Сидеть в очереди к врачу — сплошная мука! Особенно когда время тянется томительно, заставляя прибегать к последнему методу борьбы со скукой — рассматриванию лиц. В наличии были только пациенты из очереди, словно близнецы, растасованные по времени. Вон, у пацана, едва ставшего совершеннолетним — она бы ему и тринадцати не дала, а он уже во взрослой сидит! — лицо точно такое же, как и у солидного мужчины в костюме. Перед ней не было ни единого уникального лица, словно окружали ее какие-то прикидывающиеся людьми, слабые монстры из хоррор-фильмов.
Еще и лица у всех такие однотонные, одинаково уставшие и хмурые. Все же, не ей одной до жути скучно сидеть в очереди, уставившись в стенку напротив. Стенку, зияющую огромной черной пропастью с разветвляющимися трещинами. Когда здесь последний раз делали ремонт?!
Вообще, по врачам Орихиме ходила редко. Благо, железный иммунитет стойко защищал ее от этой необходимости. Да и сейчас бы она не пошла, если бы Йоруичи не настояла на профилактическом визите. Так, убедиться, что после недавнего случая не осталось никаких последствий. Только после долгих уговоров Иноуэ согласилась. Ну, точнее, Шихоин просто приволокла ее за шкирку, что-то обрывисто сообщила медсестре и убежала за горячим чаем.
Погода сегодня, конечно, не радовала. Бесконечный дождь и темень. И лужи, которые приходилось старательно обходить. Вся эта серость уже бесконечно надоела. Вечный полумрак и темные прожилки трещин, подмигивающий свет и чувство заброшенности. И при этом удобное сидение и терпкий запах современных медикаментов.
Мысли о чае согревали. Так, что хотелось несколько раз прогнать их по кругу и насладиться, казалось, появившимся приятным привкусом на кончике языка. Орихиме просто обожала чай и готова была пить его цистернами. А вот кофе… Кофе — это совсем другое. Несмотря на тщательно добавляемые слоновьи ложки сахара, он отдавал столь ненавистной горчинкой.
Йоруичи же, стоило ей только попробовать кофе, было вовсе от него не оторвать. И неважно, что она из древней семьи с родословной на несколько метровых свитков, у каждого члена которой чайная церемония въелась в подкорку и съезжать не планировала. А может, это и было причиной того, что именно чай Йоруичи терпеть не могла. Из семьи она сбежала уже давно, вспоминать это не хотела, да и общение свела к минимуму: одно сообщение в года полтора, и то из чистой необходимости. Жива, дескать, возвращаться не собираюсь.
Сама Орихиме и рада была бы что-то черкануть своим родственникам, но в живых осталась лишь тетка с выводком ребятишек, которая вздохнула с облегчением, сбагрив племянницу куда подальше. Ее вполне устраивало то, что Иноуэ писала лишь краткие сообщения о важных событиях, да иногда поздравляла на крупные праздники.
— Я взяла тебе чай, — Шихоин появилась, как и всегда, неожиданно. Это был ее особый талант — двигаться настолько незаметно, что обнаружить ее можно было лишь в самый последний момент. Когда вот, уже стоит прямо в миллиметрах от тебя и подает голос.
— Да ты настоящая ниндзя! — восхищенно уже раз в сотый воскликнула Орихиме. Время шло, а она никак не переставала поражаться способностям своей подруги, которыми та, почему-то, совсем не гордилась. И всегда лишь отшучивалась или напоминала о том, что ниндзя уже пару сотен лет как никому не нужны.
Иноуэ протянула руку за долгожданным чаем, и опять лишь скользнула пальцами по бумажному краю. В последнее время эти стаканчики делали совершенно неудобными, никак их с первого раза не взять! И, как всегда, он всего лишь белый. Обжигающе белый на фоне смазанного сумрака, никаких тебе роботов-убийц не нарисовано или игрушечных зайчиков. Просто белый цвет, разлитый по куску бумаги. Зато внутри — темный манящий чай.
— Ты такая бесшумная, что даже лазеры из глаз не нужны, — продолжила Орихиме. — И так со всеми справишься. Почему тебя до сих пор не завалили работой? Или ты просто мне не говоришь? — она с надеждой посмотрела на Йоруичи, ожидая, что та расскажет про свою вторую жизнь с маской на лице.
