Багровый Перевал
31 мая 2020 г. в 15:29
14 января. Год 3009 Третьей Эпохи Мира
— Он не предупреждал об этом.
Две пары озадаченных глаз глядели на восходящую к облакам преграду природного происхождения, что, несомненно, задержит их путь не менее, чем на день.
— Если Гэндальф Серый указал Багровый Перевал как кратчайшую дорогу, — Арагорн отвёл взгляд от снежных скал, которые всё ещё хмуро обозревала его спутница, — то, могу спорить, он считал своими мерками. — Мужчина забил табаком и ловко раскурил покоящуюся в ладонях трубку. — Или думал, что будет сейчас здесь, с нами.
Старик-волшебник имел чудаковатую привычку: оставлять спутников своих путешествий в самые сложные моменты. Эльфы, по своему обыкновению, придерживались философских взглядов, считая, что таким образом маг вынуждал друзей находить выход самим, прилагать собственные силы и умения, выпутываться из самых, казалось бы, безвыходных бед, прибегая к помощи не магии, а смекалки и доблести. Люди толковали, что высшие силы этого мира просто подкидывают магу испытаний и приключений для испытания его самого. А друзья всего-навсего «оказываются меж варгами и гоблинами».
— Но Гэндальфа здесь нет, и потому нам бы поскорее отрастить себе крылья, — поджимала губы Раданир, проворачивая в уме, сколько же времени отнимет обходная дорога.
— Когда ты в последний раз навещала брата в Форохеле? — неожиданно вопросил Арагорн, окутывая себя дымом галенаса и с прищуром глядя на девушку.
Следопыт вскинула брови, оглядываясь на вождя.
— Пару лет тому назад, — удивлённо отвечала Раданир.
Сводный её брат, Лотрандир, являлся хранителем вечно снежного, дальнего севера Эриадора. Его лагерь стоял на скалах — там, где границы земель Фородвайта обрывались высокими фьордами и пейзаж составляла туманная гряда Синих гор на самом горизонте. А в глубоком ледяном заливе Форохеля нашли своё последнее пристанище великие палантиры Кардолана и обломки кораблей старейшего из тэлери, Кирдана Корабела, что так и не сумели доставить на Запад последнего короля Артэдайна. Тёмные тихие воды стали бесславной и безымянной могилой легендарного Арведуи. Путь в Форохель занимал несколько недель, и племена лоссотов, населявшие близлежащие земли, не всегда были дружелюбны.
Когда за твоими плечами забота о спокойствии огромных земель и подступов к эльфийской обители, ты не можешь позволить себе пропадать неделями. Потому сестре доводилось видеть Лотрандира крайне редко.
— Что же, — прокряхтел мужчина, поднимаясь и натягивая перчатки, — надеюсь, навыки преодоления заснеженных перевалов ещё живы в твоей памяти.
Наследник Исильдура под вопросительным взором голубых глаз выбил о мёрзлый камень табачный пепел из чаши вересковой трубки и спрятал её в суме. Всё так же молча, вздохнув, дунадан стянул со своих понурых плеч накидку следопыта и начал сворачивать её тугим жгутом, намереваясь повязать через плечо. До воительницы дошёл его замысел, и с немалым волнением она снова метнулась глазами к грозному горному шпилю, что всему Средиземью был известен как Карадрас. Штурмовать коварную гору в лоб — затея не самая разумная.
Молва шептала, будто Карадрас обладает собственным, тёмным сознанием и всегда не прочь погубить очередного гордеца под лавинами. Но раз Арагорн даже не попытался обсудить вопрос перехода, то значит, счёл сей путь единственно возможным. И что бы не думала Раданир по этому поводу, без единого возражения она начала те же приготовления к восхождению, что и наследный король. Куда Арагорн, туда и его люди: ни один дунэдайн и в мыслях не допустит ослушаться приказа этого смурного и гордого воина.
То был их святой завет.
Через четверть часа погода сменила милость на гнев.
