскивая продукты на кухню. — Ты с ним довольно хорошо общаешься, и живёт этот мужчина теперь совсем рядом.       Сдерживаю смех, представив, как заявляюсь к гению не особо дружественного клана, прося сходить со мной по магазинам. Получилась бы довольно забавная ситуация. Нас с белоглазкой сблизила война, после которой ему очень сильно захотелось разобраться в том, что я делала в Акацуки. На фоне всего этого началось общение на отвлечённые темы, и теперь я даже переношу его чакру, не ощущая дискомфорта. — Поможешь сегодня с готовкой? — спрашиваю, свешивая голову в дверной проём. — Надо будет запасти вас с Шисуи провиантом на ближайшие три дня, потому что мне надо уйти по делам. — У меня планы с ребятами, мы сегодня должны встретиться на полигоне, — небрежно закидывая в холодильник почти всё, что купила. — Прости, ма, я знаю, что слишком наглею. — Всё нормально, — подхожу ближе, растрёпывая чужие русые волосы. — Постарайся вернуться до темноты.       Дожидаюсь утвердительного кивка и ухожу в комнату, чтобы переодеться в домашнее, прекрасно зная, что подросток исчезнет, когда вернусь. Он слишком энергичен, когда дело касается друзей, лучше бы так на миссиях старался.       Тем же вечером, когда солнце начинает уходить за горизонт, окрашивая небо в кроваво-красные оттенки, я переодеваюсь в амуницию, закрепляя родной пояс с ножнами и свитками, и вылетаю в окно, направляясь в место, о местонахождении которого никто до сих пор не знает. Это моё своеобразное убежище, где море радости и целых два милейших ребёнка. Дочку Итачи и Изуми я очень люблю, но сидеть с ней получается крайне редко, потому что моя помощь не требуется. Родители прекрасно справляются и сами, а тут услуги няньки просто временами необходимы. — Ты можешь хоть иногда приходить не на рассвете? — грубый недовольный мужской голос звучит сразу же, стоит двери со скрипом открыться. — Юко, я тебя когда-нибудь убью. — Неужели не соскучился? — ухмыляюсь, нагло протискиваясь внутрь. — Кисаме, тебе уже не нужны скидки на продукты и бесплатные лекарства? — Только по этой причине ты до сих пор вхожа в этот дом, наглая малявка, — щёлкая замком, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить маленьких солнышек, спящих в комнате неподалёку.       Хошигаке погрузился в семейную жизнь с головой, теперь став честным человеком, которого беспокоит отсутствие денег и здоровье родных. Кто ж мог подумать, что один из самых страшных убийц остепенится? Правда, связи с преступным миром бывший напарник не утратил. Его осведомлённость временами очень сильно пугает. Весть о его смерти, которую я старательно распространяла везде, для общих знакомых очень смешная шутка. Чтобы такой человек умер от руки девчонки, которую сам же и воспитал… Да никогда! Правда, когда он пришёл в один из баров впервые после войны, все довольно сильно шуганулись, подумав, что кто-то опять балуется с техникой воскрешения. — Я хочу поиграть с моей маленькой принцессой, — говорю, ставя чайник на плиту, чтобы заварить немного кофе. — Во сколько она проснётся? — Прекрати называть мою дочь своей… — вздыхая, присаживаясь за стол. — Когда ты уже с щеночком своих…       Мужчина не договаривает, остановившись. Иногда он забывает тот факт, что матерью я до сих пор не стала не по своей воле. Однако, унывать по этому поводу перестала уже давненько, радуясь тому, что у Кисаме карапузов целых два. Сын очень сильно походит именно на него, а у девочки кожа лишь с лёгким синеватым оттенком, который не особо отличает её от обычных гражданских. Наверное, она вырастет невероятной красавицей. Хотелось бы мне это увидеть. — Всё нормально, у нас с Шисуи есть Юки, мы вполне счастливы, — улыбаюсь, распуская волосы. — Только управляться с ним с каждым годом