— И кто бы тогда носил тебе чай и читал сказки на ночь? — та улыбнулась, как и всегда загадочно, с потайным огоньком во взгляде. Каждая ее эмоция казалась той самой маской, за которой она ловко прятала свою личность. Все они таили в себе больше, чем это было видно, оставляли недомолвку, которую Иноуэ никак не могла нащупать. Но именно поэтому не уставала любоваться каждый раз изгибами губ, легкими морщинками от улыбки, слегка прищуренными глазами, надеясь увидеть там то большее, скрытое за завесой тайны.
Ответить на это было нечего, а потому Орихиме лишь довольно улыбнулась, словно кот, съевший целую банку сметаны. Задумавшись на секунду, отпила немного чая, достаточно для того, чтобы прокатить по нёбу и ощутить все грани вкуса, которых было слишком много. Словно вкусовой взрыв, обдавший ее кучей осколков. Вот этот — от вишни, приятный, чуть резковатый. Вот тот — от корицы, терпкий, обдающий прелестью востока. А вон там куча сахара, которой каждый раз она пыталась заглушить все это великолепие, сводившее ее с ума.
— Спасибо, — казалось, даже голос потеплел от ощущений, пробежавшихся по телу. Правда, согреться это не помогло. Наверняка из-за вездесущего полумрака так холодно. При солнечном свете не было бы такого мерзкого ощущения промозглости. И атмосфера была бы более приятной. Может, у Иноуэ даже получилось бы свыкнуться с поликлиникой и не жаждать свалить из нее куда подальше. Может.
Йоруичи присела рядом и понятливо обняла Орихиме за талию, притянув к себе. Она была горячей, как и всегда. Обжигающей. Пробирающей жаром до самых костей. Сохранявшей спокойствие и доброжелательность даже в таком мрачном месте. И — затылком девушка это чувствовала — она улыбалась, как всегда, даря самые теплые улыбки своей возлюбленной.
— Не торопись, наша очередь еще нескоро, — ласково прошептала Йоруичи, заметив, что Орихиме задумалась, поглядывая на стаканчик чая. Надо ли его выпивать залпом, пытаясь успеть до приема, или же можно растянуть удовольствие?
— Отлично! — Иноуэ снова улыбнулась, купаясь в лучах нежности и любви, которые она могла почти ощущать. — А ты себе ничего не взяла?
— Не хочу пить, — небрежно отмахнулась Шихоин, явно о чем-то задумавшаяся. Иногда такое случалось. Вот, вроде, улыбается и загадочно шутит, а через пару секунд уже сидит серьезная, погруженная в водоворот мыслей. Будто не обдумывает мелкие проблемы, а открывает новый элемент, вселенную или смысл жизни. В общем, до чертиков серьезной быть она умела. И в такие моменты Орихиме старалась ее не отвлекать, и лишь молча сидела, пытаясь понять, когда говорить уже будет можно.
А обсуждать всегда хотелось столь многое, что и целой жизни не хватит. Но иногда говорить не хотелось совсем. Словно тишина лучше передавала все то, что язык был не в силах выразить. Не в силах передать гамму чувств и взбудораженность мыслей. В такие моменты, вот прямо как сейчас, Иноуэ прижималась к Йоруичи и начинала кончиками пальцев водить по ее коже, брать иногда за руку, тепло и невесомо сжимая в своей ладони. Или же нежно целовать, ощущая приятную бархатность кожи и легкий запах… чего? Вот сейчас она пахла кофе и совсем немного табаком — в последнее время начала курить. Говорит, от нервов помогает. Орихиме было за это немного стыдно: все же, именно она была причиной большей части всех этих проблем. Особенно после того случая. От этого еще острее хотелось выбраться из помещения и позабыть о том дне, но приходилось лишь искать утешения в чужой руке, поджимая ноги.
— Все хорошо, — задумчиво произнесла Йоруичи. Хотела было еще что-то добавить, приоткрыв рот и тяжело вздохнув, но передумала, и вместо этого заботливо поцеловала ее в макушку. Так Шихоин говорила каждый раз. Всего лишь проверка. Не осталось ли точно никаких последствий после того кошмара. Но каждый раз врачи отправляли их к следующим, и эта бесконечная цепочка не желала обрываться.