Темнеющее небо накрыла тяжёлая снежная туча, обрушая из своего распоротого острыми пиками Карадраса бездонного брюха всё водяное нутро, что на полпути к земле обращалось колючей вьюгой. Восточный ветер помогал следопытам, подталкивая в спины, не давая сорваться с крошащихся под подошвами сапог скал и обледенелой корки снега. Но он же приносил с собой и воющую пургу, пронизывающую холодом до самых костей. В завываниях бушующей стихии Раданир упорно шептала эльфийские заговоры и, может, лишь благодаря им гора ещё не скинула со своего хребта пару штурмующих её смельчаков. Осколки льда и снежная пыль выбивались ударами заточенного металла.
Дунэдайн использовали кинжалы как колья, позволяя лезвиям вгрызаться в замерзшую поверхность и ускорять упорное продвижение наверх. Трамбуя снег под ногой на каждый новый шаг, следопыты проходили препятствия практически без срывов. Но человеческие силы быстро истощались сопротивлением стихии и беспощадному морозу.
Заснеженная складка в горном склоне не была отвесной, но Багровый Перевал восходил над землёй почти на двенадцать тысяч футов. А за прошедшие с начала подъёма три часа следопыты преодолели лишь четверть пути.
Когда они переводили дух на очередном широком уступе, Раданир рискнула подойти к его краю, вскинув голову и заглядывая за снежный навес.
— Мы почти прошли скалистый участок. Дальше поднимемся по пологому склону: идти станет куда легче, цепляться за камни уже не придётся. А там и верхняя точка близко. Если взойдём на перевал пока солнце в зените, к темноте успеем спуститься. Но призрачна надежда на то, что мы нагоним Элладана и Элрохира в долине…
Арагорн отбросил с лица обледенелые пряди волос и начал сбивать с сапог налипший слой снега.
— Выше нос! Зато не месим болота с нашими бессмертными друзьями, — хрипло хохотнул дунадан, щурясь выплывшему из-за водяной завесы солнцу.
Рейнджеры поднялись выше снеговой тучи, на высоте в пять тысяч футов лишь редкие рваные клочья облаков плыли по небу, цепляясь за зубчатые хребты Багрового пика.
— Они бы скорее прошли через Морию, чем снова ступили к Багровым Вратам, — прикрывая обледенелые ресницы, отвечала дева, заново покрепче перевязывая плащ на груди.
Эстель отвлёкся от своего занятия и печально обозрел округу.
— Это ведь произошло здесь?
Раданир кивнула, не глядя на него.
— Да. Её схватили у подножия Багрового пика. Лишь на третьи сутки сыновьям удалось отбить Келебриан. Я часто думаю о том, смог ли светлый Валинор залечить раны, нанесённые её душе…
— Ты её помнишь, верно? Я не застал, — грустно улыбался дунадан в бороду, прослеживая взгляд девы в голубую даль над плотным облачным ковром.
Она кротко качнула головой, теребя край плаща в пальцах.
— Нет. Серебряная Леди Имладриса ушла за Море задолго до моего рождения. Но владыка Элронд и его дети всегда так трепетно говорили о ней; её лик глядит со статуй и картин повсеместно в Ривенделле. Так что образ прекрасной эллет рождался сам собой, будто она живая стояла прямо перед мной. И как же чудовищно несправедливо, что тьме удалось сломить и осквернить нечто столь чистое и светлое…
Голос Раданир сорвался, и хранительница Пущи опустила голову, застыв глазами на сияющих ривендельских кинжалах в руках. Арагорн поднялся, на мгновение касаясь плеча девушки, разбередившей старые раны.
— Давай убираться отсюда. Багровые Врата всегда требуют кровавую дань со своих гостей. Не стоит нам задерживаться и искушать их.
Раданир поспешно кивнула, дёрнув уголком губ и отвернувшись. Взвесила кинжал в руке. В пару шагов подходя к узкой излучине меж скал, по которой и двигались следопыты с самого начала, она вонзила лезвие в снежный панцирь, продолжая восхождение.
— А ведь мы поспеваем! — уверенно заявил Арагорн, преодолевая последние метры снега и тяжело восходя на перевал.
Раданир — с её «эльфийским наследием ходьбы по снегу», как часто подшучивали собратья, — поднялась раньше и сейчас довольно улыбалась, глядя вниз, в долину, за которой следопытов уже должны были ждать сыновья Элронда.
— Вознесём хвалу предкам, — откликнулась дунаданэт, — это наше приключение почти окончено…
— Почти окончено, это ты верно говоришь.
