Мой Учиха

Утро начинается далеко не с кофе. Меня грубо встряхивают за плечо, заставляя выползать из-под тёплых рук Шисуи, чтобы рассмотреть кто именно зашёл в комнату без стука. Чакру данный человек скрывает достаточно хорошо, поэтому особо заморачиваться и пытаться распознать по этому признаку не хочется. — Брат? — подскакиваю от неожиданности, сразу придя в сознание. Тело рядом со мной тоже начинает шевелиться, опуская одеяло с головы, чтобы посмотреть из-за чего шум, мешающий нормально спать. — Я явно не ошибся, когда решил сам зайти разбудить тебя, — недовольно посматривая на своего друга. — Саске сказал, что ты обещала потренироваться с ним и Юки утром. — Да, — начинаю поправлять растрёпанные волосы. — Кто ж знал, что эти двое просыпаются настолько рано. Смущённо отвожу взгляд, поднявшись, чтобы надеть привычную амуницию шиноби. Кажется, Шисуи сегодня немного прилетит за столь смелые действия. Итачи в этом плане достаточно требовательный, абсолютно забывая о том, что с Изуми они начали отношения, когда обоим ещё и шестнадцати не исполнилось. — Ребят, не хочу вмешиваться, но… — сделав небольшую паузу, грубовато потрепав по волосам старшего товарища. — Наши правила немного такое не приветствуют. — Глава дал согласие, не переживай, — Шисуи поднимается, моментально натягивая штаны. — Потом поговорим, я всё объясню, а то ты надумаешь лишнего. Я сейчас искренне благодарна за то, что решать все эти нюансы придётся не мне. Не хочу разъяснять, что происходит, всё слишком сложно и непонятно. Наверное, если бы мы жили в моём мире, было бы куда легче, но тут это считается чем-то странным. Нужно обязательно разрешение отца, если ты достаточно высокого положения. Правда, традиция постепенно отмирает везде, кроме нашего клана. А я слишком привыкла жить по здешним правилам и уже тоже считаю обязательным чтить странные законы. — Что вчера спрашивал Саске? — чуть не выпускаю из рук расчёску, услышав этот вопрос из уст Итачи. — Он вышел каким-то чересчур решительным, а потом час метал сюрикены и кунаи в бедное бревно. — Ничего особенного, — улыбаюсь, продолжая приводить в порядок волосы. — Мальчик хотел выяснить, что за болезнь у его горячо любимого брата. На самом деле, стоило сказать это более взволновано, потому что вчера я слила нечто довольно секретное. — Только не говори, что… — на последнем слове Шисуи замолкает, предоставляя возможность продолжить. — Рассказала, — беззаботно пожимаю плечами, подбирая с пола упавшую ленту. — Не надо делать трагедию, рано или поздно сам бы докопался, я облегчила задачу. Старший братишка молчит, переваривая полученную информацию. Анализировать, абстрагировавшись от остального мира, он умеет довольно неплохо. Уверена в правильности полученных выводом, виденье мира у нас примерно одинаковое. — И так с ним проблем не оберёшься, теперь ещё больше энергии прибавится, — театрально взявшись за голову, проговаривает мой дорогой. — Между прочим, забота об этих мелких сорванцах ложится на мои плечи, когда вас обоих нет в деревне. Микото периодически просто не может находиться в двух местах одновременно. — Сочувствую, — слышу достаточно искренний голос Итачи. — Мне в этом плане повезло явно больше, двоих на голову никогда не сажают. Заливаюсь хохотом от лицезрения такой картины. Хотелось бы забрать данную проблему себе, обменяв на что-то более серьёзное. С детьми ладить я умею, стараясь быть максимально открытой и отвечать практически на любые вопросы правдой. Утаивание к хорошему редко приводит, особенно если дело касается маленьких Учих. Этим сорванцам с детства дана способность распознавать ложь и неискренность. — Хотелось бы посмотреть на вас в роли нянек для большого количества детей, — продолжаю смеяться, почему-то вспомнив, как один раз сидела с пятью ребятишками во время встречи отца с представителями другого клана. Меня редко брали на такие мероприятия, предпочитая брата, потому что преемник должен вникать в политику с самого раннего возраста. — Такого счастья сейчас не надо, — формулировка явно