Время текло до дрожи медленно. Заставляло вспоминать о целом скопе неприятных вещей. Больницах. Стерильном запахе и чувстве отчаяния. Врачах. Усталости в каждом слове и подозрительных вопросах. Бесконечных коридорах в поликлиниках. Серости и трещинах, полумраке и отчаявшихся людях. Том дне, о котором она мечтала забыть. Мечтала выкинуть его из жизни, словно ничего и не было, а он все возвращался и возвращался, все глубже вонзаясь клыками в ее душу. К счастью, теплого чая тоже было много. И каждый глоток навевал мысли о чем-то приятном. О доме. Уютном и теплом свете. Просмотрах фильмов и сериалов. О книгах, которых было так много, что можно читать и читать, и так и не найти конец коллекции. О чаепитиях вдвоем с Йоруичи. О самой ее возлюбленной. Нежных прикосновениях и мимолетных поцелуях. О страстных объятиях и длинных ночах.
И как раз тогда, когда Иноуэ уже ощущала чаинки на кончике языка, а последняя капелька волшебства прокатилась по ее телу, Йоруичи внезапно вздрогнула, вывернувшись из своих мыслей в реальный мир. В серость и тусклость, в ядреный запах медицины с прожилками вишни и костер рыжих волос под подбородком.
— Нам пора, дорогая, — улыбнулась уже немного устало. Ведь сама же понимает, что вся эта ходьба по врачам лишь перестраховка, которая ужасно выматывает! Орихиме совсем не удивится, если во время этого чудного путешествия у нее откопают кучу болячек, не имеющих к ней никакого отношения. Так, на всякий случай. Ради перестраховки.
В кабинет удалось войти не сразу. Опять архитекторы постарались. Из кожи вон вылезли, лишь бы напомнить, что поликлиника — это отдел пыток. Ну, вдруг пациенты забыли. Двери такие узкие, маленькие, неприметные, скрытые в тени, что понимаешь: доблестные строители сделали все, чтобы внутрь заходить хотелось еще меньше.
А в кабинете картина маслом: сидел какой-то дядька в массивных очках и не по размеру маленьком халате, листавший ее дело. А медсестра рядом молоденькая, но уже настолько задолбанная жизнью, что точно имеет дома пару бутылочек спиртного на каждый день. Едва подняла взгляд из-за своей кучи бумаг, за которыми ее и заметить-то сложно. Небось хотела поскорее уйти отсюда и заняться личной жизнью, а не копаться в чужих делах и телах, отыскивая там изъяны.
Да и Орихиме хотела поскорее свалить отсюда, оставив позади всю эту пытку. Но пришлось сесть на кушетку, такую узкую, что едва с нее не свалилась, несмотря даже на поддержку Йоруичи, мягко ее направлявшую. Усадив подругу, сама Шихоин пересела к врачу. Наверно, хочет проследить, чтобы все было правильно. Правда, сейчас Иноуэ не до этого. Ей даже все равно, что запишут ей в эту объемную книгу, посвященную ее здоровью. И все равно, что там Йоруичи обжигающе шептала врачу. Сейчас Орихиме слишком занята тем, что в очередной раз проклинает поликлиники и врачей, да и всю систему здравоохранения в целом.
Впрочем, отвлечься было легко, лишь тряхнув головой и дотронувшись кончиками пальцев до заколок. Подарок брата. Когда он был рядом, ей было хорошо. О ней заботились. Те пару лет, что Орихиме провела одна, она вспоминала с ужасом. Благо, теперь о ней заботилась Йоруичи, самоотверженно бросая личные дела ради ее благополучия. Иноуэ снова улыбнулась, расправила плечи и села как можно непринужденнее. Увереннее. Всем своим видом показывая, что оказалась здесь лишь по нелепой случайности, и дольше положенного задерживаться не собирается.
