Что-то ещё?

Понедельник. Денисенко сидел на своем излюбленном месте — второй ряд, вторая парта – и наблюдал за неохотно входящими на первый урок одноклассниками. Он снова пришел раньше всех. Как обычно. Оттого ли, что все выходные, ну, по крайней мере он помнил вчерашнее воскресенье, он провел дома, и приевшаяся обстановка настолько на него давила, что Денисенко уже просто не мог вытерпеть её. Именно поэтому, проснувшись в четыре часа утра и наскоро собравшись, парень вышел из дома и прошел в соседний двор, где неспеша выкурил разом две сигареты. Непонятно. Он не знал, с чего начать разговор с Дашей. Не был уверен в том, нужен ли ему этот разговор вообще или нет. И нужен ли ей? Но что-то глубоко внутри требовало. Неужели, раскаяние? Денис не позвонил девушке за прошедшие выходные. Никиткова также не звонила ему. Денисенко, сам не зная почему, раздражался, когда думал о том, что Даша его оставила в тот вечер. «Блять она была с тобой до конца и не ушла, когда ты вел себя как последний мудак», — вторил себе внутренний голос парня, отчаянно оправдывая девушку. Он знал, что Даша точно бы сказала, почему он злится. «И она была бы, блять, абсолютно права», — усмехнулся Денисенко, делая глубокую затяжку. Девушка стала бы говорить, что ему не хватало внимания в семье; что он не виноват в злых эмоциях, которые дают о себе знать, потому что Даша знала все его проблемы и травмы. Он сам рассказывал ей о них. «Прости, что уехала не предупредив. Не хотела тебя будить, но если тебе станет хуже — позвони мне. Даша» Как мантру проговаривал про себя Денисенко её записку всё воскресенье. Куда она поехала? К кому? Она с кем-то договаривалась о встрече? И ещё куча подобных вопросов возникали в голове Дениса не давая ему покоя. В какой-то момент в его голове родилась мысль, что с девушкой что-то случилось, но проверив социальные сети и убедившись в их недавнем посещении Дашей, он откинул эту навязчивую идею. Денисенко чувствовал какую-то неопределенность, которая выводила его из себя. Его бесило, что он по какой-то причине не может с ней разговаривать спокойно. Он только злится, кричит и оскорбляет. От этой мысли парень поморщился. Но она же всегда возвращается. Даша с ним рядом была и будет. Бесит. Бесит оттого, что он не понимает её. Денис решил, что сегодня он поговорит с Дашей. О чем угодно, но ему нужно было знать, что она его не осуждает. С этими мыслями он вызвал такси и отправился в школу, все ещё находясь где-то в своих мыслях. Из глубоких раздумий парня вывел звонок на урок. Биология. Он как бы небрежно повел головой влево, проверяя четвертую парту первого ряда. Пусто. Он уже успел заметить, что Даша редко появляется на первых уроках. В частности, на технических и естественнонаучных. Шумно выдохнул, то ли облегчённо, то ли грустно, он повернул голову к доске, где уже стояла учительница, и наигранно улыбнулся ей: — Ну, Светлана Андреевна, урок начинать будем или продолжим в гляделки играть? Класс зашумел. Кто-то прыснул, кто-то начал перешептываться, обсуждая очередную выходку Денисенко. Преподаватель же, недовольно выгнув бровь, молча отвернулась к доске и стала писать тему урока. — Сегодня мы поговорим о естественном отборе и его формах. Сразу скажу, тема важная и будет на контрольной, поэтому, Денисенко, сегодня в гляделки советую играть с доской. Итак, на прошлом уроке мы рассмотрели… — Здравствуйте, Светлана Андреевна, извините за опоздание, можно войти? Две запыхавшиеся фигуры мигом привлекли внимание всего класса. Макаров стоял спереди, решив на себя принять удар учительницы, у которой был любимчиком, так как знал, что если бы первая вошла Даша, то преподаватель бы проехалась по девушке по всем фронтам, начиная от прогулов с начала учебного года, заканчивая двойкой за крайний тест. Никиткова же, положив правую руку на плечо друга, а левую на бок, пыталась отдышаться. — Вы тут что, урок сорвать мне все хотите? — возмутилась учительница и стиснув зубы, недовольно шикнула. — Проходите. Улыбнувшись друг другу, друзья прошли вдоль класса и уселись вместе. Проходя мимо второй парты, Даша бросила беглый приветливый и немного взволнованный взгляд на Дениса, который хмуро и пристально смотрел на них. — Я думала она тебя любит, а она тут чуть ли не ядом не начала плеваться, когда мы зашли, — тихо усмехнулась Даша. — Так это она в тебя просто целилась, — с улыбкой повернулся к ней Федя, отчего получил лёгкий удар в бок. Да, именно к Феде поехала Даша в ту самую субботу. Денисенко это понял сразу же, как парочка зашла в класс. По одежде. Даша была в той