указывает на то, что братишка не согласен только пока. Подлавливать на словах — сродни хобби, иначе не выжить. Правда, если у тебя достаточно физической силы, можно быть менее осторожным. Тот же Кисаме напрягает голову только в самые критические моменты, предпочитая следовать инстинктам. — Как по мне, — подхожу к двери, опуская ручку. — Дети — это большая радость, которой достойны далеко не все. Покидаю комнату, оставив парней с довольно противоречивыми мыслями. Уверена, это звучало очень странно из уст восемнадцатилетней девочки, которой пока не стоит рассуждать от подобном. Однако, сейчас я бы много отдала за то, чтобы в тот момент своим нервным срывом не спровоцировать выкидыш. Мне нравится этот мир и его обитатели, но по тому спокойствию иногда скучаешь. Старые проблемы кажутся довольно лёгкими после того, как пожил в этой реальности, где всё решает сила и умение убивать себе подобных. — Не заждались? — выхожу на мини-полигончик, организованный во дворе. — Сестрёнка! — Юки кидается ко мне, крепко обнимая за талию. — Саске учит меня кидать сюрикены. — Просто сказал, что он неправильно их держит, — слышу смущённое бурчание. — Спасибо, Саске, — подкидываю русоволосого мальчишку на руки и подхожу ко второму сыну главы Учих, чтобы потрепать по волосам. — Надеюсь на твою помощь и впредь. Дальше наша мини-тренировка проходит достаточно спокойно. Младший братишка выпросил спарринг, чтобы проверить свои силы. Благо, его скорость, по сравнению с моей, очень мала, как, впрочем, и уровень владения тайдзюцу, поэтому я просто игралась, отбивая атаки даже не в половину своей силы. Подобное определённо надо исправлять, отец должен заниматься сыном больше, иначе он погибнет. Самостоятельные тренировки — это хорошо, но опытные джонины клана объяснят куда больше, тем самым ускорив процесс обучения. — Слишком медленно, — скрещиваю руки, заблокировав удар ногой. — Сейчас лучше было поставить подножку, я бы не успела отскочить. — Если бы активировала шаринган, то ушла бы от атаки, — недовольно проговорив и снова бросаясь в мою сторону. — Верно, — ухмыляюсь. — Однако, представим, что его нет. Вообще, чисто теоретически, можно предположить, что подросток бьёт в половину силы, боясь навредить. В аниме он был куда более способным к этому возрасту. — Саске, не сдерживайся, — командую, уворачиваясь от сюрикена. — Нет никакого смысла во всём, если ты нападаешь в шутку. Я понимаю, что сложно всерьёз кинуться на родного человека, но надо побороть этот барьер. Мне надо, чтобы братишка вполне мог постоять за себя. В идеале хотелось бы сделать его умения и навыки куда выше, чем должны быть по канону. — Но ты можешь пострадать, — остановившись, недоверчиво посматривая на мои трясущиеся от напряжения руки. — Не хочу оставлять синяки. — Они лечатся буквально за пару секунд, — пожимаю плечами. — Так что прекрати играться, иначе уйду. Глаза родственника мгновенно загораются красным, заставляя хищно улыбаться, предвкушая что-то более серьёзное. Скорость не дотягивает до Шисуи, но потенциал явно есть, именно сейчас это стало заметно. Наконец-то я вывела Саске на что-то нормальное, увидев более-менее полную силу, которую тщательно скрывали. — Юки, кунай снова неправильно держишь, — приседаю, увернувшись от очередного удара. Уж не знаю, как мне удаётся наблюдать сразу за двумя, но это полезный опыт, когда-нибудь точно пригодится. — Интересно тут у вас, — слышу родной и любимый голос со стороны крыльца дома. — Кота, не против, если потом я с тобой потренируюсь? Заодно покажем к чему надо стремиться. — Обязательно, только сначала я закончу, — хватаю чужую ногу, поднимая человека в воздух вверх тормашками. Саске явно недоволен таким раскладом событий. — Что будешь делать, если тебя так схватят? — улыбаюсь, приставляя лезвие к горлу. — Попытаюсь ударить второй ногой или руками, — стараясь осуществить то, что сказал. — Ответ неверный, — аккуратно опускаю на землю. — Сдавайся и надейся на милость врага или на подмогу союзников, тебе сразу снесут голову, если попытаешься