— Орихиме Иноуэ? — уточнил между тем врач, оказавшийся женщиной. Голос точно женский, женственнее не бывает. Девушка даже прищурилась, вглядываясь в этого человека. И правда, женщина. Грузная, объемная, но женщина. — Двадцать три года. Пришли с жалобами на… слепоту, — подозрительно глянула на нее, поправив сползшие очки. — Можете рассказать подробнее про то, что произошло?
И Иноуэ села еще прямее, хотя казалось, что и так сидит, как жердь. Эту историю она рассказывала, казалось, уже тысячу раз, почти стерев язык. И все же, каждый раз умудрялась еще больше омрачить атмосферу, добавить еще пару деталей, рассказав все таким живописным языком, что хоть прямо сейчас пиши по ней книгу.
***
Мир давно трещал по швам. Но никогда еще столь реально. Началось все с простых мелких помутнений, словно грязь на очках, а закончилось… закончилось серостью и тусклостью, веявшими замогильным холодом. И трещинами с вплетенной паутиной. Видеть силуэты, разбитые на десятки осколков, оказалось не так уж и приятно. Но приноровиться можно. Вертеть головой в разные стороны для того, чтобы увидеть полную картину. А вот читать да, читать было сложно. Благо, весь мир оцифрован, и уже не составит труда увеличить шрифт.
В тот вечер Орихиме сидела под теплым и пушистым одеялом, вцепившись в его край. Она знала, что сейчас вечер, потому что древние настенные часы пробили семь раз. Их притащила Йоруичи, как одно из напоминаний о своей семье. И упрятала в комнату Орихиме, чтобы видеть пореже.
Где-то на столике стояла чашка с остывшим какао, а в руках была детская сказка, беспощадно подходившая к концу. В серости волшебства мало, и приходилось добывать его подобными способами. И вот уже смелая принцесса под охраной джентльмена-дракона почти дождалась прибытия влюбленного принца, как…
— Химе, ты опять не закрыла дверь? — Шихоин появлялась всегда вовремя и всегда внезапно. Уютное шуршание пакетов мягко намекало на то, что Йоруичи сходила в магазин, избавив Иноуэ от очередной обязанности по дому. Последней.
— Я просто зачиталась, — слегка повысив голос, ответила Орихиме. — И я бы сама сходила в магазин. Ну, немного попозже, — замявшись, решила добавить: — Тут буквально пару страничек осталось!
Конечно, было стыдно за такое безделье. С другой стороны, Иноуэ заканчивала университет и работала, продираясь сквозь обычную рутину в десять раз дольше здорового человека. Не было времени даже посетить врача, хоть и организм уже гремел об этой необходимости. В это время Йоруичи лишь металась от одной подработки к другой, не особо стремясь найти свое призвание, а лишь ища деньги. Желательно, легкие. И в то время, как она была занята наверняка чем-то дико классным, вроде наемных убийств или шпионажа — ну уж никак не меньше! — Орихиме проживала самую обычную жизнь из всех возможных вариантов.
— А перед тем, как зачиталась, ты не проверила замок? — мягко пожурила ее Шихоин, давно убедившись в бесполезности нравоучений. Судя по звукам, она успела перетащить пакеты на кухню и начать их разбирать. Этот момент Орихиме просто обожала, зная, что Йоруичи никогда не может устоять перед тем, чтобы купить ей какую-нибудь вкусняшку.
— Да кто сюда может войти, — откинув книгу в сторону, Иноуэ начала торопливо выбираться из сплетенного из одеяла кокона. Сначала, правда, едва не грохнулась на пол, а соскочив с кровати пару раз почти поскользнулась, но в итоге смогла нащупать домашние тапочки и выбраться из комнаты.
А на кухне прекрасно, как и всегда. Пахло выпечкой и чаем, пакеты притягивали взгляд, а Шихоин успела поставить чайник, уютно гревшийся на подоконнике. Пусть и с опозданием, но они сегодня проведут их ежедневную чайную церемонию. Ну, то, что от нее осталось в условиях городской и торопливой жизни. Правда, в этот раз что-то было иначе. Задумчиво повертев головой, Орихиме наконец заметила, что шторы были задернуты.
— Не будем отвлекаться на такие мелочи, — небрежно бросила Шихоин, явно говоря об огнях города, но Иноуэ, поймав нужный осколок, увидела напряженную складку у ее губ. Неужели Йоруичи видела те мимолетные рисунки темноты, которыми Орихиме пыталась бороться со своей… проблемой?