же одежде, что и в тот день, когда отвозила укладывать спать Дэна. Конечно, можно было выдвинуть кучу разных опровержений этой догадке, но Денис точно знал, что Даша была у Макарова. И не просто была, а ночевала. Две ночи подряд. «Чем вообще блять можно заниматься две ночи подряд с Макаровым?» — зло думал про себя Денисенко. От внезапно появившихся картинок в голове, парень разломал на пополам карандаш, который он ещё недавно вертел в левой руке. Денисенко старался как можно глубже запихнуть внезапно вспыхнувшую злость и мысль, которая пробудила в нем эту самую злость. Однако не только злость овладевала парнем. Странное чувство бросило в жар Дениса, представившего Дашу. Как она тяжело и сбивчиво дышит, отчего грудь часто вздымается вверх и опускается вниз, как она опрокидывает голову с чуть приоткрытым ртом на подушку, как ее русые волосы прилипают к её мокрому голому телу… Желание. От внезапного осознания, что он хочет эту девушку Денис выпрямился. Душно. Парню не сиделось на месте, виски давило, мысли были где-то далеко, а совсем рядом — буквально через парту тихий, но вместе с тем звонкий, такой живой и настоящий смех. Он чувствовал, как она улыбалась. Не ему. Бесит. Блять. Он понял, что его так бесит в ней. Даша не его и даже не обещала ему этого. Денисенко не любил делиться, а Дашу он не хотел делить. Она его изводила тем, что находилась с другими парнями, хотя он понимал, что его и Дашу ничего не связывает. Они не друзья, не пара, даже не приятели. Они друг другу никто. Это бесило. Он не хотел представлять, что Даша для кого-то значит столько же, сколько значит для Дениса. А что она для него значит? — Денисенко, ты все записал? — Запомню. Буквально через несколько секунд прозвенел звонок на перемену, и Денисенко, быстро закинув тетрадь и разломанный надвое карандаш в рюкзак, вышел первый из кабинета. Он направился на задний двор, где собирался выкупить вторую? третью? четвертую сигарету за день? — Денис. Этот голос, как ахиллесова пята, камень преткновения и корень всех его проблем. В то же самое время его панацея. Денисенко сделал глубокую затяжку и повернулся к направлявшейся к нему девушке. Он стоял в ожидании, с немым вопросом на лице и смотрел, как Даша что-то активно ищет в рюкзаке: — Черт, да где же? А вот, держи, — Никиткова протянула ему небольшую пробирку с неестественно малиновой жидкостью и шприц. — Я в субботу взяла у тебя из холодильника и вот, — девушка неловко повела плечом и заправила выбившуюся прядь волос за ухо. — возвращаю. — Зачем тебе это? — парень нахмурил брови и посмотрел в глаза Даше, ища там ответ. — У каждого из нас должны быть свои скелеты, да? – девушка несмело улыбнулась, – в общем, извини, что не предупредила, надеюсь он тебе не понадобился, — Даша отмахнулась, и нельзя было не понять, что девушка не хочет отвечать на вопрос. — А, ещё, не советую здесь курить, физрук часто прогуливается рядом, не думаю что тебе нужны проблемы с ним, — Даша улыбнулась и подмигнула Денису. — Ну, у курящего наркомана проблемы будут уже не только с физруком, — Денисенко как бы безразлично пожал плечами. Даша шумно выдохнула и прикрыла лицо руками. — Денис, — она сделала шаг навстречу, а у Денисенко уже всплыли отрывки из недавнего прошлого, где она сидела у него на коленях и щекой прижималась к его лицу. — Послушай, — ещё один неуверенный шаг. — Я не знаю, почему ты это делал. Могу догадываться, но точно не знаю, но я тебя ни в чем не обвиняю, — Никиткова потянула руку к его щеке, дабы заставить его посмотреть на неё. — Ты отлично справился и даже таксист тебя похвалил, — она рассеянно улыбнулась. — Я считаю это показателем! А если говорить серьезно, то о том, что было, знаю лишь я и ты, поэтому у тебя не будет никаких проблем, по крайней мере, со своей стороны я обещаю тебе. Он слушал, буквально внимал каждое её слово. Он так хотел услышать это, и теперь он мог облегчённо выдохнуть. Девушка же, немного помедлив, добавила: — Но если тебе не совсем все равно. Если я что-то для тебя значу, пожалуйста, Денис, — она умоляюще посмотрела на него, — Пожалуйста, делай что хочешь, как ты там мне говорил «срывайся, кричи, бей», но не… Не надо. — Хорошо. — Хорошо. Девушка ещё раз улыбнулась и, развернувшись, стала медленно направляться в сторону запасного выхода в школу, как хриплый голос ее окликнул: — Даш? — Мм? — девушка в недоумении посмотрела на Дениса. — У нас все хорошо? — У нас как обычно. Она ушла, оставив парня думать над её фразой. «Как обычно» парень хмыкнул и, докурив, направился с сторону школы. «И все-таки у нас».