сопротивляться. — Всё равно я вырасту высоким, — надув щёки. — И никто так меня не возьмёт. — Везёт же некоторым, — улыбаюсь, поманив к себе Шисуи, скидывая сумку с сюрикенами и кунаями. Парень улыбается, подходя ближе и становясь в боевую стойку. Сейчас я с позором проиграю, уж слишком серьёзны его намерения. — Саске, отойди к крыльцу, — киваю в нужном направлении. — Юки, ты тоже, не хочу вас задеть. — Сестра правильные вещи говорит, — поддакивает мой недо-противник, активируя шаринган. Поступаю точно также, позволив глазам загореться красным. И как только «зрители» занимают свои позиции, срываюсь с места на довольно непривычной скорости. Такую развивать приходится только на тренировках или в очень критической ситуации, когда бой надо закончить максимально быстро. Шисуи ловко уворачивается, словно подобное для него в порядке вещей и я совсем не удивила своими умениями. Хотя, всё вполне логично, учитывая, что Итачи двигается быстрее. — Не разнесите дом, — слышу голос старшего брата, краем глаза замечая, что тот тоже присаживается, чтобы понаблюдать за спаррингом. — После вас его не восстановят. Ухмыляюсь, подпрыгнув, чтобы избежать подножки. Перекатываюсь в сторону, моментально вскакивая на ноги, уклоняясь от новой порции ударов. Пока уклоняюсь, умудряюсь врезать кулаком в живот, правда так, чтобы избежать жизненно важных органов, не хочется наносить серьёзные травмы. — Неплохо, — парень на секунду скукоживается, открывая мне пространство для захвата. — Не ожидал, что можешь бить настолько сильно. Проезжаюсь под ним и моментально залажу на чужую спину, ногами блокируя движения рук, а своими верхними конечностями зажимаю шею. Был бы это настоящий враг, уже задушила бы или сломала два верхних позвонка. — Ты же мог вырваться или остановить меня, — смеюсь, расслабляя мышцы, давая без усилий освободиться из не самой крепкой хватки. — Была бы у тебя катана или танто, мне бы не поздоровилось, — подхватывая за бёдра. — Пф, если бы ты имел в арсенале оружие, я бы проиграла в первые десять секунд, — разжимаю руки, свободно повиснув. Подобные тренировки мне нравятся, хоть какое-то напряжение на пути к победе. Со сверстниками заниматься куда интереснее, можно научиться новому. Поворачиваю голову в сторону детей, чтобы посмотреть на их реакцию. — Это было слишком быстро, — Юки удивлённо посматривает в нашу сторону. — Практически ничего не видно. — С шаринганом можно прекрасно всё рассмотреть, — Саске хмыкает, поднимаясь. — И вообще, старший брат может быстрее и лучше. — Я и не спорю, — поднимаю руки в знак поражения. — Всё-таки Итачи станет главой клана, он и должен быть самым сильным. В итоге, примерно ещё час мы занимаемся в обычном режиме, только теперь в моём арсенале появляются два помощника. Наследнику надо восстанавливать свои способности, поэтому они с Шисуи балуются, закидывая друг друга сюрикенами и кунаями. Я в это время решаю позаниматься с самым младшим навыками владения танто. Оружие, как по мне, просто необходимо, если твой уровень тайдзюцу оставляет желать лучшего и техники выходят так себе. Сильной крови у мальчишки нет, поэтому ему подходит тот же вариант развития, что и мне. После окончания этого импровизированного собрания родственников, Саске побежал к Какаши, который разучивает с ним новую технику перед экзаменом. Я решила заглянуть к отцу, чтобы лишний раз обсудить наше положение и уточнить все нюансы скорой работёнки, а парни остались, продолжая калечить друг друга. Останавливать не собираюсь, просто потом подлатаю все раны, даже самые мелкие, вне зависимости от их желания. — Отец, можно? — стучу по сёдзи скорее ради приличия, практически сразу открывая их, не дождавшись ответа. — Надо поговорить, иначе я не усну из-за вопросов, роящихся в голове. Глава на мгновение отрывается от бумаг, кивая на пуфик, недалеко от него. Кажется, тут обычно проводит время Итачи, потому что раскладной стол стоит совсем рядом. А может быть даже иногда приходит младший сын, который, судя по письмам, тоже часто интересуется