- Тебе совсем не обязательно уходить туда… Если бы ты остался тут, то я смогла бы тебя спрятать…
Комната освещалась пламенем свечи, дрожащим и иногда потрескивающим. Мужчина сидел у стены, как-то странно косясь на девушку, подливающую ему саке:
- Это дело чести. Думаешь, мне стоит прятаться? – говорил он о тяжёлых вещах, но лицо и голос его были как нельзя добры – Едва ли это мне поможет. Я предпочту смерть в бою, нежели корить себя всю жизнь за трусость…
Он опрокинул саке и откинулся на стену, любуясь собеседницей: голубое кимоно, белоснежная кожа, аккуратный, традиционный пучок на голове, глаза, чайного цвета… Таких в столице тысячи и всё-таки, в этой девушке что-то было. Саноске начинал чувствовать себя мальчишкой в её присутствии.
Это выходило даже не из-за того, что она была дочерью одного из знатных оружейников, и не из-за того, что он сейчас остался у неё на ночь, без ведома родителей, и даже не потому, что она ни разу не позволила ему коснуться себя. Это было что-то более ценное и важное. То, что Хорада сам не осознавал до конца.
Говорила она тихо и будто боязливо, а движения отличала плавность и изящество. И чем больше саке Харада опрокидывал в себя, тем тише и нежнее становился её голос, и изящнее и соблазнительнее выглядело хрупкое тело. Всё-таки, возможно, он был ей дорог – не зря ведь она так не хотела отпускать его, желая спрятать. Но, увы – некоторые желания не имеют шанса стать явью.
Пауза в разговоре стала совсем неловкой, когда Харада заговорил:
- Манами, послушай-ка меня… Внимательно послушай – он не отрывал от неё глаз – За исполнение долга мне полагается жалование, а семья имеет небольшое имение. Если случится так, что я не вернусь к тебе, то ты сможешь смело всем этим воспользоваться. Я могу оставить что-то вроде завеща…
- Ты пытаешься от меня откупиться!? – девушка подняла голову, и лишь тогда Саноске увидел слёзы, блестящие в полумраке комнаты – Думаешь, это сможет мне тебя заменить…
Она замолчала и отвернулась. Разрешив ему остаться у себя, она не полагала, что разговор примет такой оборот. Скорее, ей просто хотелось побыть с ним рядом. Всё-таки, он прислушивался к её словам и, как и полагает мужчине, не прикасался без разрешения. Тем более, что она ни разу этого не дозволяла, а значит, бояться было нечего.
Но теперь, когда он вот так просто говорил о времени после своей кончины, ей хотелось вытолкать его в окно своей комнаты. И, Харада, кажется, это понимал:
- Прости… Не думал, что для тебя я… Что-то значу…
О, он значил для неё гораздо больше, чем что-то. Ведь незамужней, приличной девушке запрещено было оставаться наедине с мужчиной на ночь в одной комнате. Тем более, что родители уже подыскивали ей жениха, и перед ним она обязана была быть чиста. Только жаль, Харада не мог быть этим женихом – не вышел сословием.
Сколько раз она порывалась подбить его на побег. Но он каждый раз осаждал её, говоря, что он не сможет – его служба и честь слишком важны… Сколько раз Манами плакала в своей комнате днём, а вечером встречала этого мужчину в городе и танцевала для него под песни уличных артистов. И вот, всё привело их к этому дню.
Она и раньше с тяжёлым сердцем провожала его взглядом, завидев, как отряд Шинсингуми выходит из штаба и направляется к месту очередной битвы. Она смотрела, но не могла подойти. Эти отношения не имели права существовать и оба понимали это, а потому встречались по вечерам, наслаждаясь обществом друг друга.
Но в этот вечер всё пошло немного иначе – она попросила его остаться и Харада согласился. Согласился, зная, что с первым лучом солнца должен будет покинуть этот дом. Манами даже подумывала над тем, чтобы подсыпать ему снотворного, чтобы он не попал на битву, но понимала, что он ей этого не простит и будет корить себя за это всю жизнь.
