Но я всегда знал, что будет что-то там, когда наши жизни придут к общему концу.*
***
— Надо сходить на еще какую-нибудь свадебную ярмарку. — Да все они одинаковые. — Говорят, синтоистские свадьбы тоже хороши. — Ты же всю дорогу бредила часовнями! Таки сделал очередной глоток кофе и поставил стаканчик на стол. — М-м… и кстати, Тесси… Парень вздрогнул, услышав смутно знакомое имя, и украдкой оглянулся на сидящую за одним из столиков пару. — Давай ты к нашей свадьбе побреешься, а я на три кило похудею? — Питаясь одними тортиками? — Ну вот прямо завтра и сяду на диету. Таки проводил уходящих из кофейни парня с девушкой растерянным взглядом. Ему казалось, что ее имя он тоже знал, но отчего-то не мог вспомнить. Он раскрыл левую ладонь и долгое время не мог отвести от нее взгляда. Будто надеясь на какое-то чудо. Словно имя, которое так и вертелось на краешке сознания, проступит на коже, развеяв некую страшную тайну.Для встречи нашей искать твое имя я уже бегу.*
***
Странное чувство посетило ее в тот день. Идя по улицам вечернего Токио, укрываясь под зонтом от легкого снега, Мицуха почувствовала странный укол в груди. Будто сердце защемило, а потом забилось еще быстрее. Она остановилась в нерешительности и лишь потом осмелилась обернуться. Но ничего не увидела, кроме спины высокого парня, только что прошедшего мимо нее. Восемь лет прошло с тех самых пор, как ее небольшой городок оказался стерт с лица земли осколком кометы. Много воды утекло. Храм Миямидзу, который они с семьей хранили все это время, оказался разрушен. «Нити порвались, — сказала тогда бабуля. — Но наступит время, и они сплетутся вновь. Помни, Мицуха, шнуры — это Мусуби, а Мусуби есть само время…» Она сама помнила тот страшный день будто в странном сне. Помнила, как бежала куда-то, как пыталась вспомнить кого-то, кого очень сильно не хотела забывать, но все равно забыла. Помнила, как, упав на дорогу, она со слезами на глазах открывала свою ладошку в надежде найти там забытое имя, но находила там лишь написанную неизвестно кем фразу. «Я тебя люблю», — писал ей кто-то черным маркером, неровным почерком, словно в последний момент передумал, что именно написать. А она даже его имени вспомнить не могла.Мицуха, быстрее, беги оттуда, пока не упала комета!
Она отчетливо помнила тот момент, когда сверкающий осколок кометы столкнулся с землей. Все содрогнулось от страшного толчка, грохот заполнил всю округу. Ударная волна сметала все на своем пути: деревья, горы, дома, машины, мосты, даже воду, — поднимала в воздух пыль, комья земли и обломки. Жуткое было зрелище. И вместе с тем завораживающее. Единственным уцелевшим местом стала школа Итомори, где и оказались все жители города. Многие списали это на удачу. Некоторые искали в случившемся сокрытый смысл. Сам мэр, отец Мицухи и Йоцухи, был потрясен: в конце концов, именно его дочь предупредила о возможном падении кометы. А сама Мицуха, глядя на это ужасающее великолепие, рыдала, прижав руки к губам. И вовсе не от того, что ее дом рушился прямо на ее глазах. Его имя… Имя того, кто рассказал ей о надвигающейся беде. Она не могла его вспомнить. Хотела, но не могла. После той катастрофы они с Йоцухой перебрались в большой шумный Токио. Сестра продолжала учиться, Мицуха начала искать работу. Чувство, что в тот день она потеряла нечто большее, чем дом и родной город, не отпускало ее. Каждый день она будто проводила в постоянном поиске, правда, сама не знала, чего именно. Или кого. Об этом она не могла рассказать даже Сайке с Тесси. Это вводило ее в смятение.Мы летим сквозь само время — так хотим; Мы лезем в гору эпох — так должны; Но надоело нам играть со временем в прятки.*
***
Листая книгу с фотографиями Итомори, Таки никак не понимал, почему же от видов города, которого больше нет, у него так сильно сжимается сердце. Цукаса всегда говорил ему, что у него какая-то совершенно нездоровая тяга к этой истории. Таки не мог сказать, почему. Если бы он сам знал, его жизнь была бы гораздо проще. Весна — пора новых открытий и перемен. Весна — это начало чего-то нового. Токио не исключение. Стоя у самой двери в переполненном вагоне метро, Таки глядел на извивающиеся рельсы и невольно думал, что все железные дороги, ветки и поезда — это одна большая, тесно сплетенная сеть, где одни люди встречаются, другие расстаются, а пути третьих вообще никогда не пересекаются. Судьба — занятная