Шаг за шагом

      Глупо было бы отрицать, но Марко не раз и не два выручал Астольфо, помогая ему, оказывая разные мелкие услуги и попросту прикрывая спину в сражениях. Вот и теперь очередное его напоминание приходится как нельзя кстати. Астольфо торопится, бегает по комнате, выдвигает ящики и собирает всё грязное бельё, что у него имеется. Прачки уже пришли, а он напрочь забыл о них. Раньше с этим было как-то проще. Охотники, живущие в казённых квартирах, сами нанимали себе прачку, которая их обстирывала. Оплата и дни посещений обговаривались заранее, всем было удобно, никаких проблем. Но с новыми правилами всё несколько меняется. Церковь решает помочь совсем юным девушкам, выпускавшимся из исправительных заведений и решившим встать на путь добродетели, обеспечивая их работой на первое время. Теперь охотники должны сдавать одежду им ровно в установленный день и час. Поэтому Астольфо быстро запихивает одежду в корзину, совсем не заботясь о том, как всё выглядит. Нет времени. Опоздает и придётся ждать следующей недели.       Он спускается почти бегом, лишь чудом не сбив никого по пути. В комнате с выходом во внутренний двор, куда велено было сносить бельё, он застаёт пустые лавки — всё уже давно вынесли — и молодую девушку в скромном сером платье и белой косынке. Приглядевшись, замечает возле выхода две нагруженные корзины, а сам останавливается в дверях. И надо же было такому случиться! Попасться на глаза прачке с этой невообразимо мятой и грязной кучей. Его совершенно точно будут считать ужасным неряхой! И в лицо запомнят! Ну почему он не мог остаться для этой прачки всего лишь биркой с инициалами «А.Г.»?!       Терзания юноши заставляют его стоять истуканом, зато девушка не тушуется и тут же приходит ему на помощь. — Вы принесли ещё бельё. Давайте я возьму.       Она порывается подойти к нему и выполнить то, зачем пришла, только он уже сам понимает: из ситуации не выбраться иным путём; поэтому приближается к прачке и неловко подаёт корзину ей в руки. — Благодарю, мсье, — отвечает девушка, принимая её и перехватывая поудобней.       Теперь у неё целых три корзины, и она не может решить, как перенести всё без помощи своих товарок. Астольфо видит её замешательство, но не уверен, как поступить. Предложить помощь? Хотя это совсем не его дело! Или уйти отсюда, оставив всё, как есть?       Принять решение он не успевает, хлопает дверь, и в комнату буквально врывается Роланд. Девушка испуганно ойкает, и корзина на её бедре опасно кренится вниз. — Простите, что напугал, — поспешно извиняется паладин. — Кажется, я забыл вынуть кое-что ценное из кармана. Позвольте.       С этими словами он тянет ладони к корзине в руках девушки. Форма церковных охотников похожая, спутать её большого труда не надо, но причина, по которой Роланд не потрудился даже взглянуть на бирку, никому не ясна. Молодая прачка от удивления просто не может ему возразить. Зато Астольфо, возмущённый до крайности, вполне способен на это. Он буквально бросается наперерез Роланду и тоже хватается за корзину. У него нет никакого желания, чтобы Фортис рылся в его грязном белье. Их руки теперь соприкасаются, и Астольфо, невольно вспоминая случай в церковном саду, теряется, отчего-то не находя в себе сил поднять на Роланда взгляд. Не помогает в этом даже присущее Астольфо упрямство. — Это не твоё! — объясняет он, и его пальцы сильнее сжимают края корзины.       Роланд отступает назад, а прачка и вовсе давно уже оставила их разбираться самостоятельно и только смотрела с близкого расстояния. Теперь же она вдруг решает вмешаться. — Ах, сударь, — участливо зовёт она Роланда, — корзина с вашим бельём вот здесь. — Спасибо, — тут же несётся ей в ответ.       