Рейнджер резко обернулась. Голос принадлежал не Арагорну.
Эстель стоял к ней спиной, чуть впереди, и уже обнажив вынесенный перед собой меч.
А на Перевал с той же стороны, с которой только что взошли следопыты, забиралась парочка в чернёных доспехах и драных, грязных шкурах.
Тёмная кожа, грубые черты уродливых лиц, узкие злые глаза, чёрные волосы — всё ясно говорило о том, кем были эти проходимцы. Убийцы из морэдайн. Заклятые враги дунэдайн, предавшие великое наследие Нуменора и подавшиеся в разбой.
Ассасины подходили, посмеиваясь, в извечном своём бахвальстве считая, что превосходят дальних родичей и в силе, и ловкости.
Вот только они не знали, что перед ними сам наследник Элендиля, никогда не знавший поражения в бою. А подле него дева, благословлённая эльфийскими звёздами. И она в этот момент хмурила брови, недоумевая, как же эти бандиты выследили их и главное — зачем?
— Прыткие же вы, негодяи, — басил тот, что был покрупнее — похоже, старший. Он бесстрашно шагнул к напряжённым следопытам. — Как дали дёру вверх по горе, так я уж думал, сбивать вас стрелами придётся, не нагоним. А вы ведь нам живыми нужны, — главарь чуть наклонил голову и, поводя челюстью, указал остриём меча на Арагорна. — По крайней мере, ты. Наследный король. Мы заберём то, за чем пришли.
Кожу следопытов словно кольнуло тысячей мелких игл, и то был не колючий зимний ветер.
Раданир метнулась глазами к Эстелю и перехватила столь же взволнованный взгляд. Не было и мысли, что эти грязные наёмники сами вынюхали правду происхождения сына Араторна, которую бережно хранили лишь верные люди. Пришлось бы приложить колдовскую силу, чтобы разведать, где будет находиться Арагорн. Знать его в лицо не мог никто, и даже злые чары не сумели бы того открыть. Но вот указать место…
Выходит, Око Врага вознамерилось погубить последнего наследника королей Гондора? И эта разбойничья парочка — лишь первая из попыток?
— Вы пришли умереть, — холодно отвечал вождь дунэдайн, без лишних слов занося над собой меч, вкладывая в первый же удар по главарю огромную силу.
Раданир метнулась следом, скрещивая клинки со вторым ассасином, тесня его к обрыву. Перевал представлял собой узкий сгиб горной гряды, укрытый снежными надувами. Скользкими и хрупкими.
Никто из сражающихся не знал, который шаг может оказаться роковым, и биться на таком поле было затруднительно для всех четырёх воинов.
Противник Раданир улучил момент, парировав и уведя в сторону меч следопыта, потянулся за луком, ожидая, что девушка не сумеет прервать падение. Эта ошибка стоила ему потери равновесия. Раданир подсекла врага, роняя на землю и легко вскакивая на ноги. Арагорн и предводитель морэдайн уже повыбивали мечи из рук друг друга и сцепились в кулачной драке в паре шагов от Раданир. Её же противник поднимался на ноги, грязно ругаясь, в то время как хранительница Эттенмурского Леса лишь выжидающе глядела на него, восстанавливая дыхание. И едва наёмник бросился на следопыта, она отбросила его от себя ударом ноги в грудь, отправляя вопящего ассасина в полёт со скал.
Не мешкая, дева бросилась на выручку вождю, и схватка была бы окончена, если бы не предательский удар в висок концом лука. Мгновенная тупая боль — и свет померк.
Дунаданэт рухнула в снег, теряя сознание.
Арагорн замер, глядя, как третий ассасин, всё это время выжидавший момент для появления, огибает скалу, за которой скрывался, и торжествующе посмеивается, нацелив стрелу ему в грудь.
— Как я вовремя, а, Гарон?
Вождь морэдайн сбросил с себя цепкие руки Эстеля и нанёс подлый удар в живот дунадана.
— Молодец, молодец, Шагат! — перекрикивая воющую пургу, похвалил ассасин подельника.
Скользнув взглядом по обезвреженной противнице, Гарон одёрнул одеяния и поправил съехавшие щитки на руках.
