i've kissed you before, but i didn't do it right

кенма жуёт сахарную вату с совершенно апатичным лицом. куроо знает, что она вату все равно любит до чёртиков, и заглядывается на ее юбку-клеш – нежно-розовую, цвета мягкого облака в ее руках. кенма всегда выглядит солнечной и воздушной, хотя вовсе не пытается, и куроо думает, что, наверное, неловко будет тащить ее, вот такую, в курилку. — может, покурим? 'ты ж моя принцесса', ухмыляется, соглашаясь, тецуро, и девушки бредут через мостик в небольшую рощицу у выхода из парка. у куроо – классический мальборо. кенма не уверена, что куроо выбирала по вкусу, а не из-за того, что пачка гармонировала с ее новой ветровкой, но от сигареты не отказывается. — у тебя теперь руки липкие. — сообщает куроо, пряча пачку в карман джинс. — и что? — тебя теперь за руку держать неудобно, вот что. — а у тебя губы вечно в бордовой помаде, после поцелуев следы остаются, но я же не жалуюсь. — спокойно отвечает кенма, стряхивая пепел в блестящую урну, и успевает заметить едва проскользнувшую улыбку тецуро. — а мальчикам вот нравится. — такие наивные, все ещё гоняются за тобой. — со мной что, все так плохо? — куроо наклоняется и обиженно выпускает дым кенме в лицо. она не отворачивается: — да нет, просто по тебе ведь сразу видно, что ты лесбиянка. через четыре секунды девушка заливается смехом, едва не задевая волосами догорающую сигарету, и кенма, поправляя рукава тонкого белого свитера, коротко смеётся в ответ. их отношения – простые и искренние. куроо таскает кенму по разным местам на свидания, покупает милые безделушки и сладости, делится музыкой и фильмами, а кенма просто молча принимает все это и внутри бесконечно благодарит. с самого детства у них повелось простое соглашение: если принимает – значит, все нравится и устраивает. да, кенма пойдет с куроо на этот фильм в пятый раз, да, она будет носить эти нелепые яркие носки, да, она согласится и на сахарно-романтичное свидание на ханами – только потому, что сама этого хочет. да, куроо выкурит эти тонкие сигареты с ягодной кнопкой, да, она выслушает раздосадованную тираду о лаге на девятом уровне, да, она позволит плести себе косичку у виска – потому что тоже хочет этого. они согласятся, поддержат, выслушают – потому что друг от друга им комфортно принимать все, что угодно. да, она потянется за ее поцелуем, а она поцелует в ответ. девушки гуляют в парке до темноты и направляются домой к тецуро с появлением первых звёзд. куроо зовет кенму к себе с ночевой только тогда, когда родители уезжают за город по работе – ей нравится быть с кенмой наедине и курить, не думая о забытой на подоконнике пепельнице. а ещё она бесконечно любит каждое их совместное утро: сонную кенму со спутанными прядями волос, укутывающую такого же сонного кота в огромную рубашку, которую всегда берет у куроо на ночевых; запах сладкого кофе для себя и яблочного сока для козуме; блики утреннего солнца, рассыпанные в сигаретном дыму по всей кухне; короткие лёгкие поцелуи и долгие объятья, растягивающие начало дня так, что время замечать перестаешь. но сейчас куроо торопливо тянет кенму в табачный магазин, боясь, что тот совсем скоро закроется. на удивление, куроо продают сигареты без паспорта, хотя выглядит она от силы на 20. впрочем, дело не в возрасте, и ей бы продавали и так. [ кенма бы точно продавала ] пока они на кухне ждут закипающий чайник, куроо переписывается с бокуто, отсылая ей смешные фотографии своего кота. половину этих фото куроо уже показала кенме, вторую половину сделала сама козуме, поэтому она просто обнимается с всеобщим любимцем, пытаясь выбрать себе чай. — ну наконец-то закипел. пойдем в комнату! девушки передвигаются по квартире медленно, так как на улице уже наступила ночь, а свет включать они не хотят. в темноте они чувствуют себя комфортнее – видят контуры чётче, слышат звуки яснее. кенма ощущает обжигающее тепло округлой стеклянной кружки, мягкость домашней рубашки и горечь ароматизированного табачного дыма. куроо закуривает первую сигарету из новой пачки. они пахнут вишней. кенма хорошо помнит, как в период средней школы куроо особенно сильно заморачивалась по-поводу своих волос и безуспешно пыталась уложить их в какой-то адекватный вид, но все равно каждый раз ложилась спать сразу после душа. в старшей школе она просто выбрила себе висок, чтобы перекидывать непослушную копну на одну сторону. сейчас она сидела у окна в темной растянутой футболке и медленно задумчиво курила. блик круглой заполненной пепельницы выглядел лунным зайчиком на подоконнике; свет луны попадал на лицо куроо и на ее длинную открытую шею. кенма неотрывно смотрела на тонкую светлую ленточку дыма, и ей казалось, что этот момент абсолютной тишины длится вечность. она осторожно положила руку на колено куроо. девушка не пошевелилась, лишь едва заметно растянула губы в улыбке и сделала новую затяжку. кенма обернулась и посмотрела на звёзды.