всё труднее… Этот период подросткового бунтарства… — Сама только недавно его пережила, нечего жаловаться, — собеседник обнажает острые зубы. — Почувствуй себя в моей шкуре. — Я была спокойной, не ври, — хмыкаю, разливая по чашкам кипяток. — Когда на тебя орали, да, — снова улыбнувшись. — А вообще, с каких пор ты так нагло хозяйничаешь на моей кухне? ***       Следующий день проходит в компании Арьи и маленьких ребятишек, что кружат вокруг своей матери, слегка мешая выполнять обязанности. Однако, в отличии от прошлого месяца, в этом я пребываю в этом доме лишь проездом. Когда уходила из Конохи, совершенно не врала о делах, поэтому с первыми лучами солнца покидаю уютное местечко. Вечером, если будет не слишком поздно, загляну ещё разок, но пока надо дойти до границы с деревней дождя. Буквально неделю назад была годовщина смерти Конан, я стараюсь не пропускать такие события, потому что больше о них помнить фактически некому. Джирайя не интересовался местом их захоронения, а сама лезть с ненужной информацией не стала.       Помимо меня об этих трёх могилах знает буквально парочка людей, что я попросила периодически прибираться, чтобы не сильно запускать местность. Кисаме не питает таких тёплых чувств к бывшему начальству, поэтому отказался ходить в лесную глушь только для того, чтобы посмотреть на воткнутые в землю палки. — Иголки снова засыпали все цветы, — вздыхаю, начав аккуратно расчищать местность. — Уж простите, что не нашла более подходящего места для могил, времени тогда действительно оставалось ничтожно мало.       Вообще, меня иногда сильно гложет тот факт, что остальные члены Акацуки не были похоронены нормально, раскиданные по разным местам невесть где. Шикамару отказался рассказывать месторасположение тел Какузу и Хидана, а от Сасори и Дейдары ничего не осталось почти. Хотя, чего стоило им ожидать, раз стали преступниками? — Надеюсь, на том свете вам хорошо, — распрямляю спину, придирчиво оглядывая проделанную работу. — Вы определённо заслужили покой.       Ответом служит лишь лёгкое дуновение ветерка, которого мне вполне достаточно. Перед уходом ещё раз оглядываю всё, лишний раз проверяя импровизированный заборчик, а потом разворачиваюсь и ухожу.       Учитывая, что солнце светит довольно ярко, сейчас должен быть полдень, поэтому я вполне ещё успею заглянуть к Кисаме, чтобы передохнуть перед возвращением в клановый квартал. Использовать чакру больше трёх часов подряд мне противопоказано, приходится делать небольшие перерывы во время перемещений, иначе начну ощущать дискомфорт. — Налей мне тоже, — присаживаюсь в небольшую беседку напротив мужчины, кивнув в сторону бутылки. — Давненько я уже не выпивала.       Хошигаке не перестал употреблять алкоголь в довольно больших количествах временами, поэтому, когда я прихожу, мы любим посидеть вечерочком порассуждав о жизни пока Арья укладывает детишек. Иногда это доходит до драк, которые бедная женщина, являясь гражданским жителем, не в силах разнять. Всё же старая привычка решения споров с годами никуда не девается. Правда, выиграть я так ни разу и не смогла… В тайдзюцу этот акулоподобный монстр нехило превосходит меня из-за довольно большой физической силы. — Не сегодня, — большая рука убирает со стола спиртное, опуская на пол, чтобы не мозолило глаза. — Твой ток чакры слегка иной, я не хочу быть причиной чего-то плохого. — О чём ты? — непонимающе всматриваюсь в расслабленное лицо. — Я сейчас почти полностью здорова. — Просто сходи в больничку по возвращению домой, — осушая рюмку. — Мы были вместе довольно долго, чтобы я начал понимать, когда твоя чакра ведёт себя не так, как должна.       