***

Сегодня поставили тренировку. Об этом предупредили ещё в прошлую пятницу, но сил в понедельник не было почти ни у кого. Кроме Феди. Он казался сегодня веселее обычного, чем немало раздражал Денисенко, пытающегося разгадать причину приподнятого настроения одноклассника. Ответ был очевиден. Одно имя. Из четырех букв. Даша. Макаров действительно провёл классные выходные. Он скучал по Даше, по их общению. И казалось, что за какие-то два дня они восполнили два месяца недообщения. Было как-то не до этого. Макаров закрылся в себе и никого не хотел впускать в свою жизнь, пока сам не решит свои проблемы. Даша же помнила август и сентябрь только моментами, когда с ней был Денис. Говорили обо всем и ни о чем одновременно. Макаров наконец смог признать свою гомосексуальную ориентацию и теперь открыто и легко делился с девушкой, которая была искренне рада за своего друга. — Его зовут Стас и мы уже гуляли с ним два раза. Не знаю, что получится, но я теперь точно знаю, кто я и чего хочу, — делился Федя, а Даша мечтательно вслушивалась в каждое слово друга. — Черт, я никогда тебя не прощу за то, что ты так долго это держал в себе и скрывал от меня! — Даша всплеснула руками и потом облокотилась ими же о полированную барную стойку, притягивая к себе внимание Макарова. — Нет, у тебя даже нет оправданий, ты нагло скрыл от меня этот факт! Бессовестный! — Даша отчаянно пыталась доказать парню, что его ориентация это выбор только Феди, за который его никто не смеет обвинять. — Федь, ничего не говори. Я знаю то, о чем ты сейчас думаешь, но это рано или поздно решится, твои родители, — пауза, — Твоя мама тебя очень любит. Она примет каждый твой выбор. Я уверена, что сейчас ты можешь в это не верить, потому что тебе страшно, но ты делаешь первые шаги и я очень за тебя рада. Она накрыла его ладони своими и продолжала с любовью, по-сестрински смотреть на него. Федя улыбнулся, как это делает только Федя. — Спасибо, Дашкин, — он подмигнул девушке. — Может, в кино сходим, потом на такси доедем обратно, ты как? — Да, конечно. Ребята стали собираться, но громкий звук уведомления заставил Федю буквально подлететь к телефону. Он читал сообщение и... Волновался? Злился? Даша не понимала, что происходит с другом, но замечала часто приходившие сообщения на его телефон. — Кто там? — осторожно спросила девушка. Она знала, что не скажет. Бесполезно. — Да так, про тренировку пишут, — отмахнулся Макаров. — Мм, — Даша выдерживала паузу, думая, говорить или не говорить, и всё же сказала, – Федь, слушай, я понимаю, что могу быть плохим другом и просто выпасть из твоей жизни на два месяца, но, пожалуйста, не закрывайся от меня. Эти сообщения, боже, ты бы видел свое лицо, когда их получаешь. Что происходит? — Даш, я не могу. Я не хочу тебя в это впутывать, не лезь в это. Прости, черт, Даш, извини, я не хотел, правда. Просто, — он глубоко вздохнул. — Просто год назад, когда умер Саша, — он сглотнул, – я чувствовал себя очень одиноким. Мне было тяжело и нужна была помощь. У меня появился Друг. Не знаю как объяснить, но он мне помог тогда и сейчас тоже, — Макаров закусил щёку и отвёл взгляд, отчего у Даши в мыслях промелькнуло «врёт». — И теперь у него появились проблемы, которые мне нужно ему решить. Это, это типа поможет ему. Он не хотел врать. Особенно ей. Но он боялся, что Даша может стать следующей целью Друга, чего он так не хотел. — Допустим, я поверила, но пока что только допустим, — девушка продолжала недоверчиво буравить взглядом телефон в руках Макарова и наконец перевела взгляд на парня. — Я надеюсь, что он тебе правда помог в ту минуту, но сейчас у тебя есть я. Обещаю, ты можешь рассказать мне всё, ведь я тоже твой друг в конце концов. Федь, ты мне почти как брат, пожалуйста, помни об этом. Она подошла к парню и обвив его тело своими тонкими руками, кинулась ему лицом в толстовку. — Так все, разберемся с тобой позже, кино никто не отменял, — и тихо шмыгнув носом, девушка пошла в коридор обуваться. Они провели действительно классные выходные, после которых чуть не проспали первый урок. По пути в школу Даша попросила Федю забежать в аптеку, где они купили обезболивающее, о котором Никиткова просила не расспрашивать. В то время как Федя прокручивал моменты минувших дней и одновременно с этим застёгивал рубашку, его