— Я сегодня такой замечательный торт приготовила! — решив не бередить рану, беззаботно затараторила Орихиме. — С клубникой, ванилью, шпинатом, луком и целой баночкой арахисовой пасты! Просто пальчики оближешь!
— Знаешь, чего там не хватает? — игриво спросила Йоруичи, обняв ее за талию и нежно поцеловав в шею. — Са-амой капельки рома. Ну, пару сотен грамм. Мы же уже взрослые девочки, мм? — обжигающе прошептала на ухо, томно прикрыв глаза. — Или ты предпочитаешь что-то безалкогольное? — спросила слегка задирая, чмокнув в макушку и изобразив реверанс. — Ведь принцессы у нас порядочные дамы, не так ли?
— Ну что ты, я просто даже не подумала, — нахмурила брови Орихиме. Впрочем, уже в следующую секунду она задорно улыбалась. — Но обязательно попробую! В следующий раз. Даже интересно, каково это будет на вкус, — теперь уже Иноуэ подошла со спины к Шихоин, вешающей на холодильник новую надпись. К сожалению, у них не было специальной ниши для букетов и каллиграфии, зато была куча ярких магнитиков и желание погрузиться в родную культуру. «Маска злого духа». И рожица демоненка с рожками. — И… что это означает? Ичи, вечно ты задаешь такие… такие штуки, на которые я и не знаю, что думать! — вроде и недоуменно, а вроде и одного беглого поцелуя хватило для того, чтобы пробудить жажду узнать. Самой.
Ничего не ответив, Йоруичи отошла к столу, зарылась в пакеты и принялась хозяйничать. Орихиме кинулась ей помогать, но ощущала себя пятилетней девчонкой, чья помощь матери заключается в одной лишь вещи — нелепо ей мешать. Случайно задевала руками, неловко толкалась в маленькой кухне, торопливо пыталась сделать что-то хорошо — и заканчивала тем, что принимала от Шихоин помощь и легкие поцелуи.
— Химе, ты же знаешь, что сладости идут в последнюю очередь, — мягко провела губами по щеке Йоруичи, заметив, как усердно Иноуэ нарезает торт. — Можно было бы начать с чего-то… более легкого, как ты думаешь? — намекала явно на салаты, морские коктейли и суши, дожидавшиеся своей очереди ровно посреди стола. Сейчас, когда можно было уже приступать к церемонии, Орихиме наконец рассмотрела Шихоин. Растрепанный высокий хвост, черная майка и игривый взгляд темных глаз. То, ради чего хотелось просыпаться по утрам, и то, ради чего хотелось подольше не засыпать по ночам.
— Ну, один раз можно и нарушить правила? — мило прощебетала Иноуэ, зная ответ. Да, конечно, обычно они пытались следовать правилам, насколько могли. Но сегодня настроение такое легкое, игривое, неусидчивое. Сейчас, поймав нужные осколки в нужные моменты, Орихиме в очередной раз влюбилась в женщину, которую видела перед собой. И хотелось поскорее дойти до самого распития чая, до того единения и чувственности, которые приносила эта церемония. Скорее, скорее, чтобы точно успеть!
— Конечно, — окинув еще раз взглядом стол, Шихоин наконец убедилась в идеальности приготовлений и села на свое место.
Моргнув, Орихиме заметила, что тьма просочилась в углы. Раньше она дожидалась ночи, но сегодня уже сейчас начала заполнять серость, проливаясь из густых и вязких трещин.
— Все хорошо? — встревоженно спросила Йоруичи, замерев с кусочком торта на ложечке. Иноуэ уже знала, каким будет следующий вопрос. Про врача. Но об этом позже, позже, никак не сейчас! Не тогда, когда Шихоин смотрит так внимательно, выглядит такой заботливой и расслабленной! Не тогда, когда они могут наконец немного замедлить темп жизни и насладиться своей близостью.