Цокаю языком, начав искать в голове причины изменений в организме. Если Кисаме прав, то мне срочно нужен Орочимару, который обследовал уже вдоль и поперёк, прекрасно зная, что поможет в случае неожиданно выскочившей болячки. Откидываюсь на спинку стула, прикрывая глаза, слушая шелест листвы. — Это не что-то плохое, расслабься, — чужой голос выводит из лабиринта мыслей. — Но мне не хочется озвучивать догадку, тебе будет не очень, если ожидаемое не подтвердится. — Тогда не пугай и дай немного выпить, я слишком устала за последний месяц, — фыркаю, снова оживая. — Ты такая глупая временами… — собеседник испускает тяжёлый вздох, но так и не ставит бутылку обратно на стол. — Не верится, что мы с тобой на самом деле ровесники.       Хошигаке знает немного больше Шисуи в плане моего происхождения, потому что пьянки сближают людей. Это слегка напрягает, но я так и не нашла правильного момента, чтобы рассказать мужу абсолютно всё. Тем более странные сны посещали его меньше остальных, потому что по канону он должен был умереть больше десяти лет назад. Я объяснила некоторые странные ситуации знанием будущего, но при каких именно обстоятельствах были получены подобные познания никто не спрашивал, словно боясь выяснить что-то страшное и запретное. — Кисаме, увидимся через месяц, — накидываю на голову капюшон. — Передавай Арье мои извинения за то, что не попрощалась лично. — Надеюсь, что не буду лицезреть твою наглую рожу намного дольше, — несмотря на довольно грубые слова, произносится это добро, с некой заботой. — Постарайся не нервировать родных, мне уже их жалко становится. — А ты больше помогай жене, она чересчур сильно устаёт, — показываю язык, стараясь мгновенно испариться, пока мужчина не решил всыпать мне подзатыльник за подобные жесты. ***       Влетаю в окно родного дома поздней ночью, про себя чертыхнувшись, что не рассчитала время. Хотелось прибыть на рассвете, чтобы не особо сильно тревожить моего дорогого, который как раз встаёт с первыми лучами солнца. Ужасная привычка, мешающая мне сбивать режим. Спим то мы вместе, и я частенько тоже просыпаюсь вместе с ним, когда юноша пытается выбраться из-под моей тушки. Двуспальная кровать не решила проблему прилипчивости, которая мешает жить исключительно одной мне. — Иногда меня напрягает факт твоего отсутствия и путешествий по ночам, — замираю, услышав в темноте голос. — Скоро я стану параноиком, который не выпустит тебя никуда в одиночку. — Снова засиделся над бумагами? — включаю лампу. — Ты стал слишком трудолюбивым… — Нет, — он подходит ближе, помогая мне выбираться из грязной одежды, которую аккуратно сворачивает, складывая в сторонке. — Попросили подменить на ночном патруле из-за внезапно возникших дел. Тебя не было дома, а Юки ночует у друзей, смысл отказывать?       Замечаю в голосе лёгкую обиду и нарочно прижимаюсь к крепкому телу, игнорируя факт нахождения в нижнем белье. — Могу на завтрак сделать блинчики, чтобы загладить свою вину, — невинно улыбаюсь, наслаждаясь приятной близостью. — Согласен? — Какая же ты противная, — поднимая в воздух. — Нет бы предложить что-то более интересное в такой момент. — Мечтай, — ощущаю, как меня укладывают на кровать, в шутку нависая сверху. — Я слишком устала после дороги, так что соглашайся на еду. — А нечего бегать невесть где три дня, — не успеваю опомниться, как меня начинают нещадно щекотать, не давая выползать из-под чужой тяжёлой тушки. — Научилась укрываться от воронов, зараза такая.       Смеюсь, прекрасно понимая, что недовольство просто ради забавы. Он умеет скучать не хуже моего, но старается это показывать не так явно. В душе ужасный заместитель главы, которого побаивается добрая часть клана, очень добрый и заботливый.       