— Поганые трусы, — выплюнул Арагорн, презрительно глядя на разбойников.
Морэдайн издевательски загоготали.
— Думал, мы такие дураки, в честные бои с вами ходить? Благородство — удел дураков, что жизни свои не ценят. Отбросов нуменорских, как ты и эта девка твоя! А теперь иди сюда, исильдурское отродье! Иди, или я перережу девчонке глотку!
Ассасин, названный Шагатом, щерился в оскале превосходства, скрипя до отказа натянутой тетивой. Стрела, возложенная на неё, по-прежнему глядела зубчатым наконечником прямо в грудь Арагорна. Дунадан медленно поднимался на ноги, вынужденный выполнять приказы врага. Мужчина крепко стиснул зубы и мучительно продумывал варианты, как можно медленнее двигаясь навстречу убийце.
Шансов выжить у следопытов было катастрофически мало.
Раданир всё ещё лежала без сознания; единственная надежда Эстеля была в том, что морэдайн позабудут о ней, как только заполучат того дунадана, за которым пришли.
— Вот и отлично, гондорский наследник. Иди вперёд! Тебя уже ждут, встретят как настоящего короля, не сомневайся, — щерился враг, выуживая из заплечной сумы моток растрёпанной верёвки.
В другой его руке сверкнул кривой кинжал, которым он подтолкнул Арагорна в спину, пропуская вперёд себя.
— Связать его лучше, Гарон, по рукам и ногам! — опасливо прокричал второй убийца, переминаясь с ноги на ногу и зябко ёжась. — И давай поскорее, а то ещё рука дрогнет от холода этого собачьего да подстрелю нашего королишку, как зайца.
— Кончай ныть, Шагат! Ноги ему связывать?! Ты с дружками все мозги пропил там? Тащить его, что ли, предлагаешь? Сам пойдёт, — огрызался Гарон, грубо, но крепко, опутывая руки врага.
Держался он преспокойно, уверенный в том, что напарник прикрывает спину, не сводя с дунадана нацеленной стрелы.
— Готово. Всё, уходим, Шагат! Вспомним, что хозяин велел торопиться.
Главарь уже сделал несколько шагов, когда, не услышав ответа, решил раздражённо обернуться к подельнику.
Арагорн также обернулся через плечо, желая убедиться, что Раданир не потащат вместе с ним. Но там, где пару мгновений назад лежала девушка, лишь ветер раздувал снежную пыль.
— Шагат, не смей молчать, когда я…
Морадан осёкся.
Шагат стеклянными глазами глядел в пустоту, лёжа на земле, пока кровь из его распоротого горла заливала снег алым. А над остывающим телом стояла Раданир, целясь из лука убитого прямо в лоб живого врага.
— Отойди от него, — процедила девушка, прожигая чёрного нуменорца взглядом и совершенно не обращая внимания ни на рассечённый висок, ни на стекающую по скуле дорожку крови.
Может, убитый был близким другом Гарона, может, сам факт убийства собрата представительницей ненавистного племени дунэдайн так взбесил ассасина, но, оттолкнув кинувшегося на него Арагорна и пропуская над собой пущенную Раданир стрелу, он с разъярённым криком бросился к ней, вскидывая в руке кинжал. Эстель, едва упав в снег, метнулся на локтях к собственному мечу, рассекая о лезвие путы, хватая его за рукоять и вскакивая на ноги. Обернувшись, мужчина замер, не смея дёрнуться. Раданир не оправилась после удара, и превосходящему её в быстроте реакции Гарону удалось схватить девушку за ворот и приставить кинжал теперь к её горлу.
Уродливое лицо исказилось триумфом и предвкушением сладкой мести.
— Надо было тебе лежать здесь тихохонько и дальше мёртвой казаться, глупая дрянь, — шипел морадан, усиливая давление лезвия на тонкую девичью кожу, заставляя выступать мелкие капельки крови. — Выжила бы — нам твоя тушка была без надобности. Мы за ним пришли.
— Я это знаю, — выдохнула Раданир, глядя на ассасина безо всякого страха и лишь с бескрайним презрением, — и ни за что не позволила бы вам увести его.
— Какая преданность! — хохотнул ассасин, кося злые глаза на Арагорна. — А ты стой, стой, наследник, где стоишь! — в крике его слышалась паника.