Она как будто чувствовала, что это их последний вечер. И теперь, когда он уселся рядом с ней и протянул платок, шепча что-то и пытаясь успокоить, решение пришло само собой – её больше не волновало то, что ей придётся выйти за кого-то мужчину и она не будет перед ним чиста и то, что родители не простят ей это и даже то, что она позволит ему больше, больше, чем кому либо позволяла до этого. Так что, повинуясь гравитации, девушка упала в руки мужчины.
Удивлённый Харада осторожно подхватил её и попытался заглянуть в глаза, но она упорно их прятала, стыдясь своих помыслов и краснея от того, что Саноске держит её за талию. Но мужчина решил, что его действия ей неприятны и отпустил её от себя. Это было лишь мгновение, но каким обжигающим это мгновение было для неё…
Назад дороги не было. Не отдавая себе отчёта в происходящем, девушка повернулась к Хараде спиной, ловко выдернув из пучка золотую шпильку с камнем, в виде белой камелии. Русые волосы красиво осыпались ей на плечи, достали до пояса и мужчина, заворожённый зрелищем, снова дотронулся до её талии, но на этот раз со спины.
Харада не знал, позволит ли она ему продолжить. Он лишь не убирал руки, наслаждаясь моментом.
Для самой Манами это прикосновение было чем-то нереальным. Тем, что она могла представлять только в своих самых потаенных фантазиях и, дыша спёртым воздухом, от которого начала кружиться голова, она убрала руку Саноске с талии и прошла в центр комнаты, а затем, одарив Хараду многозначительным взглядом, подступила к футону:
- Не уходи завтра…
- Уйду…
Стараясь не спугнуть, он подступил к ней вплотную, снова дотянулся до талии. Теперь и для него не было пути назад: сначала он одной рукой ласково спустился к бедру, но почувствовав, как девушка дрожит, замедлился, вернулся к талии и прошептал:
- Ты ведь понимаешь, что сейчас должно произойти?
В ответ она медленно кивнула и, наконец, заглянула в его лицо: серьёзное и взволнованное, оно лишь влюблёнными глазами выдавало все эмоции обладателя. Неспеша, Харада стал сокращать расстояние до минимума, немного наклонив голову вбок. Не зная, как себя вести, Манами оставалась на месте и зажмурила глаза, пока не почувствовала на своих губах что-то тёплое и немного грубое – губы любимого.
Сначала, это был совсем невесомый поцелуй, окончившийся слишком быстро. Девушка даже не успела понять, что это было, но тут же Харада снова накрыл её губы своими, на этот раз чуть более требовательно и, подавшись ему, Манами разжала губы, пропуская его порыв и неумело отвечая.
Но, кажется, Харада был доволен её ухаживаниями, ведь не прошло и минуты, как он стал медленно развязывать её большой пояс. Первым желанием было воспротивиться, но его руки…
Его крепкие руки и чуть грубые пальцы так ловко управлялись с тканью. К тому же, они были такими тёплыми и ласковыми, что убирать их было бы невыносимо и она последовала его примеру, начав потихоньку снимать его накидку и заливаясь краской от каждого движения.
К тому моменту, как она расправилась с его накидкой, её кимоно уже оголяло плечи и единственное, что не давало ему упасть и оголить все её прелести – руки Харады. Он держал складки ткани на уровне её груди и, снова заглянув ей в глаза, спросил:
- Ты уверена, что хочешь, чтобы я это сделал?
До чего глупым получился вопрос… Она желала этого больше всего на свете и при том до безумия боялась. Что она могла ему ответить? Наконец, сглотнув, девушка прошептала:
- Хочу…
Тогда Саноске отпустил ткань, и она сначала распалась, а потом мгновенно соскользнула с девичьего тела, открыв его глазам самую, что ни на есть притягательную картину. Стоит ли говорить, что он еле сдерживал себя. Но понимая смущение девушки, он тихо поднял стоящую на полу подставку со свечёй, а потом так же тихо задул её.