В итоге, мы оба так и не легли спать, почему-то решив, что лучше начать свой день пораньше. Выяснилось, что сегодня Шисуи выклянчил выходной, поэтому мы можем поспать днём, если очень сильно захочется. Я, пользуясь случаем, попросила юношу сходить со мной в больницу, не особо объяснив, как именно поняла, что с чакрой что-то не так.       После довольно плотного завтрака я переодеваюсь в один из свободных сарафанов, что подходит под холодное время года, и выбегаю вместе с парнем в основной госпиталь. Сакура довольно рано приходит на работу, поэтому проблем быть не должно. Эта девушка является одним из немногих медиков, которым могу доверять. — Котаро-сан, почему ты пришла только сейчас? — слышу вопрос после того, как осмотр заканчивается. — Знаешь, с твоим здоровьем лишний месяц может многое изменить. — О чём ты? — непонимающе выглядываю из-за ширмы. — Я не замечала колебаний чакры особо, это обычное дело, но одна птичка напела, что всё несколько иначе, чем в другие разы. — Скажи спасибо этому удивительно внимательному человеку, — она что-то пишет на листочке, аккуратно поправляя выбившиеся из причёски пряди. — Тебя можно наконец-то поздравить?       Замираю, впав в ступор от странного вопроса. Я настолько глупая, что не заметила каких-то улучшений в состоянии чакроканалов? Что девчушка вообще имеет ввиду? — Не забудь встать на учёт по беременности в клановой больнице, и осмотры посещай регулярно, — резинка, которой собиралась перевязать волосы, выпадает из рук, ударившись блестяшкой о пол. — Подожди, я же… — недоговариваю, запутавшись в мыслях, завертевшихся в голове. — Шисуи тоже не избавился от последствий полностью, там минимальные шансы, и вообще…       Харуно улыбается, определённо что-то вспомнив. — Твои последние анализы были довольно неплохими, неужели забыла? — подбираю с пола побрякушку, присаживаясь на стул, вслушиваясь в слова Сакуры. — А заместитель главы Учих буквально пару месяцев назад после проверки выяснил, что лекарства, которыми пичкал свой организм на протяжении последних нескольких лет, начали действовать… Ты же хороший травник, я думала, что веришь в собственные препараты?       Если приём пилюль растягивается на три года, перестаёшь надеяться на чудо, особенно после прочтения кучи литературы на тему частичного бесплодия, появляющегося от использования усилителей. — Боже, тот идиот понял всё сразу же… Вот почему мне не дали выпить, — шепчу, наконец-то осознав по какой причине бутылка с сакэ была убрана подальше от моих глаз, и почему Хошигаке разговаривал непонятными загадками весь оставшийся вечер. — Ты о чём? — девушка смотрит с лёгким непониманием, протягивая небольшой документ с заключением. — Забудь, — улыбаюсь, забирая лист из нежных рук. — Мне надо идти, муж ждёт за дверью. — Постарайся не перенапрягаться, — слышу вслед, когда вылетаю из комнатки, чуть не врезавшись в родного человека, который явно намеревался зайти внутрь.       Мою тушку мгновенно поднимают в воздух, слегка закружив, заставив юбку развиваться, а проходящих мимо людей странно оглядываться. Господи, мы снова рушим имидж серьёзных и холодных членов клана Учиха… Эти выходки на публике дорого обходятся, слегка уменьшая авторитет. Однако, юношу это явно интересует в последнюю очередь. — Шисуи, ты всё слышал? — сразу понимаю причину подобных действий, прекрасно осведомлённая о том, что слух у этого парня отменный, особенно если специально сосредотачиваться на чём-то определённом. — Да, — коротко, легко чмокнув в нос. — Я же говорил, что ты рановато перестала надеяться. — Не умничай, — обнимаю, прижимаясь сильнее. — Люблю тебя, маленькая злюка, — ощущаю, как счастливая улыбка наконец-то заиграла на моём лице, сменив некий шок на теплоту, наполняющую сердце. — Я тебя тоже, — прячу раскрасневшееся лицо, утыкаясь в чужую шею. — Пошли домой, иначе получим нагоняй за шум в больнице.