Немудрено — его шансы исполнить задуманное близились к нулю: теперь на кону была уже собственная шкура. И чтобы спасти её, морадан не придумал ничего лучше, чем прибегнуть к шантажу:
— Девка на самом краю обрыва, стоит мне подтолкнуть — и на одного твоего проклятого собрата будет меньше!
Ему удалось выторговать пару минут жизни.
Арагорн застыл натянутой струной, выжидая малейшей ошибки в действиях Гарона. Выпрямившись во весь свой рост, воин приводил ассасина в лютый ужас одной статью, в которой ясно виделась унаследованная доблесть его предков — королей и предводителей воинов. Твёрдой хваткой мужчина сжимал в руке верный меч. Благородная сталь словно пела на ветру, готовая обагриться кровью заклятого врага.
Морадан не мог скрыть страха пред наследником Исильдура; казалось, ещё немного — и ассасин заскулит трусливым псом. Он понимал, что живым ему теперь не уйти: стоит ослабить хватку — и девчонка сбежит или, рванувшись, сорвётся вниз. В этом случае её вождь за пару мгновений превратит его, страсть как не желающего подыхать Гарона, в мясную нарезку.
Но вдруг изменчивая судьба склонила чашу своих весов в пользу ассасина.
Огнур, сброшенный с Багрового Перевала первым, показал своё изрезанное острыми камнями, что повстречались ему в полёте, лицо. Ассасин карабкался, удерживая в одной руке меч, другой цепляясь за скалы и сыпя проклятиями на всех вокруг. Арагорн изменился в лице, а отчаявшийся было и даже задумывающийся о мольбе пощады Гарон ликующе заорал.
Раданир рассудила быстро.
Главарь морэдайн потерял контроль, и следопыт улучила момент, закидывая зажатый в руке лук через голову врага, прокрутив его. Тугая тетива обернулась удавкой вокруг шеи мужчины, удушая, впиваясь в кожу. Ассасин захрипел и качнулся, невольно выталкивая Раданир на хрупкий снежный карниз. Как бы легка ни была девушка, обледенелая корка заскрипела и пошла трещинами. Гарон заметался, а следопыт всем весом нажала на плечи лука.
Вьюга завыла громче — Багровые Врата словно предчувствовали кровавую жатву.
Внезапно Раданир грудью ощутила тупую боль, распространяющуюся по телу тёплым ознобом. Пробив и кожаный доспех, и лёгкую кольчужную рубашку, про́клятый ангмарский кинжал вонзился в тело, прямо над фибулой с многолучевой звездой. Дунаданэт судорожно вздохнула, чувствуя, как слабеют руки. Кровь пошла горлом, заставляя хрипло закашляться. Но Арагорн всё ещё бился с врагом спиной к Гарону и следопыт не могла позволить себе оставить его одного против двоих противников.
Гарон выпучил налитые кровью глаза и гнусно засмеялся:
— Ну что, готова умереть за своего короля?
Раданир отвела мутнеющий взгляд от Арагорна, воззрившись на ассасина. Звон мечей, шум битвы — всё начало отдаляться, становясь тихим, иллюзорным. Времени у неё оставалось мало.
И воительница вновь рванула лук на себя, почти сталкиваясь с мораданом лбами. Мужчина вперился злым взглядом в бледное лицо, дёргаясь, пытаясь дотянуться до тетивы, борясь со вновь всколыхнувшимся ужасом, видя в голубых льдинках её глаз лишь хладное спокойствие. Животным чутьём морадан понял, что сейчас произойдёт.
Раданир усмехнулась его потугам окровавленными губами.
Решительно. Смиренно.
— А ты за своего? — насмешливо процедила дунаданэт и, не дожидаясь ответа, потянула врага на себя.
Отталкиваясь от заснеженной земли, Раданир отпрянула прямо в ледяную бездну, увлекая вождя морэдайн с собой.
Гарон дико заорал.
Громко хрустнув, снежная платформа обломилась, устремившись за упавшими людьми ревущей лавиной.
До Арагорна, павшего в неверии и скорби на колени, до умирающего Огнура, только что получившего смертельный удар в живот, донёсся эхом гулкий отзвук крика Гарона.
И всё стихло.