штука. Никогда не знаешь, что отыщешь за очередным ее поворотом. Взгляд его рассеянно скользнул по идущему по соседним путям поезду и пересекся со взглядом какой-то девушки, которая так же стояла у двери и разглядывала окна и пассажиров. На короткое мгновение Таки показалось, что время вокруг замерло. Он смотрел прямо в ее карие глаза, а она не могла отвести взгляда от его изумрудных, и в этот момент в них поднималось странное волнующее чувство. Чувство, будто сейчас произойдет что-то очень важное, что-то, что перевернет их жизнь. Поезда стали отдаляться друг от друга, и девушка изо всех сил прижала ладони к стеклу, будто одной лишь силой пытаясь раздвинуть эту нерушимую границу между ними. Таки совершенно растерялся, не зная, как быть и что делать. Казалось, та ниточка, которую он так долго и упорно искал, наконец, упала ему в руки. А теперь намеревается ускользнуть между его пальцев, как вода. Но он не позволит этому случиться. Не сегодня. И он уже знал, что будет делать, когда двери вагона откроются…Еще хотя бы на миг, ну еще хотя бы на миг постой — мы еще немного побудем вместе! *
***
Тем утром — как сейчас помню — я привычно собиралась на работу. Умылась, позавтракала, оделась. Собрала прическу, перевязав маленький хвостик на затылке тонким красным шнуром. Этот шнур я сплела давно, еще в храме Итомори, и до сих пор храню его. Отчего-то мне всегда казалось, что он связывает меня с чем-то. И вовсе не с домом, как могло бы показаться на первый взгляд, а с кем-то другим, кого я знала, но позабыла. Сакуры цвели, нежный аромат плыл по всему Токио, заставляя вдыхать его снова и снова и блаженно закрывать глаза. Табло, турникет, эскалатор, поезд… Кто вообще мог знать, что произойдет со мной в тот день в метро? Он стоял прямо передо мной, и нас отделяли лишь две пары дверей и свистящий меж поездами ветер. Казалось бы — так мало. Но так непреодолимо… Он заметил меня не сразу. А когда заметил, то его глаза широко распахнулись, а сам он будто бы едва не задохнулся от изумления. Наверное, у меня было такое же глупое лицо. Правда, тогда меня это совершенно не волновало. Выбегая из вагона на ближайшей станции, я была абсолютно уверена, что тот парень сделает то же самое. До сих пор не понимаю, откуда она взялась, эта самая уверенность. Я лихорадочно оглядывалась, пытаясь найти в толпе столь до боли знакомое лицо; ноги сами несли меня в неизвестном направлении, а в моей голове в такт биению сердца стучалась лишь одна мысль: Не потерять!.. Асфальт был сыр и свеж от прошедшего ночью дождя. Вода звенела под моими каблуками, брызги разлетались во все стороны, искрясь и переливаясь на солнце. Удивительно, что я вообще обратила на это внимание — я была так взбудоражена, что неслась, не разбирая дороги. И чувствовала, что каждый сантиметр сближает нас. Как его зовут? Я увидела его снова. Стоя на верхней ступеньке лестницы, я неотрывно глядела на него, пытаясь прочесть выражение его лица и понять, о чем он думает. Кажется, он был в смятении. Я тоже. Ничего более умного, кроме как начать невозмутимо спускаться по лестнице, в голову не пришло. Он поднимался по ту сторону от перил. Наши пути пересеклись. И затем… я прошла мимо: ноги не пожелали останавливаться. Сердце сжалось, захотелось заплакать. Неужели я так и пройду мимо, а потом буду проклинать свою нерешительность? Окликни же меня, прошу тебя! Ты ведь наверняка тоже… Судя по затихшим шагам и едва слышному вздоху, он остановился. Неуверенно замычал. После чего неожиданно окликнул меня: — Эй! Мы раньше нигде не встречались? От его до боли знакомого голоса на глаза навернулись слезы. Я остановилась и заставила себя обернуться. Долго смотрела в его изумрудные глаза, пытаясь найти в себе силы и заговорить. — Мне… мне тоже так показалось! — На душе стало гораздо легче, и я, чувствуя катящиеся по щекам слезы, улыбнулась. «Как тебя зовут?» — спросили они одновременно друг у друга.Как твое имя?
Порванные нити Мусуби сплелись, как и говорила бабуля. Но они этого уже никогда не поймут. И никогда уже не вспомнят о той их встрече на границе прошлого и будущего. Когда она жила в Итомори, а он был учеником старших классов в Токио. Когда между ними были лишь минуты заходящего солнца — и огромная пропасть во времени.Мы в странном месте влюбились с тобой, до этого мира совсем не достать. «Будущее» или «судьба» — до этих понятий нам так далеко…*