документами. — Нас допустят в качестве смотрителей во время леса смерти? — спрашиваю сразу, не желая особо размусоливать и подводить к теме разговора. Жизнь с Кисаме научила говорить довольно кратко и по существу, если дело касается чего-то серьёзного. — Нет, Данзо лично запретил клану даже приближаться к испытаниям, — что-то зачёркивая и подправляя. — Мы снова отлучены от чего-то важного, я даже подумываю самостоятельно повторить вашу тогдашнюю выходку с вырезанием половины членов АНБУ. Последнее сказано скорее в шутку, но сарказм и лицо папы плохо сочетается, особенно с морщинами, прибавляющими ему ещё более грозный вид. Возраст только украшает Учих, чему я несказанно рада, потому что их кровь во мне явно превалирует, даря внешность, характерную именно для этого клана. Хотелось бы получить тот чудесный ромбик, как у Цунаде, но мой контроль чакры этого не позволит, поэтому остаётся молиться на генетику. — Абсолютно никто не в курсе того, что ты хочешь отправить человек пять на присмотр за детьми? — конечно, логично предположить положительный ответ, но легче уж уточнить. — Именно, — посмотрев прямо в глаза. — Поэтому следует действовать максимально осторожно, не оставляя следов. — Боишься, что молодняк втянут в наши разборки? — чувствую, как мурашки бегут по телу, заставляя немного вздрагивать от такого неприятного ощущения. — Их уже втянули, — тяжело вздыхая, явно устав от всей этой уже беспочвенной вражды. — Мы потеряли двоих во время миссии за пределами Конохи. Тела нам никто так и не вернул, недовольства в квартале из-за этого только возрастают. Впадаю в ступор от новой информации. Никто ничего такого мне не сообщал, явно решив не беспокоить. Стоит провести профилактическую лекцию с братом и Шисуи. — Могу пробить по своим каналам, если хочешь, свидетели всегда есть, — нагло вру, снова понадеявшись на Хошигаке, который может выведать практически всё. — Правда это будет стоить денег, бесплатно никто сейчас не работает. — Нет нужды, — вытаскивая из стола большую пачку документов. — И так очевидно, что глаз там не будет, а всё остальное изуродовано до неузнаваемости. Пропали именно те, кто успел пробудить додзюцу, если ты ещё не поняла. — Подонки, — практически прошипев, не сдерживая эмоций, потому что сейчас глава их разделяет. — Трогать малышей — последнее дело, они ведь даже ответить нормально не могут. Воцаряется тишина, нарушаемая только шелестом ручки, скользящей по бумаге. — Ну, нельзя сказать, что они были так уж малы, — практически шепотом. — Однако, как родитель, я бы хотел прикончить каждого, кто принимал в этом участие. — Сироты? — спрашиваю, потому что знаю, что отец иногда принимает участие в воспитании лишившихся родителей, это его своеобразная обязанность. — Нет, — отставляя папки, решив полностью сосредоточиться на разговоре. — Но единственные в семье, оба воспитываемые только матерями. Одна из них покончила жизнь самоубийством пару дней назад, вторая сейчас на контроле, потому что порывается найти и убить виновных. Цокаю, фокусируя взгляд на ровных деревянных досках на полу. Мне не знакома боль потери ребёнка, но я частично понимаю чувства этих бедных женщин. — Встретиться не дам, — сразу пресекая ещё не заданный вопрос. — Зная тебя, я совершу огромную ошибку. Потом у нас в квартале найдут несколько трупов или голов абсолютно чужих людей, которые ты самолично притащишь, чтобы бедняжка лично удостоверилась в том, что её чадо отомщено. — Не делай из меня монстра, — хищно улыбаюсь. — Зачем тащить что-то настолько ужасное, если можно приволочь ещё живых и убить их прямо здесь, желательно в мучениях, предварительно узнав, когда именно эти твари вытащили глаза. — Заставишь чувствовать ту же боль, что и убитые мальчики? — скептически поглядывая в мою сторону. — Нет, — меняю выражение лица на более добродушное и беззаботное. — Образование медика позволяет убивать подобных мразей более изощрённо, воздействуя на болевые точки, заставляя буквально выть и биться в конвульсиях от каждого моего воздействия. За подобный