взгляд приковал небольшой бутылёк в ящичке Денисенко. Тот самый, что купила Даша. Заметив заинтересованный взгляд одноклассника, Денисенко с силой захлопнул дверцу треклятого шкафчика и грубо обратился к Макарову: — Чё смотришь? — Откуда у тебя это? — Как будто сам не знаешь. Входная дверь хлопнула. Парни поняли, что остальные решили быстро ретироваться, дабы не лезть в разборки, которые их не касались. — Не лезь к Даше. — Отъебись, ладно? Макаров злился, а Денис уже давно дал по съёбам, когда увидел Дашу вместе с Федей. Злость, смешанная с ревностью, которую Денисенко уже даже не пытался отрицать; обида на Дашу, которая сегодня почти не смотрела на него, потому что он не чувствовал её взгляда на себе; помешательство на Даше, которая принадлежала не ему, а, возможно, Макарову, стоящему прямо перед ним, заставляли Дениса сходить с ума настолько, что он больше не мог контролировать свои слова и поступки. А отдаленно он все ещё слышал её смех с задней парты, и где-то эхом откликавшееся «у нас». — Только попробуй подойти к ней, Денисенко. Не смей. Ты сделаешь только хуже, ничем хорошим это не кончится. — Я сам разберусь, к кому мне подходить, а к кому нет, — голос переходит на рык. Вся его маска безразличия с шумным треском разрушается на глазах. — Ты даже её не знаешь, — Федя до последнего старался оставаться спокойным. — А ты, что, знаешь? — Да, знаю. Многое о ней знаю, а что ты о ней скажешь? Ну же, Денис, давай, ответь. Ты только не торопись, я подожду. Денисенко замер, понимая, что за все эти два месяца он и вправду ничего не узнал о ней. Даша всегда слушала, а он никогда не давал ей говорить. Макаров заметил ступор Дениса и только хмыкнул: — Ты ей никто, вот и оставайся для неё никем. «У нас как обычно» Последняя капля. Денисенко вжал в стену Макарова и кричал ему прямо в лицо: — А ты кто ей?! Кто?! Потрахался с ней раз и всё, не лезь к Даше? Кто ты блять такой, чтобы решать за неё? Защитник? Так вот что я тебе скажу, хуевый ты защитник, раз уже второй месяц не можешь увидеть блять, что она со мной! Ждёт меня! Пишет мне! Приезжает ко мне! Я у неё есть. Я! Не ты! Ты может быть и знаешь её, но всем поебать на это, потому что не тебя она выберет! Может быть, ей вообще плевать на тебя, а?! Может быть, она с тобой из жалости! Я может и не знаю её, но уверен, что я ей нужен! Я! Ты понял это?! Денисенко нёс бессвязный бред, который в его голове звучал вполне логично. Судить о его состоянии было очень трудно, как и то, что он будет делать после того, как отпустит Макарова. Он мог избить его, окончательно сорвав всю злость на нём, а мог что-то сделать с собой, а мог, даже очень хотел, поехать к Даше, ввалиться всем свои телом в её квартиру и позволить ей делать с ним всё, что она захочет. Денис отпустил одноклассника и схватился за голову. Он болен. Он не здоров. Ему нельзя к ней. Макаров же, наоборот, несмотря на то, ему было страшно, держал себя в руках. До него дошел некоторый смысл, который вкладывал Денисенко в свой монолог. Денисенко думал, нет, он просто внушил себе, что Даша и Федя переспали. Дерьмо. Макаров не хотел объяснять всю ситуацию, но заступиться за честь Даши был просто обязан. — Мы не спали с ней. Он вышел из раздевалки, в которой было очень тяжело находиться. Ему было больно. Даша ничего не рассказывала Феде про Дениса, хотя просила от него самого честности. Он знал, прекрасно знал, что Денис хотел задеть Макарова, но внезапно всплывшая правда давила на виски парня, отчего он и вправду стал задумываться на словами Дениса. «Может быть, ей вообще плевать на тебя, а?» Сердце сжалось от боли. А ведь Макаров тоже не говорил Даше о Денисенко. Ведь Федя ещё совсем недавно был влюблен в Дениса, о чем боялся сказать подруге, потому что сам боялся своих чувств к нему. Возможно, Федя хотел в это верить, что Даша тоже не захотела рассказывать ни о чем Макарову, потому что тоже боится своей странной связи с Денисом. Будь. Он. Проклят. Только что пришедшее уведомление заставило парня немного прийти в себя. «Сегодня был ужасный день, да? Не хочешь поделиться?» Друг. Он вздрогнул. Друг ничего не должен знать, но если он сам пишет, значит ему все давно известно. О том, что Другу всегда было всё известно знал и оставшийся в раздевалке Денисенко, получивший точно такое же сообщение.