— Да, просто что-то в глаз попало, — ответила Иноуэ, деланно беззаботно потерев глаза. От этого тьма лишь расползалась гуще. Придется пораньше лечь спать, и наконец записаться к врачу… хотя когда? Когда она сможет к нему прийти, не получив нагоняй на работе или не пропустив важную часть обучения? Осталось ведь учиться всего пару недель, и там, уж там! Там она обязательно сходит даже и к целой веренице врачей, но не сейчас. Да и пара недель — какой же это срок? За это время явно не станет хуже!
Йоруичи явно не разделяла ее настроений. Едва притронувшись к торту, она пробурчала, даже не пытаясь скрыть свое волнение.
— Торт, конечно, очень вкусный, но я не могу есть, когда вижу, что с тобой что-то не так.
Орихиме понимала, что надо к врачу. Но в начале это все было такой мелочью, что даже внимание обращать было незачем. И как-то проморгала она тот момент, когда все стало… стало таким. Трещины расползлись в щупальца, заполнившие квартиру. Так может, и не в глазах ее дело, а в доме? Ведь он повидал так много смертей. С другой стороны, Шихоин явно не выглядела так, будто видела это безобразие. Но ведь она всегда ее защищает, так что могла и притворяться. А может, все дело в маске злого духа? Может, она случайно на себя ее надела, и все никак не могла снять?
Шихоин тем временем уже наливала чай в маленькие чаши. Орихиме никак не могла запомнить их название, да и не особо старалась, если уж быть честной. Руки Йоруичи дрожали, а лицо выглядело напряженным, что могла увидеть Иноуэ даже в немногочисленных оставшихся осколках. Наверняка думает, как подобраться к теме обследования. И несмотря ни на что, не пролила ни капли. Талант. Один из многих, какие есть у нее. Их таланты дополняли друг друга. Как инь и ян. Светлое и…
Потянувшись рукой к чаше, Орихиме вспомнила. Тяван. Эта чаша называется тяван. И тогда мир померк. Судорожно вздохнув, Иноуэ услышала, как чаша упала, расплескав густой чай по столу. Услышала, как Йоруичи взволнованно вскрикнула и кинулась к ней, спрашивая, что случилось, одной рукой обнимая за плечи, а другой набирая телефон скорой. А Орихиме ободряюще улыбалась и совершенно ничего не видела.
***
Рассказ, конечно, пришлось сократить до сухих фактов, но Иноуэ к этому уже привыкла. Врачи не особо любили ее принимать, называли фантазеркой и просили излагать одни лишь симптомы, безо всяких ее додумок. А потому, как только удалось вырваться, Орихиме ускакала обратно в коридор, оставив свою женушку терзать врачей. Уж что-что, а становиться строгой и грозной Йоруичи умела всегда.
Стоя у стены, Иноуэ любознательно осматривала пациентов, почувствовав облегчение от окончания приема. И вот зачем только нужна была эта проверка в конце? Скажите, сколько пальцев я показываю, а какого цвета у меня волосы, а точно не рыжие? Ну разве по ней не видно, что уж такие очевидные вещи Орихиме без труда различит, несмотря даже на тусклый свет?
Но стоять долго Иноуэ никак не могла, а потому уже скоро прижалась ухом к стене, надеясь подслушать обрывки разговора.
— … нужна длительная терапия… ее сознание не готово перенести такой шок… отрицает болезнь… вылечить невозможно… медицина бессильна… ее глаза здоровы, но мозг не может воспринимать информацию… ее слепота неизлечима.
Судорожно вдохнув, Орихиме сползла по стене. Это не о ней они говорят! Этого не может быть! Она ведь видит все прекрасно!
Оглянувшись, Иноуэ увидела громадную трещину на стене и провела по ней рукой, но ощутила лишь ровную гладкую поверхность. Никакой трещины. Никаких луж на полу — она специально дотянулась носочком до ближайшей из них. Неужели ее сознание обманывает ее и показывает мир, который она не видит?
Орихиме ощущала, как предательски ускорился ее пульс, как сбилось дыхание, обещая прерваться в любой момент, и тут хлопнула дверь.
— Химе, — встревожено воскликнула Йоруичи, кинувшись к своей возлюбленной, — что случилось?!
— Я… я слепая? — спросила Иноуэ, посмотрев на Шихоин в последний миг перед тем, как мир вокруг померк.