опыт стоит поблагодарить Хидана и Какузу. Они умеют развлекаться своеобразным способом. Правда тогда я попросила прекратить мучения ни в чём неповинного человека, подметив то, что можно творить, если индивид сильно перейдёт мою дорогу. — Очень добрая девочка, — впервые, наверное, вижу ухмылку на устах папы. — В тебе как будто уживается две разные личности. Вот вроде ты сочувствуешь каждому, любишь детей и даже голос на них не повышаешь, а с другой стороны, — сделав небольшую паузу, вглядываясь в непроизвольно загоревшийся шаринган. — Ты знаешь самые изощрённые способы убийства и лишаешь жизни без колебаний, уже как будто наслаждаясь процессом. Замолкаю, поняв, что сейчас действительно сильно похожу на серийного убийцу. Набралась за пять лет того, чего не стоило. — Я не говорю, что это плохо, — подобное заявление заставляет поднять глаза, удивлённо всматриваясь в лицо родственника. — За плечом правителя всегда должен быть человек, который может нагонять страх, тем самым отпугивая потенциальных врагов и противников. Очень радует, что у моего сына такой помощник будет. Хотя, как отца, меня не радует то, что в столь короткой жизни моей дочери довелось стать свидетелем чего-то подобного, и, возможно, самолично исполнять озвученное. — Пап, я редко это говорю, — тепло улыбаюсь, радуясь тому, что даже этот строгий и грозный мужчина волнуется за меня, хоть и по-своему. — Ты лучший отец, которого только мог подарить мир. — Рад слышать это, — тоже улыбнувшись, поселив теплоту в душе. Он умеет быть мягким, когда есть возможность, тоже даря заботу и нежность, даже лучше, чем мама. После увиденного у меня больше нет вопросов к Микото, которая так безгранично любит этого человека. Притягиваю колени к телу, опуская на них голову. Надо пойти помогать с домашним хозяйством, но лень слишком сильно захватила в свои объятия. Предпринимаю над собой усилие и поднимаюсь, слегка пошатнувшись от слишком резкого скачка. — Пойду доставать маму, — хихикаю, подходя к сёдзи и отодвигая их. — А то нечестно получается, одна она мной не замученная. — Если встретишь брата, скажи, чтобы зашёл ко мне, — слышу сзади уже переступив порог. — Мне нужна помощь с документами, иначе до вечера не успею и придётся работать сверхурочно. Ничего не отвечаю, слегка хлопнув надо-дверью. Итачи не нужно искать, этот идиот до сих пор во дворе, я отсюда ощущаю всплески чакры. Пора прекратить, иначе работёнки потом не оберусь, его тело ещё не полностью здорово, не стоит перенапрягаться. Молнией проношусь по коридорам, быстро найдя нужное мне место. Ловлю на руки русоволосое чудо и, практически крича, заставляю остановиться двух самых любимых и дорогих людей. Ссадин и синяков на них дофига, плюс немного порванная одежда, которую сегодня зашивать буду я. Похожи на двух подростков, которые повздорили и никак не могли остановить драку. — Оба в мою комнату, — раздражённо шиплю, предвкушая сколько чакры убью в ближайшее время. — Одежду снимайте и оставляйте за порогом, не хочу потом ещё убирать. — Противиться бесполезно? — обречённый вздох со стороны Шисуи, который явно не особо то и против. — Ну, если хотите к главе пойти в таком виде, скатертью дорожка, — ухмыляюсь, наблюдая, как настроение резко сменяется на более серьёзное. — Поторапливайтесь, вам ещё бумаги разгребать. Опускаю Юки на землю, чтобы отправиться следом за парнями, но не решаюсь оставить ребёнка наедине с оружием, которое успешно побросали все, кому не лень. Прошу мальчика пойти на кухню, чтобы тот помог Микото с приготовлением обеда. Уверена, она не будет против, ей даже в радость. Слежу, чтобы малыш пошёл именно в нужном мне направлении, и быстро добираюсь до своего личного помещения, у дверей которого уже лежат аккуратно сложенные вещи. — И кто-то говорит, что надо волноваться за меня? — перевожу взгляд с одного парня на другого. — Ведёте себя, как дети. Одному надо лежать и не сильно перетруждаться из-за недавней болезни, а другому ночью на миссию, поэтому желательно делать то же самое. — Сестрён, не хватает