Трус?

Между мыслей сумбурного гула Я хотел бы уснуть навсегда. Все закончит из олова пуля. — Ты готов к этому? — Может быть, да. Весь истерзанный и разбитый, С расточенным лицом в крови. Шепчет смерть мне за ухом «милый» — Я устал ей шептать «отойди». Много мыслей и мало вольных. Я боролся всю жизнь с собой! Но не знал, что сам мир покойник, Притворялся, что он живой. Как-то раз довелось проснуться, Разрыдаться и выть безутешно. В этой жизни я был лишь трусом. Трусом я и остался, конечно. И в руках моих мелкая пуля — Крупный знак о грехах сего мира. Нет, моя душа безобразно тонула, А святой себя вовсе не мнила. Эти пули летели сквозь сердце, Раздробив по кускам, словно вазу. И молчание, проникшее в недры, Добавляло в картину экстаза. Я застыл перед вдохом последним, Опустил свой измученный взгляд. Это мой оловянный посредник Между входом в рай или в ад? Сотню раз пробивали бесстыдно Пули, что «на время болят». Кто сказал, что той боли не видно? Вот же, раны истошно горят! Что ещё вам изволите сделать? Оголить свою грудь для издевок? Чтоб бренчащая, звонкая мелочь Все вонзалась по-новой, по-новой. В зеркалах отразилась обида, Боль, бездушье, глухая мольба. Чье-то тело стрелою пробито, Кто-то вот и уснул навсегда. Чертов выстрел. Пути же для смерти готовы. Просто выстрел, и ты заменишь листву. Лишь секунда, чтоб прочувствовать ватные ноги. Не сегодня. — Трус. — Сегодня я не могу.