Астольфо, оставшийся наедине со своими вещами, стоит к остальным спиной и не видит всего обмена любезностями. Не видит того, как Роланд опускается возле одной из корзин и что-то в ней ищет. Астольфо ситуация кажется крайне неприятной, и, отставив свою корзину подальше к стене, он ждёт только момента, чтобы скорее отсюда уйти. Правда, не раньше, чем это сделает Роланд. А тот уже на ногах. И когда Астольфо оборачивается, то замечает: что-то зажато в его кулаке. А сам Роланд в привычной ему манере уже предлагает прачке помощь с корзинами. — Нет-нет, что вы, я позову своих подруг, — отвечает та, розовея, и у Астольфо совершенно нет никаких сил смотреть за этим расшаркиванием. Он набирается смелости, подходит к парочке и тянет Роланда за локоть. — Идём.       Он не может уйти один и допустить, чтобы происшествие с чужой корзиной повторилось вновь, так он себя оправдывает.       Но когда они с Роландом оказываются в общем холле и тот вполне ожидаемо переводит на него взгляд, Астольфо может воскликнуть лишь: — Что?! Ты её смущал.       Большего он ему точно не скажет. — Разве? Я не заметил...       Роланд всерьёз задумывается над услышанным, и Астольфо мысленно даёт себе затрещину. Последнее, чем он хотел бы заниматься, это указывать людям на то, какие реакции те вызывают у окружающих. Тем более, Роланду! Тем более, на такую реакцию!       Чтобы как-то замять это, он бесстрастно кивает на по-прежнему зажатый кулак Роланда. — Что там у тебя? Из-за чего ты так нежданно явился? — Ах, это...       Роланд тепло улыбается и показывает ему небольшой бежевый мешочек, вышитый бисером. — Я получил его, когда... — Фортис вдруг запинается, взглянув на Астольфо, и уже не уверен, стоит ли ему продолжать. Но юноша ждёт, и Роланд всё-таки договаривает. — Когда в последний раз был дома.       У Астольфо болезненно сжимается сердце, и вовсе не потому, что Роланд заговорил о доме. За то время, что он состоит в церковных охотниках, Астольфо почти вытравил это слово из собственных мыслей, ведь утраченного больше не вернуть. Но ранит другое. Астольфо помнит, что Роланд не единственный в семье, у него есть младшенькие. И мешочек этот, призванный, очевидно, служить кошельком, — не что иное, как подарок ребёнка. Потому как он слишком непрактичен, невместителен и неудобен. Астольфо помнит, что его младшую сестрёнку тоже начинали учить вышиванию. И помнит то, какими нелепыми выходили её первые поделки. Всё оттого, что она была ещё слишком маленькой, а потому ужасно неусидчивой и невнимательной. Но это не отменяло ценности её стараний. И если бы только у него было сейчас что-то, оставшееся после сестры, он бы хранил эту вещь, как самое дорогое сокровище. Только увы, первое время после трагедии он жил у друзей отца и не заговаривал о доме вовсе. А позднее, когда суд назначил распорядителей имущества Гранатумов, дом продали вместе со всем, что там было. Астольфо не смог побывать дома ещё раз, не смог себя заставить. А если бы это произошло, подумал бы он в ту пору о том, о чём жалеет сейчас? Ответа не было.       Астольфо чувствует, что горло его свело спазмом, но взглядом продолжает цепляться за ладонь Роланда. Он с трудом соображает, как бы ответить, чтобы голос не подвёл его в неподходящий момент. Как бы скорее завершить разговор.       Внимание его вдруг цепляется за то, что мешочек в руке Роланда немного запачкан, и Астольфо мысленно сетует. Вот, что бывает, если носить важные вещи с собой на охоту. — Ты бы отдал его постирать, — наконец находится юноша. — Ужасно, что ты совсем не следишь за своими подарками.       На этом он предпочитает оставить собеседника, их разговор окончен. И потому Астольфо не слышит, как Роланд, глядя ему вслед, задумчиво произносит: — Я не говорил, что это подарок.       