твоего фирменного выражения, — ухмыляясь, явно не воспринимая всерьёз. — Покусаю обоих, — улыбаюсь, подходя ближе и прикладывая руки к достаточно крепким телам. — Ей богу, думайте головой. Пускаю лечебную чакру, стараясь полностью сосредоточиться на поставленной задаче. — Между прочим, ты сама часто позволяешь себе дурачиться, словно маленький пятилетний малыш, — в шутку толкаю Шисуи, призывая помалкивать. В душе мы трое всё ещё остались детьми, хоть и не часто показываем это. Какого-то подросткового дурачества у нас не было и уже вряд ли будет, потому что придётся сразу вступить во взрослую жизнь. От этого становится грустно. — Но сегодня вы немного перестарались, — хочется обнять, но я изо всех сил сдерживаюсь, продолжая залечивать мелкие травмы, которые на самом деле могли вполне зажить сами. — Чувствую себя самой старшей и здравомыслящей. В голове на секунду проскакивает мысль о том, что оно вообще-то так и есть, если складывать возраст двух моих прожитых жизней, но я её отгоняю. — Иногда полезно побыть в моей шкуре, — Шисуи смеётся, толкнув плечом брата. — В детстве столько раз приходилось вас разнимать, что я потерял счёт в какой-то из моментов. — Можно было не влезать, — Итачи повторяет движение друга, заставляя меня поставить между ними коленку. — Ты бы её тогда покалечил, — старший товарищ улыбается, позволяя всего на мгновение полностью расслабиться. — Ну, или она тебя. Позволяю себе засмеяться от подобных заявлений. Довести брата до истощения мне не удавалось ни разу, эта зараза постоянно открывала второе дыхание в тот момент, когда моя чакра оставалась чуть ли не на нуле. — Процедуры закончены, можете идти работать, — легонько толкаю в спины. — Парочка синяков будет вам напоминанием о том, что не стоит увлекаться спаррингами слишком сильно. — Спасибо, — практически хором. — Но можно было не усердствовать и поэкономить собственные силы. Последнее добавляет Шисуи, не привыкший особо много думать о собственном здоровье, ведь волноваться о младших уже вошло в привычку. Обнимаю сзади, на секунду прижавшись к крепкому обнажённому телу. — Считайте, что я отрабатываю на вас свои навыки ниндзя-медика, — бурчу, позволяя уже себе быть абсолютно беззащитной. — Извечная отговорка, когда не желаешь признать, что сильно переживаешь, — брат ерошит волосы, подойдя сзади. — Отпускай человека, ему надо в душ. Размыкаю руки, выпуская из своей не особо крепкой хватки. — Если пойдёте в ванную, закиньте грязные шмотки, — распускаю волосы, потому что уже голова начинает болеть от крепко завязанной ленты. — Потом скажите мне, когда закончите, я займусь стиркой. — Когда успела научиться? В детстве получалось из рук вон плохо, — Итачи улыбается, подталкивая друга к выходу. — Не принижай ты её, — недовольный родной голос заставляет искренне радоваться. — С возрастом приходит многое, она будет прекрасной женой. — Ты один так считаешь, — открывая дверь. — Хотя, оно и понятно почему. Дальше слышится хлопок и воцаряется тишина. Радует, что хоть кто-то считает меня неплохой хозяйкой, несмотря на то, что домашние обязанности выполняет в разы лучше. Дожидаюсь, когда стихнут мужские голоса и выхожу, направляясь на кухню, чтобы помочь с приготовлением еды. Я, конечно, не шеф-повар, но Кисаме не жалуется, а значит кушать можно. — Мам, помощники не нужны? — свешиваю голову в дверной проём, улыбнувшись. *** День пролетает абсолютно незаметно из-за постоянных дел. Я даже умудрилась сбегать в магазин, накупив продуктов из списка, который мне любезно написали. Соклановцы не узнавали во мне дочь главы клана, поэтому проблем не возникало. Стоит поблагодарить своё тело за вполне неплохие изменения, позволяющие скрывать личность довольно хорошо и без маски с капюшоном. — Наконец-то отдых, — плюхаюсь на незастеленную постель, раскидывая ноги и руки. После ванны хочется только спать, даже продумывать примерный план действий во время экзамена нет никакого желания. Укладывать Юки оказалось очень просто, несмотря на все жалобы, что я слышала раньше. Мальчик уснул