На несколько секунд в комнате повис мрак, так что первое время мужчина ничего не мог разобрать в темноте. Но когда его глаза привыкли к освещению, Манами всё также стояла перед ним, закрывая руками свою небольшую грудь, и отвернувшись от него в смущении.
Он протянул к ней руки, огладил талию – всё её тело было напряжено и сковано. Она всё также прятала грудь, так что, в попытке отвлечь её, Харада вовлёк девушку в поцелуй. На этот раз он был ещё дольше и интимнее и, повинуясь каким-то непонятным инстинктам, девушка забылась и положила руки на его оголенные плечи. Вот тут-то он и смог осторожно коснуться её груди.
Для девушки это было что-то совершенно новое, но ей было несказанно приятно чувствовать и видеть то, как любимый мужчина поглаживает и обхватывает её грудь в перерывах меж поцелуями. Но что-то непреодолимо влекло её ниже… Что-то тянуло внизу живота и она даже не знала, нормально ли это.
Наконец, Харада спустился рукой к её бёдрам и ягодицам. Когда это произошло, Манами невольно выгнулась, издав какой-то звук, похожий на слабый стон и резко устыдившись этого, увидела восхищённое лицо Саноске. Последний, решив, что дальше тянуть бессмысленно и невыносимо, стал аккуратно укладывать девушку на футон.
Она поддалась, но держала ноги сдвинутыми. Харада не стал принуждать её, только снял остатки своей одежды и лёг рядом, не торопя события. Они в течение нескольких минут молча смотрели друг на друга, иногда прикасаясь, теряясь в лёгких прикосновениях губ.
Наконец, мужчина принял решение подняться и опуститься на девушку, ноги которой ослабли, чем он и воспользовался, осторожно раздвинув их в стороны и удерживаясь на руках над её телом. Дышать стало совершенно нечем, когда он нашёл в себе силы сказать:
- Ты же знаешь, что от этого бывают дети?
Манами не ответила, только боязливо потянула его на себя.
Следующие несколько секунд резкая, ноющая боль пронизывала всю её нижнюю часть живота. Закусив губу, она тихо промычала что-то, а потом резко утихла – их не должны были слышать. Харада терпеливо ждал, когда она всё же сможет пообвыкнуться и еле слышно шептал ей что-то на ухо, пока на уголках её глаз снова не выступили слёзы.
Понимая, что она приспособилась к новым ощущениям, мужчина слегка подался вперёд, но когда девушка болезненно выдохнула, снова остановился и так до тех пор, пока она не привыкла, а он не набрал темп – как можно более нежный и ласковый.
Наконец, она не сдержалась – тихий стон огласил комнату, а её тело выгнулось навстречу тяжело дышащему Хараде, державшему её за талию и бедро.
***
Первый лучик солнца скользнул по багровым волосам спящего мужчины, а девушка рядом тихонько перебирала их рукой. Вот и всё. Теперь он уйдёт, а она… Не так и важно, что теперь с ней станется… Ей безумно хотелось верить в то, что он вернётся к ней. Хотелось верить.
Едва он открыл глаза, потребовал бумагу и чернила, а потом спешно исписал их небрежным подчерком. Потом поднялся с постели и, окинув полуодетую девушку добрыми глазами, произнёс:
- Если я не вернусь – продолжай меня ждать. Я клянусь тебе, что когда мы переродимся…
Он не смог договорить, потому что она заставила его замолчать, закрыв его рот поцелуем, дотянувшись до шрама на животе:
- Я узнаю тебя по этому шраму… И ты меня узнаешь… Обещай мне!
Харада одобрительно кивнул и, одевшись, заправил за пояс катану:
- Ну, прощай…
В тот день Манами провожала отряд Шинсингуми глазами, полными слёз. А всё потому, что там был воин с багровыми волосами…
***
Маленький мальчик лет семи играл в саду с деревянным копьём. Во дворе дома, где жили лишь двое, было тихо и спокойно, и только мать, развешивающая бельё на верёвку, любовалась багровыми волосами сына, поблёскивающими в солнечном свете. Когда она закончила, то окликнула ребёнка:
- Харада, пойдём домой!
