«Эй, кэп! Мы вышли в полуфинал! Третий раз подряд! Это надо отпраздновать!» М12
Серхио стонет, роняя голову на подушку. Иногда он просто ненавидит этот неуёмный энтузиазм Марсело и его истинно бразильское стремление к вечному празднику, что, конечно, всего лишь преувеличение и стереотипное видение со стороны, но порой даже Серхио готов в это поверить.«Чуру, нельзя киснуть дома вечно!» М12
«Марсе, какое «вечно»? Я первый раз за неделю до кровати добрался. Возьми Криша с Хамесом да и празднуйте, эти точно не откажутся. Можешь даже Луки забрать» SR4«Чуру, ты кэп. Без кэпа не положено» М12
«Разрешаю тебе на правах капитана развлекаться без меня. Я хочу спать» SR4 «Приставай к Кейлору, он наверняка заскучал без тебя» SR4«Ты недооцениваешь, насколько интересны ваши препирательства. К тому же, вы в общем чате, мы все здесь читаем. И Марсело выступает от нас всех на правах вице-капитана» KN «Да» CR7 «Да» James «Мы же не долго, хватит ломаться, кэп» Luqui
«Вы меня в могилу сведёте. Вы все» SR4 Серхио улыбается, закрыв глаза, и стаскивает себя с кровати. Они правы, отдохнуть он успеет в день без тренировок, а выход в полуфинал третьей подряд Лиги Чемпионов случается раз в жизни… Справедливости ради, он должен был предположить, что этим всё закончится. Вероятно, он даже знал это, когда соглашался уходить отмечать. Домой он, естественно, возвращается под утро, хорошенько пьяный, мечтающий о постели и десятичасовом сне. Вечерняя тренировка в щадящем темпе обещает ему желаемый отдых, но проспать весь день он не может себе позволить хотя бы ради того, чтобы не сбить режим. Чтобы он ещё хоть раз повёлся на уговоры Марсело про «ещё полчаса и по домам»… Он заводит будильник на полдень, чтобы сохранить какое-то подобие устоявшегося порядка, прекрасно зная, что встанет с тяжёлой головой, абсолютно точно не выспится, и уже к вечеру будет выглядеть и чувствовать себя хуже, чем варёный овощ. О просмотре ответного матча Севильи речь даже не идёт, но Серхио хотя бы сможет нивелировать последствия попойки и не проспать завтрашнюю утреннюю тренировку.***
Марсело лениво крутит в ладони телефон, изредка постукивая его основанием по обнажённому бедру, потирает полотенцем влажную после душа шею и задумчиво смотрит на переодевающегося Серхио из-под ресниц. — Ты разговаривал с Иваном? — М? — Серхио оборачивается с невнятным мычанием, не сразу поняв, что внезапная реплика, которую он откровенно прослушал, поглощённый какими-то бессмысленными мыслями и желанием поскорее вернуться домой, обращена к нему. — Ты с Иваном, спрашиваю, разговаривал уже? — Серхио скидывает тренировочную форму в сумку и смотрит через плечо, подняв бровь, призывая Марсело пояснить такой спонтанный интерес к его личной жизни. — Барселона не вышла в полуфинал. — Да, я видел мельком утром, пока пил кофе, — Серхио чуть хмурится, всё ещё не понимая, к чему этот разговор вообще существует. — Не удивительно. С такой игрой на выезде в этом году им могло помочь только чудо. — Правило выездного гола, — Марсело безразлично пожимает плечами, убирая телефон в сумку и натягивая футболку, сминая шапку влажных кудрей узким воротом, — от этого никто не застрахован. Серхио кривится в лице, соглашаясь. Пожалуй, правило выездного гола наряду с отменёнными голами было тем самым нелюбимым дерьмом любого человека, хоть сколько-нибудь увлечённого футболом, потому что, во-первых, всегда по закону подлости работало против тебя, а, во-вторых, всегда в самый ненужный момент. Никто не гарантировал, что, выложившись на сто процентов и больше, ты не нарвёшься потом на что-то вроде этого и вместо победы не получишь обидное поражение. — Они всё ещё опережают нас в Ла Лиге, — Марсело задумчиво постукивает пальцем по губе, вспоминая турнирную таблицу, и согласно кивает, — сезон не потерян. А с чего ты вдруг решил спросить про это вообще? Марсело мнётся, и Серхио даже перестаёт одеваться на несколько секунд, позволяя себе редкое счастье — пронаблюдать смущённого Марсело. Когда это вообще такое случалось в последний раз… — Да он в инстаграме