практически сразу просто от поглаживаний по голове и какой-то моей несвязной болтовни о родителях. Думаю, когда он станет постарше, придётся раскрыть его истинное происхождение, но пока ребёнок мало отделяет себя от Учих, не замечая особой разницы во внешности. — Кота, — слышу родной голос и открываю глаза, приняв сидячее положение. — Перед уходом надо решить одну проблему, поэтому сними одежду. Впадаю в ступор от подобной просьбы, не сразу сообразив для чего должна раздеться. — Я не стал делать этого при Итачи, потому что знаю, как сильно ты не хочешь его волновать, — подходя ближе. — Гормоны заиграли? — отодвигаюсь, заворачиваясь в одеяло. — Как неприлично, дорогой. — Хочешь проверить, кто сильнее? — ухмыляясь и снимая жилет. — Было ожидаемо. Сопротивляться действительно бесполезно, поэтому я сдаюсь спустя минуту гляделок, снимая штаны и закатывая рукава кофты. От ударов Саске образовались очень неплохие синяки, сейчас окрасившиеся в сине-фиолетовые цвета, местами вперемешку с жёлтыми. — Верх натянула без майки? — присаживаясь рядом, беря одну из конечностей, чтобы убрать гематому. — Там только топик, — отвожу взгляд, чувствуя приливающую к щекам кровь. — Тогда поднимешь чуток, — поцеловав в макушку. — Я видел, как Саске задел тебя кунаем. — Как только умудряешься замечать такие мелочи? — усмехаюсь, положив голову на крепкое плечо. — Это несложно, если человек дорог, — всё естество сквозит нежностью и заботой, поэтому я прикрываю глаза, позволяя делать с собой абсолютно всё, что заблагорассудится. — Плюс, я с детства помню, что у тебя слабое тело, на котором синие пятна появляются от простого захвата за запястье с небольшим прикладыванием силы. — По моим деяниям не скажешь, что я хрупкая… Чувствую, как лицо загорается пуще прежнего, когда чужие руки самовольно приподнимают низ одежды. В отличие от моих холодных ладоней, его очень тёплые, поэтому прикосновения невероятно приятны. — Не спорь, — сращивая небольшой порез. — Конфликт крови делает физически слабым, это известная истина. Даже представить сложно, насколько обычным людям проще жить. — Если ты такой с рождения, то разницы не замечаешь, — пожимаю плечами. — Только периодические боли бесят, в остальном всё не так уж и плохо. — Я же знаю, что ты постоянно на лекарствах, поддерживающих нормальную работу внутренних органов, — поправляя мою одежду, прижимая к себе. — Хорошо, что в своё время научилась разбираться в травах и медицине. — Только состояние всё равно ухудшается, если перетруждаюсь, — недовольно цокаю, забираясь на чужие колени, вызывая удивление. Обнимаю, зарываясь руками в чёрные волосы. Именно подобной близости всегда не хватает вдали от дома. Я слишком нуждаюсь в человеческом тепле по непонятной никому причине. Хотя, возможно, это что-то психологическое, связанное с недолюбленностью ещё в прошлой жизни. — Давай ты никуда не пойдёшь? — шепчу, начав развязывать повязку на голове. — Господи, Кота, вот сейчас серьёзно перегибаешь палку с провокациями, — ловко меняя положение, нависая над моей тушкой, прижав за запястья к матрасу. — Не могу я прогуливать работу, ты же прекрасно знаешь почему. — Сам виноват, что дал волю моим хотелкам, — улыбаюсь, даже не пытаясь вырываться. — Кто-то хвастался хорошим самообладанием. Небольшой румянец проглядывается на щеках парня, заставляя невольно любоваться лицом, не обделённым эмоциями. — Это становится сложно, когда ты запрыгиваешь на меня в трусах и задирающейся тонкой кофточке, — приблизившись, легонько поцеловав в щёку. — Будь умничкой и больше так не делай. Отпуская мои руки и ловко поднимаясь на ноги, выпрямляясь в полный рост. Не имею желания вставать, поэтому просто наблюдаю за тем, как парень накидывает жилет и перевязывает узелок повязки, который я практически развязала. — Спи, — укрывая одеялом и аккуратно сворачивая мои штаны. — А то утром разбужу своим приходом. — Папа до сих пор назначает тебя моей нянькой? — хихикаю, переворачиваясь на бок. — Можно сказать и так, — подходя к столу, чтобы выключить лампу.