Старым воспоминаниям сейчас не место в голове Астольфо. Они не одолеют его, не застанут врасплох. Так он думает, когда, желая их временно подавить, самозабвенно уходит в тренировку на заднем дворе. Охотники рангом ниже тоже хотят испытать свои навыки, и потому служат ему хорошим подспорьем в этой задаче. А, кроме того, подобные тренировки выматывают ничуть не меньше тех, в которых он попросту выпускает свой гнев. Поэтому к вечеру, несмотря на перерывы и сытный обед, Астольфо буквально валится с ног. Сил хватает только на то, чтобы дойти до комнаты и, поскольку он всё ещё одет, буквально рухнуть за письменный стол, укладывая голову на потёртое сукно. А потом лежать так, пока не затечёт шея и пока он не соберёт себя по кусочкам, чтобы раздеться. — Выглядишь уставшим, — неожиданно произносят сзади, и Астольфо не верит, что мог быть таким рассеянным. Он едва ли не стонет, когда произносит: — Неужели я забыл закрыть дверь?       Но Роланд тоже хорош, мог ведь хотя бы постучаться. — Не только, — отвечает тот, какое-то время постояв у стола, а затем садясь в изножье кровати Астольфо так, чтобы его видеть. — Поужинать тоже забыл. — И что? Пришёл меня отчитывать? — ворчит юноша. — Нет. Всего лишь передать, что сегодня потрясающая запеканка. Пальчики оближешь. Если, конечно, успеешь попробовать.       Астольфо тянет улыбнуться: его не надо уговаривать, просто он, действительно, не голоден. Или ему так только кажется?       Роланд улыбается ещё шире. Неужели в ответ? Неужели против воли что-то радостное всё же отразилось на его лице? В попытке всё отрицать, Астольфо фыркает: — Мне всё равно.       Но Роланд никак не реагирует на это, теперь он смотрит куда-то перед собой и как будто подбирает слова. — Честно говоря, я пришёл не только поэтому, — признается мужчина. — Я пришёл тебе кое-что отдать.       Астольфо тут же весь подбирается, садится и внимательно смотрит на Роланда. Вроде у него в руках не было никаких бумаг, или он проглядел?       Додуматься до чего-то ещё юноша не успевает, потому что Роланд протягивает ему тот самый мешочек, вышитый бисером. Ткань его относительно чистая, узор из бисера не пострадал, и одному Богу известно, как именно Роланд вернул подарку подобающий вид. Однако Астольфо не спешит его брать. Вместо этого он хмурит брови, переводя взгляд с заветного мешочка на Роланда. — Зачем мне... — Астольфо останавливается, не зная, как точнее сформулировать. Он в тысячный раз обдумывает, чем мог выдать своё неравнодушие к вещице. И гадает, почему Роланд так поступает. — Я не приму, — в итоге произносит он. — Тебе его дали родные, и... — Но ведь я тоже отдаю его не чужому человеку, — пожимает плечами Роланд.       Астольфо молчит. Он всегда знал, что с тех самых пор, со дня трагедии, Роланд относится к нему по-особенному. Всё потому, что он берёт на себя ответственность за него. Не больше, не меньше. И всё-таки эти слова переворачивают что-то у него внутри и заставляют сладко ныть. — К тому же, — продолжает Роланд, несколько смутившись и оттого потирая нос, — ты сам говорил, я совсем не умею следить за подарками. Поэтому, пожалуйста, позаботься о нём за нас обоих.       Он вкладывает мешочек в руку Астольфо и выжидает. Опасается, что тот по-прежнему думает отказаться.       Но Астольфо лишь потерянно кивает в знак согласия, и Роланд встаёт, оставляя за собой тихое «спасибо». Благодарить за то, что принял подарок! Ну не глупость ли? Всё должно быть совсем наоборот, но у Астольфо не находится слов. Как бы ему хотелось удержать сейчас Роланда, схватить за руку, но не находится сил.       Астольфо счастлив, очень счастлив, но страх всё испортить внезапно даёт о себе знать, и внутри у него холодеет.       Не лучше ли, чтобы всё оставалось, как есть?