чёрную ленточку выставил без подписи, — Марсело отводит взгляд, когда Серхио ещё больше вскидывает брови, удивлённый даже больше, чем несколько секунд назад. — Думаю, может, случилось что-то. Или Барсу хоронит, не знаю. — Ты подписан на Иво в инстаграме? — Марсело пожимает плечами как-то слишком неловко, явно выведенный из равновесия этим разговором. — Да. Кей тоже. Иван мемы прикольные постит обычно, — он фыркает, попутно меняя шорты на мягкие уличные штаны. — И фотки красивые с всякой архитектурной хернёй и городами разными, Кей такое любит. — Интересно, должно ли меня это беспокоить, — бормочет под нос Серхио, меняя обувь и застёгивая сумку, максимально приблизившись к исполнению своей мечты о долгожданном отдыхе. — Я собирался позвонить ему после тренировки, но спасибо за беспокойство. И за информацию про мемы, хоть я и не просил. — Без проблем, Чуру. Зачем же ещё нужны друзья, кроме как чтобы рассказывать о хороших шутках.***
Созвониться с Иваном получается, в результате, только вечером — на этот раз потому, что Иво сам сбрасывает вызов в середине дня. Серхио только плечами пожимает — человек работает, у человека нормальный график (надо же, и такое в жизни случается), так что он откладывает телефон и идёт заниматься своими делами. «Перезвони», — Иван пишет, когда Серхио едва успевает вылезти из холодного бассейна после тренировки. Он слегка дрожит в свежем вечернем воздухе, стирает с покрывшейся мурашками кожи капли воды мягким махровым полотенцем, набрасывает его на голову, растрёпывая волосы, и набирает Иво почти не глядя. — Сесе, я не приеду, — Серхио даже рта не успевает раскрыть и как-то поприветствовать его. Голос Ивана какой-то надрывно уставший, подозрительно пустой и слишком печальный, заставляет Серхио напрячься, стягивая полотенце на плечи и опускаясь на ближайшую подходящую поверхность. — Ну, не вообще, но в ближайшее время. Нам придётся задержаться в Виго, ещё не знаю, на сколько. — В чём дело? — Серхио хмурится, упираясь локтями в колени. — Мне жаль, кстати. Насчёт Барселоны и Севильи. — Что? — Иван, кажется, всерьёз озадачен услышанным, но быстро справляется с первоначальным удивлением. — А. Мы не смотрели, заняты были… То здание, которое мы строим, наш проект… Одна из достроенных частей дома обвалилась вместе со строительными лесами, одного строителя убило, ещё несколько с тяжёлыми травмами в больницах… Вообще, мы с Рико считаем, что это из-за того, что не соблюдали технику безопасности, или из-за материалов, и мы с ним... Иван вздыхает, кажется, растирая лицо свободной ладонью, и Серхио только сейчас замечает, что сам почти не дышал всё это время. — Завели уголовное дело. Мы с Рико и Франс пока проходим, как свидетели, но если докажут, что обрушение произошло из-за ошибок в расчётах и проектировании, нас с Рико переквалифицируют в обвиняемых. — Дева Мария, — Серхио выдыхает, закрывая глаза ладонями, тщетно пытаясь подобрать нужные слова. — Я сожалею. — Да, знаешь… — Иван что-то шепчет, прикрыв микрофон рукой, видимо, отвечая на неуслышанный вопрос соседу по комнате, тихо шуршит одеялами и подушками, кажется, укладываясь в постель, прикрывая уставшие глаза, — я всё думаю об этом. Этот погибший строитель, Жан, мы с Рико хорошо с ним общались. Хороший малый, весёлый, улыбчивый. Мы часто обедали вместе, ходили после работы в местные бары вместе с другими мужиками со стройки... Мы провожали его до дома, потому что он вечером не стоял на ногах, упившись с нами на спор, а на следующий день нам позвонили и сказали, что ему раздавило голову упавшей бетонной плитой. Иван замолкает на несколько минут по ощущениям, и Серхио не торопится что-то говорить: во-первых, потому, что и сказать в такой ситуации нечего, а во-вторых, потому что Ивану нужно выговориться. И нужно время, чтобы собраться с мыслями. — Рико тяжело переживает, — продолжает он после паузы так тихо, что Серхио поначалу думает, что ему вовсе показалось, — Франс держится, но она больше работала с заказчиком и почти не бывала на стройке, ей немного проще… Хотя кому тут проще. — У тебя есть версии, как это могло произойти? — Серхио осторожно вступает в диалог, пока больше прощупывая почву на предел допустимого. — Да, мы с Рико немного обсуждали. Да и полиция уже допрашивала всех, — Иван тяжело вздыхает, — наша официальная версия — плохие стройматериалы и нарушения техники безопасности. Мы раскопали все чертежи и схемы, которые хранились у нас, завтра за ними приедут следователи… — Вы смотрели заново? — Да, — голос Ивана твёрдый и уверенный, но в нём всё равно слышится надлом, и Серхио думает, что тот близок к тому, чтобы сломаться, — всю ночь над ними сидели, Франс тоже пришла, сказала, всё равно спать не может. Ничего. Но, знаешь, всегда есть вероятность, что это всё же мы ошиблись. Может, квалификации не хватило, или что-то не учли… Мы уже ничего не знаем, честно говоря. — У меня выходной и поздняя тренировка через несколько дней, — Серхио выпаливает раньше, чем успевает подумать, но не то, чтобы сильно об этом жалеет, — я мог бы приехать, если тебя не держат там взаперти. — Пока мы только свидетели, и нас никто не держит, но просили от Виго далеко не уезжать, — Иван невесело хмыкает. — Ценю твоё предложение, я бы рад согласиться, но сейчас лучше не делать глупостей и не дёргаться лишний раз... Серхио, — он вопросительно мычит, не тратя время и силы на слова, уловив в интонациях Иво навалившуюся неподъёмную усталость, — мы тут вдруг осознали, что смерть не особо спрашивает, когда ей вмешиваться в жизнь. Будь осторожен. — Ты тоже. Иван слабо улыбается, хоть Серхио и не может его видеть, и кладёт трубку, запихивая телефон под подушку. Сна ни в одном глазу, хотя все они толком не спали и не отдыхали уже несколько дней, с тех пор, как пришла новость о смерти Жана. Франсиска тихо выходит из ванной, закутанная в халат и полотенце поверх домашней одежды, неожиданно замерзающая в одном из самых жарких городов Испании. Она садится на свою кровать напротив Ивана, складывает чуть подрагивающие ладони на колени и долго смотрит в пол. Иван не торопит её, погрузившись в свои мысли; все они сейчас, по сути, думают об одном и том же. — Я разговаривала сегодня с семьёй Жана, выражала соболезнования от нас всех, — Франс дробно вздыхает, поднимая на него какой-то загнанный взгляд. — Он был разведён, его бывшая жена даже разговаривать со мной не захотела, кричала только, что всё знает, что Энрике ей звонил уже и что я могу даже не стараться. — Сочувствую, — Иван понимающе хмыкает совсем тихо, сдвигаясь выше по постели и опираясь спиной о стену над изголовьем. Поспать всё равно не выйдет, он смирился. — Да, — она нервно дёргает уголком губ, склоняя голову к плечу. Тяжёлые влажные кудри спадают ей на лицо, скрывая набухшие глубокие мрачные синяки в провалах глазниц и складки мешков. — Жан сожительствовал с мужчиной, я созвонилась с ним и их дочерью. — Боже, — Иван подтягивает выше колени, растирая пальцами болезненно пульсирующие под веками глаза, будто полные мелкого мерзкого песка, — ещё и ребёнок. Сколько ей? — Подросток, — Франс мнёт в ладонях полу халата, вновь уперев взгляд в пол, — лет пятнадцать. Я не знаю. Им не сообщили о смерти Жана, и в общем… Иван понятливо откидывает край одеяла и протягивает руку, предлагая поддержку. Франсиска облегчённо выдыхает и забирается в его объятья, прижимаясь к горячему боку и утыкаясь носом в плечо. Его сестра так иногда делала в их детстве, но никогда ещё Ивану не приходилось делить с кем-то объятья, чтобы отогнать от себя страшное ощущение прикосновения к чужой смерти. Он укрывает их обоих лёгким одеялом и выключает единственный включённый бра над своей кроватью, погружая комнату в темноту. Франс молчит, размеренно дыша, но Иван знает, что она не спит так же, как и он. Он думает о том, что будет дальше, если их с Рико всё же признают виновными, о том, как расскажет всё Серхио и своей семье, но почти все его мысли занимает только одно. — Иво, — Франсиска вдруг подаёт голос, тихий и ломкий, наполненный слезами, которые она никогда не позволит себе пролить. — М? — Не смей умирать раньше меня.